В общем женщины, появлявшиеся в жизни Марка, то и дело предпринимали попытки в ней закрепиться и устроиться, поруководить мужиком, сразу же чувствуя его перспективность как ученого и… неизменно уходили, не совладав с его правилами жизни и сложным характером, не забыв высказаться напоследок.

А как же – ни одна не смогла промолчать, всем хотелось объяснить этому ученому, что он «невозможный человек», непробиваемый чурбан, совершенно непригодный для нормальной жизни, которому никто не нужен, кроме его драгоценной науки, и что терпеть его годами может только эта дура Клавка, и то лишь потому, что с ним не живет.

Единственная женщина, с которой Марку всегда было легко просто, с которой неизменно много воздуха, юмора, молчания и радости, душевного и житейского комфорта ну, это понятно…

Светлов всегда знал, что неизбежно наступит такой момент в жизни, когда Клавдия все же захочет создать свою семью, где для него уже не найдется места. Знал и с трепетом ждал этого момента, стараясь задвинуть мысли о будущем на край сознания, и всякий раз у него вздрагивало сердце, когда эти мысли всплывали вновь.

А она взяла и придумала ребенка.

И это было настолько неожиданно, настолько непредсказуемо и никак не учитывалось и не бралось им в расчет, что Марк совершенно растерялся.


Выкатившееся из-за крыши дома напротив солнце ударило Марку по глазам розовыми лучами, и у него, одновременно с этим солнечным потоком, вдруг вспыхнуло, возникло ясное и четкое осознание, что это ребенок Клавдии.

По-настоящему ее малыш! Ее!

И не имеет никакого значения на самом деле, что тот Володя тоже причастен к этому ребенку, ведь самое важное, что это ребенок Клавдии.

А потом Марк вдруг настолько ярко представил, как сидит сейчас, скрючившись в животе у Клавы, совсем-совсем малюсенький, голенький, абсолютно беззащитный детеныш и как ему там тяжело: темно и места мало, и дышать, наверное, нечем, и слышит он все, что происходит вокруг мамы, и чувствует, когда она волнуется и переживает.

И так его это видение потрясло и впечатлило, что перехватило горло от сочувствия и какой-то трепетной нежности к этому крохотуле, вынужденному расти в столь непростых условиях, выслушивая весь тот бред, что несут взрослые рядом с его мамой, и плохо себя чувствовать, когда мама расстраивается.

Он повернул оконную ручку, рванул раму, распахивая окно и с шумом втянул в себя крепкий, пряный воздух ранней осени, задержал дыхание и прикрыл глаза, потерев веки пальцами.

Что-то ведь надо со всем этим делать. Этот маленький, скрюченный малышок внутри Клавдии, его же надо как-то оберегать, защищать, делать для него что-то важное и нужное.

Разве сможет о нем позаботиться как должно этот Федя, который Володя, пусть он хоть сто раз отец! Это вряд ли.

Нет-нет, он не оставит и так не подведет малышка Клавдии, он обо всем позаботится и будет беречь их обоих.

И, резко выдохнув, освобождаясь вместе с воздухом от нахлынувшей минутной слабости, Светлов недовольно проворчал:

– Что она там за витамины-то пьет? Небось, какую-нибудь ерунду.

И, решительно развернувшись, отправился в душ – надо привести себя в порядок. Что у него утром – лекция? Да, вторая пара, а до этого надо бы подъехать в центр, а по пути он позвонит одному человеку и все подробно разузнает.

Четыре года назад Марк получил профессорское звание, а три года назад возглавил отдел «Математического анализа и прогноза стратегических состояний» в Аналитическом центре, подчиняющемся Федеральной службе безопасности и воякам и непосредственно Администрации Президента, точнее, наоборот: Президенту, безопасности и где-то потом воякам. А помимо этой работы Марк читает лекции студентам и занимается, разумеется, научной деятельностью и изысканиями.

Анализ и прогнозы ситуаций в мире по разным направлениям с учетом сотен миллионов изменяющихся параметров, входящих информационных потоков производил отдел Марка Светлова с помощью уникального вычислительного дата-центра, оснащенного суперкомпьютером уже следующего поколения, с применением новейших разработок и технологий, который его умники-подчиненные любовно нарекли «Марусей Стахановной» за ударную, безостановочную работу, специально для которого были созданы просто фантастические вычислительные и математические программы и постоянно разрабатываются, вводятся все новые и новые.

За эти годы Марк оброс очень интересными связями и знакомствами, среди которых числился и уникальнейший человек, известный хирург-трансплантолог, новатор, тоже профессор, ученый. Собственно, на встрече ученых из разных областей науки, организованной администрацией Президента, они и познакомились и как-то сразу прониклись друг к другу большой симпатией и уважением.

Чему не в малой степени способствовал тот факт, что оба, порой до неприличия, были прямолинейны в своих высказываниях, напрочь игнорируя всякие словесные марлезоны и необходимость что-то привирать и приукрашивать, не засоряя свои уникальные мозги несколькими правдами, которые потом требовалось держать в уме, чтобы помнить, кому что сказал.

Вот этому человеку и намеревался позвонить Марк Глебович, чтобы задать встревожившие его не на шутку вопросы.


Мелодия будильника, раздавшаяся ровно в двенадцать часов, напомнила Клавдии о необходимости позвонить Эльвире Станиславовне.

Звонить раньше не имело смысла – у старушки твердый распорядок дня, наработанный годами, в который входили утренние укрепляющие и косметические процедуры, гимнастика, завтрак и полуторачасовая прогулка в любую погоду, после которой следовало либо чтение книг, либо просмотр научных передач, а вот в двенадцать, перед легким обедом, общение с внешним миром разрешалось.

Усилием воли прервав поток воспоминаний, захвативших ее, Клавдия набрала номер Карелиной.

– Как ваша хандра и переживания? – поинтересовалась мемуаристка.

– Переживаются, – вздохнув, призналась Клавдия.

– А вот и нечего, – строго отрезала Эльвира Станиславовна и распорядилась: – Приезжайте, надо работать, это лучшее лекарство от любой глупости, тем более такой, как мужчины.

Они договорились о времени, попрощались, и Клавдия принялась неспешно собираться.

М-да-а-а, восемь лет прошло с того инцидента между Марком и ею, когда он застукал ее целующейся с Николенькой.

Восемь! Ужас и кошмар. Была девочка двадцати двух юных лет, теперь вот уж девушка, можно сказать, пожившая, тридцати годов. К тому же еще и беременная.

И чего только не случилось за эти годы и каких только жизненных ситуаций и историй они не прожили вместе.

С Марком Клавдия объездила почти всю страну. Это была его идея. Точнее, как: Клавдия, в ультимативной форме настояла на том, что Марк ежегодно, в обязательном порядке берет отпуск, чтобы не рисковать своим здоровьем и не провоцировать возможное повторение приступов головной боли.

Марк согласился, но выдвинул и ей встречные условия: в таком случае она будет везде его сопровождать.

– Ты как это себе представляешь? – удивилась Клавдия. – У тебя постоянно какие-то романы в разгаре, у меня тоже отношения, а мы будем вместе путешествовать?

– Не вижу ничего невозможного, – пожал плечами Марк. – Отдыхать за пределами страны, мне, как бы так помягче сформулировать, настоятельно не рекомендовали компетентные люди, ну, это-то понятно.

Собственно да, понятно, соглашалась Клавдия – совершенно незачем стране рисковать учеными и специалистами такого уровня, достаточно того, что Светлова выпускают для участия в научных мероприятиях в других странах.

Но это совсем другой коленкор, и там совершенно иная история с безопасностью, охраной и устройством самих мероприятий. И совсем иное дело частный отдых.

– Следовательно, отпуск я могу проводить либо на даче, желательно в «Полянах», либо в путешествиях по стране. Ты свой отпуск к моему подгадываешь, а остальные участники, как хотят: желают поехать с нами – милости просим, будем рады компании, не желают или не могут, мы и без них обойдемся, – и спросил: – Хочешь посмотреть страну? Например, Камчатку? Сахалин? Или Алтай, Белокуриху? Кабардино-Балкарию? Кавказ? Белое море? А? А я устрою все по высокому разряду.

– Ты бессовестный провокатор! – сетовала Клавдия, понимая, что конечно же согласится.

Как-то так получилось само собой, что ездили они в отпуска практически всегда вдвоем. Клавдия даже и не думала приглашать своих кавалеров, ей с Марком было так хорошо отдыхать и общаться, что какой-то мужчина рядом, ограничивавший бы это их общение и требовавший внимания к себе, был ну абсолютно лишним элементом. К тому же она на самом деле отдыхала, в полном понимании этого слова. А Марк пару раз все же ездил с девушками, ничего путного из этого не получилось – представление о проведении отпуска барышень кардинально не совпадало с его желаниями и планами.

Каждая поездка становилась для Клавдии сюрпризом, она никогда не знала, куда, да и когда они поедут. Пользуясь своей уникальной памятью, Марк держал в голове данные всех ее документов: паспортов гражданского и заграничного, свидетельства о рождении, дипломов, полиса страхования и бесчисленных справок, без которых, как известно, человек никто, а также все пароли доступа к ее гаджетам и личным кабинетам, и номера банковских карточек, и частенько Клавдия, вместо того чтобы ковыряться в папках и искать какую-то понадобившуюся вдруг справку или, забыв код доступа, скажем, в «Госуслуги», звонила ему.

Марк всегда четко помнил все сроки годности необходимых ей документов и контролировал наличие у Клавы действительного загранпаспорта и шенгенской визы. И, обладая всей этой информацией, непринужденно, не заморачиваясь, Марк заказывал и бронировал билеты и номера в гостиницах на имя Клавдии на те сроки, которое были удобны ему, иногда предупреждая ее, а чаще просто ставя перед фактом за день-два до вылета.

Как известно, человек всегда терпит и выносит только то, что позволяет проделывать с собой другим людям, как бы он ни стенал и ни жаловался. И Клавдия отдавала себе отчет, что сама позволяет ему проделывать все это с ней и ее жизнью. Но как когда-то сказала бабушка Вера Михайловна: «Ты это терпишь, потому что тебе это нравится и тебе интересно с ним общаться».

А вот, знаете, да. Это именно так. И не просто интересно, это…

Конечно, самоуверенность Марка, его манера все решать самому и не считаться с обстоятельствами ее жизни и работы, с ее занятостью и делами напрягали и невероятно усложняли жизнь Клавдии.

Каждый раз ей приходилось срочным порядком отпрашиваться с работы и как-то улаживать непростые моменты, потом отрабатывая безумные часы в выходные дни, однажды из-за такой вот поездки пришлось и вовсе уйти с работы, разругавшись в пух и прах с начальством. Правда, она об этом потом совершенно не жалела, потому что нашла куда как более интересную и престижную работу, но не в этом дело.

Сложно было с этим самоуправством Марка и его таранным типом движения: решил-сделал, факт. Но! Но Клавдия побывала в таких местах, до которых никогда бы ни за что не добралась бы сама, даже на Чукотке, в Анадыре и на границе с Америкой в Беринговом проливе на острове Ратманова в составе островов Диамида. Вообще полный восторг!

Каким-то образом Марку удалось получить разрешение властей и пограничников на такой их вояж. И это была настолько потрясающая поездка – на всю жизнь сохранилась память о ней.

Они там на том острове Ратманова поднялись на одну из самых высоких точек, откуда открывался фантастический вид на Берингов пролив – ветер, короткие, зыбкие волны, чайки, практически неподвижно зависшие в воздухе. А они, в своем привычном молчаливом созерцании, необъяснимым образом поднялись до таких чувственных высот, что пережили пусть и краткий, но мощнейший момент благодати.

Ни с чем невозможно сравнить! Ощущение такое, словно они заново переродились и наполнились какой-то непостижимой энергией.

Вот так. И это только благодаря Марку и его возможностям.

А еще практически во всех столицах Европы и даже в Африке Клавдия побывала на разных форумах, конференциях съездах ученых и математиков, в частности.

Ладно, не о географии сейчас.

И не все так уж сложно хотя бы потому, что виделись они по-прежнему редко, раз в месяц, иногда два раза – у каждого своя жизнь, своя работа и какие-то отношения с другими людьми. А в путешествие ездили раз или два в год, разбивая отпуск на две половины. Понятно, что и всяческие научные собрания разного уровня далеко не в два-три месяца происходят, а куда как пореже, да и не каждый раз она на них приезжала.

Были же еще и женщины Марка. М-да, тоже тема еще та.

Клавдия старалась пересекаться с ними как можно реже, хотя, понятно, что неизбежно приходилось сталкиваться и общаться, Марк Глебович себя все так же тактом не утруждал, и если ему вдруг срочно нужна была Клавдия, звонил и просил:

– Приезжай.