Олег Селиверстов - Флёр-о-Флёр

– Ну, как я тебе? – спросила она Леру, которая сидела напротив.

– Очень красиво. Но ленточки лучше спрятать под волосами или как-то по-другому завязать.

Достав из сумочки пудру, Рудски открыла ее и посмотрелась в зеркальце.

– Да, завязки надо куда-то убрать. В остальном мне нравится. Забавно! Когда постарею, буду носить маску. – Она сняла маску и стала рассматривать ее изнутри. – Слушай, а почему она такая жесткая? На нос давит. Хочешь примерить?

– Нет, спасибо, у меня есть своя, – вежливо отказалась Лера, не уточняя, что ее маска не черная, а белая.

– И что за пари придумал Рами? – Рудски положила маску-бабочку на край стола, рядом с розой, и нетерпеливо вскрыла конверт:

...

– Твой Рами опять удивил, – промолвила Сюзанна и заказала два капучино. – Их что, где-то специально учат этому?

– Кого? – не поняла Лера.

– Арабских шейхов. Надо же такое придумать!

Рудски задумалась. Тонкая сигарета чуть подрагивала в ее пальцах. Лера тоже молчала, хотя ее разрывало любопытство, что за загадка была в конце письма. Прошло несколько минут, подали кофе. Сюзанна усмехнулась и покачала головой.

– Надо быть полной дурой, чтобы отказаться от такого приключения. – Она еще раз перечитала письмо. – Я, пожалуй, соглашусь. Почему бы и нет? В любом случае, провести неделю в Париже – здорово. Отдохну немного. И потом, если я проиграю, и «желание» мне не понравится, я же могу отказаться. Да?

– Наверное…

– Вот и отлично! Значит, летим в Париж. Но… Есть одно условие: ты будешь играть на моей стороне.

– Я передам это Рами.

– Валерия, ты не поняла. – Сюзанна прищурилась. – Ты будешь мне помогать ТАЙНО! Рами не должен об этом знать.

– Почему?

– Секретный агент в штабе противника дает преимущество.

– Я не согласна.

– У тебя нет выбора. Если ты откажешься, я не поеду. И весь план графа Монте-Кристо рухнет. Так что, извини, девочка моя. Се ля ви [17] .

Не зная, что сказать, Лера помешивала капучино. Черная жидкость на глазах поглощала белую, пушистую шапку сливок.

– Что у меня запланировано на май? – Сюзанна открыла блокнот-ежедневник. – Ничего важного. Думаю, что в воскресенье, седьмого мая, можно вылетать. Как раз успеем оформить визы. – Рудски посмотрела на часы, сделала глоток кофе и поднялась. – Мне пора. Завтра завези загранпаспорт и оставь на охране. – Она взяла маску и цветок, а путеводитель и письмо положила перед Лерой. – Раз ты теперь моя помощница, изучай улицы Парижа и попробуй отгадать первую загадку.

Рудски ушла. Лера взяла письмо и прочитала загадку: «Поднимись от цветов и фруктов с крестами у реки и найди дикий цветок». Лера задумалась. Что-то ассоциативное. Похожие загадки они решали в школе. В них каждое слово имеет смысл. Цветы и фрукты с крестами? Что это может означать? Может быть, рынок? Тогда при чем здесь кресты? Мысли путались. Все произошло быстро и неожиданно, как в сказке. Загадки, Париж. А она теперь – и секретарь человека в маске, и тайный агент Сюзанны Рудски – знаменитого ресторатора и бизнес-леди. Чью сторону принять? А что, если она, Лера, будет сама за себя? Она не хочет, чтобы план Рами – соблазнить Сюзанну – осуществился. Вот и все, се ля ви. Рами сам виноват. Любовь – это не игра.

* * *

– Ты всем женщинам даришь маски?

– (Удивленный смайлик). Нет. Но цветы – всем! Сюзанне понравилась маска?

– Да. Только размер не подошел. Она давит на нос.

– К любой маске надо привыкнуть.

– Она предложила приклеить прокладки.

– (Веселый смайлик). Приобретая большие деньги или громкую славу, человек вынужден скрывать свое истинное лицо. Не забудь взять маску в Париж.

– Вечерний наряд тоже?

– Обязательно. Вдруг мы пойдем репетировать «Казанову».

Лера хотела написать «Втроем?», но сдержалась.

– О’кей.

– Условия загадки понятны?

– Не совсем. Если каждая загадка – это маршрут по городу, значит, все составляющие – какие-то здания, да?

– Не только здания. Улицы, площади, станции метро и т. п. Все, что есть на карте путеводителя. Даже кладбища.

Лера поморщилась, ей не нравилось, когда он так мрачно шутил.

– А если это будет в разных концах города?

– Маршруты будут пешеходными, по историческому центру Парижа.

– Если я о чем-то догадаюсь, я могу сказать об этом Сюзанне?

– Ты хочешь, чтобы она выиграла пари?

– Но что же мне делать, если она попросит ей помочь?

– Жизнь – это всегда выбор. Да или нет? Черное – белое? Уверен, ты поступишь правильно.

– О’кей.  – написала Лера, чувствуя легкий укор совести. Хорошо, что Рами не видел ее усмешку в этот момент, он бы явно обо всем догадался. – Я постараюсь.

– Для начала попробуй отгадать загадку из письма. И не забудь – в Париже более трех тысяч улиц.

– Всего лишь? (удивленный смайлик). У меня как раз осталось две недели.

– Ты способная. Недаром судьба выбрала на роль моей помощницы именно тебя.

«Помощница-наложница», – иронично улыбнулась Лера и поинтересовалась:

– Мы увидимся до поездки?

– Вряд ли. Оформляй документы и поддерживай связь с Сюзанной. Если что-то будет меняться, сразу сообщай.

– О’кей.

– Еще вопросы есть?

– Даже не знаю. Все так неожиданно…

– Жду сообщений. Привет грабительнице банков.

– До свидания.

Белая маска висела на стене, сквозь прорези проглядывали розовые обои. Кроме вечернего платья, надо еще купить новое нижнее белье, подумала Лера. А платье найти белое, длинное, с глубоким декольте. Лера сняла со стены маску, надела и подошла к зеркалу. Белое платье, белый жемчуг, белая маска. Совсем как невеста. Или спящая красавица в хрустальном гробу. А Сюзанна пусть носит черную маску и будет черной царицей – Клеопатрой. Если у каждого своя роль и своя маска, то у нее теперь будет своя – Снежная королева. Белая и холодная. И бесчувственная.

Лера расправила плечи и постаралась изобразить неприступный вид. Ничего не получилось – какая может быть королева в спортивных штанах и короткой маечке? Вздохнув, она повесила маску на место и спустилась в столовую. В маминой спальне было тихо. Лера включила чайник и достала кофе. Позади скрипнула дверь.

– На плите есть котлеты, – послышался мамин голос.

Лера, не оборачиваясь, положила в чашку две ложки кофе.

– Валерия, ты молчишь уже три дня. Может быть, хватит?

Пожав плечами, Лера налила в чашку кипяток, добавила молока и села за стол.

– Ну, хорошо, – примирительно сказала мама и подошла к плите. – Я была не права, ты взрослая, самостоятельная девушка. Но я беспокоюсь. Раньше ты все мне рассказывала, всегда приезжала к ужину, помогала во всем. А сейчас что-то случилось. У меня же нет никого, кроме тебя. – Мама поставила перед ней тарелку с котлетами и положила руку на плечо. – Ты можешь молчать, но съешь хотя бы котлеты, а то они станут невкусными. Вчерашние отбивные пришлось отдать соседской собаке. Так она скоро лопнет от обжорства.

Лера отодвинула чашку с кофе и взяла вилку, пытаясь вспомнить, как по-французски «котлета». Но не смогла. Мама села напротив. Большие складки на шее, глубокие морщины вокруг губ, обвисшая кожа на щеках. Женщина, которой через пять лет будет шестьдесят. Ее родная мать. Одинокая и беззащитная, которая до магазина добирается с трудом.

– Спасибо, мама. – Лера отломила кусок котлеты и съела. – Вкусно. Как гонки, как Шумахер?

– Гонка проходила в Монако. Там очень сложная трасса по узким городским улицам. Но Шумахер опять всех опередил. Он в туннеле гнал почти двести километров в час. Вот это мужчина…

– Мама, ты не могла бы мне дать взаймы тысячу долларов?

– Зачем?

– Понимаешь, – замялась Лера. – Я еду в Париж, в командировку.

– В Париж?

– Да. Это по второй работе. Меня попросили сопровождать одну женщину, директора ресторана. И мне не хватает денег.

– Париж… – задумчиво повторила мама, встала, прихрамывая, подошла к раковине и начала мыть посуду.

– Я, как приеду, сразу тебе отдам.

– И на что тебе не хватает?

– На вечернее платье.

– Ах да, конечно! Париж, вечернее платье, устрицы с шампанским в отеле «Крийон»…

– Если у тебя нет, можешь не давать.

– Наверное, собираешься посетить Эйфелеву башню? – Мама оторвалась от посуды и повернулась к дочери.

– Да. – Лера опустила глаза. – Если будет время.

– Башню лучше всего видно с площади Трокадеро. Там есть смотровая площадка…

– Откуда ты знаешь? Ты же не была в Париже.

– Видела по телевизору. Завтра схожу в банк и сниму деньги.

– Спасибо. – Лере захотелось сказать что-то теплое, но мама опять отвернулась к раковине. – Давай, я домою посуду?

– Налей лучше полрюмочки коньяка. И завари чай. Деньги отдашь, когда будут. Это же всего лишь раскрашенные бумажки. Так, кажется, говорит Аня.

– Бонни передает тебе привет. Мы с ней ходили на открытие выставки Виктора.

– Он по-прежнему бросает дочь одну?

– Нет, – ответила Лера, налила коньяк и поставила перед мамой.

– Спасибо, – проговорила та и с усмешкой взглянула на дочь. – Значит, не бросает?

– Иногда.

– Все-таки твой брат – порядочная свинья. Когда увидишь Аню, передай ей от меня сто рублей. Нет, лучше двести. Пусть положит к себе в копилочку. – Мама отпила коньяк и с нежной улыбкой взглянула на детский рисунок гоночного автомобиля, который был прикреплен магнитиком на боку холодильника. – И скажи ей, что «Феррари» пишется с двумя буквами «р».

– Хорошо, как раз завтра вечером мы с Бонни увидимся.

– Я же тебя просила, не называй ее «Бонни». Дурацкое прозвище.

– Прости, привычка…

– Пойду полежу немного. – Одним глотком допив коньяк, мама встала. – Но если ты завтра утром опять оставишь чашку невымытой, денег от меня не жди.

– Договорились.

– И вот еще что, возьми мой баллончик с газом. Вдруг кто-то ночью пристанет в Париже. Там много всяких арабов и негров.

– Хорошо, – кивнула Лера. Этот газовый баллончик мама всегда носила в сумке, когда ходила в магазин.

* * *

На следующее утро перед работой Лера заскочила в цветочный бутик. Она решила купить вазочку с ирисами и поставить боссу в кабинет – прямо на стол. Эта мысль пришла ей в голову, когда они мчались с Пьеро утром по шоссе. Лазурное небо с белыми прожилками облаков так сильно напоминало лепестки ирисов, что невольно вспомнились слова человека в маске: «Даже любовь начинается с удивления…»

Флориста Андре в бутике опять не было. Девушка-продавец сказала, что он не появится до конца праздников. Лера выбрала изогнутую фиолетовую вазу, решив, что ее волнистые линии добавят движения в скучную прямоугольность кабинета, а ирисы станут живым огоньком среди полировки и стекла.

– Славные цветочки… – директор отодвинул вазочку на край стола, придвинул пепельницу и закурил. Ирисы в вазочке тесно жались друг к другу – нежные и совсем беззащитные. Лера улыбнулась, когда заметила, что босс курит, стараясь не выпускать дым на цветы. – И куда вам так срочно нужно уехать, Валерия? Вы за три недели до презентации просите неделю очередного отпуска.

– Это очень личное.

– Понятно. Личное всегда важнее работы.