– Не забуду, – подтвердила Лера.  – Если «репетиция» пройдет успешно, то на следующий день, в понедельник, мы опять пойдем в этот ресторан. Поэтому, когда будем уходить, я должна спросить разрешение у метрдотеля продолжить репетицию завтра.

– Молодец.

– А почему мы пойдем туда в понедельник?

– Там должна быть та самая женщина со своими подружками. У них традиция – послеобеденный чай. Будем «случайно» знакомиться.

– Она богата?

– Не бедная.

– А если у нас не получится в воскресенье?

– Получится. Ты уже блестяще освоилась с ролью. Только оденься соответственно, чтобы выглядеть взрослее. Пока.

– До свидания.

Разговор закончился. Лера в растерянности смотрела на окно ICQ. Зачем девушке выглядеть взрослее? Непонятно. Девушка, наоборот, должна выглядеть моложе. Она подошла к зеркалу и взглянула на себя. Короткая маечка, спортивные штаны, волосы зачесаны набок. А может, Рами прав? Хватит строить из себя девочку-подростка с голым животом и косичками. Может быть, пора купить роскошное вечернее платье, о котором она давно мечтала? Например, завтра, в субботу. Ведь та женщина, с которой они будут «случайно» знакомиться, наверняка одевается шикарно.

* * *

Лера подрулила к торговому центру и втерлась между «Ниссаном» и «Фордом». Это было большой удачей – в субботу днем найти свободное место на парковке. Она достала с заднего сиденья сумочку, подкрасила губы и причесалась. Она делала это специально медленно, поглядывая изредка в зеркало заднего вида на Бонни, которая, насупившись, сидела сзади и молчала.

– Бонни, – наконец не выдержала Лера, – или ты мне расскажешь правду, или мы ни в какой торговый центр не идем, а разворачиваемся и возвращаемся домой! Ты думаешь, я поверила в сказку, которую ты рассказала директору школы? Что дверь в его кабинет была открыта, что ты случайно шла мимо и что даже не помнишь, как ручка с золотым пером с директорского стола оказалась у тебя в рюкзаке.

– Случайно…

– Хорошо. Каждый сам выбирает дорогу, по которой идет.

Ключ зажигания повернулся в замке, двигатель заурчал. Приборная доска засветилась рыжими полосками и огоньками.

– Бонни, ты что, не понимаешь? – в сердцах воскликнула Лера и выключила зажигание. – Одно дело воображать себя грабительницей банков, насмотревшись голливудских фильмов, а другое – воровать из кабинета директора. Тебя же могут из школы выгнать! Это в кино все гладко и красиво, а в жизни за кражу сажают в тюрьму. Пойми, твои любимые Бонни и Клайд и все их удивительные приключения – это неправда… – Лера продолжала повышать голос, не зная, как еще подействовать на упрямую племянницу. – И если ты помнишь, их в конце убивают!

– Потому что они сами виноваты, надо быть бдительными.

– Ну все… – Лера снова включила зажигание. – Если ты ничего не понимаешь, едем домой. У меня и так без тебя проблем хватает. Еще ты тут со своими глупыми голливудскими затеями! Хватит, надоело!

– Мы поспорили… – шмыгнула носом Бонни.

– Как это – поспорили? – Лера повернулась к девочке.

Бонни сидела, надув щеки и опустив голову. Ее русые волосы, стянутые резинками в два хвостика, виновато свисали по плечам. В руках – плюшевый медвежонок с колпаком.

– С мальчишками. Они сказали, что я воображала, а на самом деле ничего не умею. Вот я и поспорила с ними на сто рублей, что взломаю дверь в кабинет директора.

– Значит, дверь была все-таки закрыта!

– Ну да…

– И как ты ее «взломала»? Она же железная?!

– Очень просто. Я подсмотрела, каким ключом уборщица ее открывает, а на следующий день, во время уроков попросила дать мне связку.

– И она тебе дала?

– Да, – Бонни оживилась. – Я сказала, что дверь в кабинет литературы на четвертом этаже не открывается, и меня учительница послала за другим ключом. Учителя часто так делают. Уборщица мне всю связку и дала. Она же старенькая, зачем ей лишний раз на четвертый этаж подниматься. Я сняла ключ от кабинета директора со связки и сделала копию.

– Где?

– В мастерской. На рынке. А ключ в тот же день подбросила в комнату уборщиц, чтобы подозрений не было.

– Понятно. – Лера с ужасом поймала себя на мысли, что вместо того чтобы осуждать, она восхищается девочкой. – А зачем ручку с золотым пером взяла?

– Это было доказательство. Для мальчишек. Иначе никто бы мне не поверил. Я хотела на следующий день вернуть, а учительница увидела ее у мальчишек и узнала. И они все разболтали. Трусы и предатели. Тетя Лера, ты что, правда, думаешь, что мне эта ручка была нужна? Да за нее и двадцати рублей никто бы не дал. – Бонни победоносно посмотрела на свою тетю и отложила в сторону плюшевого медвежонка. – Ну что, идем в торговый центр?

– Подожди. Сначала пообещай, что больше никогда не станешь брать ничего чужого.

– Обещаю.

Веснушки лукаво вздернулись на пухлых щеках девочки.

– Отлично. Тогда пошли.

В торговом центре было оживленно и празднично. Играла музыка. С потолка свисали огромные бумажные ромашки: зеленые, желтые и оранжевые.

– Тетя Лера, а ты видела, какой в кабинете директора сейф? – не унималась Бонни, пока они поднимались на эскалаторе вверх. – Совсем простой.

– Бонни, перестань.

– Нет, правда. На замке шифр всего из трех цифр.

– Бонни, я же сказала, перестань. Иначе никаких подарков. Смотри лучше, какие чудные ромашки. Сразу весна чувствуется.

– Они здесь еще в прошлый раз были.

– Странно, а я их не заметила. А ты знаешь, что города – каменные клумбы для цветов, а люди – всего лишь садовники.

– А как же зимой, когда мороз?

– Бонни, какая ты приземленная. Это же метафора. Хотя зимой живые цветы выращивают в оранжереях.

– Или в горшках на окнах, – хихикнула девочка. – Тетя Лера, а ты какое платье хочешь купить? Короткое или длинное?

– Хочется длинное, но в нем машину водить неудобно, – ответила Лера.

– А по цвету?

– Не знаю. Может быть, черное. Блондинкам сложно подобрать одежду. Белое – банально и быстро пачкается. Красное, зеленое, синее мне не идет. В яркой одежде меня не видно, я же белокожая. И смотрится крикливо. В общем, надо посмотреть.

Платье они не купили, зато Лере приглянулась белая блузка в комплекте с трикотажной кофтой-распашонкой. Тонкая бледно-сиреневая распашонка с завязкой на животе придавала классической блузке немного легкомысленности. Кроме того, блузка и кофта отлично подходили к ее черной длинной юбке и туфлям.

Лера взяла комплект и пошла в примерочную.

Бонни увязалась за ней.

– Какая у тебя красивая грудь, – восторженно произнесла девочка, когда Лера разделась. – А у меня будет такая же?

– Будет, не волнуйся, – погладила ее по голове Лера, – если не будешь лопать столько попкорна и чипсов.

Услышав это, Бонни поджала губы.

– Я их уже целую неделю не ела.

Комплект подошел. Смущал только глубокий вырез, как у старинного платья с корсетом. Тут же вспомнилось, как однажды, на корпоративной вечеринке, она оказалась сидящей за столом напротив босса. В тот вечер на ней было тоже платье с глубоким вырезом. Пришлось весь вечер краснеть, видя, как босс смущенно отводит глаза. После этого Лера целую неделю чувствовала себя неловко.

Заплатив за наряды, они зашли в книжный отдел и купили кулинарную книгу французских десертов и «Атлас цветов» – большое подарочное издание, с картинками и интересными историями. Потом Лера, видя, с какой гордостью Бонни носит пакеты с блузкой и кофточкой, не сдержалась и купила ей симпатичную сумочку: розовую с сердечками, довольно вместительную и с крепкой молнией. После этого, довольные покупками, они отправились домой готовить грушевый пирог. На этом безоговорочно настояла Бонни, после того как Лера рассказала, что она в ресторане с Рами ела на десерт грушевый пирог с миндалем.

* * *

– Тетя Лера, ты говорила, что у твоего знакомого маска наполовину черная, а наполовину – белая. А зачем? – поинтересовалась Бонни, насыпая в тесто сахар.

– Мне кажется, что тем самым он хотел подчеркнуть, что мир состоит из двух противоположностей, – объяснила Лера, разрезая на дольки груши. – День и ночь, радость и печаль, победа и поражение. Где-то происходит хорошее, а где-то плохое. В мире все должно быть уравновешено.

– Почему? Разве хорошего не должно быть больше?

– Должно. Но, видимо, Бог не успевает перекрашивать черное в белое.

– Как это? – не поняла Бонни.

– Ты зачем так много сахара положила? – воскликнула Лера вместо ответа. – Здесь же написано: «три столовых ложки», а ты положила все пять!

– Пусть будет слаще. Папа любит, когда пирог сладкий. Можно пить чай без сахара.

– Не надо. Убери, пока не растаял. Еще будут груши, не волнуйся за своего папу.

– Хорошо. – Бонни сгребла ложкой сахар вместе с тестом и съела. Потом облизала ложку и спросила: – Тетя Лера, а как вас в ресторан пустили в масках? Охрана даже не заподозрила, что вы можете их ограбить?

Лере пришлось вкратце объяснить, как все происходило.

– Так классно, как в шпионском боевике! – воскликнула девочка, узнав подробности. – А завтра вы опять встречаетесь?

– Да.

– И пойдете в ресторан?

– Возможно. Не могу тебе сказать. Ты же знаешь, что я обещала Рами никому ничего не рассказывать.

– А возьмите меня с собой!

– Тебя?

– Ну да. Посетители с детьми всегда вызывают меньше подозрений.

Лера уставилась на племянницу. А ведь неплохая идея – взять завтра с собой Бонни. Боже, о чем она? Разве можно впутывать маленькую девочку в это дело?

* * *

Небольшую церковь на набережной, куда Лера с Бонни поехали в Вербное воскресенье, больше ста лет назад построил богатый купец. Говорят, он любил покушать и был веселым человеком. Все стены, окна и колонны церкви были украшены бесчисленными цветочками, шишками, диковинными плодами и листьями. Можно подумать, что купец специально приходил помолиться перед обедом, чтобы нагулять аппетит. Еще, видимо, купец любил Рождество, и поэтому пять больших чешуйчатых куполов церкви раскрасили в красный, синий, зеленый и желтый цвета. Получились не купола, а разноцветные новогодние игрушки, на которые приладили ажурные кресты, похожие на позолоченные перья павлина.

Каждый раз, глядя на эту жизнерадостную цветочно-фруктовую церковь, Лера начинала верить, что в раю действительно будет празднично.

Они повязали платочки и вошли внутрь. Пахло ладаном. Народу было немного. В основном – пожилые люди, которые, столпившись ближе к алтарю, вместе со священником монотонно читали молитву. Лера купила шесть свечей: три – себе и три – Бонни. Девочка сразу протиснулась к иконе Божьей Матери, зажгла свечу и поставила ее среди других. Потом что-то немного пошептала, несколько раз перекрестилась и пошла вдоль стены, рассматривая другие иконы.

– Ты чего ищешь? – шепотом спросила ее Лера.

– Смотрю, какая икона самая красивая, – тихо ответила Бонни и, задрав голову, прошествовала дальше. Наконец, сделав круг, она вернулась к иконе Георгия Победоносца. Одетый в доспехи, на белом коне, святой Георгий поражал копьем огромного серо-зеленого змея. Добро побеждает зло. Освободив на подсвечнике два места, Бонни поставила на них свои две свечи. Затем встала прямо, сложила руки и, закрыв глаза, зашевелила губами. Туфли со сбитыми каблуками, джинсовая юбка, на голове – платок. Как школьница на линейке.

Лера смахнула слезу: «Господи, помилуй, спаси и сохрани…»

– Тетя Лера, а ты за кого поставила свечки? – поинтересовалась Бонни, когда они вышли из церкви.

– А ты? – переспросила Лера, глубоко вздохнув свежий, прохладный воздух. Ей нравились церкви и храмы, но больше снаружи. Внутри всегда было почему-то душно.

– Я за своего папу. Чтобы ему повезло на выставке и он продал много картин, – не стала скрывать Бонни. – И за дедушку.

– Я тоже – за твоего папу Виктора и за своего папу – твоего дедушку.

– А третью за кого?

– Много будешь знать – скоро состаришься. Иди лучше купи у той бабушки веточек вербы.

Бонни взяла деньги и подошла к старушке. Выбрала несколько веточек и стала что-то деловито обсуждать.

Торгуется! Даже в святом месте не забывает про деньги. Лера улыбнулась и тут же вздохнула, вспомнив, что Бонни никогда не говорила про свою маму.

– А я догадалась, за кого ты поставила третью свечку! – выпалила Бонни, когда вернулась и протянула веточки вербы.

– Если знаешь, то молчи. – Пушистые белые почки были настолько мягкими, что Лера провела ими по лицу. – Знаешь, скольким людям отрубили головы за то, что они много болтали?

– Отрубили головы?

– Да. В древности.

– Но сейчас же не древность.

– Но голову отрубить все равно могут. Шучу, – рассмеялась Лера.

– Ничего смешного, – насупилась Бонни. – Я никого не предаю и много не болтаю.

Лера погладила племянницу по голове.