Вера Иванова - Формула победы

– Это все так, и мириться с подобным положением дел нельзя, нужно наводить порядок. Однако к обсуждаемому вопросу поведение роллеров в целом отношения не имеет… – не согласился председатель.

– Если позволите, я кое-что разъясню, – вступил в беседу Павел Кузьмич. – Я немного знаком с этим делом… Тут все не так просто. Видите ли, те, кто подписал эту бумагу – Следковский и Маратов, – сами были задержаны по подозрению в ограблении и нападении, но через сутки выпущены за отсутствием состава преступления. Теперь же они выдвигают обвинение в отношении Стрельниковой. Да, я действительно обнаружил ее около пострадавшего. Но она пыталась оказать ему помощь, а не ограбить его.

– Это ничего не значит! – запротестовал Деревяшкин. – Она могла притвориться! И, кстати, о пострадавшем. Что это за история с его исчезновением? Я звонил в больницу, мне сказали, он сбежал!

– Да, это так. Но здесь тоже нет никакого состава преступления, не так ли? Вообще, должен вам сказать, в этом деле много сложностей и неясностей. Например, кто во время ограбления вызвал милицию… На вашем месте я бы не спешил с радикальными решениями, а подождал бы, пока ситуация не разъяснится.

– И сколько же вы предлагаете подождать? – Председатель устало потер лоб.

– Насколько хватит милосердия и терпения. Тут надо ох как осторожно действовать! Вы же не булыжники ворочаете, а человеческие судьбы. Мы все знаем эту девочку! Для нее ролики – судьба. Отлучить ее от них сейчас – все равно что обрезать крылья. У Ани же вся жизнь может пойти наперекосяк!

– Ладно, Павел Кузьмич! – устало махнул рукой председатель. – Давайте без проповедей, и так все ясно. Но только вы нас тоже поймите – мы не могли оставить без внимания поступившую информацию! Тут же пресса, начальство, общественность, сами понимаете. А вы, Деревяшкин, напортачили хуже некуда. Посмотрите, что в парке творится! И все из-за скоропалительных решений. Так что и вам разбирательства не миновать. Ну а что до остального, то, учитывая сложность ситуации, назначаем контрольный срок – сегодня до полуночи. Если Стрельникова не появится и не объяснится – я действительно сниму ее с соревнований! Хотя бы за то, что она обманула меня с этим рыжим парнем.

Всей душой сочувствуя Ане, Павел Кузьмич не торопился открывать карты и рассказал далеко не все. Так, например, он почти стопроцентно знал, кто вызвал милицию во время нападения на Егора. Этому человеку, по-видимому, вообще многое известно… Пришло время навестить его и поговорить. Но надо бы заехать домой и переодеться…

Не сбавляя скорости, Аня нырнула в подземный переход и вскоре оказалась на другой стороне проспекта.

– Куда это она? – крикнул Егор, поворачивая вслед за девушкой в темное жерло перехода.

– Наверное, на набережную! – предположил Стас. – Наше любимое место. Мы там часто гуляли!

Распри и ссоры были на время забыты. Поглощенные общей заботой парни мчались рядом.

Девичья фигурка свернула в арку и исчезла. Когда ребята влетели во двор, Ани нигде не было видно.

– Куда теперь? – запыхавшись, спросил Егор.

– Через калитку в сквер, потом мимо школы к реке, – пояснил Стас.

Они неслись на полном ходу, стремительно объезжая старушек с собачками и малышей на велосипедах. Вдогонку неслись возмущенные крики, но ребятам было не привыкать – пешеходы относились к роллерам настороженно и с недоверием.

Парни выехали на набережную, огляделись.

Если бы они попали сюда в другой, более благоприятный момент, то не смогли бы не восхититься открывшейся перед ними панорамой великолепного заката. Солнце, отражаясь, ослепительно сверкало в широкой, спокойной реке, в окнах гигантских новостроек будущего делового центра. С высокого берега можно было увидеть утопающие в зелени московские высотки и Белый дом; два моста крепко вцепились в противоположный берег: старый, костлявый, безымянный – железнодорожный, и новый, блестящий, похожий на яркую игрушку, – пешеходный, с гордым именем грузинского князя, героя войны 1812 года. Юркие кораблики и солидные теплоходы бороздили речную гладь, оставляя после себя расходящийся треугольником пенный след.

Но парням было не до красивых пейзажей. Озабоченные, они озирались в поисках Ани.

– Ну? Куда теперь? – нетерпеливо окликнул Стаса Егор.

– Обычно мы гуляли по мосту, – пояснил Стас. – Вон по тому, пешеходному. Там внутри магазины, кафешки всякие… Но я понятия не имею, куда она рванула сейчас…

– Я думаю, нам лучше разделиться. Ты дуй к пешеходному, а я обследую вот этот, железнодорожный. Найдешь ее, свистни!

– И ты! – ответил Стас.

Егор развернулся и прямо по мягкому травяному склону покатился вниз, к реке.

– Куда ты, чудило! – заорал ему вслед Стас. – Тут же лестница есть!

Но тот, не останавливаясь, лишь отмахнулся. Стас хмыкнул и направился к пешеходному мосту.

Аня и сама не знала, куда несут ее ролики. Ей было все равно – лишь бы подальше от места позора. Она не слышала криков пустившихся вдогонку парней, не замечала удивленных и сочувственных взглядов прохожих – не так-то часто увидишь плачущего роллера!

Ноги сами привели ее в любимое место – на набережную. Сколько раз они гуляли тут со Стасом, и как же была тогда хороша жизнь! Мост, многолюдный зимой и летом, оживленные лица, яркие витрины магазинов…

Но сейчас ей не хотелось туда. Там другая жизнь, другой мир. Ее теперешнему угнетенному состоянию больше подходил другой мост, железнодорожный, – костлявый угрюмый старик, мрачный и одинокий. Она свернула с шоссе на тропинку, потом быстро спустилась вниз по широкой бетонной лестнице.

Быстрее, быстрее, вдоль берега, мимо чугунной решетки, старой городошной площадки и каких-то контейнеров туда, на песчаный склон, где запнулись, а потом намертво увязли похожие на толстые слоновьи ноги опоры старого моста.

Теперь здесь тоже была стройка. Рядом с металлическим скелетом должна была протянуться широкая лента нового шоссе; работы велись круглосуточно.

Добравшись до моста, Аня шлепнулась на песок и дала наконец-то волю слезам. Она плакала, размазывая по лицу грязь, потом скинула защиту, сбросила ролики, оттолкнула их – как будто коньки были виноваты в том, что с ней произошло.

Королева пребывала словно в трансе. Сказывались усталость, нервное напряжение последних дней, разочарование в любви и дружбе… Наверное, поэтому ей вдруг захотелось совершить что-то абсурдное, дикое, дурацкое… Ну, например, прыгнуть в темную, с качающимся мусором воду… Или хотя бы похоронить в ней ролики.

Да-да, вот это она сейчас и сделает! Утопит ролики в Москве-реке. И успокоит свою душу. И больше никогда, ни за что, даже под дулом пистолета, не встанет на коньки и не появится в скейт-парке!

Апатия сменилась лихорадочной деятельностью.

Аня вскочила, подбежала к воде. Может, швырнуть их прямо отсюда? Нет, у берега совсем мелко. Если уж топить, так на самой глубине, чтобы никогда не возникло желания вернуть их назад.

Аня сцепила коньки баклями, перекинула через плечо и пошла к мосту – туда, где переплетения металлического каркаса подходили почти вплотную к песчаному берегу. Она решила пройти по железяке до середины реки и там сбросить ролики в воду.

Сказано – сделано. Это оказалось нетрудно – все местные ребята увлекались лазанием по мосту, это было любимое развлечение. Металлическая ферма была достаточно широкой, и Аня отлично помнила, как надо двигаться, – руки перебирают перекладину, ноги двигаются параллельно. Трудно оказалось только скинуть ролики: пришлось отпустить одну руку, а другой обнять вертикальную металлическую стойку. Коньки пошли на дно с бульканьем, круги разбежались по воде и исчезли, будто ничего и не было. Где-то вдалеке загудел поезд – надо торопиться, скоро состав въедет на мост, и тогда тут станет опасно. Последний раз посмотрев на то место, где утонули коньки, Аня пустилась в обратный путь.

Девочка все еще стояла на мосту, когда на берегу появился Егор.

– Стрелка! – крикнул он. – Не смей! Не делай этого!

Аня вздрогнула, одна нога шагнула мимо фермы, и в этот момент электровоз въехал на мост. Вибрация передалась металлическому каркасу, конструкция слегка изогнулась – совсем чуть-чуть, незаметно, но легкого толчка оказалось достаточно, чтобы руки девочки отпустили перекладину.

– Помогите! – только и успела крикнуть Аня перед тем, как с высоты десяти метров рухнуть в воду.

– Анька! Держись! Я сейчас! – Егор в мгновение скинул ролики, бросился к парапету, перепрыгнул через ограду и полетел вниз. Вспомнив об уговоре со Стасом, он свистнул, но свист получился коротким – парень пронзил метровый слой воды: около берега было совсем мелко.

Удар о дно был настолько сильным, что Егор на несколько секунд потерял ориентацию, а когда пришел в себя, то вдруг понял, что мир вокруг изменился… Как будто в нем что-то сдвинулось, поменялись краски, появилось нечто новое… Раздумывать над необычными ощущениями было некогда – Аня бултыхалась на середине реки. Энергично загребая руками, Егор поспешил на помощь.

На роликах Стрелка каталась хорошо, а вот плавать почти не умела. Она смогла бы, пожалуй, поплескаться на мелководье и проплыть по-собачьи метра четыре, но добраться от середины широкой судоходной реки до берега – об этом и подумать страшно! Вот эти-то мысли и мешали. Девочка запаниковала и начала бессмысленно бить по воде руками – худшее, что может сделать утопающий. Голова ее, как поплавок, то поднималась над водой, то исчезала. Вдруг мелькнула нелепая мысль – она хотела утопить ролики, а теперь они утопят ее… Аня засмеялась и тут же, захлебнувшись, снова ушла под воду.

Рука Егора ухватила ее уже на глубине.

– Дыши! – услышала она. – И не брыкайся!

Но разве это возможно? Оказавшись на поверхности, Аня замолотила руками еще сильнее, а потом намертво вцепилась в Егора, так, что теперь он под ее тяжестью тоже начал тонуть.

– Какая же ты тяжеленная… Никогда бы не подумал… – Спасатель пытался выплыть, но Аня тянула его вниз, сковывая своими объятьями. – Отпусти! – из последних сил крикнул парень. – Ляг на воду! А то вместе утонем!

– Искупаться решили? – неожиданно вынырнула рядом голова Стаса. – Ну и местечко выбрали! Вы бы еще в отстойник забрались…

Вовремя подоспевшему парню удалось оторвать Аню от Егора, и вдвоем парни быстро доставили утопленницу на берег.

– Ну, все! – пригрозил девушке Стас, едва они выбрались на землю. – Больше – никаких роликов! Будешь у меня в бассейн ходить!

Вечерело. Андрюшка стоял у окна и вглядывался в темноту. Вначале он перестал видеть верхушки березовой рощи на горизонте, потом по очереди исчезли липы уходящей к шоссе аллеи. Вскоре сумрак подступил к подножию больницы и начал подниматься вверх.

– Эй, Андрюха! – уже в который раз окликал парнишку Санька. – Ты чего застыл, как монумент?

Маленький роллер молчал. Ужин на столе давно остыл. Несколько раз нянечка заглядывала в палату, чтобы забрать посуду, но, увидев, что каша не тронута, уходила, недовольно поджав губы.

– Сам на кухню понесешь! – проворчала наконец она. – У меня дежурство кончается!

Андрюшка, не оборачиваясь, кивнул. Все его мысли были только об одном: как сбежать отсюда, добраться до Ани и рассказать ей все, что ему известно. Мальчишка перебирал варианты побега и отвергал их один за другим. Спуститься вниз по водосточной трубе? Опасно – труба слишком далеко от окна. Попробовать обмануть охранника у входа? А как? Что такого он мог бы сказать, чтобы тот выпустил его одного, да еще ночью? Позвонить родителям и попросить забрать его отсюда? А как он им объяснит такое странное желание? Среди придуманных Андрюшкой способов были и такие: уйти по крыше или, переодевшись в обычную одежду, притвориться задержавшимся посетителем.

Но, изобретая, он понимал – не то. Ни один метод по-настоящему не годился.

Мальчика осенило, когда он услышал от нянечки про кухню. Вот! Вот он, тот единственный вариант, который мог сработать! В школе на истории он сидел возле окна, выходившего на заднюю дверь столовой. Андрюшке всегда было интереснее наблюдать за активностью возле этой двери, чем слушать учительницу. К столовой подъезжали машины с продуктами, оттуда, чтобы миновать охранника, сбегали с уроков старшеклассники. Это была особая жизнь, и Андрюшка заработал в дневник не одно замечание и даже пару двоек за то, что предпочитал наблюдение изучению школьных предметов.

И вот теперь, стоя у окна, он вдруг подумал: а нет ли и в больничном пищеблоке такой же двери? Ведь куда-то же должны подъезжать машины с продуктами? И откуда-то должны выходить повара… Он уже знал, где располагался сам пищеблок, – на первом этаже, в отдельном крыле. Именно туда по прозрачному переходу семенили нянечки всех отделений.