– Хорошо.

Лера повернулась и пошла наверх.

– Ты куда?

Не оборачиваясь и сдерживая слезы, Лера молча продолжала подниматься по лестнице.

– Спустись сейчас же…

Голос мамы пропал в звуке хлопнувшей двери. Как хорошо тому, кто может всегда молчать.

* * *

В пятницу вечером они поехали играть в бильярд: Рита с мужем и Лера с Кириллом. Парни увлеченно гоняли шары на зеленом столе, а подруги сидели на кожаных диванах и пили пиво.

– Рита, как ты думаешь, можно влюбиться в парня, не видя его лица? – обратилась Лера к подруге, глядя, как Кирилл наклонился над бильярдным столом, расставил ноги и стал сосредоточенно целиться.

– Я не расслышала, в кого влюбиться? – не поняла Рита.

– В парня, лицо которого ты никогда не видела, – повторила Лера и поставила бокал с пивом на деревянный столик. Из-за кривых толстых ножек столик напоминал бульдога, такой же коричневый, низкий и коренастый. На спине «бульдога» расположились бокалы с пивом, закуски и бутылка водки.

– Как это так, не видя лица? По Интернету, что ли? – еще раз переспросила подруга.

– Не по Интернету. Представь, что ты встречаешься с парнем, а лица его увидеть не можешь.

– Зачем же я буду с ним встречаться?

– Ну, предположим, у вас есть какое-то общее дело…

– А почему он скрывает свое лицо? Он что, урод?

– Нет. Может быть, он не хочет, чтобы ты или кто-то еще его видел или узнал… – Лера растерялась, поняв, что не может толком объяснить подруге, зачем человек прячет лицо. – Помнишь, как в сказке «Красавица и чудовище»?

– Ерунда какая-то, – хихикнула Рита. – Зачем влюбляться в парня, если у него нет лица? У тебя что, очередная креативная идея? Парень без лица. В парандже, что ли?

– В маске.

– В маске? Это вообще прикол. Как же с ним любовью заниматься? – опять хихикнула Рита.

«Дура», – обозвала подругу про себя Лера, взяла со стола бокал и сказала вслух:

– Да иди ты!

– Ну, Лер, не злись, я же пошутила. А ты что, серьезно про этого парня?

– Это шутка. В книге прочитала. А давай напьемся сегодня! Что-то я так устала за эту неделю.

Лера подняла бокал с пивом.

– Тогда лучше водки, – согласилась Рита. – Англичане называют водку с пивом «депс-бомб» – глубинная бомба. Выпиваешь пару рюмок и взрываешься. Думаю, парни не заметят, что у них в бутылке убавилось. Видишь, как рубятся, мой даже взмок весь. Видно, твой Кирилл его обыгрывает.

«Твой Кирилл», – Лера незаметно вздохнула, наполнила рюмки до краев водкой и протянула подруге.

– Вау! – воскликнула Рита. – Сегодня что-то будет.

– За тебя.

– За нас.

Водка была противная, пришлось запить ее пивом. Они немного поболтали и выпили еще по одной. Подошел Кирилл.

– Как дела? Не заскучали?

– Пока нет. У нас испытание бомбы.

– Какой бомбы?

– Глубинной.

Подруги расхохотались.

– Так что, если вы еще долго, нас может разорвать, – сквозь смех выдавила Рита.

– Мы еще партию и все, – ответил Кирилл. – Можно будет по домам.

– Как по домам? Разве ты не пригласишь меня сегодня к себе? – шутливо поинтересовалась Лера.

– Пожалуйста, – смутился Кирилл.

– По-французски… – рассмеялась Лера и подмигнула Рите. – И давайте закажем бутылку вина. Пиво мне что-то не нравится в последнее время.

* * *

– Как прошли выходные?

– Нормально,  – набрала Лера, но не отправила, а грустно вздохнула. «Нормально»? Ей до сих пор было стыдно.

В пятницу после бильярда они пошли к Кириллу домой. Она была пьяна, «глубинная бомба» и бутылка вина сделали свое дело. Уже в коридоре они начали целоваться, а потом оказались на широкой кровати в спальне. Кирилл стал раздевать ее, целуя губы, грудь, живот. Она лежала с закрытыми глазами и вдыхала незнакомый запах чужого постельного белья. В голове был туман и звучала какая-то французская песенка. Ей было хорошо. Но когда его пальцы проникли под последнюю преграду – ее стринги – она непроизвольно открыла глаза и увидела лицо Кирилла. Сосредоточенное, с мелкой испариной на широком лбу. И вдруг все в ней сжалось. Она вздрогнула, отстранилась, закуталась в простыню и заплакала. Кирилл лежал рядом и молча гладил ее по плечу, а после того как она успокоилась, ушел спать в другую комнату.

Утром, когда она проснулась, его уже не было дома. На кухне ее ждала белая роза, тарелка с ломтиками семги, свежая булочка с кунжутом и записка.

«Доброе утро. Я уехал в область по делам, вернусь к вечеру. Чистое полотенце около дивана. Новая зубная щетка в ванной на полке. Ключи на вешалке в коридоре. Можешь оставить их себе…»

А ведь если бы они с Кириллом в ту ночь были в масках, у них наверняка бы все получилось. Как на карнавале в Венеции. Но, видимо, не судьба!

– В субботу мы с Бонни ходили на открытие выставки в Центральный дом художника.  – Лера вернулась к диалогу с Рами.

– Ну и как «вывернутые краски человечества»?

– Как обычно: надрыв, обреченность и много пьяного отчаяния. Грустно…

– Твой брат, Виктор, что-нибудь продал?

Вопрос Рами заставил Леру вспомнить выставку. Денег ей брат, конечно же, не вернул. Спонсора опять что-то не устроило, а подарочные альбомы типография так и не напечатала. Лера обреченно вздохнула.

– Виктор ничего не продал, но зато нарисовал «Монстриозу» [16] . Мне очень понравилось.

– ?

– Огромный желто-красный цветок-чудовище, охватывающее мохнатыми лепестками обнаженное молодое тело. То ли крепко обнимает, то ли безжалостно душит.

– Мужское или женское тело?

– А это имеет значение? – Лера улыбнулась.

– Конечно! Мужское тело более совершенно, чем женское. Но женское «вкуснее» и ароматнее.

– Значит, женское. В нем было столько нежного и сочного.

– (Веселый смайлик). Раз так, у твоего брата действительно талант!

– Я тоже так думаю. Но после ухода жены он перестал радоваться жизни, стал несчастен, и поэтому его картины такие колючие и злые.

– Чтобы быть счастливым, надо научиться терять.

«Научиться терять». От таких слов вдруг стало не по себе. Лера даже поежилась.

– Сегодня на выставке я встретила Сюзанну. Она была с крупным мужчиной в сером костюме и ярко-зеленом галстуке.

– Мужчина был похож на грека?

– Да. С черной шевелюрой.

– Это Вартан, главный акционер клуба «Ариум». Богатый человек и давний друг Сюзанны.

– Странный друг. Он так посмотрел на меня, как будто сразу поставил на полку, где хранятся всякие мелкие вещи.

– Про него говорят разное. То ли служил, то ли сидел. Постарайся не попадаться ему на глаза.

– О’кей. Буду ходить в темных очках. – На Леру вдруг напало веселье.

– С белой широкой оправой?

– Отделанной стразами. И надену их с белой кофточкой, когда мы снова пойдем в «Ариум». Так хочется карпаччо с йогуртом…

– Всему свое время. Que vivra verra. У тебя есть заграничный паспорт?

– А зачем?

– Хочу пригласить тебя в Париж.

– Меня одну? – Лера замерла.

– Одна боишься?

– Ну, как-то неожиданно…

– Я решил заключить с Сюзанной пари. На желание. Если она разгадает три моих загадки, то я готов буду выполнить любое ее желание. Если нет, то она – мое.

– А при чем здесь Париж?

– Мои загадки – про Париж. Точнее, про цветы в Париже.

– В Париже?

– Если тебе не нравится Париж, можешь отказаться. Поездки во Францию в контракте не было.

– Можно подумать?

– Конечно. Но в понедельник ты должна позвонить Сюзанне, рассказать о пари, затем заехать в цветочный бутик, забрать цветы, посылку и отвезти в «Ариум».

Лера откинулась на спинку кресла. Все происходящее опять напоминало розыгрыш. Загадки и цветы в Париже! Придумано оригинально. Сюзанна точно на это попадется. Он или безумец, или гений.

– Ты правда любишь Сюзанну?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что любовь – не игра! А ты постоянно говоришь о каких-то правилах, о противнике. Это же не шахматы, а чувства.

– Мы с тобой однажды уже обсуждали этот вопрос.

– Его можно обсуждать вечно.

– Тогда скажи, что же по-твоему – любовь?

– Любовь – это радостное и нежное чувство…  – начала печатать Лера и остановилась. Она много читала про любовь, но никогда не думала, что же это такое лично для нее, – … это когда у человека вырастают крылья.  – Она опять остановилась. Представила сарказм на губах под маской, стерла и написала заново:

– Любовь рождает в душе человека светлые и добрые чувства. Любовь – это тайна для двоих.

– ???!!!.. Или – помешательство, бросающее нас во власть другого человека и заставляющее безумствовать?

– А как же гениальные стихи во имя любви, благородные подвиги и т. д.???

– А как же войны, развязанные ради сексуальной прихоти? Или убийства из ревности?

– Это все делают мужчины.

– Отнюдь. По статистике, именно женщины совершают большинство убийств из ревности. Видимо, прекрасные дамы любят сильнее!

(Как он умеет все перевернуть!)

– Ну и что! Пусть любовь жестока, но это настоящая страсть, а не дешевое соблазнение.

Лера стукнула по клавише «отправить» и спохватилась. Это уже перебор.

– Извини, – отправила она вдогонку.

– (Веселый смайлик). Не будем спорить. Каждый любит по-своему. Будем считать, что для меня любовь – коварная игра, ставка в которой – обладание женщиной.

– Богатой и красивой?

– Или неприступной, как крепость?

– Заниматься соблазнением – ГРУБО и БЕСЧЕЛОВЕЧНО. Особенно по правилам . – Лере почему-то стало обидно.

– Везде есть правила. Каждый человек думает, что его любовь особенная. Но это всего лишь банальная брачная игра, как, например, у крокодилов. Только крокодилы не дарят друг другу цветы.

– При чем тут эти серо-зеленые твари? Ты используешь (она чуть не написала «меня») нечестные приемы.

– И не только приемы, но и людей. Тебя, например.

Лера вспыхнула.

– Но разве ты, – продолжал Рами,  – никогда никого не используешь, чтобы достигнуть цели?

– Но это совсем не то. И это мне не нравится!

– Валери, я был честен с тобой с самого начала. Что-то изменилось?

– Я должна была быть твоим секретарем, а не… – Лера запнулась, ей вдруг стало стыдно. Он действительно прав: был контракт, она выполняла свою работу. При чем тут чувства, обиды и все остальное? Она стерла текст и посмотрела в окно, где безмятежно царствовала ночь.

– Рами, извини, пожалуйста, у меня плохое настроение. На выставке поругалась с братом. Каково будет следующее задание?

– Увидеть Париж и полюбить.

– И все?

– Еще пара мелочей, о которых ты узнаешь позже. До связи.

– Спокойной ночи. Кстати, Бонни передает тебе привет и огромное спасибо за плейер.

– А ей: чтобы быстрее заполнялась копилка!

– Передам.

«В Париже готовят отличное карпаччо!» – пришло от Рами.

Лера рассмеялась, выключила компьютер и спустилась в столовую, налила чашку молока и села за стол. Холодное молоко напомнило детство. Папа всегда ругал ее за то, что она пьет холодное, но она не слушалась, пила ледяную колу, бегала без шапки до самых морозов и не любила повязывать шарф. А вот у папы постоянно болело горло. Видимо, у людей разная теплопроводность.

За окном прогрохотал поезд. По поверхности молока пробежали ребристые волны. Париж?! Даже не верится! Она поедет в Париж! Господи, а вдруг они правда втроем пойдут в ресторан, а у нее даже нет вечернего платья! Надо обязательно его купить и не забыть взять с собой белые туфли на каблуке.

* * *

В понедельник вечером, по пути в ресторан «Антонио», Лера заехала в цветочный бутик. Ее встретила та же самая девушка – продавец. Она вручила Лере темно-красную розу и сверток. Андре опять в магазине не было. На пути к двери Лера остановилась около стайки голубых ирисов, не удержалась и осторожно потрепала лепестки.

– Не скучайте, – весело подмигнула она цветочкам.

– И мне они тоже безумно нравятся! – воскликнула девушка из-за стойки. – Такие смешные и яркие. Смотришь на них, – и сердце радуется…

– Мир принадлежит цветам, – махнула ей на прощание Лера, вышла из бутика и поехала в «Антонио».

Маска напоминала крылья махаона: черная с белыми разводами, украшенная орнаментом из сверкающих камешков.

Сюзанна достала ее из свертка и тут же примерила.