Флер вся дрожала от страха. Рыдания вырывались у нее из груди, хоть она и старалась взять себя в руки. Ее спаситель наклонился над ней. Сквозь туман, застлавший глаза, Флер разглядела смуглое красивое лицо.

— Как вы себя чувствуете?.. Не больно? — спросил он ее. Руки незнакомца спокойно держали Флер за плечи, она чувствовала на своем лице его легкое, приятное дыхание. Он говорил с ней по-французски, и она машинально отвечала ему на том же языке, так до конца и не осознавая этого.

— Нет, ничего. Только испугалась.

Дымка перед глазами начала понемногу рассеиваться. Флер пристально вглядывалась в карие глаза удивительно красивого человека. Их радужную оболочку золотисто-зеленого цвета оттеняли две темные, дымчатые полосы, из-за которых глаза у него приобретали необычный вид и становились похожи на глаза горной дикой кошки. Как же она смогла заметить такую незначительную деталь, когда все ее тело ныло от боли, а сама она была в шоке?

— Можете подняться на ноги? — спросил он.

— Думаю, смогу.

— Давайте попытаемся! — Взяв Флер за руку, мужчина, подхватив ее под локоть другой рукой, Мягко поставил на ноги. Она закачалась, ухватившись за него, чтобы не потерять равновесие. Он обнял ее за талию и дал опереться на его твердую руку. Нервное напряжение немного ослабло, и Флер чувствовала себя в его объятиях так спокойно и легко. Она ощущала тонкую шерстяную ткань рукава его сюртука, вдыхала приятный аромат. Но чего? Розы? Или клевера? Нет, это были цветки клевера, воткнутые в лацкан.

За его спиной она увидела грума, державшего двух лошадей. Она тут же вспомнила об Обероне.

— А моя лошадь? Где она?

— С ней все в порядке. Мой слуга поищет ее. Она не могла убежать далеко, — успокаивал ее по-французски незнакомец. Но по его акценту Флер теперь догадалась, что он не француз. В его облике было что-то экзотическое, да и произношение какое-то раскатистое. — Как это произошло? Этот негодяй стащил вас с седла?

— Нет, меня сбросила лошадь. Они натравили на меня собак, и лошадь понесла.

Вокруг них уже собралось много народу. Одни из первых свидетелей побежали следом за тремя землекопами, но так и не догнали злодеев. Немедленно завязалась дискуссия по поводу того, следует ли продолжать поиски, хотя было ясно, что теперь бандитов не задержать. Они исчезли.

Флер было ужасно неловко, все на нее бесцеремонно глазели. По-прежнему цепляясь за его руку, она с беспокойством сжимала ее. Она умоляюще смотрела не своего спасителя — ей так хотелось поскорее покинуть это ужасное место.

— Думаю, мадемуазель, нам нужно… — начал было он. Но в эту секунду его прервал чей-то крик. Кто-то бежал среди деревьев, ведя за собой Оберона.

— Где она? Ей не причинили вреда? Боже, что случилось?

В ответ послышались несколько голосов.

— Девушка здесь…

— Она упала с лошади, несчастная!

— Нет, на нее напала шайка воров!

— Нет, не воров, а анархистов…

— Ее приняли за мертвую. Вот тот джентльмен…

— Ничего подобного. Просто это настоящие хулиганы…

— Хотели ее избить…

Бросив кому-то поводья Оберона, человек попытался вырвать Флер из объятий спасителя своими сильными руками, снова ее напугав. Но лицо его ей было знакомо, голос она тоже узнала, только на нем была незнакомая форма голубого цвета Королевского корпуса военных инженеров.

— Тедди! Это ты?

— Флер! Все в порядке? Я увидел твоего Оберона одного, без тебя, что произошло?

— Вы знаете эту леди? — спросил незнакомец по-английски.

— Я знал ее всю свою жизнь, — резко ответил Скотт. — Что здесь произошло?

Незнакомец, не отвечая на поставленный вопрос, только поклонился.

— В таком случае, мадемуазель, я могу вас покинуть, оставляя заботам этого джентльмена, — сказал он Флер снова по-французски, правда, с вопросительной интонацией.

Флер чувствовала, как она смущена, как она выбилась из сил.

— Да, конечно, — неуверенно ответила она. — Мистер Скотт позаботится обо мне. Ах, сэр, не знаю, как вас за все благодарить…

Но он уже повернул и пошел прочь. Скотт настойчиво требовал от Флер объяснений, ему не терпелось лично убедиться, что с ней ничего страшного не произошло. Когда она ему в нескольких словах описала случившееся, незнакомец уже сел на лошадь и исчез вместе со своим слугой. Это было последней каплей. Флер залилась слезами, не понимая их причины.

— Боже мой! — воскликнул с тревогой в голосе Тедди. Он прижимал ее к плечу, медленно поглаживая по руке.

— Она в шоке, — пояснила стоявшая рядом сердобольная женщина. — На вашем месте, сэр, я бы доставила бедняжку поскорее домой.

— Да, конечно, вы правы, — согласился он, с сомнением глядя на Оберона. — Для этого нужно, насколько я полагаю, раздобыть двуколку.

— Совершенно верно, сэр, — заметил человек, державший Оберона. — Если вы проводите молодую леди до ворот, то я сбегаю за экипажем.

— В любом случае нужно сообщить полицейским об убийцах, — с облегчением произнес сморщенный беззубый старичок. — Нельзя быть в полной безопасности даже в своей кровати дома — с этой выставкой, всеми этими иностранцами и хулиганами. Один сброд. Такого нельзя допускать.

— О чем вы толкуете! Их уже и след давно простыл! — возразил кто-то. — Они бежали, как зайцы.

— Лучше отвезите молодую леди поскорее домой, — продолжала здраво мыслящая женщина. — Она дрожит как осиновый лист. Чему же здесь удивляться, несчастная девушка!

— Все в порядке, — всхлипывала Флер. — Просто я не могу никак сдержать рыдания.


Флер проснулась от обычного гула голосов на рассвете и после секундного оцепенения восстановила всю картину вчерашних событий. Ее уложили в кровать очень рано. Она проспала весь вечер, всю ночь и наконец проснулась задолго до своего обычного времени.

Флер легла на спину и стала разглядывать балдахин над кроватью, анализируя свое внутреннее состояние. Она чувствовала, как у нее затвердело от синяка левое предплечье, там, где ее грубо схватил землекоп, ощупывала кровоподтеки на бедре и плече, на тех местах, которыми она ударилась при падении с лошади. Кроме этого, никаких других повреждений не наблюдалось. Но напряжение прошлого дня вызывало у нее странное летаргическое ощущение. Нельзя сказать, чтобы оно было ей неприятно, — по всему телу разливалось тепло, словно она приняла горячую ванну после продолжительной охоты.

Пережитое ею потрясение, конечно, притупило ее воспоминания о том, как она подверглась разбойному нападению. Из них всех самыми неприятными были возвращение домой в двуколке, когда ее немилосердно подбрасывало на булыжной мостовой, не поддающиеся контролю горькие рыдания и ужасная тошнота. Несчастный Тедди, ему тоже прилично досталось, когда он сопровождал ее на Обероне, сидя в неудобном женском седле, однако новоиспеченный военный инженер не жаловался и был чрезвычайно внимателен к ней, когда они приехали на Ганновер-сквер. К счастью, дома никого не оказалось, и в результате ей не пришлось выслушивать слезные упреки и горькие причитания. Тедди позаботился обо всем — он заплатил за экипаж, дал указания слугам, перенес Флер в ее комнату наверх, послал горничную, чтобы та раздела хозяйку, умыла и натерла кровоподтеки и синяки арникой и гамамелисом.

Он подождал прихода ее тетушки и дяди, чтобы сообщить им о случившемся. Флер была очень довольна, что ей удалось избежать надоедливых расспросов и медицинского освидетельствования. Она, конечно, понимала, как глупо поступила, отъехав далеко в сторону от главной аллеи, и ей не хотелось все время выслушивать одни и те же упреки. Тедди, вероятно, во всех подробностях расписал ее приключение, так как, когда позже к ней в комнату поднялась тетушка Венера, она ее больше ни о чем не расспрашивала. Она ласково осведомилась у Флер о ее самочувствии и сообщила ей, что дядя Фредерик с Тедди отправились к судье, чтобы составить полный протокол об этом происшествии.

— Не думаю, что можно поймать злоумышленников, — заявила Венера, — но все равно следует что-то предпринять. А теперь скажи мне, Флер, что тебе нужно?

— Ничего, благодарю вас, — сонным голосом пробормотала она.

— Тебе необходимо как следует отдохнуть. Мистер Скотт шлет свой привет. Он зайдет к тебе завтра, чтобы справиться о твоем здоровье.

И наконец Флер вспомнила о самом главном. Теперь, лежа на мягких подушках в томной позе, она думала о том человеке, который спас ей жизнь. Кто же он такой? Несомненно, джентльмен, это сразу видно по его одежде, голосу, поведению. Он, конечно, иностранец, ведь он обратился к ней на французском, однако с заметным акцентом. Скорее всего он приехал для участия во Всемирной выставке. Судя по его внешности, это был человек не простой, с положением. Может быть, он посланник одного из иностранных правительств.

Но что можно сказать о нем как о мужчине? По виду ему лет двадцать пять — тридцать. Очень красив, смугл и несколько замкнут. На добром лице затаилась печаль. Вероятно, в жизни ему пришлось пережить какое-то горе. Он, несомненно, был человеком утонченным: его сюртук сшит из очень тонкой дорогой материи, сам он весь чрезвычайно опрятен, а руки у него — она отлично помнила — были холеные. А цветки в лацкане? В них явно проявлялась его индивидуальность. Она до сих пор помнила нежный запах клевера и, кроме того, чистый, приятный запах его тела, его кожи — теперь она все ясно вспомнила.

Флер была так близко от него! Она прикасалась к нему, чувствовала себя спокойно под его надежной защитой! Ее удивляло, что в момент опасности, вся охваченная страхом, она испытывала к нему особые, интимные чувства, словно была с ним знакома целую вечность. Его рука, поддерживавшая ее за талию, казалась не рукой чужого — нет, это было прикосновение человека, которого она знала давно, и оно было таким приятным, таким желанным.

Флер чувствовала, как все ее тело дрожит от возбуждения и ощущения счастья, она переживала подобные ощущения еще ребенком, когда, просыпаясь утром на Рождество, готовилась к какому-то пока еще неизвестному удовольствию. Вчера ей грозила смертельная опасность, но вместе с ней она словно родилась заново. Как ей хотелось узнать, кто он такой! Как это было похоже на него, — размышляла Флер, — не дожидаясь от нее благодарности, сразу же скромно удалиться, как только на месте происшествия появился Тедди. Как ей хотелось узнать его имя, чтобы теперь думать о нем, называя по имени. Кто он? Но какое это имело значение, если он находится сейчас в Лондоне по случаю Всемирной выставки? Она обязательно его увидит. Он настоящий джентльмен, скорее всего важный иностранный представитель, а светское общество в столице не так уж велико. Рано или поздно они непременно встретятся.

Флер сладко потянулась и снова зарылась в подушки. Птицы за окном пели исступленно, и через штору она видела, как загорается солнечный день. Как же хорошо жить на белом свете! Где-то там, за окном, находился ее высокий иностранец, возможно, в эту минуту он тоже проснулся и вспомнил о ней. Ведь теперь они были связаны невидимыми нитями, благодаря сложившимся обстоятельствам. Они с ним пережили несколько восхитительных мгновений, которые изменили все, навсегда. Они уже перестали быть чужими.

И они обязательно встретятся, Флер в этом не сомневалась. Это была ее судьба.

— Как ты себя сегодня чувствуешь, Флер? Должен признаться, это приключение особенно на тебе не сказалось. — К ней пришел Тедди Скотт.

— У меня небольшая усталость, пара синяков, но в остальном все в порядке, благодарю тебя.

— Синяки от падения с лошади?

— Да, их, правда, не видно, но сегодня не поеду верхом.

— Надеюсь, ты перестанешь ездить одна, после того что случилось. Ты всегда должна…

— Благодарю вас, мистер Скотт! Я уже пережила одну бурю, устроенную мне тетушкой Венерой. С меня довольно!

— Что ты, я не хотел тебя обидеть. Прошу меня извинить. — Вежливо кашлянув, он продолжал теребить в руках перчатки. — Это платье тебе очень идет. Как называется этот цвет?

— Я обычно не придумываю названий, но вообще-то он называется лилово-розовый. — Флер улыбнулась. — Неужели ты приехал сюда только ради того, чтобы обсудить мой туалет?

— Надеюсь, ты не станешь читать мне по этому поводу лекций…