Чтоб видеть его глаза, вынуждена поднимать голову, так как он стоит рядом, укрывая своим внушительным телом, скользит по моему мочалкой, вкусно пахнущей его гелем.

– Я бы не позволил тебе сожалеть, – улыбается Эйд. Как всегда, уверен в своих возможностях. – И не дам отступить теперь.

– Знаю, – улыбаюсь в ответ без тени сомнения.

Я прекрасно знала, на что иду, и отдавала полный отчет: как раньше никогда не будет.

Не хочется думать об этом сейчас, усталость манит оказаться в кровати, в крепких объятиях. Лень шевелить даже пальцем, потому не возражаю, когда, выключив воду и обтерев нас, Эйд снова берет меня на руки, возвращая на мягкие простыни.

Проваливаюсь в глубокий сон под тихий стук его сердца, чтобы проснуться в кромешной темноте от нахлынувшего вдохновения. Такого сильного, какого не испытывала еще никогда прежде. Эмоциональный выплеск дает толчок, требует выбраться из объятий и взять в руки карандаш.

Вместо света легкие блики луны, и от этого появляющиеся на холсте очертания наделяются неестественным свечением, переворачивают душу в надежде отразить всю гамму переживаемых эмоций. Взгляд мечется от спящего Эйда к бумаге, уверенное движение руки оставляет за собой такие родные черты человека, забывшегося безмятежным сном.

Пусть я не способна отобразить все его грани, но Эйден подарил частичку себя, обнажил часть души, которая светится в глазах нарисованного парня. Показывает ту сторону, которая не доступна никому вне стен этой комнаты. Наш общий секрет, пропитанный нежностью и острым привкусом чего-то запретного.

Я все же напишу его портрет. Сохраню в закрытом от посторонних месте. Не позволю миру заглянуть в эти глаза, наполненные гаммой самых кристально-чистых чувств. Чувств, предназначенных исключительно для меня.

Наваждение проходит вместе с последней проведенной линией. Не верю, что смогла. Не отвожу взгляда от живых чувств, нарисованных на холсте. Провожу кончиками пальцев по губам, приоткрытым в озорной мальчишеской улыбке, которая так редко появляется у Эйдена, а от того бесценна, и оставляю портрет на окне, возвращаясь к тому, кто все же позволил себя увидеть.

Глава 15. Давай наслаждаться моментом.

Богатый своими насыщенными оттенками вкуса, виски степенно скользит по стеклянным стенкам бокала. Мгновенно отвечает на малейший изгиб кисти, играет переливами, попадая под лучи едва обозначившегося рассвета.

Смотрю на любимый напиток, утопая в его глубине. Мысленно раз за разом уношусь в событие прошедшей ночи. Вспоминаю каждую секунду, словно способен вновь почувствовать еще не совсем уверенные касания моей девочки.

Странное томящее чувство в груди дезориентирует, бесит своей новизной. Пугает. Тысячи раз представлял, как это будет, допускал дикую страсть и нежность, неуверенность и внезапную дерзость, даже отвращение, полное отрицание происходящего со стороны Ти и все же оказался не готов к той искренности, которой она смогла разрушить все мои убеждения, воспитываемые годами. Обрушила закоренелую стену цинизма, с которым выстраивал и тщательно продумывал каждый шаг на пути соблазнения.

Никогда раньше не занимался любовью. Никогда впредь не променяю ее на банальный трах. Без чувств, эмоций, ради удовлетворения потребностей. Сейчас прошлое выглядит настолько плоским, безликим суррогатом счастья, что сложно поверить в то, что оно приносило наслаждение.

Ни на мгновение не сожалею о свершенных поступках, вновь повторю их, повернув время вспять. Все так же кристально ясно вижу их неотвратность, необходимость, но только теперь с такой отчетливостью осознаю: в то время как я просчитываю реакции, Теа живет своими чувствами.

Всегда это знал, так почему именно теперь это так важно? Мучает неравнозначностью наших действий, несправедливостью по отношению к Ти?

Подобный диссонанс несколько мешает, старается перетянуть меня на фронт чувств, вот только не в моей природе придаваться бездумным поступкам, воспитанные годами инстинкты не искоренить, но можно обтесать, смягчить, что великолепно выходит у моей малышки.

Несвойственная мне нежность никак не хочет покинуть, упрямо растекается по всему телу, заставляет глупо улыбаться. Словно юнец, только что лишившийся невинности. Это вызывает дискомфорт, мешает собраться с мыслями, которые разрозненно скачут с места на место, не приходя к логическому построению определенного вывода. И вместе с тем, чувство долгожданного умиротворения, эйфории от победы в самой сложной, пикантной и важной войне будоражит. Наконец могу выдохнуть свободно, отпустить тотальный самоконтроль и просто насладиться тем, чего так долго хотел, так методично добивался.

Делаю глоток виски, понимая, что только с утра обрел столь долгожданную свободу, окончательно пленившись незримыми чарами Теа. Больше не боюсь, что пожалеет, передумает, решит отступить. Вынудит начать новую войну за наше будущее, а все благодаря обычному листу плотной бумаги, лежащему на крыльце, рядом со мной. Обнаруженному случайно, но так вовремя.

Взгляд сам обращается к моему портрету, с жаждой исследователя впитывает каждый штрих, нанесенный Теей. Значит, она видит меня таким? После всего, через что я заставил ее пройти, Ти все так же видит во мне ее идеального Эйда. Это знание греет душу, вселяет убежденность в своих силах, в ее безоговорочной любви. Рождает яростное желание загладить причиненные ей переживания потоком глупых романтичных поступков, которые так любит малышка.

Закрываю глаза, качая головой от столь странных намерений, осознания, что и сам не против окунуться в глупые девчачьи нежности.

Совсем размяк. Надеюсь, подобное состояние не коснется других аспектов моей жизни, которые, похоже, пора заканчивать. Давно данное себе обещание: прекратить идти по краю, взамен на присутствие Теи в моей жизни – не пустой звук. Не стоит дразнить удачу, пока та вежливо улыбается нам. Больше не один, чтоб щекотать нервы, когда вздумается. Не настолько беспринципен, чтобы даже случайно окунуть свою девочку в ненужную грязь, позволить соприкоснуться с ней, что обязательно произойдет, не измени я свой стиль жизни.

Не только Теа способна ломать себя, доказывая безграничную нужду во мне. Новая огранка для жизни давно готова, продумана в мельчайших подробностях, призвана подарить Тее очередную сказку, которую никто не посмеет осквернить. Я не позволю.

Солнце окончательно встает, заявляя свои права на новый день. Наполняет двор переливами света, игрой насыщенных оттенков. Легкий ветер шевелит листья, траву, не оставляет без внимания и мои волосы, хоть те и собраны в хвост. Стоит вернуться в дом, который покинул в надежде упорядочить поток нахлынувших чувств при виде спящей рядом Ти. Ее доверчиво прижатого тела, легкой улыбки на губах. Успокоить вполне предсказуемое возбуждение, в борьбе с которым душ оказался бессилен.

Не забываю захватить портрет и так же беззвучно, как до этого ушел, возвращаюсь в комнату. В руках вместо бокала практически нетронутого виски, чашка горячего чая с корицей. Любимый напиток Ти, который я сделал спонтанно. Для себя. Малышка никогда не встает так рано, не вижу смысла ее будить, пусть отдыхает.

Ставлю чашку на прикроватную тумбочку, удобно устраиваюсь на кровати рядом. Не представлял, что такое простое действие, как лежать на животе, подложив под голову руки и смотреть на девушку, может принести столько эстетического наслаждения. Тяжелое одеяло едва заметно шевелится от каждого вздоха Ти, длинные волосы вольготно расположились на подушке, руки под щекой вызывают ассоциацию с маленьким ребенком, настолько она милая.

Ее образ вызывает улыбку. Стараясь не потревожить, убираю упавший на лицо локон за ухо и, не сдержавшись, провожу по мягкой коже в легком поглаживании. Теа инстинктивно прижимается к руке, вздыхает и, устроившись удобней, снова расслабляется.

Неимоверным усилием воли отказываю себе в желании разбудить ее поцелуем. На часах еще нет и шести, боюсь, за столь ранний подъем меня сбросят с кровати, велев оставить ее в покое.

Не успеваю улыбнуться воображению, живо нарисовавшему эту картину. Идиллию нарушает звук телефона. Кто-то настойчиво жаждет общения. Пропускает толстый намек из сбрасываемых мною звонков и с завидным упорством набирает вновь и вновь, пока я не капитулирую под решительностью моего оппонента и, покинув комнату, все же отвечаю.

Кай. Кто бы сомневался, что только он может позвонить в столь 'нужный' момент. Знает, что встаю рано, предпочитая утренние пробежки пустому валянию в постели, и нагло этим пользуется.

А вот что заставило друга проснуться в такой час и в самом деле интересно. Эта ленивая задница не встает раньше обеда, если на то нет жизненно важных обстоятельств.

– Так истосковался по мне за ночь? – глумливо интересуюсь, прислонившись к стене.

Рука непроизвольно взъерошивает волосы. Улыбка не желает покидать лица.

– Ты даже не представляешь как, придурок, – серьезно отвечает Кай, чем заставляет напрячься. – Эйд, мать твою, ты куда пропал?

– Не понял?

– Завязал в клубе драку и тупо исчез. Тебя вообще не заботят возникшие проблемы?

Точно. Совсем забыл о неожиданных сложностях, про которые должен был поведать Кай. За последними событиями подобные нюансы услужливо ретировались из сознания.

– Это не может подождать?

Не могу передать всю степень нежелания окунаться в насущные проблемы. Все существо рвется к спящей за стеной девушке. В голове мелькают варианты, как мы можем провести время. Только вдвоем, забив на внешний мир с его идиотскими правилами.

– Если тебя совсем не волнует наличие конкурентов, заинтересовавшихся камнем, то, безусловно, может, – язвит Кай, а я замираю от удивления.

Откуда они взялись так поздно? Нет, вернее будет поинтересоваться, почему мы так поздно о них узнали. Да кто вообще осмелился позариться на наш куш?

Романтические мысли мгновенно покидают голову, легко настраиваюсь на рабочий лад, включаю трезвое сознание. Подобные сюрпризы – не редкость, но способны уничтожить даже самый гениальный план. Толика постороннего вмешательства равносильна взмаху крыльев бабочки, вызвавшему цунами на другом конце земли.

– Кто такие?

– Ну, наконец, я слышу нормального Эйда, – облегченно выдыхает Кай. – Кери уже наводит справки, но и нам стоит перестраховаться.

Еще как стоит. Тихо захожу в комнату в намерении захватить олимпийку. Уже смирился с необходимостью наведаться к другу, который в весьма интересных выражениях комментирует свалившийся нам на голову 'подарок'. Беззвучно поворачиваюсь к двери и замираю на месте от открывшегося вида.

Теа в одной моей боксерке, которая ей определенно велика, стоит у стены и пьет мой чай. Густые волосы свободно спускаются с плеч, на губах улыбка, а глаза счастливо блестят.

– Ты видел рисунок, – не вопрос, утверждение. – Я тебя нарисовала, Эйд, – радостно вздыхает малышка, но заметив олимпийку и телефон в руке, начинает медленно хмуриться. – Только не говори, что уходишь.

Подкаблучник. Вот я кто, потому что от одного ее вида лишаюсь воли. Плюю на важные дела. Ощущаю покалывание в пальцах и бешеный пульс в теле. Потребность физической близости накрывает с головой. Ничто не важно так, как вернуть улыбку и счастливое выражение ее лицу. Догадывается ли Ти, какую власть надо мной имеет?

– Не ухожу, – улыбаюсь малышке, игнорируя возмущенные реплики Кая. Кажется, меня впервые награждают такими сочными эпитетами. Некоторые даже я слышу впервые. – Завтра, Кай. Поговорим завтра.

Отключаю телефон, чтобы больше никто не мог дозвониться. Обозначиться в нашем с Ти времени. Проблемы имеют свойство решаться, время еще есть. В конце концов, без информации Кер все равно не можем оценить весь аспект предположительных проблем.

Мои слова успокаивают Тею. Снова улыбаясь, отталкивается от стены и подходит ко мне, протягивая почти выпитый чай.

– Кажется, это твой? – шепчет, мило краснея. Никогда раньше не считал, что краснеть это мило, а вот теперь не способен налюбоваться. Что ж она со мной творит?

– Ты чего так рано встала?

Интересуюсь, сдерживая смешок. Забираю чашку, чтоб убрать на тумбочку и обнять волнующую меня девушку.

– Не знаю, – пожимает Теа плечом, устроив голову на моей груди. – Выспалась, наверное.

– Мда? Что ж ты, когда я тебя на тренировки звал, утверждала, что не способна встать с постели в такое время.

Несмотря на укоряющие слова, голос спокоен. Руки скользят по практически обнаженному телу в легкой ласке. Очерчивают безупречные точеные изгибы. Не могу удержаться от соблазна. Тянет к ней с безумной силой, не поддающейся контролю.