там можно увидеть реальность, которую нам открыла

мисс Пейн. На данный момент эта пара проживает в

пентхаусе мистера Холда, и что ждёт мисс Пейн после

выхода этой статьи, за которую мы отблагодарили её, нам не известно. Как не известно и то, кто же на самом

деле Николас Холд: безумный гений или же

сумасшедший тематик. Прекрасное начало недели с

такой шокирующей правдой о наших представителях

Торонто даст нам новую возможность узнать, что

будет дальше. Но сейчас же в поле нашего

постоянного наблюдения — скрытный Николас Холд, владелец и основатель корпорации W.H, любитель

опасного наслаждения, а сколько тайн он ещё

скрывает, об этом остаётся только догадываться.

Газета падает из моих рук, а я нахожусь в ступоре.

Просто в ступоре от этих слов, которые сама

произнесла. От этой лжи и ужасной обличительной

статьи. Но все мои отвращения к написанному

моментально исчезает, как только до меня доходит, что он думает, я предала его.

Я поднимаю голову, но не могу ничего произнести, только открываю и закрываю рот, смотря на полного

ненависти мужчину.

— Это не я...не я, — дрожащими губами произношу я, но не издаю ни звука. Меня парализовало от его глаз, полыхающих желанием убить меня. И я сглатываю от

этого огня, который внутри оставляет следы, сочащиеся кровью.

— Это месть? Месть? За что? Сколько тебе

заплатили?— спрашивает он, делая ко мне

медленные шаги, а я могу только отходить от него, пока не упираюсь в стену.

— Нет...это не я...я не могла...ничего не говорила, — повторяю я, желая объяснить ему это, но ничего не

меняется.

— Лжёшь! Ты лжёшь! — он с силой хватает меня за

горло одной рукой, сдавливая её, а я дышать не могу, лишь хватая воздух ртом и цепляясь за его руку.

— Нет...

— Как ты могла? Как ты могла так поступить со мной?

Ты! Ты та, которой я открыл все, что было во мне! Та, которая осталась во мне! Та, которая разыграла

передо мной целый спектакль! Сколько тебе

заплатили? Я бы дал больше! Я бы все тебе отдал!

Самого себя отдал! А ты предала меня! Ты продала

меня! Снова меня продали! — кричит он в моё лицо, а

я только издаю сдавленных звуки, теряя возможность

мыслить, дышать и жить. Перед моими глазами все

плывёт, а воздуха не хватает.

— Не я...

— Ты! У тебя было это фото! Моё фото! Твоё! Ты и я!

Ты предала меня! Ты предала все, во что я поверил! А

я верил! Я мать твою так верил в тебя! Я хотел верить!

А ты предала! — продолжает он, даже не видя, что я

больше не цепляюсь в его руку, только закрываю

глаза, медленно отдавая свою жизнь в воздух, в

никуда.

— Нет...я...люблю...тебя...нет... — из последних сил

удаётся это выговорить, и рука, сжимающая моё

горло, исчезает. А я падаю на колени. Сильный поток

воздуха забивает лёгкие настолько быстро, что я не

справлюсь и кашляю. Горло болит. Все болит. Все

тело. Внутри. Буквально все, впитывая в себя

кислород. Голова шумит так сильно, что кажется, я

сейчас отключусь. Перед глазами бегают чёрные

точки. Всё так мутно, всё ускользает из моей жизни.

Он хватает меня до сих пор кашляющую за плечи и с

силой поднимает на ноги.

— Повтори. Повтори, что сейчас сказала, — цедит он, а я вижу только, как его трясёт от злости.

— Я...я бы не предала...не предала того, кого люблю.

Я люблю тебя, — выдыхаю я, а из глаз выкатываются

слезы страха смерти, буквально минуту назад бывшей

возможностью для меня.

— Любовь, — с отвращением выплёвывает он это

слово и встряхивает меня. — Любовь ко мне ты

решила выразить, продав сенсацию? Любовь? Это

любовь?! Нет! Ты ни хрена не знаешь о ней! Лживая

сука! И теперь ты ответишь за это! Я обещаю тебе, что

каждая минута, проведённая рядом со мной, каждая

секунда твоей лжи будет стоить тебе много! А теперь

пошла отсюда, пока я не убил тебя!

Он отшвыривает меня от себя, что я врезаюсь спиной

в стену с такой силой, слыша весь удар внутри себя, и

издаю стон, сорвавшийся с губ.

— Уйди по-хорошему! Не заставляй меня за волосы

вышвырнуть тебя отсюда! Это сюрприз на проданную

мою жизнь? Это сюрприз на проданные мои чувства?

Это сюрприз за все, что я доверил тебе? Это он?! Вот, что я сейчас чувствую!— орет он и подхватывает

руками собаку, швыряя недалеко от меня в стену. Она

разбивается с таким грохотом, что я кричу, закрывая

лицо руками, а осколки летят во все стороны. Мне

кажется, что и мое сердце с такой же силой сейчас

упало и разбилось, валяясь на полу ненужным и

ничего не стоящим мусором. Сейчас мне настолько

страшно, что я могу только отползти от него, схватив

сумку.

— Это не я! Я не могла...

— Вон! — он кричит так громко, что мне кажется мои

венозные сосуды внутри головы лопаются, а я сама

наполняюсь таким адреналином, срываясь на бег, и

лечу до лифта, тут же распахнувшегося передо мной.

Мне ничего не остаётся, как нажимать на все кнопки, лишь бы успеть убежать, потому что Ник идёт к лифту, явно желая прикончить меня, задушить и не дать

возможность объяснить. Но лифт закрывается прямо

перед ним, и я слышу сумасшедший грохот и падаю на

колени, сжимая голову руками, лишь бы не слышать, лишь бы не понимать, что только что произошло.

Я до сих пор в сильнейшем шоке, меня как безумную

трясёт, и я плачу от желания вернуться и сказать, снова и снова повторять, как я люблю его. Доказать

свою невиновность. Но не могу. Страх превыше всего

в данный момент, он заполонил разум. Он заставляет

стать сумасшедшей, безумной и бежать, бежать так

быстро до машины, заскочить в неё и нажать по газам.

С визгом выезжаю с парковки, немного задевая правой

стороной стену. Но я ничего не вижу, кроме как выход

отсюда.

И я лечу по дорогам, пролетая на красный свет, но не

слышу ничего. Я не знаю, что со мной. Но я больна, настолько сейчас больна страхом за свою жизнь, что

не знаю, как остановиться. Я не знаю тормозов, просто

не помню, где эта педаль, и мне помогает

остановиться только столб, в который я с грохотом

врезаюсь. Подушка безопасности с силой бьёт по

лицу, и я, наконец-то, уплываю в темноту. Я хочу

сейчас исчезнуть, испариться и стать невесомой.

Никогда не задумывалась насколько страх может

вести телом, разумом, душой и впитаться в сердце, остановившееся во мне.



Third


Я чувствую во рту привкус крови и облизываю губы, приоткрывая глаза. Какой яркий свет. Кто-то открывает

дверь, и меня вытаскивают из машины.

— Мисс Пейн, вы как? — доносится до моего

туманного сознания далёкий, но знакомый голос. Я

открываю глаза, видя мужчину, отчего-то знакомого

мне, но не могу вспомнить.

Он проверяет мой пульс, затем распахивает куртку, ощупывая ребра, а я слышу в голове своё дыхание, такое громкое и такое необходимое.

— Что...что произошло? — хрипло спрашиваю я, пытаясь подняться, и мне он помогает сесть на земле

и увидеть, как дымится моя машина, обняв передом

искривлённый столб.

— Вам повезло, что вы пристегнулись, иначе бы

вылетели и погибли. Куда вы так неслись? Мы едва

успевали за вами! — спрашивает он меня, а я

жмурюсь, пока голова не взрывается воспоминаниями.

Ник. Статья. Мои слова. Предательство. Осколки.

И теперь я вспоминаю, где видела этого мужчину. Он

искал меня, следует за мной и следит за мной. Я

всхлипываю, но это не приносит слез, а только сухость

внутри.

Где-то на заднем фоне я слышу знакомую мелодию

своего телефона и открываю глаза, моргая и привыкая

к такому яркому свету вокруг.

— Сейчас я достану вашу сумку, сидите тут, — говорит

он, оставляя меня, а вокруг нас уже остановились

машины, люди обсуждают меня, и мне кажется, что

каждый знает, как моё имя. На их лицах такое

осуждение, но это не я! Не я!

Я не говорила никому...никому ведь. Мужчина

передаёт мне сумку, но я уже забываю о телефоне, копаясь в ней, и достаю конверт, где лежит

фотография. Как? Как, вообще, такое возможно?

Мой мобильный с новой силой начинает трезвонить, и

я нахожу его, видя номер сестры.

— Да, — резко отвечаю я, все ещё держа в руке фото, моё личное фото, которое теперь красуется на каждом

углу в каждом магазине.

— Блять, Миша, где тебя носит? — плачет в трубку

Тейра. — Я звоню уже седьмой раз! Седьмой! У отца

новый инфаркт, мы в больнице! Приезжай! Он

умирает, Миша! Умирает!

— Что? — переспрашиваю я.

— Мы в той же больнице! Дуй сюда! Дура! — кричит

она и бросает трубку.

Я слышу гудки, а разум просто отключается, не желая

поверить в такую цепочку событий. Словно на меня

свалилась лавина в одну секунду свалилась и

задавила меня своим весом. Я дышать больше не

хочу, не могу, не желаю ничего.

— Мисс Пейн, вам надо в больницу. Я все решу тут, а

Хейтон вас отвезёт, — мужчина подхватывает меня за

подмышки и как куклу ставить на землю, передавая в

другие руки, помогающие мне дойти до серебристого

бмв и сесть на заднее сидение.

— Мисс...

— Госпиталь святого Михаила, отвезите меня туда, как

можно быстрее, — я не узнаю свой севший и

безжизненный голос, но это он. И мужчина азиатской

внешности удивлённо поворачивается ко мне.

— Но...

— Прошу вас...туда, я нужна там, — перебиваю я его, и он кивает, заводя мотор.

Моё тело болит, грудь сильно давит, как и виски

изрезает сильнейшими щипцами. А внутри тишина. Я

просто не могу понять...до сих пор не могу понять, как

и почему это произошло. Все произошло. Статья, которую я не давала, отец, видимо, прочитавший её и

не сумевший справиться с эмоциями.

Я разрушила все вокруг. Я и только я. И это ужасно, я

чувствую на себе такую вину, что она разрывает меня, в щепки заплетается сердце. Дышать трудно. Думать

не умею. В голове все перемешалось и висок так

стучит, что я нажимаю на него, пытаясь снять

нестерпимую боль. Ничего. Кто мне поможет? Ну кто-

то же должен! Прошу, хоть кто-то. Моё сердце

настолько болит, что я хочу разорвать грудную клетку

и выбросить его, растоптать...что-то...кто-то...прошу.

— Мисс, мы на месте, — из моего всхлипывающего

состояния меня выводит мужчина, и я киваю, выбираясь из машины.

Мои ноги дрожат, вот-вот и я упаду, но иду к зданию.

Давай, Мишель, давай, ты же сильная...должна быть

сильной. Давай, ты сможешь.

И я иду, проходя уже знакомую охрану, видя плачущую

сестру и спокойную мать.

— Наконец-то, хоть ты скажи ей, — ко мне полетает

Тейра и толкает меня в маму, раздражённо

вздыхающую и с укором смотря на сестру.

— Что...как это случилось? — сдавленно спрашиваю я.

— Мы не знаем, и она не хочет говорить с доктором!

Она не хочет! Ты-то скажи ей, что это надо! — Тейра

вытирает покрасневший нос, а затем уже удивлённо

осматривает меня.

— А с тобой что? Миша, ты ранена? — она подходит

ко мне, дотрагиваюсь до моего носа, и я вижу на её

руках кровь.

— Упала, — медленно отвечаю я.