Барбара Картленд - Флирт

Прежде чем Анцелла успела что-либо сказать, женщина ушла и вскоре возвратилась с блюдом оливок и надрывающимся ребенком под мышкой.

Это был мальчик, темноволосый, худой: сразу было видно, что бедняжка не спал уже несколько ночей.

— А вы не пробовали дать ему немного меда? — спросила Анцелла.

— Меда? — переспросила женщина. — А для чего?

— Мед успокоит его и позволит заснуть, — пояснила Анцелла.

— Сколько же ему дать? — спросила женщина.

— Самую малость, на кончике пальца, — сказала Анцелла, — и еще немного в бутылочке. — Почувствовав, что женщина слушает ее с недоверием, Анцелла попыталась ее убедить: — Уверяю вас, что благодаря меду ребенок перестанет плакать и, кроме того, значительно окрепнет. Мед очень полезен детям.

— Никогда об этом не слышала! — призналась женщина. — Но сейчас вот припоминаю, что моя свекровь иногда втирает мед в больной зуб.

Женщина подошла к стойке, пробежала взглядом по полкам и поставила горшочек с медом на стол.

Анцелла встала.

— Я подержу ребенка, пока вы будете давать ему мед.

Женщина глянула с удивлением, но молча протянула ребенка Анцелле.

Он по-прежнему заходился в плаче.

Анцелла крепко держала его в объятиях, ласково покачивая. Малыш вскоре затих.

Женщина нашла ложечку и, зачерпнув немного меда, намазала им кончик своего пальца. Потом, поколебавшись, спросила:

— Вы уверены, что это ему не повредит?

— Клянусь вам, вы сами убедитесь, — ответила Анцелла.

Мать вложила в ротик ребенка палец с медом. Малыш сморщился, как бы собираясь снова заплакать, но потом начал жадно сосать палец.

— Ему нравится, — удивленно заметила женщина. — Можно дать ему еще немножко?

— Буквально капельку, — предупредила Анцелла. — Всегда, когда он будет вести себя беспокойно, можете давать ему мед. И немного на ночь. Он будет лучше спать.

— Вот те на! — изумилась женщина. — Вы говорите это так, будто у вас у самой полдюжины детей.

— Надеюсь, когда-нибудь у меня будет сын, — с улыбкой ответила Анцелла.

Женщина взяла на палец еще немного меда. Ребенок с удовольствием сосал. Анцелла продолжала качать его, пока тот не успокоился и не закрыл глаза.

— Он, кажется, засыпает, — сказала удивленная мать.

— Его нужно положить в кроватку и тепло укутать, — сказала Анцелла. — Он уснет, а когда захочет есть и проснется, можно перед едой опять дать ему немного меда. Вообще же вы должны помнить: это нужно делать только вечером, перед тем как уложить ребенка спать.

— Я не забуду, — пообещала женщина. — И не только я буду благословлять вас, но и мой муж. Он уже не в силах выносить крик малыша.

— Вы можете попробовать предложить мед и ему, — сказала Анцелла.

Женщина рассмеялась, подумав, что это шутка. Но потом поинтересовалась:

— Вы это серьезно говорите, мадам?

— Конечно! — ответила Анцелла. — Мед всем помогает засыпать, но особенно детям и пожилым людям.

— Заметьте, — сказала женщина, забирая у Анцеллы спящего ребенка, — человек учится всю свою жизнь.

Анцелла чувствовала, что надолго оставила князя без внимания, поэтому, садясь рядом с ним на деревянную скамью, несмело улыбнулась.

— Разве приносящий помощь ангел никогда не отдыхает? — спросил князь.

Она понимала, что он поддразнивает ее, и, улыбнувшись, ответила:

— Мой отец считал, что именно мед помогал ему заснуть, а я всегда могла быть уверена, что после меда у него будет хорошее настроение.

— Ты не перестаешь преподносить сюрпризы, — признался князь. — Как правильно заметила эта женщина, человек учится на протяжении всей своей жизни.

Анцелла отпила глоток вина. У него был тонкий аромат, и, хотя вино было не из тех дорогих сортов, которые подавали на вилле, оно Анцелле понравилось.

Князь не спускал глаз с лица Анцеллы, и она испытывала растущее беспокойство.

— Это помещение действительно очень старое, — сказала она, рассматривая низкую темную таверну. — Я все время думаю, сколько же людей побывало здесь на протяжении столетий. Сидели вот так за столами и размышляли о себе и своем будущем.

— Меня не интересует ни прошлое, ни будущее, — ответил князь. — Только день сегодняшний и ты.

Анцелла чувствовала, как она дрожит, слушая его низкий, полный чувства голос.

Князь продолжал:

— Знаешь, то, что с нами приключилось, разительно отличается от всего того, что встречалось нам в жизни до сих пор!

— В моей жизни… — согласилась Анцелла. — Но…

— Не может быть никаких «но» там, где разговор касается нас, — прервал ее князь. — Это нечто совершенно иное и абсолютно необычное.

Их глаза встретились, и Анцелла глубоко вздохнула.

Она услышала, как где-то в глубине дома пробили часы.

— Нам нужно… возвращаться, — сказала она.

— Мне просто не верится, что время может бежать так незаметно, — признался князь.

Он отодвинул от себя кубок с вином, положил возле него несколько франков и встал. Открывая дверь, он крикнул:

— До свидания, мадам, и благодарю вас!

— Огромное спасибо, месье и мадам! Вы были весьма внимательны к нам. Прошу вас, заходите!

— Мы еще придем, — пообещал князь.

Они вышли на горячее солнце и стали спускаться к автомобилю, который по-прежнему окружала толпа любопытных крестьян.

Князь помог Анцелле занять место на сиденье рядом с собой и щедро наградил парня, который стерег автомобиль. Завел мотор, и автомобиль тронулся с места.

Спуск вниз по крутой дороге захватывал дух, и Анцелла вспоминала рассказы об автомобилях, у которых отказывали тормоза, что приводило к катастрофам.

Но никаких приключений не случилось, и когда они доехали до конца дороги, на перекрестке князь спросил:

— Ты счастлива?

— Признаюсь вам… да! — ответила Анцелла.

— Мне только это и хотелось услышать, — сказал князь. — Мы должны что-то придумать, чтобы вновь остаться наедине, но это не так легко. Ты ведь понимаешь?

— Понимаю, — приглушенным голосом ответила Анцелла.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — произнес князь, — но все это неправда. Я хочу видеть тебя, бывать с тобой в обществе, но пока что это невозможно. — Он замолчал и через минуту медленно продолжил: — Я не стану ничего выяснять, потому что верю: нам вовсе не обязательно прибегать к помощи слов. Хочу просить лишь об одном: чтобы ты мне доверяла.

Он говорил с такой искренностью в голосе, что Анцелла поняла: она сделает все, о чем он ни попросит.

Их глаза встретились. Все вокруг на мгновение остановилось.

— Я вам… верю, — прошептала она.

— Еще не поздно, но нам нужно возвращаться.

— Спешить некуда.

— А что подумает прислуга? — Говоря это, маркиза вы прямилась и тихонько ойкнула от боли в затекшей спине.

— Черт бы их всех побрал! — вскричал Фредди Садли. — Впервые после нашего приезда сюда я столь прекрасно провел время!

— Меня грызет совесть, — заметила маркиза. — Но не потому, что мы здесь вместе, а потому, что нам следует подумать над тем, где взять деньги на оплату счетов. Сегодня утром я получила полное претензий письмо от Паквина.

— Каких претензий?

— Он угрожает подать в суд.

— Сколько ты ему должна?

— Почти две тысячи фунтов!

— Боже мой, Лили! — вскричал Фредди Садли. — На что ты потратила такую уйму денег?

— Я ведь должна одеваться, — сказала маркиза. — Только мужчины уверены, что можно быть красивой без каких-либо ухищрений, и все время повторяют, будто «молодость не требует грима».

— Но разве может быть красота настолько дорогой?

— Когда я заказывала себе большинство платьев, думала, что лорд Корвен заплатит за все, но, как ты знаешь, он оставил меня и женился на той молоденькой девице с плоским лицом. И только лишь потому, что состояние ее отца практически не уступало его собственному.

— Корвен повел себя возмутительно, — признал Фредди Садли, — и поэтому князь…

— Знаю, знаю, — перебила его маркиза. — Нет надобности повторять это бесконечно, но вскоре, похоже, мне придется предпринять кое-какие шаги.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Фредди Садли.

Он смотрел вверх, на простершиеся над ними ветви деревьев. Слова маркизы заставили его выпрямиться, и он удивленно посмотрел на нее.

— Честно говоря, не знаю, — произнесла маркиза. — Вчера ночью, вернувшись из казино, я лежала в постели и раздумывала над тем, не совершила ли какой-нибудь ошибки.

— Мне показалось вчера, что князь в тебя просто влюблен, — заметил Фредди.

— Был, — согласилась маркиза. — Когда мы встретились после обеда, на который его пригласил великий князь Михаил, у меня сложилось впечатление, что он действительно обрадовался, увидев меня. — Она тихо вздохнула. — Потом, когда мы пошли играть в баккара, — продолжила она, — я хотела было сесть рядом с ним, но он настоял, чтобы я также играла. Дал мне немного денег. Но ведь ты прекрасно понимаешь, как трудно удерживать на себе чье-либо внимание за игорным столом.

— Ты выиграла? — спросил Фредди Садли уже несколько иным тоном.

— Немного, — ответила маркиза. — Ты можешь оставить себе деньги, которые дал мне князь. Я принесла их. Поищи в моей сумочке.

— Спасибо, Лили! — Произнося это, капитан Садли протянул руку и взял светло-голубую атласную сумочку, которую маркиза положила под деревом. Он раскрыл сумочку и тихо присвистнул: — Но тут же огромное богатство!

— Вышли часть этих денег своим доверенным в Англию, — попросила его маркиза. — Фредди, обещай мне, что сделаешь это.

— На обратном пути мы остановимся у почты, — согласился Фредди Садли. — Хватит ста фунтов, чтобы убедить их, что дела идут достаточно успешно.

— Для Паквина сто фунтов ничего не значат… — Повисла тишина, после чего маркиза сказала: — У меня идея!

— Какая? — заинтересовался Фредди Садли.

— Я испробовала на князе почти все свои приемы, — объяснила она. — Я провоцировала его, искушала, была черствой и крайне холодной. Я пыталась даже возбудить в нем ревность.

— И каков успех?

— Он был очарователен, деликатен, вежлив, но так и не сказал того, чего я ожидала.

— И что ты намереваешься сделать?

— Помнишь, каким образом Дэйси Уорвик заполучила принца Уэльского?

— Его королевское высочество наверняка заглотил какой-то крючок, но не довелось слышать, каким образом она вытащила такую рыбу.

— Она поплакалась ему и попросила помощи, — произнесла маркиза.

— По какому случаю?

— Не знаю, помнишь ли… Нет, кажется, тогда ты был со своим полком за границей, — сказала маркиза. — Дело касалось весьма неделикатного письма, которое было написано ею лорду Чарльзу Бересфорду. Супруга Чарльза случайно прочитала письмо и пригрозила, что опубликует его. Принц Уэльский пробовал помочь Дэйси, но у него ничего не получилось.

— И пока шли переговоры, его высочество влюбился?

— Вот именно! Словом, единственное, что я не испытала на князе, — это слезы.

— Большинство мужчин не любят женских слез, — заметил Фредди Садли.

— Но ты ведь огорчаешься, когда я плачу.

— Безусловно, но это ведь ты.

— И князь должен среагировать точно так же, — сказала маркиза. — Я попробую поплакаться ему, не забывая при этом выглядеть как можно соблазнительнее.

Фредди фыркнул:

— Вот этого я не желаю слышать! Ты ведь знаешь, что я не выношу, когда ты остаешься наедине с другим мужчиной, даже если при этом у нас нет иного выхода.

— У нас действительно его нет, — подтвердила маркиза. — Но, Фредди, ты ведь знаешь — я люблю тебя.

Он повернулся к ней.

— Ты действительно меня любишь? — спросил он.

— Ты сам знаешь, что это так, — искренне ответила маркиза. — Ох, Фредди, если бы ты был богат! Как бы мы были счастливы и как прекрасно могли бы вместе развлекаться!

— Да, бедному всегда ветер в лицо.

— А мы с тобой — бедняки, — вздохнула маркиза. — По уши в долгах, нам грозит судебное преследование, и мы не знаем, как из всего этого выпутаться!

— А мне показалось, будто тебе в голову пришла какая-то идея.

— Ее наверняка стоит попытаться осуществить, — задумчиво произнесла маркиза. — Чем больше я размышляю, тем больше у меня уверенности, что идея эта совсем неплоха. Ничто так не воздействует на чувства сильного и властного мужчины, как слабая и беспомощная женщина.

— Будем надеяться, что ты права.

— Дай Бог, — поддержала его маркиза. — Нам нельзя больше рисковать. Это действительно было сумасшествием — прийти сюда сегодня.