Олег Селиверстов - Флёр-о-Флёр

– Но я не была в отпуске почти два года. И мы все подготовили, вам осталось только утвердить эскизы.

– И это вы называете подготовили? – Директор поправил очки и раздраженно помахал эскизами. – У вас что, воображение иссякло? Вы уже два месяца не можете предложить ничего свежего и оригинального. Я показал это своему знакомому дизайнеру, так он меня высмеял и сказал, что это халтура. Из серии «киски, собачки, цветочки». Понимаете, Валерия? Ваш отдел два месяца делал халтуру.

– Понимаю, – тихо ответила Лера, не зная, куда деть руки. – Но мы… я считаю, что это самый правильный вариант.

– Вот как? – директор удивленно взглянул на подчиненную. – Ладно, у вас есть время до конца недели. Если мне опять не понравится, пеняйте на себя. Понятно?

– Да.

– Так куда вы едете по важному личному делу?

– В Париж.

– Ну что ж, не забудьте плюнуть с Эйфелевой башни, – глухо рассмеялся директор. – И заберите эти цветочки. Они, конечно, очень миленькие, но совершенно не вписываются в интерьер.

Взяв со стола вазочку, Лера вышла и заплакала.

После работы она заехала проведать Бонни. Виктора дома не было, он всю неделю до позднего вечера пропадал на выставке. Девочка, увидев любимую тетю в расстроенных чувствах, сбегала в магазин за сыром и приготовила спагетти. Приятно, когда о тебе кто-то заботится, это сразу поднимает настроение. Когда они съели спагетти и приступили к чаю, Лера решила поделиться с Бонни секретом про загадку, но не говорить, откуда она.

– Это Рами придумал? – спросила девочка, выслушав условия загадки.

– Как ты догадалась? – удивилась Лера.

– Кто же еще мог такое придумать? – самодовольно усмехнулась Бонни, откусывая кусок печенья. – Ну, если только мой папа. Но ему сейчас не до этого. И как такие загадки отгадывать?

– Надо выстраивать ассоциации, то есть найти скрытое значение каждого слова. Вот смотри. В условиях есть фраза: «Поднимитесь от цветов и фруктов с крестами у реки». Мы с тобой знаем, что загадка – это какой-то маршрут в нашем городе. Поэтому слово «поднимитесь» может означать дорогу в гору, или подъем, или…

– Или лестницу, – закончила мысль Бонни.

– Да. Или лестницу, – кивнула Лера. – Понятно?

– Понятно. А это может быть лифт – он же тоже поднимает?

– Может, и лифт.

– А «дикие цветы»? Может быть, это цветочки на балконах? – предположила Бонни. – Но лифтов в нашем городе тысячи. Мы что, будем каждый дом обходить?

– Нет, не будем. Думаю, что это не лифт. Иначе такую загадку не отгадать. Это какая-то дорога или улица. В условиях загадки написано «у реки». Значит, близко к набережной.

– Знаешь, тетя Лера, когда едешь к нам от вокзала, надо переехать реку по мосту и подняться к Кремлю. Может, этот подъем?

– Может быть. Давай посмотрим, что дальше. Возможно, следующее слово или словосочетание нам поможет. «От цветов и фруктов с крестами». Мне кажется – это рынок или магазин.

– Но при чем здесь кресты?

Бонни, не переставая, жевала печенье.

– Не знаю.

– А кладбище может быть? Там везде кресты и на могилы кладут цветы.

– Но фрукты не кладут.

– Почему не кладут? Когда мы были на кладбище, я видела, что на могилу поставили блюдце с конфетами и яблоками.

– Нет, Бонни, это не кладбище. – Лера поморщилась. Дети легко говорят про смерть, потому что не понимают, что это такое. – Я думаю, что это какой-нибудь магазин. В нем продают и цветы, и фрукты. Или у него витрины раскрашены. А кресты – это, возможно, антенны на крыше…

– Тетя Лер, – Бонни хитро прищурилась и отложила печенье. – А я знаю, что это!

– И что?

– Это церковь. Помнишь, куда мы с тобой в Вербное воскресенье ходили? Ты потом Рами про нее в ресторане рассказывала. Она же на набережной стоит. И от нее дорога идет в гору.

– Точно, – согласилась Лера. – Молодец! Тебе не банки надо грабить, а идти в сыщики. Это Рождественская церковь. Она же вся украшена цветами и фруктами. А наверху кресты…

Они рассмеялись.

– Тетя Лер, а поехали туда, пока не стемнело? Посмотрим все дороги. Может быть, найдем и «дикие цветы».

Ажурные кресты Рождественской церкви горели в лучах заходящего солнца. На куполах переливалась мозаика разноцветных чешуек. Диковинные фрукты и цветы свисали со стен и увивали колонны. В голубом небе плыли белоснежные облака.

– Ух, красотища, – шмыгнула носом Бонни. – Жаль только, они все белые.

– Кто? – не поняла Лера, завороженно глядя на церковь.

– Цветочки и фрукты. Представляешь, вот бы их раскрасить в разные цвета.

– Это был бы уже не храм Господа, а новогодняя елка, – Лера улыбнулась. – Пошли, обойдем кругом.

От церкви в сторону центра можно было подняться по двум улицам и пешеходной лесенке. Именно с нее они решили начать свои поиски «дикого цветка».

– Вот они – «дикие цветы»! – Бонни победоносно указала на вывеску магазина «Дикая орхидея», когда они поднялись вверх до конца и оказались на довольно оживленной улице, где располагалось много магазинов.

– Ты молодец! – запыхавшись, ответила Лера.

Лестница оказалась длинной и крутой.

– Так даже неинтересно, – сокрушенно вздохнула девочка. – Мы слишком быстро отгадали.

Веснушки на ее лице поникли.

– Рами специально загадал нам простую загадку, – Лера погладила ее по голове. – Для тренировки.

– А что, потом еще будут загадки?

– Пошли обратно, сыщик. Если будут, я тебе позвоню.

– Тетя Лера, может мне, правда, в сыщики пойти? Как в сериале про улицы Санкт-Петербурга. Там тоже сыщик – женщина.

– Не сыщик, а следователь.

– Какая разница! – Бонни скакала по лесенке то вверх, то вниз, хвостики на ее голове болтались в разные стороны. – Тетя Лера, а ты скажешь Рами, что это я догадалась про церковь?

– Скажу, не волнуйся. Приеду домой и сразу отправлю ему по электронной почте письмо. Пошли, мне еще надо в «Ариум» заехать. Кое-что отвезти.

* * *

«Может, хоть сегодня, в пятницу вечером, Рами будет на связи?» – подумала Лера, глядя на мигающие красные огни перед закрытым переездом. Они не общались по ICQ почти целую неделю. Со вторника, когда он прислал письмо о том, что они правильно отгадали загадку. Лера вздохнула. Давно ее никто не спрашивал: «Как прошел день?»

А день был мерзким: утром она бесполезно прождала два часа в приемной, чтобы показать директору окончательные варианты эскизов, но он так и не принял ее, велел оставить эскизы секретарю. Теперь она сможет узнать о судьбе буклета, только когда вернется из Франции. А там до презентации останется всего одна неделя. Если боссу что-то не понравится, переделать уже не будет возможности. Одна надежда, что Рита справится без нее, или, в крайнем случае, можно будет что-то решить по электронной почте…

В обед она встречалась с Кириллом, в ресторане «Елки-Палки». Когда они сели за стол, Кирилл торжественно объявил, что приглашает ее на майские праздники в Тунис в пятизвездочный отель. Потом достал из пухлой барсетки путевки и положил перед ней. Наверное, Лера напоминала растерянную курицу, которая сидела рядом на изгороди, когда ответила, что не сможет поехать: она улетает в командировку в Париж. Услышав отказ, Кирилл несколько минут молчал, а затем холодно заявил, что был о ней лучшего мнения и что им больше не стоит встречаться. Она попыталась объяснить, что это деловая командировка, но он встал и ушел.

– Вот так, Пьеро, – Лера погладила серебристого льва на руле автомобиля. – Теперь мы с тобой совсем одни. Был единственный друг, и тот сплыл…

Слева послышался рев автомобиля. Зеленый «Паджеро», как всегда, без очереди подкатил к шлагбауму по встречной. «Ну уж нет, не сегодня!» – Лера включила первую передачу и подвинулась совсем близко к планке шлагбаума. «Паджеро», недовольно рыкнув, замер на встречной. Как на старте «Формулы-1». Поезд прошел, заградительные заслонки опустились. Путь свободен. Пьеро, казалось, не поехал, а прыгнул вперед. «Паджеро» попытался отжать его вправо, но Лера не тормозила, решив про себя, что даже если он поцарапает ей машину, она все равно не уступит. Хватит всем уступать! Джип остановился. Послышались презрительные сигналы встречных автомобилей.

«Вуаля!» [18]  – радостно закричала Лера, послала Пьеро несколько воздушных поцелуев и надавила на педаль газа.

Ящик электронной почты был пуст. В ICQ Рами тоже не было.

За окном начался дождь. Капли собирались на стекле в разлапистые цветочки и снежинки, которые медленно стекали вниз, рисуя загадочные узоры. «Пейзаж, нарисованный дождевой водой», – вспомнила Лера слова брата и отправила Рами сообщение.

...* * *

– Тетя Лера, а я читала, что из маков делают наркотики.

– Из чего? – не поняла Лера, занятая мыслями о том, что выставка для брата закончилась провалом. До сегодняшнего, последнего дня не было продано ни одной картины. Теперь брат «с горя» явно ударится в запой.

– В журнале было напечатано, что наркотики делают из маков, – повторила Бонни и показала рукой на часы с фиолетовыми маками. – Из таких?

– Не знаю. Может быть… – рассеянно ответила Лера и взглянула на часы. Господи, уже девять вечера. Где же Виктор?

– Тетя Лер, да не переживай ты так, – попыталась успокоить ее племянница. – Папа скоро будет. Наверное, они с Утрилло картины повезли в мастерскую. Давай, я тебе еще чаю налью?

– Налей.

Бонни включила электрический чайник и села напротив Леры.

– А зачем ты столько книжек про Париж сегодня накупила?

– Понимаешь, Бонни, для того чтобы что-то полюбить, это «что-то» надо хорошо узнать. Вот я и хочу прочитать про Париж, чтобы, когда приеду, он сразу стал мне родным и знакомым.

– Понятно… – задумчиво произнесла племянница. – Неужели Париж действительно такой красивый? Все только и говорят про него.

– Он не просто красивый, он сказочный. В нем чудесная архитектура. Широкие бульвары, Эйфелева башня, Собор Парижской Богоматери, Триумфальная арка… В общем, всего не перечислишь.

– Ну и что, в Москве тоже есть Триумфальная арка.

– Разве можно сравнивать Москву и Париж? Париж – это особая атмосфера. В нем жили знаменитые поэты, писатели и художники.

– Я знаю. На Монмартре. Утрилло говорил, что у него один знакомый художник рисует там портреты туристов. Зарабатывает сто евро в день!

– Бонни, я тебе много раз говорила, что деньги – не самое главное в жизни. Мечта – вот ради чего стоит жить. Ты знаешь, например, что твой дедушка мечтал спроектировать и построить башню? Чтобы она стала такой же знаменитой, как Эйфелева башня в Париже.

– Папа говорил, что дедушка иногда целыми днями рисовал башни, – ответила Бонни.

– Да, у него была для этого специальная тетрадь. Когда приедешь в гости, я тебе ее покажу, – подтвердила Лера с грустью. Тетрадь хранилась у нее на шкафу в коробке из-под обуви. Там же лежал альбом с фотографиями, электробритва и письмо, которое отец написал в больнице перед смертью на обратной стороне кардиограммы. Это было все, что осталось от человека-романтика, который раскрашивал лицо красками и играл с детьми в «индейцев».

– А почему он вас бросил?

– Он нас не бросал, он уехал искать свою мечту, – тихо произнесла Лера, хотя сама не раз задавала себе тот же вопрос и не находила разумного ответа.

– Значит, мечта дороже семьи?

– Понимаешь, Бонни… – Лера хотела объяснить девочке, что для некоторых людей мечта и есть сама жизнь. Не успела. Хлопнула дверь.

– Салют, мадемуазели, – раздался глухой баритон Виктора. В коридоре громыхнуло. – Вот черт, замучился тащить эти картины.

– Привет, пап. Как дела? – выскочила ему навстречу дочь.

– Лучше не бывает, – ввалившись на кухню, Виктор вытащил из кармана бутылку водки. – Накрывайте на стол, будем гулять. Да не смотри ты так на меня, Лулу, лучше свари спагетти. Есть повод отметить окончание выставки.

Запахло табаком, алкоголем и краской.

– Неужели купили что-нибудь? – радостно спросила Бонни.

– Точно. И знаете, что? «Монстриозу». Аленький цветочек. – Виктор ухмыльнулся и достал из шкафа две рюмки.

– Всего одну картину? – удрученно переспросила девочка. – И за сколько?

– Триста баксов. Деньги будут на следующей неделе. – Виктор перехватил огорченный взгляд Леры и оскалил желтые от курения зубы. – Извини, сестра, дороже продать не удалось. Зато я тебе в погашение долга готов отдать всю коллекцию своих «обнаженных красоток». Повесишь в столовой. Маман будет не скучно.

Он захохотал.

– Спасибо, – пробормотала Лера. – Можешь оставить их себе.

– Значит, и тебе не нравятся мои картины?