Опустив письмо в карман, Флер задумалась. Денег у ней было немного, но она отдаст все. Нижнее белье — не проблема. Быстро обшарив все ящики, она нашла то, что считала первой необходимостью. А что делать с меховыми вещами и ботинками Милочки?
Выйдя из своей комнаты, Флер по коридору направилась к той, в которой жили Карев с Людмилой. Она уже взялась за ручку, как вдруг услыхала изнутри какой-то звук, заставивший ее вздрогнуть. Она прислушалась. Вскоре в этом звуке Флер угадала монотонный голос Нюшки, напевающей одну из печальных грузинских песен. Когда графа не было дома, старуха проводила большую часть времени в их комнате. Она там стирала пыль, наводила порядок, перебирала вещи, оставленные Людмилой, словно они могли ей рассказать что-то о ее хозяйке.
Можно ли довериться Нюшке? — смущенно размышляла Флер. Нюшке не нравилось то, что произошло в доме, и она во всем винила Ричарда, похитившего ее маленькую госпожу. Если старуха узнает, что Людмила где-то неподалеку и что ее можно вернуть, то она наверняка забьет тревогу, а почуяв это, Людмила сможет улизнуть. Флер решила хотя бы поговорить с ней.
Она вернулась к себе, вынула из комода длинную меховую накидку и самую большую муфту.
Спрятав в муфту нижнее белье и все деньги, за исключением двух серебряных, оставленных для солдата, Флер добавила еще несколько пар теплых вязаных чулок, пару перчаток, а в последнюю минуту не удержалась и взяла еще маленький флакончик духов. Но, к сожалению, с обувью оказалось потруднее, нога у нее была меньшего размера, чем у Милочки.
Замотав шею шарфом и надев на голову меховую шапочку, Флер набросила на себя широкий плащ и вышла из комнаты. Под плащом муфта была незаметна. В доме стояла тишина. По коридору она дошла до лестницы, потом до выходной двери и, прислушавшись, выскользнула на крыльцо.
Хотя Флер управилась со всем довольно быстро, но уже наступили ранние декабрьские сумерки. Солдата нигде не было видно. На мгновение она подумала, что ей это пригрезилось, но, бросив взгляд в дальний конец улицы, заметила струйку пара, выходящую из-за полуоткрытой двери какого-то дома. Это дышал ее нарочный. Тут же она услыхала его глухое покашливание. Когда Флер подошла к крыльцу, он вышел из своего укрытия. Она протянула ему серебряный рубль.
— Один сейчас, второй получите после того, как приведете меня к ней. Так распорядилась она в письме, — солгала Флер.
Солдат, пожав плечами, отправил рубль в карман.
— Пойдемте, барышня. Держитесь ближе ко мне и не отставайте.
— Куда вы меня ведете?
— На горку. Это возле Четвертого бастиона. Да вы не беспокойтесь, — улыбнулся он, заметив, как ее всю передернуло при упоминании об этом страшном месте. — Сейчас там неопасно, если, конечно, он снова не начнет палить. Тогда нам придется повертеться.
Русские солдаты, — заметила Флер, — всегда называют противника местоимением — он, его, им.
Он резво зашагал, и она заторопилась за ним, низко опустив голову, чтобы ее не узнал в лицо кто-нибудь из знакомых.
Но чем выше они поднимались, тем тише и пустыннее становилось на улицах, кругом царило разрушение. Солнце уже зашло, и было довольно холодно.
Ноги скользили по булыжной мостовой, покрытой то ли изморозью, то ли льдом. На западе она видела красную полосу. Может быть, это последний отблеск заката, а может, костры во французском лагере, он располагался в том направлении.
Солдат остановился у какого-то парадного и, бросив осторожный взгляд вверх и вниз по улице, поманил ее рукой. Флер пошла за ним, стараясь не терять бдительности, и вздрогнула, когда он сжал ее руку.
— Глядите под ноги, — прошептал солдат, увлекая ее влево. — В полу большая дыра. Идите по моим следам.
Что-то скатывалось у нее из-под ног, а она, крепче прижимая к груди муфту, вдруг увидела рядом громадную воронку от бомбы, по краям которой валялись куски досок от пола, а на ее дне слабо мерцала вода.
Флер шла вперед, с трудом удерживаясь на ногах, и у нее перехватило дыхание от страха при мысли, что она в этой темноте может рухнуть туда, вниз. Благополучно миновав этот кратер, они с солдатом вышли на другое поврежденное крыльцо, с которого, вероятно, жители разрушенного дома выходили в сад.
В нос ей ударил запах зелени, она чувствовала под ногами черную скользкую траву, высокую, растущую пучками — похоже, за ней никто не ухаживал, — видела вьющийся по разбитым стенам зеленый ползунок. Теперь землю покрыл настоящий иней — он поблескивал на камнях садовой дорожки, окрашивал пожелтевшие опавшие листья в белый цвет. У дальней стены намело целый сугроб — снег так и не растаял за целый день.
Чуть подальше Флер заметила фигуру крестьянки — это сразу бросалось в глаза. Она натянула поверх толстого слоя одежд тулуп, намотав на голову крестьянскую шаль. Она повернула к ним свое бледное лицо, тревожно прошептав еле слышно:
— Флер?
— Милочка, это ты?
— Ах, Флер, наконец-то!
Они крепко обнялись. Людмила вдруг резко ее оттолкнула.
— Нет, давай без объятий, — заявила она с удивительным спокойствием. — На мне еще полно вшей. Боже, как я рада увидеть тебя снова!
В разговор вмешался солдат.
— Побыстрее, барышня. Мне еще нужно довести ее назад, до дома. И прошу вас — потише. Хотите, чтобы здесь появился патруль?
— Хорошо, — ответила Людмила, — пять минут. А ты подожди вон там, понаблюдай за обстановкой. — Солдат отошел от них, и Людмила снова повернулась к Флер. Голос у нее был низкий, возбужденный. — Тебя по пути сюда никто не видел?
— Конечно нет. Но как ты очутилась здесь?
— Пришлось подмазать кучу людей. Придумывать себе разные имена. Рассказывать всяческие немыслимые истории. Наплевать. Ведь это первый и последний раз. Ты принесла мне вещи?
Флер протянула ей муфту.
— Вот здесь деньги и нижнее белье. Я не смогла попасть в твою комнату, поэтому не принесла ботинки. Но вот тебе моя муфта и накидка. Постой, сейчас я развяжу. Я положила сюда флакончик с духами, думаю, ты там соскучилась по ним.
Людмила вдруг расплакалась.
— Боже мой, Флер! Милая моя дурочка — духи! Ты понятия не имеешь… Она взяла себя в руки, смахнула слезы с глаз и с носа. Заметив удивленный взгляд Флер, тихо сказала: — Прости меня. Там ведь простой носовой платок — непозволительная роскошь.
— Не обращай внимания, — ответила Флер, сделав над собой усилие. — Расскажи побыстрее, как там Ричард.
— С ним все в порядке. Рука у него действует лучше, хотя ему нужно беречь ее. Но дело не в этом. Я пришла сюда, чтобы передать тебе его служебные документы. У тебя они будут в сохранности.
— Что?
— Да, я пришла ради этого. Теперь они ему не пригодятся. После этой страшной бури — ты, наверное, помнишь?
— Конечно, она не прошла мимо нас.
— Но то, что было в Севастополе, не сравнить с тем, что она наделала в нашем лагере, — мрачно проговорила она. — Ты никогда в жизни не видела ничего подобного. Не могу даже тебе описать эту страшную картину. — Помолчав немного, Милочка продолжала: — После этой бури мы остались без пищи. Ее нельзя было доставить в лагерь из гавани, так как дороги, по существу, стали непроезжими. По ним не могли двигаться ни лошади, ни повозки. Мы обратились к командованию с просьбой разрешить нам забивать лошадей, но они нам не позволили это, опасаясь нападения противника. Мне непонятна их логика, так как давно не кормленные лошади так отощали, что едва стоят на ногах. Какая там атака, какое отражение нападения! Обезумев от голода, они вырывали друг у друга гривы и откусывали хвосты. Бедные животные начали умирать, а нам не разрешали их убить.
— Ах, Милочка!
— У нас оставался только один выход — покинуть это гиблое место навсегда. Твой друг Пэджет отправился домой десять дней назад. Ему по горло надоела эта неразбериха. Как мы слышали, еще тридцать восемь офицеров покинули лагерь. Но Ричард отказался уезжать, так как ему пришлось бы в таком случае увезти меня с собой. Он не желал навязывать мне окончательное решение, мой милый дурачок. К тому же не хотелось портить свою репутацию — он не мог уйти, имея при себе живую лошадь.
— Значит, Жемчужина жива?
— И Оберон тоже. Обе лошади выжили. Я об этом позаботилась, — сумрачно добавила она. — Я повсюду собирала для них корм — изо дня в день. И добывала провизию для нас, разумеется. Сердце мое разрывалось при виде умирающих солдат. Но я же не могла всех спасти от смерти. Я с трудом находила пропитание для нас двоих.
Солдат снова перебил их разговор.
— Поторапливайтесь, барышня!
— Сейчас, сейчас! — негромко крикнула она ему. Повернувшись к Флер, Милочка продолжала: — Так вот. Вчера лорд Лукан официально уведомил лорда Реглана, что личный состав бригады легкой кавалерии больше не является боеспособным. Его как такового по существу уже нет. Тех немногих, оставшихся в живых, вчера перевели в Кадикой, и там впервые за долгое время нам удалось накормить как следует лошадей… — Она подняла голову, и Флер снова увидела на ее лице слезы. — Они так ослабли, что некоторым приходилось давать по маленькому пучку соломы за раз. Послушай, тебе когда-нибудь приходилось кормить по-настоящему оголодавшую лошадь? — Людмила всхлипнула. — Сегодня утром откровенно поговорили, и он решил покинуть армию. Так же поступил еще один лорд, лорд Кардиган, но, как мне кажется, о нем здесь никто слезы лить не станет. Он целый месяц не покидал свою яхту. Итак, на первом корабле мы возвращаемся в Англию.
— Мы? Ты сказала — мы?
— Да, Флерушка, я еду тоже. Разве мое решение тебя удивляет? Ты ненавидишь меня? — тихо-тихо спросила она.
Флер пристально смотрела на Милочку в темноте, пытаясь догадаться, что у нее действительно на уме.
— Ты его действительно любишь?
— Была бы я там с ним, если не любила бы? — бесхитростно отозвалась Людмила. — Да, я люблю его, ты, идиотка. И, кажется, всегда любила, только Сергей увлек меня на ложную тропинку, ты же знаешь. Теперь я на верном пути. Ричард меня вполне устраивает, и я устраиваю его. Мне не хочется уезжать из России, но война не будет же длиться вечно, после ее окончания, думаю, мы сможем вернуться. Но самое главное для меня — быть рядом с Ричардом. Только это и имеет значение.
Неужели все это правда? Все-все. Флер была в полном замешательстве.
— Неужели ты ни капли не любила Сергея? — спросила она, чувствуя всю неловкость такого вопроса.
— Конечно любила. Я любила его, и сейчас люблю, но по-своему. Он всегда для меня был далекой мечтой — такой волнующий, такой романтичный, но все это было неестественно, нереально. Он был похож на взбитые сливки с вином — воздушные, восхитительные, но в них чего-то не хватает. Нет, — добавила она, еще больше помрачнев, — в жизни нужно опереться на что-то более солидное, прочное, если хочешь знать. Мечтать, конечно, очень приятно, но в конце все равно придется проснуться, а Сергей этого никогда в жизни не поймет.
Наступило короткое молчание. Кто-то прошел, насвистывая, по дороге, наступив на подернутую льдом лужу. Лед затрещал. Подмораживало. Изо рта у них вырывались клубы пара. Флер чувствовала, как влажный холод от высокой травы проникает через ее ботинок, отчего у нее онемели пальцы.
— Ну, как он все воспринял? — спросила Милочка. — Очень расстроился?
— Убит горем, — ответила Флер.
— Ах вон оно что. — Она помолчала. — Мне в самом деле жаль, очень. Но, знаешь, спасать себя нужно самой. Вот в чем загвоздка. Он медленно убивал меня. Мне нужно было уйти.
— Ты уверена, что действительно этого хочешь? Ну а если ты бросишь Ричарда и вернешься к Сергею?
— Нет. Мне, конечно, жаль, что ты не одобряешь мое решение, Флер, но я не вернусь. Даже если бы рядом со мной не было Ричарда. Я никогда к нему не вернусь.
— Не знаю, как сказать ему об этом, — вздохнула Флер.
Милочка коснулась ее руки.
— Извини, но это я оставляю тебе. Ты — единственный человек, которому я доверяю.
— Лучше сообщи ему обо всем сама.
— Я написала Сереже письмо — это облегчит твою задачу. А второе отцу — ты отправишь?
— Разумеется.
— Спасибо тебе. Ты — настоящий друг. Я люблю тебя. — Она отдала ей письма. Молча Милочка наблюдала, как Флер убирала их в карман. Потом спросила: — А ты что будешь делать? Собираешься ли возвращаться в Англию?
"Флёр" отзывы
Отзывы читателей о книге "Флёр". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Флёр" друзьям в соцсетях.