— Идите погуляйте, — велел граф. — Я позову вас, когда настанет время продолжать путешествие. Вы хорошо поработали, так что мы должны быть в «Голове короля» еще до заката. У вас есть еда?

— Да, милорд, спасибо вам! Мы поедим и немного отдохнем, — кивнул один из гребцов. Оба поклонились и направились к небольшой рощице.

Филиппа расстелила лежавшее в корзинке покрывало и уселась, расправив юбки.

— Идите, милорд, — окликнула она. В корзинке нашлись пироги с мясом, испеченные этим утром и все еще теплые, ломти жареного каплуна, хлеб, сыр и небольшой глиняный горшочек земляники вместе с сахарными вафлями. В довершение всего Филиппа извлекла глиняную бутыль с красным вином. Солнышко припекало, птицы пели, ветерок овевал разгоряченные лица. Наевшись, Филиппа блаженно вздохнула.

— Думаю, это один из лучших майских праздников в моей жизни, — призналась она. — И утро на реке было чудесным.

— Сегодня мы проплывем мимо Виндзора, — сообщил он.

— По-моему, я ни разу не видела его с реки. Обычно мы плыли из Ричмонда в Гринвич, но до вчерашнего дня я никогда не бывала выше Болтон-Хауса. И мне очень нравится путешествовать.

Она легла на травку и зажмурилась. Граф с улыбкой лег рядом и сжал ее руку.

— Буду честен с тобой, Филиппа. Эту поездку задумал лорд Кембридж. Он сказал, что если погода будет хорошая, можно плыть баркой. Что это романтично и менее утомительно, чем ехать в экипаже или верхом. Мне все это не слишком понравилось, но пришлось согласиться. И сейчас я рад, что его послушал. Прекрасный способ провести первый майский день. Приподнявшись на локте, он долго смотрел в ее лицо, прежде чем поцеловать.

— Криспин, — пробормотала она, — гребцы! Криспин лукаво улыбнулся:

— А почему, ты думаешь, я их отослал? Они прекрасно все поняли, можешь не сомневаться. Не сердись на меня и не волнуйся, моя маленькая женушка! Я все равно возьму тебя в этой зеленой лощине! Если ты не позволишь мне утолить желание сейчас, я буду любить тебя в каюте, прямо на реке. Так что выбирай, малышка, здесь или на барке?

Его глаза горели решимостью, и Филиппа поняла, что он не отступит.

— По-моему, вы большой грешник, милорд. Что, если мимо пройдут пастух или молочница и поймают нас на месте преступления?

Вместо ответа он рывком поднял ей юбки, провел ладонью по сливочно-белым бедрам.

— Мужа с женой вряд ли можно назвать грешниками, мадам. Кровь Христова, ты истинный соблазн, Филиппа! — воскликнул он, впиваясь губами в ее губы.

Почему она так слабеет под его поцелуями? Филиппа открыла рот, чтобы втянуть его язык, остро ощущая его пальцы, играющие с нежными лепестками, прикрывающими вход в сад наслаждений. Груди набухли так, словно вот-вот вырвутся из корсажа, и она молча прокляла тугую шнуровку.

Он нашел крохотную горошинку и принялся поглаживать.

— Криспин, ты ужасный грешник, — простонала она. — Немедленно прекрати!

— Почему? — удивился он, проникая двумя пальцами чуть глубже.

— Не знаю. О, это не должно быть так чудесно!

— Почему? — спросил он снова, накрывая ее своим телом. Она не успела оглянуться, как на месте пальцев оказалось нечто совершенно другое.

— О Пресвятая Матерь Божья, это слишком сладостно, милорд! — простонала она, ощущая каждый дюйм его плоти. Его длину. Толщину. Тепло.

— Тебе хорошо, Филиппа? — тихо пробормотал он, прежде чем прикусить мочку ее уха. — Очень, очень хорошо? Скажи, что хочешь меня так же сильно, как я — тебя.

— Д-да, — всхлипнула она. — Да!

И снова вскрикнула, когда он стал двигаться, сначала медленно, потом быстрее, пока оба не достигли пика наслаждения, подаренного слиянием их тел.

Потом они немного подремали, а когда проснулись, граф встал и кое-как привел себя в порядок. Филиппа смотрела на него снизу вверх. Она и представить не могла, что этот элегантный светский человек может быть таким страстным. А разве думала, что в ней самой кроется столько огня!

Повернувшись, он увидел, что она не спит, поднял ее и поцеловал.

— Нам пора. Я позову гребцов. Филиппа кивнула:

— Подожди, я немного поправлю платье. Он отряхнул ее юбки и улыбнулся:

— Вы само совершенство, мадам.

— В следующий раз расшнуруй мой корсаж, Криспин, — попросила она. — Я почти не могла дышать. Может, отныне все мои корсажи должны шнуроваться спереди, а не сзади?

— Возможно, — ухмыльнулся он. — Мне недоставало тех маленьких восхитительных плодов, которыми одарила тебя природа. Сегодня ночью я попрошу у них прощения за такое небрежение.

— Я не лягу с тобой в гостинице! — негодующе объявила она.

— Только на берегу реки, но не в гостинице? — поддел он.

— Люди могут услышать!

— Хорошо, сначала посмотрим, какие у нас будут покои, — засмеялся он.

— Даже лучшие покои не дают достаточного уединения, и нам еще повезло, что это не дорога на север. Нам с дядюшкой Томасом приходилось останавливаться в монастырях и странноприимных домах, где женщины и мужчины ночуют раздельно.

— Вряд ли мне это понравилось бы, — вздохнул он, и теперь настала очередь Филиппы смеяться.

Она сложила покрывало, спрятала в пустую корзинку, а граф тем временем отыскал гребцов. Те снова перенесли господ на барку и отчалили от берега.

Муж с женой уселись на палубе и стали любоваться видами. Они миновали грозный замок Виндзор, высившийся над Темзой. Он всегда казался Филиппе огромным, но с реки выглядел настоящим гигантом, воздвигнутым на страх врагам. Сколько раз она приезжала сюда вместе с остальными фрейлинами, когда король затевал очередную охоту!

Виндзор вскоре остался позади, а на востоке уже виднелись Чилтернские холмы графства Беркшир.

Они добрались до «Головы короля» вскоре после заката. Было еще довольно светло, и до темноты оставалось несколько часов. Люси и слуга графа Питер уже ожидали их. Лорд Кембридж нанял для новобрачных целое крыло гостиницы, с большой спальней для графа и графини, комнатами поменьше для слуг и отдельной столовой. Гребцов обещали покормить на кухне и дать ночлег на конюшне.

— Ужин был заранее заказан лордом Кембриджем, милорд, — сообщил Питер.

— Вели хозяину подавать, — распорядился граф. — Мы все устали, и, вижу, у ее сиятельства уже глаза закрываются.

— Как прикажете, милорд, — вежливо ответил Питер.

Люси отвела госпожу в спальню, где уже стоял тазик с теплой водой.

— Умывайтесь, миледи. Знаете, поездка была не так уж трудна. Этот Питер — парень что надо и собеседник приятный. А вы? Хорошо провели время, миледи?

— Видела бы ты Виндзор с реки! Он выглядит вдвое больше, чем когда подъезжаешь к нему верхом! Я чувствовала себя такой ничтожной! С барки все кажется совсем другим. Как мудро со стороны дядюшки Томаса устроить такую поездку!

Закончив умываться, она сказала Люси:

— Теперь можешь идти ужинать. Но возвращайся, чтобы помочь мне раздеться.

— Спасибо, миледи, — поблагодарила Люси, присев в реверансе.

Проводив Филиппу в столовую, она в сопровождении Питера поспешила уйти. Немедленно прибыл хозяин гостиницы с тремя служанками.

— Добрый вечер, милорд, миледи. Я мастер Саммерз и сам буду обслуживать вас, — объявил он с широкой улыбкой, прежде чем предложить графу блюдо с холодными свежими устрицами. Криспин украдкой ухмыльнулся. Ничего не скажешь, Томаса Болтона вряд ли можно назвать чересчур тактичным! Устрицы для него, а для жены?

Подняв глаза, он увидел, как молодая жена с увлечением высасывает мякоть из стеблей зеленой спаржи в лимонном соусе и с энтузиазмом облизывает губы.

— Обожаю спаржу! — объявила она. — Как любезно со стороны лорда Кембриджа помнить такие мелочи!

Она и понятия не имела, как подействовал на мужа вид жены, расправляющейся с вкусным блюдом.

Служанки принялись ставить на стол блюда с ростбифом, хорошо прожаренной уткой с хрустящей золотистой корочкой, в соусе из апельсинов и изюма, маленькими, подрумяненными в масле пирожками с рубленой олениной и луком, бараньими отбивными, чашу с крохотными морковками, еще одну — с луковками, плававшими в масле и сливках и посыпанными свежим укропом. Наполнив их тарелки, хозяин налил душистого вина и принес мягкий каравай, который водрузил на стол вместе с большим куском сливочного масла.

— Ваше сиятельство найдет яблочный пирог и взбитые сливки на буфете, — сообщил он графу и с поклоном вышел из комнаты, гоня перед собой служанок. Дверь с громким стуком захлопнулась. Криспин и Филиппа, переглянувшись, расхохотались.

— Вижу умелую руку дяди Томаса, — усмехнулась она. — Бедный мастер Саммерз наверняка получил самые подробные инструкции. Не удивлюсь, если окажется, что дядюшка лично посетил гостиницу, чтобы отдать приказания и убедиться в правильности своего выбора.

— Что же, я бы не поставил ему это в упрек, малышка. Меню идеально, а еда превосходна, » — хмыкнул граф. — Остается надеяться, что и остальные гостиницы окажутся так же хороши.

— Не сомневайся, — откликнулась Филиппа, хорошо знавшая Томаса. С каждой минутой она все больше чувствовала, что ее долг перед дядюшкой возрастает и вряд ли удастся когда-нибудь отплатить ему тем же. И нужно признать, она наслаждалась любовными играми с мужем! Граф — добрый человек. Придется подарить ему наследника как можно скорее. Но сначала — великолепная Франция. Осенью они навестят мать, а потом, к Рождеству, вернутся ко двору. Остальную часть зимы, возможно, проведут в Оксфордшире, но в мае, через год, опять приедут в столицу. До конца следующего года у нее просто не будет времени родить ребенка! Оставалось надеяться, что муж поймет.

Пусть она не из знатной семьи, хотя теперь получила титул, но у нее есть кое-что поважнее — дружба королевы, вызывающая зависть девушек и женщин из куда более влиятельных семейств! Филиппа так же безусловно предана королеве, как когда-то ее мать. И будет ей служить, пока нужна ее величеству. Вряд ли ее муж сумел это осознать. Но она будет молиться, чтобы Господь его просветил. В конце концов, у женщин тоже есть чувство чести!

Было еще светло, когда они закончили ужин. Снаружи доносилась музыка: флейты, барабаны и цимбалы. Подойдя к окну, они увидели возведенное на деревенском лугу майское дерево, вокруг которого собирались танцоры. Филиппа вопросительно взглянула на мужа. Тот кивнул. В коридоре обнаружилась дверь, ведущая во двор. Рука об руку они направились к дереву полюбоваться танцующими парнями и девушками. Время от времени кто-нибудь обвивал цветной лентой высокий столб. Повсюду слышались смех и веселые шутки. Прекрасный конец счастливого дня…

Этой ночью он снова любил ее, убедив, что комнаты находятся в самой глубине гостиницы и их все равно никто не услышит. Он был нежен и добр к ней, как и прежде, и Филиппа вновь испытала наслаждение в его объятиях.

После завтрака они поднялись на борт барки и днем добрались до Хенли. «Герб королевы» оказался ничем не хуже «Головы короля», и здесь им тоже отвели большие и уютные покои. Еда была превосходной, и ночью Филиппу уже не пришлось долго уговаривать. Наутро они сели на коней и поскакали к деревне Чолси. День выдался солнечным, поля и леса уже покрылись свежей зеленью.

На следующий день граф дал денег гребцам лорда Кембриджа и отослал их домой. Супругам так понравилось скакать по проселочным дорогам, что они решили отправиться в Оксфорд верхом. Филиппа один раз уже была в Оксфорде — вместе с королевой по пути в Вудсток. Ей пришлись по вкусу городской шум и суета. И с тех пор она предпочитала Оксфорд Лондону. Выбранная лордом Кембриджем гостиница находилась на краю города, по дороге в Брайарвуд.

— Мы можем добраться до усадьбы, если встанем затемно, — сообщил граф жене.

— Я буду готова, — пообещала она. — Вижу, как ты стремишься попасть домой. Да и мне не терпится увидеть свое новое жилище.

— Ты его полюбишь, — уверил граф. Филиппа улыбнулась, подумав, что ей предстоит увидеть еще один загородный дом. Какое может быть сравнение с королевским дворцом! Через несколько суток она не будет знать, куда деваться от тоски, но мысль о том, что король и королева их ждут, облегчит скучное существование.

Следующий день выдался сереньким и облачным: погода явно портилась, хотя дождь еще не пошел. Они покинули Оксфорд до восхода солнца. На подъезде к Хенли супругов встретил вооруженный отряд, который сопровождал их остаток пути. В хвосте, рядом с повозкой с вещами новобрачной, плелись Люси и Питер. Хозяин оксфордской гостиницы «Голова сарацина» приготовил им на дорогу корзинку с едой. Они ненадолго остановились на привал, больше для того, чтобы дать отдых лошадям, и наскоро поели, прежде чем снова сесть в седло.

К вечеру граф окликнул Филиппу, перекрывая стук копыт:

— Мы почти на месте, малышка. Взгляни вперед! Это деревня Уиттонсби. Вон там высится церковный шпиль.

— А вдоль какой реки мы сейчас едем? — спросила Филиппа.

— Уиндраш. Ее видно излома. А за следующим поворотом на вершине холма откроется Брайарвуд, — улыбнулся граф.