Флорис и Адриан не могли понять причину паники, но это обстоятельство позволило им без помех подобраться к халупе, где сидели индейцы и Цицерон. Их охранял только один разбойник, вооруженный мушкетом.

— Пустите меня, барчуки! — прошептал Федор.

Удержать казака уже никто бы не смог. Флорис и Адриан спокойно встали под пальмой. Раздался звучны удар, и бандит ткнулся носом в песок. Прыгнув вперед, Флорис высадил дверь ногой. Цицерон и сыновья Старого Волоса лежали связанными на полу.

— ЮЛАКИМАТАНА! — со вздохом облегчения хором произнесли все двенадцать Мокасинов.

— Мисси Адриан… Мисси Флорис!

Не теряя времени на бесполезные излияния, пятеро путешественников развязали своих спутников. Адриан веско произнес:

— Друзья, вы великие воины племени натчезов… Ты, Цицерон, тоже не ведаешь страха… Вот что мы сделаем: сначала спустимся к причалу, чтобы спрятать наши пироги и потопить разбойничьи шлюпы, затем…

Раздались пушечные выстрелы… Ядра летели с моря и поднимали тучи песка на берегу. Жопорез, стоя на скале, отдавал распоряжения своим канонирам. К ним уже ковылял Пилон Шери, которому удалось наконец надеть штаны и привязать деревянную ногу. Все внимание пиратов было поглощено неожиданным нападением с моря, но если бы кто-нибудь из них обернулся, то мог бы заметить, как мелькают среди пальм восемнадцать теней, сновавших туда и сюда. Девятнадцатая тень прыгала среди ветвей. Конечно, это был Жорж-Альбер, руководивший операцией с импровизированного командного пункта. Воображая себя маршалом Саксонским, он знаками показывал своим господам, когда можно двигаться, а когда лучше остановиться.

— Огонь! Огонь! Ах вы, пьяные свиньи!

Пираты явно утратили сноровку, и все валилось у них из рук. Им никак не удавалось толком прицелиться, и ядра били по воде.

Флорис и Адриан пытались разглядеть цель, по которой так плохо стреляли пираты. С моря же им отвечали куда более метким огнем.

Раздался взрыв, и весь остров содрогнулся. Одно ядро угодило в зарядную часть пушки… разбойники бросились на землю, стараясь укрыться от летящих во все стороны осколков. Трое из них остались лежать неподвижно, не подавая признаков жизни. Пилон Шери вопил, как помешанный:

— Сволочи, запрещаю вам это трогать… Она издевается над нами!

Флорис и Адриан рискнули еще раз выглянуть из-за пальмы. К берегу прибило волной какие-то ящики, и кое-кто из пиратов, оставив свой пост, ринулся к ним с радостными криками.

— Им поставляют спиртное на дом!

Адриан показал брату на раздувшиеся паруса фрегата, мелькнувшие, словно призрак, за скалами.

— Навеки вместе! — ответил Флорис, повторив клич их юности в минуту опасности.

Одним прыжком братья выскочили из укрытия. Спутники последовали за ними. Каждый держал в руках какое-нибудь оружие — Дубинку, камень или бутылку. Двенадцать мирных натчезов с восторгом принялись лупить врагов по головам. Но добрые отцы-иезуиты из натчезской Миссии, конечно, не осудили бы их — ведь бились они за правое дело.

Старый Грегуар размахивал ржавой кастрюлей. Федор, схватив огромный брус, работал за шестерых. Ли Кан сражался по-китайски: подныривал под ноги пиратам и подсекал их своей длинной косой, словно своеобразным лассо. Жорж-Альбер предпочел остаться на пальме, однако бросал кокосовые орехи с удивительной меткостью — Цицерону оставалось только оттаскивать в море оглушенных разбойников. Адриан применил собственную методу: сапогом швырял песок в лицо бандитам, а когда те сгибались, начиная тереть глаза, укладывал их ударом кулака. Флорис, который всегда действовал по-своему, вооружился факелом и ринулся к пушкам. При виде его разбойники с воплями разбежались, страшась взлететь на воздух. Между тем, пальба с моря внезапно прекратилась — видимо, на корабле пытались понять, что происходит на берегу.

— Убейте их! Убейте их всех! Хватайте пленников! — орал Пилон Шери, для верности подгонял своих людей пинками.

Глаза Флориса вспыхнули. Он незаметно подобрался к мерзкому пирату и ткнул факелом ему в лицо. Тот взревел, как ошпаренная свинья, и в ноздри Флориса ударил запах паленого мяса.

— Огонь! Огонь по беглецам!

Жопорез с руганью повернул пушку в сторону недавних пленников, но этот маневр явно запоздал. Послышались мушкетные выстрелы. Некоторые пираты успели отойти в центр острова. Канонир Жопореза целил прямо в индейцев. Флорис, обретя всю прежнюю силу и пыл, одним прыжком свалил его с ног и сбросил в море.

— За мной! Бегите за мной!

Жопорез ринулся с поля битвы, чтобы соединиться с укрывшимися в центре острова.

Федор и Ли Кан сбрасывали камни на разбойников, спустившихся к воде за ящиками. Ужасные вопли и наступившее за ними молчание показали, что этим любителям спиртного уже никогда больше не доведется хлебнуть из бутылки. Незавидной оказалась и судьба раненых, в том числе Пилона Шери, — Мокасины, по обычаю индейцев, сняли с них скальпы.

— Почему они перестали стрелять, Адриан? — задумчиво пробормотал Флорис.

Братья подошли к самой кромке воды. Корабль, напавший на пиратов, находился всего в пятистах брассах[27] от мыса. На море любое расстояние кажется короче, и Флорису чудилось, будто судно идет прямо на него. Это был великолепный фрегат, его белоснежная обшивка сверкала под багровыми лучами заходящего солнца. Флорис схватил подзорную трубу, валявшуюся рядом с опрокинутой пушкой. На фрегате было сорок бортовых орудий, и Флорис понял теперь, отчего разбойники не могли справиться с врагом. Их двенадцатидюймовые пушки били на триста-четыреста брассов, тогда как фрегат был оснащен более мощными стволами, поражавшими цель на дистанции в восемьсот брассов.

Однако Флорис так и не смог ответить на вопрос, почему батареи внезапно умолкли. Фрегат медленно разворачивался, подставляя паруса ветру. Флорис догадался, что моряки собираются выйти в открытое море. Вглядевшись в фигурки на реях, молодой дворянин с трудом сдержал изумленное восклицание. Все матросы были чернокожими. Молодой дворянин перевел подзорную трубу на полуют. Здесь о чем-то совещались трое — все они стояли спиной к мысу. Один указывал рукой на горизонт, второй, задрав голову, смотрел на паруса, раздувшиеся на ветру, третий же повернулся, чтобы выйти на палубу. На нем была шляпа с широкими полями, полностью скрывавшая лицо. Флорис неотрывно следил за ним — этот человек был слишком хрупок для моряка.

Внезапно Флорис вздрогнул, и с губ его сорвался стон. Незнакомец подошел к корме и, подняв голову, стал смотреть на удалявшийся остров. Из-под шляпы с широкими полями выскользнули белокурые пряди… о, эти прелестные черты, чуть замутненные увеличительным стеклом, эти глаза, огромные и синие, как небо… Флорис едва не зарыдал в голос.

Это была БАТИСТИНА. Она стала еще красивее со времен битвы при Фонтенуа… на свободе она словно бы расцвела, стала женщиной, и опасной женщиной… Флорис с жадностью разглядывал ее. Одета она была очень просто в матросские штаны и рубаху с бесстыдно расстегнутым воротом. Флорис угадывал линию груди под тонкой тканью.

Такому гордецу, как Флорис, впору было лишиться рассудка при виде своей невесты, которая была очень близко от него, но при этом совершенно недостижима.

Молодой дворянин был готов поклясться, что она тоже заметила две одинокие фигуры на мысу. Повинуясь жесту, один из спутников подал ей подзорную трубу. Флорис тут же опустил свою и с вызовом повернулся к кораблю спиной. Адриан взглянул на брата. Глаза у того потемнели, лицо стало мертвенно-бледным.

— Это она? — спросил Адриан, даже не посмотрев в сторону корабля.

Флорис безмолвно кивнул.

— Пойдем, брат… Нам еще много предстоит сделать!

К ним подошли Федор и Ли Кан. Они уже успели забрать золото и оружие, попавшее в руки пиратов.

— Жопорезу удалось удрать на лодке вместе с женщиной и несколькими дружками, барчуки… Но шлюп потонул возле второго острова! — радостно сообщил казак.

Адриан на секунду задумался. На руках у них было слишком много пленных, преследовать беглецов было бы чересчур опасным делом.

— Будем надеяться, что аллигаторы избавят нас от Юлии де Менгдем! — пробормотал он сквозь зубы.

И громко добавил:

— Возвращаемся в Новый Орлеан!


Губернатор встретил Флориса и Адриана с распростертыми объятиями. Еще бы! Захвачено двадцать опаснейших бандитов, в том числе свирепый Пилон Шери! Осиное пиратское гнездо в Баратарии перестало существовать. О дуэли никто и не вспоминал. Молодых людей зазывали к себе наперебой.

Мокасины вернулись в свою деревню с мешком зерна, полученным в награду от губернатора. Это был щедрый дар, и Старый Волос был доволен. Вокруг свирепствовал голод, и продукты ценились на вес золота. Впрочем, новоорлеанцы не унывали — они мужественно отстраивали город заново. Флорис вернулся к привычной жизни, как ночью, так и днем — визиты, прогулки, Карлотта, Мари-Бланш, маркиза… В сущности, это было совсем неплохо.

Один корабль уцелел во время шторма и готовился теперь к отплытию во Францию. Флорис долго раздумывал, не уехать ли ему. Он понимал, что Батистина для него навеки потеряна. Два соображения удержали его. Во-первых, Яан Легалик был назначен помощником капитана, а гордому Флорису была невыносима мысль, что в ходе этого долгого плавания он должен будет «терпеть» рядом с собой соперника. Во-вторых, показаться на глаза королю униженным и побежденным — нет, это было совершенно невозможно!

Однажды ночью в Новый Орлеан прискакал измученный всадник. Форт Розали в верхнем течении Миссисипи был захвачен восставшими индейцами-чикачами.

Губернатор поднял своих людей по тревоге. Опасность угрожала и Новому Орлеану, оставшемуся почти без укреплений после урагана. На улицах спешно возводили баррикады.

Флорис, Адриан и их спутники выступили утром, вооружившись до зубов. К ним присоединились и Попюлюс де Проте с Гаэтаном д’Артагетом. Только старый Грегуар остался при виконтессе Мари-Бланш. Флорису и Адриану удалось убедить старого слугу, завоевавшего новые лавры в битве при Баратарии, что кому-нибудь следует ожидать «событий». Каких? Флорис предпочитал об этом помалкивать, хотя мог бы многое порассказать.

Жорж-Альбер, которому не слишком-то нравились скальпы индейцев, с удовольствием разделил бы печальную судьбу Грегуара, однако Флорис без лишних разговоров запихнул его в седельную сумку.

Говорили, что граф Жеодар Кастильон дю Роше уехал из Нового Орлеана на свою великолепную плантацию на берегах Миссури. Драгун Эрнодан де Гастаньяк отправился служить в гарнизон форта Ла Бализ недалеко от залива.

— Ну и черт с ними! — проворчал Флорис, узнав об этом.

С каждым шагом он все больше удалялся и от своих соперников, и от Нового Орлеана. Незадолго до отъезда из тюрьмы таинственным образом исчез оправившийся от ран Пилон Шери. Господин де Водрей пришел в ярость и приказал повесить всех остальных пиратов — однако главаря так и не нашли.

Война с чикачами длилась полгода. Великую новость о победе в Новом Орлеане получили, когда на кирпичных домах, построенных вместо прежних деревянных, уже появились балконы с узорными решетками.

Форт Розали был отбит у индейцев. Устрашенные чикачи предлагали раскурить трубку мира.

Флорис и Адриан, равно как и их спутники, сражались, словно львы. Повсюду с ними были неразлучные друзья — Попюлюс и д’Артагет.

Небритые и грязные победители вошли в Новый Орлеан под восторженные вопли встречавшей их толпы. Город был празднично принаряжен по случаю торжественного события.

Флорис улыбался, идя под дождем из цветов жасмина и магнолий, которыми забрасывали их с балконов дамы, и думал о своем будущем. Он совершенно излечился, изгнав ИЗМЕННИЦУ из своего сердца.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ