Граф невольно рассмеялся:

— Так что же вам нужно, милорд?

— Хочу отдать вам земли лорда Мелвина. Разве они вам не нужны? — улыбнулся Томас.

— А что же вы хотите взамен, милорд? — не выдержал Криспин, пронзив лорда Кембриджа откровенным взглядом. — Что же вам понадобилось от меня настолько, что вы готовы заплатить невероятную цену за Мелвил?

— Вам нужна жена, милорд граф. Готовы ли вы жениться и взять в приданое Мелвил? Который, по странному совпадению, принадлежит отныне моей молодой родственнице Филиппе Мередит.

Граф на несколько мгновений потерял дар речи. Всего он ожидал, но такого…

— А что с девушкой? — насторожился он. — В чем тут загвоздка? Лучше вам признаться сразу.

— Совершенно ничего. Ей пятнадцать. Красива. Умна. Добродетельна. А в ее приданое, помимо Мелвила, входят золотые и серебряные монеты, драгоценности, одежда, белье, словом, все, что полагается иметь молодой женщине.

— Повторяю, что с ней неладно? Ее соблазнили? Скомпрометировали? Погубили репутацию? Я не желаю брать в жены потаскуху!

Господи! Конечно, он и не думал принимать столь возмутительное предложение, но серые глаза задумчиво сощурились.

— Филиппа Мередит — наследница огромного имения в Камбрии. И должна была выйти за второго сына графа Ренфру. К несчастью, поучившись в Риме, парень решил, что более всего подходит для службы церкви. Вскоре после дня рождения Филиппы он вернулся домой и объявил о намерении принять сан священника. Филиппа несколько лет была фрейлиной королевы. Даю вам слово, она чиста, но, должен сознаться, упряма. Поэтому вдолбила себе в голову, что Джайлз Фицхью так отчаянно пытался избежать жизни на севере, так искренне ненавидел Фрайарсгейт, что предпочел стать священником, чем жениться на ней.

Граф снова рассмеялся:

— Бедняжка! Но зачем ей Мелвил при таком большом имении?

— Она отказалась от Фрайарсгейта, хотя мать до сих пор не смогла с этим смириться. И поскольку я обожаю свою кузину Розамунду и ее дочерей, пришлось искать усадьбу поближе к столице. Вот и подвернулось имение лорда Мелвина. Но Филиппе нужен муж, а вам — земли, оказавшиеся чересчур дорогими. Поэтому я нашел идеальное решение, которое устроит всех. У вас — древнее, уважаемое имя. У Филиппы — богатство. Прекрасный союз для вас обоих. Уверен, что Розамунда и ее муж, лэрд Клевенз-Карна, тоже с этим согласятся. В подобных делах они мне доверяют.

— Так девушка наполовину шотландка? О нет, друг мой. Ни за что.

— Нет, лэрд — отчим Филиппы. Ее отцом был покойный сэр Оуэн Мередит, рыцарь на службе дома Тюдоров. Мать — Розамунда Болтон, госпожа Фрайарсгейта. Некоторое время опекуном Розамунды был король Генрих VII. Именно его мать и устроила брак между моей кузиной и Оуэном. Розамунда была подругой королевы Екатерины и шотландской королевы Маргариты, с которой они вместе росли. Поэтому Филиппа и получила место у королевы.

— Но семья девушки вряд ли может считаться ровней моей, — запротестовал граф.

— Тут вы правы, — согласился лорд Кембридж. — И все же у вас нет родственников, кроме двух сестер, а мать Филиппы произвела на свет семерых детей, из которых выжили шестеро, и сейчас носит восьмого. Подумайте! Я предлагаю вам плодовитую молодую девушку из хорошего рода, с богатым приданым и пользующуюся благосклонностью как короля, так и королевы.

— Соблазнительное предложение, — признал граф, — но, как вы понимаете, я не могу так легко на него согласиться даже для того, чтобы получить Мелвил. Сначала нужно встретиться с вашей родственницей. Узнать ее получше. Ни за что на свете я не хотел бы раздоров в доме. Мне нужна покорная жена, которая будет мне повиноваться.

— Обещаю, Филиппа будет хорошей женой, но она умна, милорд, и хорошо образованна. Едва ли она во всем будет послушна вам, но я до сих пор не видел жены, полностью согласной со своим мужем, не так ли?

— Умеете вы уговаривать. И аргументы достаточно веские. Я не говорю «нет», но и согласия пока не даю. Сначала нам нужно познакомиться, а там посмотрим, что из этого выйдет, лорд Кембридж. Девушка сейчас дома?

— Нет, при дворе, со своей госпожой. Она преданно служит королеве, точно так же, как ее отец — Тюдорам.

Граф кивнул:

— Это говорит в пользу вашей родственницы. Но где же мы можем встретиться?

— В моем распоряжении есть барка, — пояснил лорд Кембридж. — Если вам будет угодно подождать, пока я переоденусь, мы поплывем в Ричмонд вместе, милорд. Слуги принесут вам обед. Где вы остановились?

— Мне выделили крошечную каморку в доме кардинала. Но вот с едой дело обстоит неважно. С удовольствием бы съел что-нибудь… но скажите, сэр, зачем вам понадобилось переодеваться? Ваш костюм — само совершенство.

— Дорогой мальчик, не появлюсь же я при дворе в домашних обносках! — воскликнул лорд Кембридж. — Как вы скоро увидите, мне следует оправдывать свою репутацию. Сейчас слуги принесут еду и вино, пока я буду готовиться к отъезду. Поговорим об остальном по дороге.

С этими словами Томас Болтон поднялся и оставил несколько ошеломленного столь бурным развитием событий гостя.

Почти сразу же появились слуги с маленьким столиком, застеленным белой тканью, с вином и подносом, на котором теснились блюда с яйцами в сливочном соусе с марсалой, толстым ломтем деревенской ветчины, небольшим караваем только что вынутого из печи хлеба, кусочком масла и кувшинчиком вишневого джема. По правую руку гостя поставили кубок.

— Вина или эля, милорд? — вежливо осведомился слуга.

— Эля, — не раздумывая ответил граф, принимаясь за еду. Он и сам не сознавал, до чего голоден, тем более что утром, не позавтракав, сразу отправился в Болтон-Хаус. Заботливость и деликатность лорда Кембриджа произвели на него огромное впечатление. Если таинственная родственница также внимательна к гостям, она, несомненно, станет хорошей хозяйкой, женой и графиней Уиттон.

Странно… раньше ему и в голову бы не пришло думать о браке с дочерью простой землевладелицы и незнатного рыцаря. Его собственная семья приехала в Англию за несколько веков до появления короля Вильгельма Завоевателя. В жилах графа текла кровь Плантагенетов, поскольку один из его предков женился на побочной дочери короля Генриха I.

И все же девушка… как там ее… Филиппа, да, Филиппа Мередит владела собственностью, которую ему необходимо было получить, и, если верить лорду Кембриджу, была богата. Впрочем, какие у него причины не верить Томасу? Да и есть ли кто-то еще, на ком он хотел бы жениться? По правде говоря, нет. Рано или поздно все равно придется искать жену, о чем ему постоянно твердили сестры. Он был последним мужчиной в роду Сент-Клеров. Но, вернувшись домой после смерти отца, он не делал ни малейших усилий, чтобы найти подходящую невесту, так что эта девушка послана самим провидением. Уважаемое семейство. Неплохие связи. Земля, которая позарез ему необходима, и богатое приданое. Что еще человек может требовать от жены?! Если она к тому же и хорошенькая — это всего лишь дополнительное, но совершенно необязательное преимущество. Да и лорду Кембриджу нет необходимости что-то объяснять. Человек он достаточно проницательный и сам понял, что нужно выждать, дабы пощадить гордость Криспина Сент-Клера, но последний непременно примет выгодное предложение. Да, он женится на Филиппе Мередит и сделает ее графиней, так что свидание превращается в простую формальность.

Граф вытер миску последним кусочком хлеба, осушил кубок и, откинувшись на спинку стула, довольно вздохнул. Хороший выдался денек. Очень хороший.

Дверь снова открылась, и на пороге появился лорд Кембридж.

— Надеюсь, вы сыты, дорогой мой? — заботливо поинтересовался он.

— О да, — кивнул граф, потрясенно вытаращившись на хозяина. Тот снисходительно хмыкнул:

— Я великолепен, не так ли, милорд? Короткая широкая куртка в складку из темно-синего бархата была отделана и подбита серым кроличьим мехом. Подбородок подпирал воротник-брыжи. Из разрезов небесно-голубого колета выглядывала золотая парча. Шоссы из тонкой шерсти украшали чередующиеся полосы различных оттенков голубого цвета. На левой ноге блестела золотая подвязка. Гульфик переливался драгоценными камнями. С шеи свисала длинная цепь из ажурных квадратиков ирландского червонного золота.

— Клянусь Богом, милорд, — проговорил граф, — если ваша родственница хотя бы вполовину так красива, как вы, я немедленно на ней женюсь. По сравнению с этим нарядом ваша темно-красная куртка выглядит чуть ли не затрапезной. Я и не думал, что мужчина способен так хорошо одеваться. Даже король… хотя я этого не говорил.

— А я не говорил вам, что король частенько советуется со мной по поводу своего гардероба. А теперь, дорогой Криспин, если вы готовы, мы отправимся ко двору, чтобы посмотреть на Филиппу Мередит. Но у меня нет ни малейших сомнений, что вы решитесь повести ее к алтарю.

Глава 7

— Взгляните туда. Вон она, — тихо сообщил лорд Кембридж, — рядом с младшей сестрой, моей наследницей. Сидит у ног королевы. Ее величество очень любит Филиппу. Моя дорогая девочка похожа на мать и, как мне кажется, напоминает королеве об ушедшей юности. Конечно, эта юность не всегда была счастливой, но Розамунда Болтон, мать Филиппы, неизменно оставалась верной королеве.

— Девушка в зеленом? — уточнил граф.

— Да. Цвета Тюдоров, — хмыкнул Томас. — В неполных шестнадцать Филиппа умудрилась стать настоящей придворной дамой. Ну, что вы думаете? Я предлагаю вам богатство, землю и красивую девушку в жены, дорогой мой.

Как ни старался, но Криспин не мог отвести глаз от Филиппы. Да она прелестна! Черты лица при всем желании не назовешь грубыми, несмотря на невысокое происхождение девушки.

— Она довольно хороша, — признался он, — но от жены мне нужно нечто большее, чем просто красота.

— Насчет манер не беспокойтесь, и образование ей дали достойное.

— Но умна ли она, милорд?

Томас Болтон ощутил слабый укол раздражения.

— Бросьте, сэр! — воскликнул он резче, чем намеревался. — Происходи она из титулованной семьи, вы не были бы так разборчивы! Только эти девицы, как правило, умирают молодыми и не слишком плодовиты. Для того чтобы род, подобный вашему, выжил, необходим приток свежей крови! Нельзя бесконечно жениться и выходить замуж в одном и том же замкнутом кругу! Однако, если вы не желаете жениться на Филиппе, я никого не неволю. Скажите «нет», и расстанемся друзьями.

— Мне нужна жена, с которой можно вести интересную беседу, — оправдывался граф. — Уж лучше вообще не жениться и умереть без потомства, предоставив титулу исчезнуть, чем терпеть женщину, которая не может говорить ни о чем, кроме детей и хозяйства! И не утверждайте, что подобная особа может вас интересовать!

Лорд Кембридж невольно рассмеялся:

— Тут, сэр, вы совершенно правы. Но ваши опасения напрасны. У Филиппы на все есть собственное мнение. И хотя она способна довести вас до белого каления, скучно с ней никогда не будет, это я гарантирую. Итак, вы хотите быть представленным Филиппе Мередит, милорд, или отныне мы пойдем разными дорогами?

— Ваши слова — непреодолимое искушение, сэр, — признался граф. — И девушка в вашем описании выглядит крайне интригующей. Да, я хотел бы с ней встретиться.

— Превосходно! Я потолкую с ней, и мы обо всем договоримся. Думаю, нужно найти менее оживленное место, чем королевский двор, не так ли? — заметил Томас.

— Не сейчас? — удивился граф, похоже, чуточку разочарованный.

В столь деликатных делах, — пояснил Томас, — необходимо продвигаться вперед с крайней осторожностью и прежде всего подготовить почву. Филиппа была очень разгневана решением Джайлза Фицхью, поставившим ее в крайне неловкое положение. Обида, от которой она до сих пор не оправилась, оказалась слишком горькой. Она даже хотела постричься в монахини, но ее двоюродный дед, настоятель небольшого монастыря, не посчитал это мудрой мыслью и отговорил ее. Но, боюсь, она перестала доверять мужчинам.

— Значит, она так сильно любила Джайлза? — спросил граф.

— Совсем не любила, хотя была уверена в обратном. Она едва его знала. Видите ли, она встретилась с ним, когда была совсем ребенком, и с того момента вообразила, что влюблена в него. Он старший брат ее лучшей подруги, и юная Сесилия, сама того не подозревая, помогала Филиппе питать несбыточные мечты. Но тут Джайлз вернулся домой, объявил, что примет сан и уже получил хорошее место в папской канцелярии. Так что все девические грезы Филиппы мигом рассыпались в прах. Ее жизненные планы разом рухнули. По мне, так лучше бы негодник умер, чем бросил ее ради церкви.

— Она все еще сердита? — поинтересовался граф.

— Говорит, что нет, но я уверен в обратном. И хотя с того неприятного случая прошло восемь месяцев, ничто не забыто. Однако я думаю, что Филиппе давно пора начать жизнь сначала. Вы со мной согласны, милорд?

Граф медленно кивнул.