— Сара, Марта, здравствуйте! — воскликнула Грейс. Она вспомнила, что следующее заседание общества трезвости должно состояться совсем скоро. — Когда мы собер… — И вдруг умолкла на полуслове.

Марта отвела глаза в сторону, Сара смерила ее невыразимо презрительным взглядом.

— Сожалею, мисс О'Рурк, — произнесла она ледяным тоном, — но наши собрания открыты только для леди.

И поспешила прочь, Марта — за ней.

Грейс смотрела им вслед, ошеломленная, обиженная. Конечно, она знала, чем вызвано такое жестокое отношение, но ей не хотелось с этим примириться. Высоко вздернув подбородок, поджав губы и повторяя про себя: «Мне все равно», — она направилась к первой гостинице на холме — «Силвер леди».

Внезапно на нее нахлынули воспоминания. Только вчера она проснухась там в объятиях Рейза. Тело ее еще помнило его прикосновения. Сердце забилось быстрее.

Нет, никогда она не сможет здесь работать! Грейс прошла мимо. Дальше тянулось длинное кирпичное здание отеля «Южная звезда». Поскольку она уже прежде обходила все гостиницы, то знала, кого нужно спросить. Владелец, тучный осанистый господин, предложивший ей в прошлый раз чашку чая и развлекавший непринужденной светской беседой, сегодня был полон презрения:

— Даже если бы у нас и было свободное место, мисс О'Рурк, вы, пожалуй, не подошли бы.

Грейс ничего другого и не ожидала и все-таки была потрясена. Однако, собрав все свое мужество, она попытала счастья в остальных гостиницах. Везде повторялось одно и то же. Выйдя из дверей последней, она лишь неимоверным усилием воли сдержала слезы.

Грейс устала и была душевно разбита, но не позволяла себе сдаться. Она знала, что должна рискнуть и попробовать устроиться на Силвер-стрит. Это единственный район города, где она еще не пыталась найти работу, так что надежд было больше. И все-таки ей с трудом верилось, что она вынуждена пасть так низко.

Грейс остановилась перед первой же гостиницей, оказавшейся на ее пути, — под вывеской «Голден дор». Она украдкой заглянула внутрь и пришла в ужас. Там было темно и сыро, полы грязные, мебель ободранная и поломанная; пахло потом, пивом и табаком. Она, конечно же, не может работать в таком заведении. Грейс торопливо попятилась, сердце ее колотилось, словно она долго бежала. По тем же причинам она миновала и остальные здешние гостиницы.

«О Господи, — подумала Грейс, стоя на дощатом тротуаре и вцепившись в ограждение, — разве у меня есть выбор? Да и вообще, какое это теперь имеет значение?» Разве то, как обошлись с ней натчезские дамы и все эти хозяева гостиниц на берегу, не доказывает, что теперь не имеет ни малейшего значения, где она будет работать? Что ей теперь терять? И почему она опять готова вот-вот расплакаться?

За последний час Грейс кое-чему научилась, так что когда очередь дошла до баров, ей нетрудно было понять, что и тут выбор невелик. Большинство из них оказались такими же грязными и зловонными, как «Голден дор». Она уже знала, что «Блэк-Хилл» — самый фешенебельный бар, где собирается цвет общества. Однако там ей нельзя работать — ведь Рейз был его постоянным посетителем.

Грейс решительно миновала «Блэк-Хилл», прошла дальше и наконец отважилась заглянуть в одно из второсортных заведений. «Бар Макса» был не из самых худших. Дубовый паркет, стойка красного дерева, хоть здесь и не было прекрасных медных украшений и зеркал в резных рамах, как в «Блэк-Хилле». Грейс старалась не смотреть на картины с роскошными обнаженными красавицами, развешанные по стенам.

Сейчас, в середине дня, в баре было почти пусто: человек шесть посетителей у стойки, бармен, протиравший до блеска стаканы и бутылки, да еще какой-то господин сидел в глубине зала за столиком с разложенными на нем бумагами. Грейс подошла к бармену, смущенная, чувствуя себя не в своей тарелке. Он поднял глаза и внимательно оглядел ее:

— Леди, вы заблудились?

— Нет-нет, — сказала Грейс со своим резким северным акцентом. Понимая, что сейчас не время демонстрировать четкую дикцию, она постаралась говорить мягче:

— Могу я побеседовать с владельцем или управляющим?

— Можете. Он как раз тут.

Грейс повернулась. К ним, поднявшись из-за столика, шел мужчина лет пятидесяти пяти, широкоплечий и немного грузный; в темных волосах его проглядывали серебряные нити.

— Я Грейс О'Рурк, — пробормотала она. Ей отчаянно захотелось убежать, пока еще не поздно.

— Да-а, как же, слышал, — протянул он, широко улыбаясь. — А я — Дэн Рид. Такую славную рыженькую училку не так-то часто встретишь на Силвер-стрит.

Она заметила, как его темные глаза масляно заблестели, и ей стало еще более не по себе.

— Мистер Рид…

— Дэн!

— Дэн, — покорно повторила Грейс. — Я, к сожалению, сейчас без работы. — Она подняла на него свои фиалковые глаза, стараясь выглядеть как можно трогательнее — У меня осталась мать в Нью-Йорке, она больна, и ей необходим постоянный уход. Я просто в отчаянии. Я, правда, учительница, но готова взяться за любую работу

Дэн широко раскрыл глаза:

— Вы просите, чтобы я взял вас на работу?

— Да. — И тотчас добавила:

— Но только подавать напитки, мистер… хм… Дэн. Рид ухмыльнулся:

— А он знает об этом?

— Простите?

— Рейз Брэг. Он знает, что вы здесь?

Щеки Грейс стали пунцовыми, губы сжались.

— Уверяю вас, я сама себе хозяйка.

— Неужели? Мне бы не хотелось иметь неприятности с таким человеком, как Рейз.

Об этом Грейс как-то не подумала.

— Никаких неприятностей не будет.

— Ладно.

Рид оглядел девушку с головы до ног. Взгляд его задержался на ее груди, перетянутой тугой лентой, потом на стянутых в пучок волосах.

— Распустите волосы.

— Что?

— Распустите волосы. Я хочу посмотреть, как вы выглядите, когда они распущены.

Грейс хотела было что-то возразить, но только возмущенно фыркнула.

Рид объяснил:

— Вы достаточно привлекательны для тех, кто ищет в женщине стыдливость и благонравие, хотя зубы у вас малость великоваты. Но мне тут не нужна стыдливая и благонравная училка. Мои клиенты хотят видеть хорошеньких веселых молодых девушек.

Чувствуя себя коровой на аукционе, Грейс медленно вытащила из волос шпильки, и густая, непокорная золотистая масса упала ей на спину, спускаясь ниже бедер.

— Боже всемогущий! — воскликнул Дэн, подцепив тяжелую прядь и перебирая ее пальцами — В жизни мне не доводилось видеть подобных волос!

— Так вы берете меня, Дэн, или нет?

— Беру. Можете приступать сегодня вечером. Приходите часам к пяти и попросите Лайзу дать вам что-нибудь надеть. — Рид заметил, как она побледнела, и добавил:

— Вы не можете работать в таком виде.

— Я понимаю, — поникла головой Грейс. — А какое у вас жалованье?

— Пять долларов в неделю, и чаевые остаются вам. Такая щедрая сумма ошеломила Грейс.

— А… А девушки получают много чаевых? Рид внимательно посмотрел на нее.

— Если трудятся достаточно усердно. — Он ухмыльнулся. — В общем, будете водить клиентов наверх — сколотите себе состояние.

— Мне кажется, я достаточно ясно высказалась по этому вопросу, — сказала Грейс, ее фиалковые глаза сверкнули. Он хмыкнул:

— Вы и правда хорошенькая. Но, дорогуша, если вы станете рассуждать как занудливая старая дева, то не получите от клиентов ни цента. Послушайтесь моего совета. Вам нужно быть услужливой, обходительной, приветливой и вести себя так, чтобы каждый посетитель чувствовал себя королем.

— Я постараюсь это запомнить, — сухо сказала Грейс и почти выбежала на улицу.


К вечеру Рейз уже перестал злиться из-за утренней выходки Грейс — ее попытки получить от него деньги. Но спокойствие к нему не вернулось: он по-прежнему мучился от тревоги, от нетерпения, от едва сдерживаемого желания — и все это сосредоточивалось вокруг Грейс. Так больше не могло продолжаться. Он не привык, чтобы с ним так обращались. Он привык к женщинам, которые страстно желали его и бежали за ним куда угодно, стоило ему только поманить пальцем.

Но Грейс… Грейс — это совсем другое дело. Он уже достаточно хорошо изучил ее и понимал, что может манить ее хоть до второго пришествия, но она не откликнется. Даже если бы он той ночью лишил ее девственности и довел до вершин исступления и восторга, она бы по-прежнему отказывала ему. Рейз не мог ждать до второго пришествия. Он и так уже ждал слишком долго. Его терпение иссякло. Грейс должна принадлежать ему.

Вот почему теперь он размышлял о браке.

Рейз никогда не сомневался, что рано или поздно женится. Может быть, уже пришло время остепениться, иметь свой дом, обзавестись семьей. Неожиданно перед глазами у него возникла идиллическая картина: Грейс, баюкающая на руках их ребенка. Это взволновало его.

Он бы с радостью подарил ей все, все что угодно. Роскошный особняк в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, где бы она ни пожелала. Шелка, меха, драгоценности, лошади, картины, скульптуры… Он усмехнулся: «Разве я думаю о Грейс О'Рурк?»

Рейз попытался представить себе семейную жизнь с ней. Пожалуй, Грейс вполне удовольствуется маленьким домиком и скромным платьем. Но скромная жизнь — не для него. Он представил, как научит ее жить безудержно, нараспашку, дышать полной грудью, — это было бы чудесно!

По-видимому, всю оставшуюся жизнь ему еще придется спасать ее от опасностей. Мысль эта отчего-то показалась невероятно заманчивой. Господь свидетель, кто-то должен оберегать ее!

Рейз все больше воодушевлялся. Он искренне жалел, что не отвез Грейс домой прошлой ночью и погубил ее репутацию. Но теперь ему даже начинало нравиться, как все это обернулось. По городу уже расползлись слухи. Это было ему на руку. Теперь он просто обязан жениться на ней, поскольку именно он виноват в ее падении. Он широко улыбнулся. С каждой минутой мысль о женитьбе на Грейс нравилась ему все больше.

Потом Рейз подумал об Аллене, и улыбка исчезла. Грейс, по-видимому, отказала учителю. Рейза вдруг неприятно кольнуло: она ведь и ему отказала тоже! Но сейчас не хотелось даже думать об этом. Одно дело — отвергнуть предложение стать его любовницей, и совсем другое — отказаться стать его женой. Он всегда считался одним из самых завидных женихов — красивый, богатый, удачливый. Вряд ли нашлась бы хоть одна женщина, которая отказала бы ему.

Приняв решение, Рейз направился прямо к лучшему ювелиру в городе, намереваясь приобрести самое красивое кольцо, какое только удастся найти. Ювелирная лавка Стерна славилась по всей округе: вот уже пятьдесят лет его клиентами были все самые богатые и знатные плантаторы Натчеза. У Стерна Рейз отыскал желтый бриллиант в двенадцать каратов, почти безупречный. Он попытался представить себе выражение лица Грейс, когда она увидит кольцо. Она широко распахнет свои фиалковые глаза, изумленно глядя на Рейза. Потом улыбнется. Может быть, заплачет. Или станет нервно покусывать губку, как обычно, когда волнуется, потом обовьет руками его шею и воскликнет: «Да, да, я согласна!»

В тот вечер Грейс не появилась за столом во время ужина, и никто из постояльцев Харриет не знал, где она. Рейз начисто потерял аппетит и был очень рассеян. Тысячи мыслей кружились у него в голове. Зная Грейс, он подозревал, что эта сумасбродка опять попала в какой-нибудь переплет! Раньше других поднявшись из-за стола, он направился прямо в комнату Аллена.

Тот читал. Отложив в сторону книгу, сдержанно поздоровался. Рейз кивнул в ответ.

— Аллен, ты видел сегодня Грейс?

— Да, два раза, — ответил Аллен. Рейз почувствовал укол ревности: он-то вообще не видел ее.

— Когда? — спросил он внешне очень спокойно.

— Утром и днем, — ответил Аллен, стараясь сесть попрямее. — Что-нибудь случилось?

— Да нет в общем-то, — сказал Рейз, не желая волновать его: Аллен еще не окреп.

— Разве ее не было за ужином?

— Совсем забыл, — солгал Рейз. — Сегодня же собрание женского общества!

— Ну конечно, — понимающе улыбнулся Аллен, — Грейс ни за что не пропустит собрания!

Если бы только действительно было собрание! Мучимый дурными предчувствиями, Рейз обошел все гостиные в доме. Никто, в том числе и Харриет, не знал, где Грейс. Растерянный, встревоженный, он в конце концов выбежал на улицу и направился в город, надеясь где-нибудь столкнуться с Грейс. Чувствуя, что ему необходимо немедленно выпить, он зашел в «Блэк-Хилл».

Рейз не пробыл там и трех минут, как узнал новости. Его друг и величайший знаток карточной игры Джордж Фаррис заказал ему выпивку; в глазах Джорджа поблескивали озорные огоньки.

— Спасибо, — озабоченно, хмуро поблагодарил его Рейз.

— Похоже, тебе нужно выпить.

— Ты прав. — Рейз залпом осушил рюмку.

Джордж хмыкнул и с таинственным видом произнес:

— Вот уж не думал, что доживу до такого дня. Рейз бросил на него угрюмый взгляд:

— Джордж, у меня почему-то такое чувство, что тебе до смерти хочется что-то мне рассказать. Какой такой день?