Флорис резко выпрямился, дав себе слово больше не обращать внимания на соперников. Он пустил рыжую кобылу в галоп, поскольку ему не терпелось добраться до таинственной плантации. Наконец всадники выехали из зарослей. Здесь кончалась протока. Флорис недоверчиво сощурил глаза.

Перед ними простиралось ослепительно-белое поле, опаленное лучами беспощадного солнца. Глухой возглас сорвался с губ казака.

— Барчуки! Неужели мне это снится? Словно снег припорошил все вокруг!

Федор произнес вслух то, о чем каждый подумал про себя. Неужели это Луизиана, а не Украина? Флорис и Адриан восторженно смотрели на лопнувшие коробочки, из которых вылезала белоснежная вата. С роскошным хлопком могли бы сравниться только белые розы.

Однако при виде людей всадники изумились еще больше. В поле работали вместе и черные мужчины и белые женщины. Владелец плантации явно был оригиналом. В повозки, стоявшие на меже, складывали плотные кипы.

— Где господский дом? — спросил Флорис у возчика-негра.

Тот глубже надвинул шляпу на глаза и, не говоря ни слова, ткнул пальцем по направлению к небольшой роще.

Всадники рысью поскакали туда. Вскоре они увидели низкое строение из кипарисовых бревен. Парк выглядел ухоженным, его окружала новенькая изгородь. Жилище не отличалось роскошью, но было удобным. Возле крыльца росли смоковницы.

Флорис вздрогнул. В дверях показался рослый негр — тот самый, что командовал гребцами джонки. Адриан окликнул его:

— Здорово, приятель! Видишь, мы отыскали тебя…

По открытому лицу парня пробежала легкая тень.

— Ты не бояться… это друзья! — с гордостью сказал Цицерон.

Флорис спешился.

— Мы просто хотели поблагодарить тебя и твоих товарищей! Вы оказали нам большую услугу…

Негр не обратил внимания на слова Флориса. Он смотрел на дорогу, где застыли, соблюдая условленную дистанцию, Эрнодан, Жеодар и Яан Легалик. Флорис раздраженно повернулся.

— Брось глазеть на этих придурков!

Негр наконец решился заговорить:

— Эти… они жандалмы?

— Да нет… просто совершают прогулку… Вот, дружище, это тебе и твоим друзьям!

Флорис протягивал кошелек, набитый серебряными экю. Негр замотал курчавой головой.

— Спасибо, миссии, не надо… Плошай, миссии…

И он повернулся, торопясь вернуться в дом. Флорис и Адриан, заинтригованные, быстро двинулись следом.

— Проводи нас к твоему хозяину… мы хотели бы выразить ему нашу признательность! — воскликнул Адриан.

— Хозяин тут нет!

Черный парень загородил спиной дверь с колоннами по бокам. Было ясно, что он не впустит молодых людей внутрь.

Флорис, однако, не желал смириться с поражением.

— Назови хотя бы свое имя, — вкрадчиво промолвил он, — чтобы мы знали, кого поминать в молитвах!

Негр заколебался, однако просьба выглядела вполне невинной. И он отрывисто бросил:

— Имя? Жанно, мисси!

Адриан в свою очередь любезно осведомился:

— Это правда, что ты свободный человек?

Жанно гордо выпрямился.

— Да, мисси, тут все свободные! Хозяйка доблая, всех освободить!

— Прекрасно… А как зовут твою хозяйку? — быстро спросил Флорис.

Жанно прикусил язык, но было уже поздно. Он проболтался. Комично вращая глазами, он пытался найти уклончивый ответ.

— Оставьте Жанно в покое, господа! Вы можете получить разъяснения у меня.

На тенистом крыльце возник высокий силуэт женщины, одетой в черное. Флорис и Адриан не без удивления, отметили, что Жанно раздраженно поморщился.

— Чем могу служить, господа? — произнесла женщина с легким иностранным акцентом.

Ее лицо было трудно разглядеть под складками черной мантильи. Адриан взошел на ступеньку.

— Разрешите представиться, мадам. Я граф Адриан де Вильнев-Карамей, а это мой брат, маркиз Флорис де Портжуа. Мы только хотели поблагодарить владельца или владелицу этой плантации за услугу, оказанную ее верными слугами…

Дама в черном упорно держалась в тени, но при словах Адриана слегка вздрогнула. Из-под мантильи выскользнули темные пряди. Вновь раздался ее певучий голос:

— Господа, я канонисса де Недгемн… тяжкое несчастье заставило меня удалиться от мира. Эту плантацию получила в наследство от покойного супруга моя кузина, мадам де Гонджибурно… она итальянка, как и я… Ей пришлось отлучиться по важному делу, но я извещу ее о вашем визите… Ей будет очень приятно, однако возвращаться сюда вам не следует… Прошу понять нас… она овдовела, подобно мне, и мы хотим жить в одиночестве, вдали от людей, оплакивая нашу жестокую потерю…

Флорис ощутил какую-то тяжесть на душе. Он не мог оторвать глаз от рук канониссы, от ее длинных тонких пальцев, нервно комкающих платок. Флорис готов был поклясться, что где-то видел эти судорожные движения, но вспомнить ему не удавалось. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать тягостное чувство.

— Простите меня за нескромность, мадам, но не была ли мадам де Гонджибурно в той джонке, что спасла нам жизнь?

Канонисса устремила взор на Флориса. Ее глаза под мантильей вспыхнули странным огнем.

— Этого я не могу вам сказать… Простите, господа, что не приглашаю вас в дом… одиноким и набожным женщинам следует заботиться о своей репутации Прощайте, господа…

Канонисса присела в реверансе. Флорис и Адриан низко поклонились. Когда они выпрямились, канонисса уже исчезла за дверью.

Едва эта набожная женщина оказалась одна, как с ней произошла разительная перемена. Если бы Флорис и Адриан могли увидеть выражение ее лица, то эти люди, не ведавшие страха, содрогнулись бы Удрученная горем канонисса с рычанием сорвала с головы мантилью. Глаза ее пылали хищным огнем, мертвенно бледное лицо слегка порозовело, иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, словно змеи. Устремившись к окну, она приподняла муслиновую занавеску Флорис и Адриан подошли к своим спутникам, ожидавшим чуть в стороне вместе с лошадьми.

— О! Это они! ОНИ ОБА! — с жестокой улыбкой прошептала канонисса. — Кто бы мог подумать! Значит, дьявол и в самом деле существует! Сначала я разделаюсь с тобой, Флорис… а потом с ней… Мадам проявила ко мне великодушие… она в этом скоро раскается… О! Я УНИЧТОЖУ ИХ ОБОИХ!

— Надо пледуплеждать маленькую плинцессу!

Канонисса вздрогнула. В комнату вошел Жанно. Он переминался с ноги на ногу, в замешательстве почесывая курчавую голову.

Канонисса злобно посмотрела на него.

— Ты мне надоел, черномазый болван! Ходишь, как кошка, не слышно тебя и не видно… Шпионишь за мной? Мадам предупреждать не нужно, завтра она приедет сама и все узнает…

И канонисса, напевая веселый мотивчик, удалилась в свою комнату. Сев у окна, она стала задумчиво обмахиваться веером. Что ж, жизнь в колонии может оказаться не такой уж и скучной!


Шестеро всадников неторопливо ехали по дороге.

— Вашим светлостям удалось все выяснить? — осведомился Грегуар, который любил при случае подчеркнуть знатность своих господ.

Флорис не ответил. Он смотрел на «преследователей», в свою очередь подъехавших к дому.

— Счастливого пути! — проворчал молодой дворянин сквозь зубы.

Адриан о чем-то глубоко задумался, затем повернулся к своим спутникам с вопросом:

— Гм… друзья мои, вы видели эту канониссу… как она вам показалась?

Ли Кан тряхнул косой.

— Трудно достичь семидесяти двух вершин целомудрия семихвостой кошке, избегающей прямо смотреть на солнце!

Порой мудрым сентенциям китайца недоставало внятности. Цицерон озадаченно поскреб в затылке. Подобно святому Фоме, он не верил ушам и глазам своим. Славный малый ударил пятками в бока лошади, чтобы нагнать Флориса и Адриана.

— Мисси, смотреть… странно… Жанно куда-то торопиться!

Флорис и Адриан сощурились, ибо яркое солнце слепило глаза. В поле, засеянном сахарным тростником, мелькала голова всадника. Цицерон не ошибся. Это был Жанно, во весь опор мчавшийся к хлопковому полю.

Поддавшись естественному любопытству, Флорис и Адриан пришпорили коней. Жанно остановился среди работающих, отдавая короткие распоряжения сборщикам и возчикам. Негры и белые женщины стали укладывать на повозку свои корзины, а Жанно поскакал через поля, удаляясь в западном направлении.

— Закончили на сегодня? — с улыбкой спросил Адриан, подъезжая.

Ему никто не ответил. Раздраженный молчанием, Флорис остановился возле толстой белой женщины. Та хотела отойти в сторону, но Флорис с быстротой молнии спрыгнул на землю.

— Здравстуй, милая… ты понимаешь по-французски или же ты из Италии, как госпожа канонисса? — свой вопрос Флорис задал на обоих языках.

Толстуха расхохоталась.

— Ну и загнул, красавчик! Француженка я, не хуже святого Людовика, так что можешь молоть по-нашему!

И толстуха с гордостью подбоченилась. Видимо, у нее был легкий нрав.

— Давно ли вы приехали в Луизиану? — вступил в разговор Адриан.

Толстуха на секунду задумалась, вопросительно взглянув на товарок, но те предусмотрительно отошли подальше.

— Ну, как сказать… пожалуй, давно!

— А вам нравится жить здесь, вдали от людей? — добродушно осведомился Флорис.

— Ну, как сказать… пожалуй, нравится!

Было ясно, что толстуха боится попасть впросак.

— Вы были на борту «Красавицы из Луизианы»? — напрямик спросил Адриан, подчиняясь внезапному озарению.

Толстуха пристально посмотрела на обоих дворян.

— Чего? Какая красавица?

— Это корабль, который исчез в Мексиканском заливе, — произнес Флорис с притворной грустью.

— А! Нет, не бывала там… Придумают же такое!

Расхохотавшись, толстуха схватила свою корзину с намерением уйти. Флорис удержал ее железной рукой.

— Эй! Пустите меня, грубиян!

Толстуха извивалась в тщетной попытке вырваться.

— Вы знаете, где сейчас мадам де Гонджибурно? — спросил Флорис.

— Ничего я не знаю! Она любит бывать одна… может, поехала на свой остров…

— Что за остров?

— Остров и все! Отстаньте от меня… опоздаю на ужин… ступайте своей дорогой! Может, еще и свидимся! Эй, вы мне делаете больно!

Флорис слегка разжал руки.

— Как вас зовут?

— Зовут-то? Деде меня зовут, молодой господин.

Флорис взглянул ей в лицо. Она замерла, очарованная блеском его зеленых глаз.

— Вы мне нравитесь, Деде… А теперь слушайте внимательно! Если вы знаете мадемуазель Батистину де Вильнев или Батистину Бургиньон… и если ей будет угрожать опасность, дайте нам знать! Мы остановились на постоялом дворе «Серебряный лев», в Новом Орлеане… Вы поняли? Получите щедрое вознаграждение! Запомните это имя — БАТИСТИНА БУРГИНЬОН!

Флорис отпустил испуганную женщину, вскочил в седло и дал шпоры лошади. Маленький отряд безмолвно двинулся в обратный путь. Разговаривать никому не хотелось — каждый предавался своим размышлениям.

В трех лье от Нового Орлеана всадники остановились у кабачка, открытого несмотря на поздний час. Все с жадностью накинулись на еду: капустный суп и черепаховые яйца были проглочены за несколько минут.

Уже пробило полночь, когда отряд вступил в город. Всадники спешились у постоялого двора.

— Спасибо за помощь, Цицерон… Вот тебе пять экю, ты честно их заработал, — сказал Адриан.

Негр переминался с ноги на ногу, не решаясь уйти.

— Если хотеть, мисси… я могу спать под твоей дверью и делать любую работу для тебя и мисси Флориса… Цицерон свободен… накормить и все… больше ничего не надо…

Адриан повернулся к своим спутникам.

— Что скажете, друзья?

Ли Кан с важностью тряхнул косой.

— В обществе Рыбы с Сумрачной Чешуей легче будет пройти долину с двадцатью девятью холмами!

В раскосых глазах китайца блеснул лукавый огонек.

— Гром и молния, барчук! Пускай старина Цицерон остается с нами, мы из него сделаем настоящего украинца!

Негр ответил Федору радостной улыбкой, хотя казак в подтверждение своих слов хлопнул его по плечу с такой силой, что бедняга присел.

— Найдите ему хороший тюфяк, друзья! Только не шумите, чтобы никого не разбудить! — благоразумно заключил Адриан.

А на следующее утро обнаружилось, что исчезла старая Элиза. Из всех обитателей «Серебряного льва» лишь Флорис почти не удивился!

6

— Посмотрим… Гм… гм… господин или госпожа де Гонджибурно, говорите вы? Гм! Теперь не так-то легко найти… Что вы хотите, колония растет! Гм… гм…

Господин де Карее смущенно покашливал. Флорис изнывал от нетерпения. Он с трудом сдерживал желание пнуть сапогом громадный кадастр, разложенный на столе. Если бы не Адриан, младший брат уже мчался бы галопом по следу Элизы, ибо с помощью этой нити Ариадны легко можно было бы настичь и другую беглянку. Однако молодой граф де Вильнев настоял на своем — сначала следовало собрать все сведения, а уж затем со всей осторожностью приступить к действию. Первым шагом на этом пути стал визит к господину де Каресу: именно на него была возложена королем тяжкая обязанность фиксировать и заносить в кадастр все сделки, имеющие отношение к продаже и покупке земли.