плёнкой, и я запаниковала. А затем ты, все просто

смешалось в одну паническую лавину, и она накрыла

меня с головой. Но сейчас я хочу увидеть его с тобой.

Потому что с тобой мне не страшно.

Ник вглядывается в моё уверенное лицо, и я, чтобы не

дать себе отступить, упёрто поднимаю подбородок.

— Я хочу туда пойти с тобой, потому что уверена, ты

объяснишь мне все, и я пойму. Дай мне возможность

понять тебя. Разреши и мне шагнуть туда

добровольно, потому что я хочу этого, — продолжаю я, видя сомнения на его лице.

— Давай поговорим об этом через неделю, — предлагает он, накрывая своей рукой мою.

— Почему?

— Понимаешь, такие решения нельзя воплощать

сейчас же. Для них требуется время. Даже для сессии

требуется время, чтобы человек понял, хочет ли он

это на самом деле или же это его минутное

помутнение рассудка. Сейчас ты немного потеряна и

запуталась во всём, и ты должна уверенно знать, решила ты идти туда добровольно или из-за меня.

— Но у меня нет других причин, кроме как ты. Ты сам

сказал, что мы найдём то, что нравится нам обоим. И я

хочу увидеть все, чтобы выбрать и ответить тебе. Я

хочу, и я не готова ждать.

— Не так скоро, крошка. Ты испугаешься вновь, и

я...черт, да я боюсь вести тебя туда. Ты не примешь

всего, не справишься с этим! — он отпускает мою руку

и встаёт.

— Но ведь ты будешь рядом, Ник. Ты будешь держать

меня за руку, и это будет отличным якорем, чтобы

остаться там с тобой. Пожалуйста, Ник, прошу тебя

покажи мне свой настоящий мир, не скрывая ничего и

не утаивая. Только так мы сможем двигаться дальше.

Если же ты не хочешь сам этого, я приму это. Если ты

не хочешь видеть меня там, считая лишней, то...

— Нет. Нет, все не так, крошка, — он вновь садится на

диван, беря мою руку. — Я покажу тебе все, что ты

попросишь. Но хотя бы переспи с этой мыслью, а

завтра если ты не передумаешь, мы поговорим и

поедем. Хорошо?

— Хорошо, но мне сейчас не нужно время, чтобы

решать. Мне нужен ты, и только ты, поэтому я даю

тебе время, чтобы ты решился отвезти меня туда.

— Почему? Почему ты так настроена туда ехать?

Зачем? — спрашивает он, хмурясь, но я улыбаюсь, понимая, что это самое правильно решение, принятое

мной за всю жизнь.

— Потому что я...мне нравится каждый секс с тобой, особенно, когда ты не сдерживаешься. И я уверена, что дальше будет так же прекрасно, как и сейчас. Я

увидела себя настоящую, и я хочу наконец-то тоже

сбросить с себя маску, за которой пряталась. Я хочу

этого с тобой, так откройся мне полностью, я обещаю, что пойму тебя.

— Кто же ты на самом деле, Мишель? — его рука

скользит по моей, достигая плеча, и он улыбается так

искренне и красиво, что от этого я думаю, что сердце

может просто разорваться от чувств к нему.

«Я всего лишь та, которая любит тебя. Всего лишь

затопила себя тобой. Всего лишь девушка, готовая

ради тебя отдать все, что во мне есть. Всего лишь

люблю, так сильно, что готова прыгнуть с тобой со

скалы, чтобы спасти или же умереть рядом. Я всего

лишь твоя. Всего лишь...».

Минуты тают между нами, и я улыбаюсь ему, как

самому лучшему в этой жизни, как самому

правильному и красивому. Наслаждаясь его рукой на

щеке, и подаюсь ей навстречу, закрывая глаза, растворяясь в ласке.

— Ты прекрасна, настолько прекрасна, что у меня слов

нет. Я не умею говорить красиво, но сейчас я готов, наверное, сочинять стихи, — тихо произносит он.

— Не надо, просто молчи, а лучше сыграй мне что-то.

Это невероятно, — отвечаю я, открывая глаза, и кладя

свою ладонь на его.

— Для тебя. Я давно не играл, ненавидел это, потому

что он заставлял меня развлекать его так, когда

скучно. Но сейчас я хочу, чтобы ты осталась тут, а я

буду видеть тебя и играть то, что ты подарила мне, — он наклоняется, оставляя на моих губах поцелуй, и

встаёт.

Я поворачиваюсь, наблюдая, как Ник идёт к

фортепиано. Сложив руки на спинке дивана, я

насыщаюсь тем, что он вот такой непонятно красивый.

Такой безумно разносторонний и глубокий. Такой мой.

Под воздействием музыки, всех отошедших

переживаний и лёгкости в груди, я закрываю глаза, позволяя себя плыть по строчкам и аккордам.

Спокойствие, сейчас я его заслужила.


— Я не передумала, — говорю я Нику за завтраком, и

он поднимает голову, прекратив елозить вилкой по

тарелке.

— Тебе требуется ещё времени, — с напором

отвечает он, а я прищуриваюсь.

— Или тебе? Почему ты так не хочешь меня везти

туда? — я откидываюсь на спинку стула, складывая

руки на груди, а он отводит взгляд и вздыхает.

— Хорошо, раз ты решила, то мы поедем туда...хм, в

следующий вторник.

— Сегодня. Я хочу сегодня, Ник. Скажи мне, почему ты

этого не хочешь? — я придвигаюсь к нему, вопросительно оглядывая его.

— Не знаю, — качает он головой. — Неприятное

предчувствие...не понимаю этого, но разум говорит

мне не торопиться, не сейчас. Но ты ведь упёртая до

безумия, ты ведь не оставишь меня в покое, если я не

повезу тебя туда. Придумаешь себе глупости, и

начнёшь верить в них.

— Точно, я так и сделаю. Что может случиться? Да

видела я уже, как мне кажется, самое ужасное. Я

обещаю, что если не смогу там быть, то попрошу тебя

увезти меня. Обещаю, Ник, но ты должен понимать, что это необходимо нам обоим. Тебе и мне, чтобы

понять насколько я готова к этому всему. Потому что

пока я не представляю ничего, просто плыву по

течению, а это неправильно.

— И ты снова не была рядом, — добавляет он

несколько обиженно.

— Потому что я заснула, пока ты играл. Но решиться

разбудить тебя не смогла, ты был таким...не знаю, мне

просто хотелось смотреть на тебя, а потом Шторм

залаял, и я увела его, — объясняю я, поднимаясь со

стула и подходя к Нику.

— Ты хитрая, знаешь об этом? — он хватает меня за

руку, сажая на свои колени, и я довольно киваю, кладя

руки на его шею.

— Хорошо, Мишель. Сегодня вечером мы поедем в

клуб, — соглашается, наконец-то, он, и я улыбаюсь

ещё шире.

— А сейчас марш на занятия, крошка, потому что я до

вечера буду жить как на иголках, — он поднимает

меня, шлёпая по ягодице, и я охаю.

— Потому что думаешь, мне не понравится?

— Боюсь, что тебе может именно понравиться.

— Разве это плохо?

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. До

встречи, крошка, — Ник провожает меня до лифта, помогая надеть куртку.

Теперь моё тело покалывает от осознания того, что я

снова отправлюсь туда. Я не могу найти слов, чтобы

даже ответить Нику, потому что понимание того, о чём

я попросила и на что подписалась, сдавливают все

внутри.

Я киваю ему, заходя в лифт, и нажимаю на этаж

парковки.

Смогу ли я? Хватит ли у меня мужества, чтобы

отправить туда? Хватит ли моей любви, чтобы принять

это место и Ника, главного во всём? Не знаю, и это

предстоит мне узнать.

Весь день я не могу сконцентрироваться на

предметах, уже полностью пребывая в этом вечере и

последствиях. Сара и Амалия делают вид, что не

замечают моей отрешённости, болтая друг с другом. А

меня с каждым приближающим часом трясёт изнутри

все сильнее. Я боюсь, боюсь, что я снова сорвусь и

устрою истерику, снова придут все страхи и желание

бежать. Но я ведь обещала, обещала Нику и не могу

теперь идти назад.

Я специально тяну время, сидя в библиотеке

университета, чтобы не ехать к нему. Но это глупо, я

сейчас показываю ему, какая я обманщица. И я

собираю вещи, направляясь к своей машине, заверяя

себя, что все это правильно. Я не могу знать того, что

я должна опасаться, и в моих руках встретиться со

всеми своими страхами лицом к лицу.

— Ник, — тихо зову я его, входя в тёмную квартиру. Но

даже Шторма не слышно, и я хмурюсь, идя в спальню, решив, что он, скорее всего, в кабинете.

Но меня привлекает свет, доносящийся из

гардеробной, и я направляюсь туда. Дверь открыта, и

я вижу Ника, сидящего на полу, спиной ко мне в одних

боксерах.

Он тоже боится? Тоже нервничает?

— Привет, — я стараюсь вложить в голос максимум

спокойствия, подходя к нему и опускаясь на пол

рядом.

— Привет, — натянуто улыбнувшись, он поворачивает

ко мне голову.

Краем глаза я замечаю в его руке маску, явно

женскую, и украшенную мелкими камнями.

— Это для тебя, — поясняет Ник, но вместо того, чтобы передать мне её, прячет в чехол.

— Я готова, правда, готова ехать туда с тобой. Но...я

даже не знаю, что будет там, поэтому прошу тебя не

надо заставлять меня нервничать ещё больше. Это

для меня такая ответственность понравиться там

всем, ведь я буду с тобой...

— Крошка, ты должна нравиться только мне и себе, а

другим ты ничего не должна, — перебивает он меня.

— Послушай, да, я переживаю о нашем походе, но

лишь потому, что боюсь твоих страхов. Это странно

вести тебя туда и бояться вердикта. Ведь раньше мне

было всё равно, кто и что скажет про клуб. Но не ты, ты не предназначена для этой жизни, но раз ты

хочешь, раз ты настроена так решительно, то у меня

нет выбора, потому что это самое опасное и сладкое

желание, которое живёт во мне с первой встречи.

— Тогда расскажи мне, что мне следует делать. Тогда

Роберт надел на меня...

— Вульгарное платье, но ты можешь идти туда в

обычной одежде, в которой ходишь и сейчас. Многие в

клуб приходят, как на праздник, и выбирают самое

лучшее, что у них есть в гардеробе. А затем

переодеваются, если появляется такое желание. Но

это не обязательно, каждому там должно быть удобно.

— Но...он сказал, что это дресс-код. И девушка на

входе тоже упомянула, что я слишком одета, — хмурюсь я.

— Никакого дресс-кода. Никакого алкоголя до сессий, только в комнате отдыха, после экшена. Никакого

принуждения. А у Элизы всегда было особое чувство

юмора. Поэтому ты можешь идти хоть так.

— А что ты видишь на мне? — спрашиваю я, и Ник

улыбается, опуская голову, а затем его взгляд, поднятый на меня, становится хитрым и блестящим.

— Ничего, буквально ничего. Возможно, только тонкие

нити бриллиантов или же жемчуга на бёдрах. Но я не

могу позволить себе привести тебя туда вот так.

Боюсь, что начнётся потасовка, поэтому лёгкие ткани, нежные цвета, и естественная красота, — с этими

словами он встаёт и подходит к стороне с женскими

чехлами, пробегаясь по ним пальцами. Затем

вытягивает вешалку и кладёт на диванчик.

— Вот это, надень для меня вот это, — говорит Ник, и

я киваю. Он задумчиво наклоняется и раздвигает

ящики, доставая коробочку, как я полагаю, с обувью. А

затем подходит к высокой тумбе с нижним бельём, мотая головой на свои мысли, и закрывает, отходя от

неё.

— Одевайся, выбери белье сама, в том, котором тебе

будет комфортно. А я оставлю тебя, мне надо

позвонить, — говорит он, снимая с вешалки на двери