– А что произошло в прошлом году?

– Их обоих выгнали, хотя сделано это было очень осмотрительно. Надо приглядеться к этим англичанам – они похожи на тех, кто воткнет нож в спину и глазом не моргнет. Ходят слухи, что убрали их из министерства именно потому, что премьер-министру не всегда нравятся их методы.

– Как тебе удалось все это выяснить?

– Слуги болтают. Удивительно, сколько всего известно прислуге. Хоули, чей род издавна славился неразборчивостью в достижении цели, не раз замечен в контактах с теми, кого Мельбурн изгнал из правительства. И вот он, почти демонстративно, встречается с этими двумя господами в тот самый момент, когда король его страны на смертном одре, а трон вот-вот перейдет в руки неопытной девице, которая, надо полагать, станет каждый шаг сверять с Мельбурном. Как ты думаешь, зачем он это делает?

– Потому что уверен, что выиграет.

– Похоже на то. Вопрос лишь в том, что за приз ему маячит?

– А ты как думаешь?

– Если Шеренски прав, – задумчиво проговорил Нилс, – он хочет того, чего всегда хотели и, надо отдать им должное, добивались люди из его рода – богатства и власти. И никогда ни того, ни другого им не хватало.

– И еще руку прекрасной принцессы.

Нилс едва не раздавил в руке бокал с бренди.

– Амелию ему не получить.

Шедоу поднял руки ладонями вверх.

– Я просто так сказал. И все же нам еще только предстоит узнать, на кого работает Хоули. Прости, Нилс, но на сегодня наиболее вероятными его сотрудниками являются акоранцы.

– Это не так.

– Ты просто не хочешь об этом думать.

– Не хочу, это так, но послушай: если бы Хоули взорвал корабль по заказу акоранцев, они бы его так или иначе отблагодарили, но к Амелии его бы и близко не подпустили. Семья у них дружная и крепкая, и Амелию они очень любят. Ее отец и братья никогда бы не допустили, чтобы в числе претендентов на ее руку оказался убийца.

И тут Нилс вдруг подумал о том, что по той же причине они не одобрят и его кандидатуру. Но ведь нельзя приравнивать его к Хоули! Те, за кем он охотился, не только собирались убить президента, но и постоянно преступали закон. Он лишь осуществил справедливое возмездие. Он не убивал невинных людей, чьим единственным преступлением было служение родине.

Шедоу подошел к столу и вытащил папку с портретом Хоули.

– Если он работает не на акоранцев, тогда на кого?

– Не знаю, – признался Нилс. – Но у меня есть соображения. Самым вероятным результатом атаки на корабль было и, возможно, все еще остается война между Акорой и Соединенными Штатами, не так ли?

– Я тебе постоянно об этом говорю.

– Тогда вот что мне скажи: кто от такой войны выиграет?

– Мы, конечно, если победим мы, а иного и представить нельзя.

– Ну, это еще вопрос. Акоранцы – отличные воины, они несколько тысячелетий оттачивали умение защищаться. Кроме того, они выдающиеся моряки. С учетом того, что акоранцам пришлось бы сражаться на своей территории и в море, у них были бы все преимущества.

– Ты всерьез полагаешь, что нас могли бы победить?

– Я думаю, что такую возможность всегда необходимо учитывать, иначе беда. Но представь, что победим мы. Что это нам дает? Акоранцы любят свою страну и своего правителя. Ты знаешь, что означает в буквальном переводе слово «ванакс»? Избранный. Не только правитель, но и все члены правящей семьи считают себя слугами народа, и я думаю, что это не пустые слова. Мы не говорим сейчас о каком-то тиране, которого народ едва терпит. Нам придется собрать армию, вдвое более многочисленную и сильную, чем у акоранцев, чтобы сравнять шансы. А потом еще держать на Акоре солидное войско, и да поможет Бог тем, кого мы туда пошлем наводить свои порядки. Нашим людям предстоит там все время быть начеку, ни на секунду не ослаблять бдительности.

– Но нам ни к чему удерживать Акору, нам лишь надо наказать их за то, что они сделали, и, возможно, получить военно-морскую базу на их территории. Уж базу-то мы сможем защитить.

– Возможно. Но, помимо Акоры, существует множество мест не хуже для нашей морской базы. Зачем нам Акора? В конце концов, она не стоит той цены, которую нам придется заплатить.

– Возможно, – согласился Шедоу.

– Теперь предположим, что выиграют акоранцы. Что они получат? Еще раз докажут миру, какие они жестокие и непредсказуемые. Но мир и так знает об этом.

– Разве они не отбросят нашу экономику на пару десятилетий назад?

– Такое может случиться, но им-то что от этого? Мы ведь не соревнуемся с акоранцами.

Шедоу замолчал и задумался, глядя на портрет.

– Ладно, – пожав плечами, сказал он, – скажи тогда мне ты: кто от этого выиграет?

– Кто на самом деле хочет и может использовать акоранскую военную базу?

– Великобритания. У них всегда были имперские амбиции. В Америке мы их слегка приструнили, но им еще есть куда приложить силы.

– Верно. Кто может потребовать особых отношений с Акорой, основываясь на родственных связях между королевской акоранской семьей и Хоукфортами?

– Великобритания.

– Если бы Акора действительно оказалась в состоянии войны с какой-то агрессивной державой, покусившейся на суверенитет акоранцев, к кому Акора обратилась бы за помощью в первую очередь?

– К Великобритании. – Шедоу медленно вдохнул и выдохнул.

– Черт.

– Вот именно. Если бы Великобритания помогла Акоре одержать победу над нами, при условии, что отношения между ними так или иначе особые, акоранцы могли бы в качестве благородного жеста уступить Британии базу.

– Акоранцы так или иначе проиграли бы в этой войне.

– Итак, тот, кто взорвал корабль, мог действовать не в интересах Акоры, а против нее.

– Хоули развязывает войну, Британия приходит на помощь и получает свое.

– И Хоули получает свое. Что бы там премьер ни думал об этом человеке и его методах, ему бы пришлось его наградить. Я скажу больше – у Хоули могут быть союзники из числа тех, кто тоже хотел бы получить реальную власть. Если у них хватит амбиций, они могли бы сместить правительство Мельбурна и заменить его своими людьми.

– Хоули в качестве премьер-министра Англии? – Шедоу поморщился.

– Бывают вещи и более странные. Кроме того, я не говорю, что все именно так и будет. Важно, что Хоули мыслит в этом направлении.

– В таком случае ты создаешь ему проблему.

Нилс кивнул.

– Именно. Акора и США должны по его задумке быть врагами, а не друзьями.

– И что, ты думаешь, он будет делать?

– Не знаю. Хотелось бы верить, что он совершит какую-то глупость. Я надеюсь. Откровенно, только на это я и рассчитываю.

Шедоу встал и потянулся за сюртуком.

– Кажется, пора мне идти на пост. Хоули не сидит на месте, и мы должны знать, куда он ходит.

– Осторожнее! – крикнул Нилс вслед уходящему брату.

Нилсу хотелось остаться одному. Ему о многом надо было подумать. Об Амелии, о Хоули, об акоранцах и снова об Амелии. Интуиция подсказывала, что следует ждать стремительного развития событий, и поэтому надо было срочно определиться по ряду вопросов.

Нилс растянулся в ванне, наполненной горячей водой, – думать тоже приятнее в комфорте. Но не успел он расслабиться, как в дверь постучали.

– Сэр, простите за беспокойство, – сказал слуга, – но к вам леди.

Леди?

Не может быть, чтобы это была она.

Но невозможное случается – это он понял, когда вышел в холл. Волосы его были еще влажными, он едва успел одеться.

Амелия стояла у окна и смотрела в сад. На ней был симпатичный костюм цвета ореха – того же оттенка, что ее глаза. Она была женственной, не будучи при этом жеманной. Пышная юбка, жилет в талию. Вообще-то он никогда раньше не замечал, что надето на женщине, за исключением тех случаев, когда на ней ничего не надето. С Амелией было не так.

Он заметил, что она нервничает, хотя и пытается скрыть нервозность под улыбкой.

– Забавно, что выражение «взять быка за рога» – не акоранского происхождения.

– С чего ему быть акоранским? – спросил Нилс.

– Ну, потому что мы берем быков за рога. В буквальном смысле. У нас есть такой ритуал или па в танце, как вам будет угодно. И некоторые из нас весьма своевольны и упрямы, в чем и вы, наверное, смогли убедиться.

– Своевольны? Упрямы? – Он шагнул к ней. Щеки ее слегка покраснели. Его задевало то, что она может воспринимать происходящее спокойнее, чем он. – Это так ваши родственники думают о вас?

– Я просто решила, что нам надо поговорить.

Он бросил взгляд в сторону графина с бренди, но передумал. Надо быть в трезвом уме, когда общаешься с этой женщиной, – не то ее ум окажется острее твоего.

– Ладно. Для начала мы можем поговорить о том, как вы сюда добрались. Я думал, ваш отец усилил охрану.

– Но я не пленница. – Ей показалось оскорбительным само предположение о том, что ее могут не выпускать из собственного дома.

– Значит, вы просто взяли да и поехали ко мне. Принцесса, за вами нужен глаз да глаз.

– Правда? – Слишком поздно он заметил эту грозовую вспышку в ее глазах и мысленно приготовился к атаке. – Вы намерены сказать это моему отцу? Вот так вы добиваетесь своей цели?

– Сладкая моя, я давно научился не подставлять шею понапрасну. Кроме того, вы пытаетесь сменить тему. Как вы сюда попали?

– В карете. – Встретив его взгляд, она добавила: – Я не настолько глупа, чтобы ходить по улицам без сопровождения.

Нилс бросил взгляд в сторону двери. Что-то он не слышал, как карета подъезжала.

– Значит, Андреас знает, где вас искать? – Если он хватится кузины и начнет выяснять, где она может быть, если выяснит, то непременно явится за ней. И что тогда? Дуэль?

– Не знает и не узнает. Андреас занят. Сегодня в Лондон прибыл корабль из Акоры, а на нем мой кузен Гейвин. Сейчас они обсуждают государственные дела.

– Еще один кузен, говорите? – Сколько же у нее их еще – кузенов, братьев и прочих особей мужского пола, готовых схватиться за оружие при малейшем подозрении о том, что их Амелии угрожает опасность? И то, что совесть его чиста, ничего не меняет. Нилс не был трусом, и все же не мог не принять во внимание возможных последствий встречи с дюжиной разъяренных акоранцев.

– Гейвин – старший сын моей тети Кассандры и моего дяди Ройса. Он наследник графства Хоукфорт, но последнее время редко выезжает из Акоры.

– Пишет донесения?

– Я не знаю, что он делает. Мама и папа все еще у короля, так что мы вполне могли бы поговорить, не опасаясь, что нас побеспокоят. Я действительно должна знать, каковы ваши намерения.

– Переведите дух, принцесса. Возвращаясь к нашим баранам, кто-то из ваших близких ведь должен знать, что вы здесь?

Она ответила не сразу.

– Болкум и Малридж знают, но они никому не скажут.

– С чего такая уверенность?

– Потому что они Болкум и Малридж. Они живут с нами... всю жизнь, и они все всегда понимают.

– Болкум – это тот парень, что похож на тролля?

– Вы несправедливы к нему. Он добрейшей души человек.

– Я не хотел никого оскорблять. Разве быть похожим на тролля – грех? – Нилс решил воспользоваться советом, данным Амелии, и перевести дух. Черт, она чудесно выглядела, только являться сюда ей совсем не стоило, так что чем быстрее он отвезет ее домой, тем лучше.

– Карета все еще возле дома?

– Вы собираетесь меня выпроводить?

– Ладно, поехали вместе. Я седлаю Брутуса.

– Какая замечательная мысль! Проехаться по всему городу в ваших объятиях. И как, вы думаете, к этому отнесется моя семья?

Он невольно усмехнулся. Он знал, что мысли его приняли не то направление. Черт, вообще-то это и не мысли вовсе, хотя результат-то один и тот же.

– Надеюсь, что в Акоре непопулярно блюдо, которое мне как-то пришлось отведать в Мексике.

– И что это за блюдо? – чуть насмешливо поинтересовалась Амелия.

– Скажем так, в рецепт входит кое-какой орган быка, который его обладатель предпочел бы сохранить.

Она сдержанно засмеялась и приложила палец к губам.

– Дайте подумать. Нет, я ничего такого не припомню. У нас готовят очень вкусный рыбный суп. Называется это блюдо «маринос» и у нас считается национальным.

– Рыбный суп? Ну, это по мне. Хотя, должен признать, рыбе я все же предпочитаю мясо. Хорошую отбивную.