Не переставая идти к нему навстречу и слышать, как

он дышит.

От кончиков пальцев поднимается быстрая волна

томления и словно ударяет меня изнутри. Я

вскрикиваю его имя. Ник резко поднимает меня, прижимая к себе за горло. И начинает входить в меня

медленнее, но я уже на той самой грани, когда

невозможно терпеть, хочется вопить во все горло.

- Посмотри на нас, — его мощный толчок в меня на

полную длину, и я, вздрогнув всем телом, открываю

глаза, облизывая губы. Я вижу двух сумасшедших

людей, трахающихся напротив зеркала. Их тела

блестят от пота, они окутаны дьявольским светом и

они прекрасны. Извращено влюблены в это. Они это

мы.

От видения мои глаза закрываются, и я хватаюсь за

шею Ника, двигаясь на нём. По бёдрам стекает моя

смазка, а фрикции становятся рваными, как и наше

дыхание. Это танец, созданный самой природой, движения синхронны, как и голоса. Грубость рук и

жестокость секса граничат с мягкими поцелуями на

шее и непонятным бормотанием. Взрывоопасный

коктейль, от которого отшибает напрочь чувство

реальности. И я теряю эту нить, когда должна быть

всего лишь человеком. Миллион ощущений кожи от

соприкосновения с другой, дарят мне чувство

невесомости и желание больше никогда не

возвращаться туда, где так много греха.

Я не помню, не смогла уловить тот момент, когда

сильнейший взрыв подкрался ко мне. Меня

подбросило вверх, а затем снова вниз, словно мотало

из стороны в сторону, пока тело сотрясало от оргазма.

Сквозь шум в ушах, я слышу свой голос и стоны Ника.

- Черт...Мишель, — Ник хватает меня за волосы на

макушке и причиняет боль, утыкаясь в мою шею

носом. Я всхлипываю, тая в его руках, превращаюсь в

лёгкое и воздушное облако. Его замирающие

движения, уже ослабленная хватка моих волос, и я

обессиленно дышу, пытаясь не умереть от

расслабления и насыщения тела.

Все переживания, все напряжение сошло на нет. И я

покачиваюсь на волнах спокойствия и нежности.

Ник осторожно отпускает меня на пол, и я ложусь на

него, ощущая пустоту в себе, и как струйку нашего

соития выливающуюся из меня. Но мне нравится это, нравится знать, что его оргазм был во мне.

Ник ложится рядом со мной, прижимая мою спину к

себе, и укладывает мою голову на свою руку.

- Прости меня, — шепчет он, убирая волосы с моего

лица, и я слабо улыбаюсь.

- Не за что тебе извиняться, Ник. Я виновата больше, — отвечаю я, надеясь, что он услышал мой уставший

голос.

- Крошка, я потерян в тебе, — он крепче сжимает меня

в своих руках. — И я не хотел...хотел, но не так. Я

слишком далеко зашёл, прости меня за это. Я хочу

тебя себе, как тайну. Я понял, почему меня так

разозлил твой уход. Я испугался. Мне страшно первый

раз за всю жизнь, что я вернусь туда. Первый раз за

свою жизнь у меня есть человек, желающий меня

защищать, хотя это смешно. Но твоя

самоотверженность злит меня и приносит что-то

другое. Я не знаю, что это.

По щеке скатывается слеза, и я поворачиваюсь в его

руках, чтобы посмотреть в его глаза и удостовериться, что любовь для него и есть это неизведанное чувство.

Моё. Созданное мной и для меня. И я вижу это в этой

глубине, пучине из беспокойства и страсти.

- Ник, мне так стыдно, что он позволил себе сказать

это...особенно про твою маму. Прости меня, что со

мной в твою жизнь пришёл бедлам. Я...

- Нет, — он прикладывает палец к моим губам. — Нет, я же сказал, что ты для него пешка. Он знает мою

слабость. Ты. И я принимаю это, потому что пора мне

начать другую жизнь. С тобой. Никогда не понимал

мужчин, желающих бросить курить или какие-то иные

увлечения, потому что они не нравятся тем, с кем они

встречаются. А сейчас...понимаю, что дело не в

девушках. В самом себе. Ты приходишь к выводу, что

то, как ты жил раньше больше не доставляет того

самого кайфа. Только вот я не курю, у меня иная

зависимость. Ты. И сейчас...сегодня я не знаю, как мне

жить дальше.

- Не ломай себя, Ник. Я буду рядом, только не

прогоняй меня, а лучше кричи. Так ты выплеснешь

свою агрессию, а дальше...дальше мы найдём выход.

Ведь сегодня у нас получилось, — я провожу рукой по

его щеке, и он улыбается, прижимая меня к себе и

обнимая.

- Прости меня, Мишель. Просто скажи, что простишь

за все, что я сделал раньше. Скажи, что не

испугаешься и твои убеждения останутся при тебе.

Прошу, скажи мне это. Подари новую иллюзию.

- Мне не за что тебя прощать, Ник. А прошлое пусть

там и останется, ведь его нельзя изменить. И если ты

что-то сделал неправильное и аморальное, то оно уже

кануло в Лету. Оно забыто, а значит, прощено.

- Если бы всё было так просто, — тяжело вздохнув, он

поднимается, предлагая мне руку, и я хватаюсь за неё, вставая на дрожащие ноги.

- Я отнесу тебя, искупаю, как свою маленькую

женщину, и намажу твои ягодицы, чтобы ты могла

завтра сидеть, — Ник подхватываем меня на руки, и я

улыбаюсь, полностью осознавая, что я выиграла.

Я поставила на кон себя и свои страхи, и у меня

получилось вернуть его себе. Это невероятное

чувство победы затопляет моё сердце, и я оставляю

поцелуй на его шее, как клеймо, которое буду всегда

после себя рисовать на его теле. Когда-нибудь мои

губы дотронутся до его души, и тогда я скажу ему, что

все мои действия были только от глубокой и

единственной любви к нему. И я верю в то, что у меня

это выйдет.

Ник опускает меня в ванную, набирая воду, и я

кривлюсь от неприятного пощипывания кожи.

Осторожные прикосновения губкой к моему телу

расслабляют его, давая возможность забыть о том, что я вытерпела боль. И у меня осталось двоякое

послевкусие от этого. Невероятное возбуждение и

сильный оргазм, а второе не такое радужное. Я

поняла, что боль, которую может подарить Ник, становится для меня приемлемой. И на это

внутреннее признание меня передёргивает, что не

остаётся незамеченным Ником. Но он решает, что это

от прохладной воды и помогает мне вылезти из

ванной, укутывая полотенцем себя и меня.

Но нет, я дрожу от новой особенности, которую

познала рядом с ним. И это кажется диким для меня, пока ещё полностью не принятым моим разумом, хотя

тело и сердце давно сдались этому пороку.

- Полежи так, — окончив с процедурами по

воскрешению моей кожи, Ник встаёт с постели, и я

поворачиваю голову в его сторону, обхватывая

подушку.

Лекарство уже действует, приятно холодя ягодицы, и я

жду, пока Ник вернётся и ляжет рядом со мной, не

туша, как обычно, свет. Он поднимает меня и

укладывает на свою грудь, укрывая нас одеялом.

- Ник, — сквозь полудрём зову я его, чтобы спросить

неожиданно вспыхнувший вопрос.

- Да.

- А за что был третий удар?

Он издаёт смешок и целует меня в макушку.

- За то, что ты никогда не изменишься, всегда будешь

нарушать мои приказы и правила. Всегда будешь

делать то, что сама сочтёшь нужным и правильным, а

потом обдумывать это. За то, что твоя импульсивность

и жизненная страсть превыше разума. За то, что я не

хочу, чтобы это пропало. За то, что это стало для меня

лучшим и сильным противоядием.

- Но...те два удара... — я удивлённо поднимаю голову, полностью сбрасывая с себя сонное состояние.

- Мне просто захотелось, наконец-то, ощутить аромат

твоей полыхающей кожи. Ничего не мог с собой

поделать, ведь это безумное желание живёт во мне с

первой встречи, — смеясь, отвечает он.

- Это было больно, — обиженно произношу я, опускаясь на своё место.

- Знаю, но это забудется, а вот то, что ощутила после

останется в тебе. Ты ведь вкусила то, что отчасти

испытываю я. Так всегда и бывает, это и есть смысл

моего мира: разделять оргазм на двоих. И мы это

сделали.

Я цокаю на это замечание и закрываю глаза, уютнее

устраиваясь на его груди, чтобы закрыть дверь в этот

день и молить кого-то там наверху или же внизу, чтобы

оставили нас в покое.



Fifteenth


Интуиция, как она много значит, когда твоя душа

больше не принадлежит тебе. Когда ты её подарила

другому человеку. Когда твоё сердце равномерно

бьётся в его руках, и больше нет страха и волнения за

предстоящий день.

Интуиция, она помогает мне на секунду закрыть глаза

и с точностью угадать в какой из комнат молчаливого

пентхауса находится Ник.

Я тихо вхожу в кабинет и, беззвучно ступая, подхожу к

кожаному креслу, отвёрнутому к хмурому городу. Моя

рука дотрагивается до мужского плеча, и я нагибаюсь, обнимая Ника за шею, целуя его в скулу.

- Проснулась, — его мягкий голос дарит мне широкую

и, наверное, глупую улыбку, пока я киваю, вдыхая

цитрусовый аромат, исходящий от его волос.

Его рука подхватывает мою, и он, применяя силу, двигает меня к нему, чтобы в следующий момент

усадить на колени и обнять. Я не понимаю, что

заставляет его без слов передавать своё

беспокойство, ведь я чувствую его.

- Ты давно тут? — интересуюсь я, крепче прижимаясь

к нему.

- Примерно с четырёх утра. Не спалось.

Я резко вскидываю голову, встречаясь с тёмными

глазами, и догадка о его состоянии пронзает меня.

- Кошмары? — шёпотом спрашиваю я.

- Откуда...Райли, — закатывает он глаза. — Нет, я ими

уже не болею, редко, очень редко.

- Они такие же, как у меня?

- Немного другие, — хмурится Ник, тяжело вздохнув.

— В период своих кошмаров я могу нанести вред той, кто спит рядом со мной. Раньше не мог

контролировать это, а теперь просто просыпаюсь.

- Поэтому ты ни с кем не спал.

- Да, но с тобой иначе. Ты так громко сопишь, что я не

могу забыть, что не один, — с улыбкой говорит он.

- Неужели, так громко? — смеюсь я на его замечание.

- Если бы. Тебя совсем неслышно, иногда мне

кажется, что ты даже не дышишь. Приходится

прислушиваться к тебе.

- Ни секунды покоя со мной? — игриво произношу я, обнимая его за шею и немного отклоняясь назад, чтобы увидеть этого мужчину полностью. Напитаться

им перед прощанием и новым днём.

- Ни секунды. Но тебе пора в университет, а вечером

приедет Грегори, чтобы снять твои швы. Поэтому

завтракать, — он поднимает меня с его колен и

указывает на выход.

Я незамедлительно беру его за руку, в этот момент

Ник немного удивлённо поворачивается ко мне, и его

глаза расслабляются, светлея и даря мне

невероятную нежность.

- Я подготовил тебе одежду, и буду ждать тебя за

столом. Сегодня у нас фруктовый салат с йогуртом, — говорит он, подводя меня к ванной комнате.

- Звучит вкусно, — с улыбкой я отпускаю его руку и

скрываюсь за дверью.

Я не понимаю, откуда такая зависимость от

прикосновений. Мне требуется дотрагиваться до Ника, чувствовать его всего, видеть его ежесекундно и

никогда не уходить отсюда. Я готова следовать за ним

даже в туалет, лишь бы видеть. Это болезнь, и это