Привет, моя мечта, любовь всей моей жизни! Я и он стоим посреди Краковского аэровокзала. Глаза у него голубые, или серые, или серо-зеленые. Не удобно так пялиться на незнакомого человека, тем более мужчину, тем более такого красавца. У меня точно, все на лице написано - ужас.

Красавец смущен. По его мнению, вышла глупая ошибка. Налетел на незнакомую бабу, то есть меня, с объятиями - принял за свою заграничную сестру. Сейчас он пытается объяснить мне это, размахивая перед носом фотокарточкой. На ней изображена женщина, примерно 50 лет, крашенная в желтый цвет, стройная, но скрывающая этот факт под широкой линялой футболкой. Улыбка у старушки открытая, настолько, что можно проводить стоматдиагностику. Красавец скороговоркой делится некоторыми интимными подробностями своей жизни. Сестру он видел только на фотографиях. После развода его родителей мать и уже взрослая сестра уехали в Канаду, а мальчик остался с отцом. Сейчас сестра в Кракове, приглашена на конференцию по искусствоведению,  она великий ученый, выдающийся искусствовед. Вона что! А я так похожа, ну как две капли воды. В другом случае,  поспорила бы - комплимент слишком сомнительный, но какие у него глаза! И голос бархатный, - только бы не проходило это наваждение.

-Мамуля, такси ждет.

Вот дурочка, зачем брала с собой ребенка, ведь как чувствовала, что встречу Его. Еще раз извинившись, Он удаляется из поля зрения, и, похоже, из моей жизни. Больше не доведется увидеть эти прозрачные глаза-хамелеоны.  Даже не узнала, как его зовут.

- Мамчик, ты чего тормозишь?

Краков! Один из прекраснейших европейских городов, "колыбель старой Речи Посполитой". Только оказавшись здесь, я впервые осознаю свое везение. Это волшебный сон. Дворцы и замки в нереальных чрезмерных количествах и все это в черте города. Красота и великолепие, которые мозг не в силах воспринимать, как реальность.

Медленно бреду по каменной мостовой бульвара, ощущая вкус счастья на губах. Я влюблена, я прекрасна! Недавно прошел дождь, и моя улыбка отражается в каждой лужице, вместе с по-весеннему ярким диском солнца. Взгляды прохожих теплеют, навстречу  летят улыбки, еще одно отражение моей радости. Откуда эта весна среди зимы? Волшебство любви?

Все складывается как нельзя лучше. Так как и должно быть в сказке. Предчувствие, случайная встреча, совпадения. Я обязательно увижу его снова, здесь не нужно быть Шерлоком Холмсом. Простая логическая цепочка: сестра прилетела на форум, он прилетел ей на встречу, следовательно - приглашен на банкет. Интересно, кто из тех с кем я встречалась на семинаре, его сестра. Не одна дама не похожа на предъявленную мне в аэропорту фотографию. Но это мелочи. И сынуля вовремя смылся, хотя я, было,  обиделась, теперь рада,   выходит все «одно к одному». Пахнет вмешательством высших сил.

Честно говоря, было на что обижаться. Не успели покинуть территорию аэропорта, как позвонила его экзальтированная девушка. Разумеется, бежать, лететь, ехать и все что угодно, но к ней нужно было немедленно - вопрос жизни и смерти. Хорошо хоть багаж успел погрузить в такси.

  Тело благодарно растекается по спинке парковой скамейки, пальцы ощущают тепло, нагретых солнцем изящных перил. Как-то неудобно, что он такой молодой. Может просто хорошо выглядит? Сколько ему может быть - 30? 35? 40? Сорок уж точно не может. Или может? Голуби, такие же жирные и грязные, как в нашем городишке, полощут клювики в луже, в ней и я в перевернутом виде - вроде бы неплохо выгляжу. Да что там неплохо - прекрасно. Достаю пудреницу, вытираю помутившееся зеркальце косметической салфеткой. На меня смотрит красивая блондинка  от 25 до 35. Ну, уж никак не сорок и не 45. Знаю, так оно и есть, но верить не могу и не хочу. Утром, пока не наложу многочисленные маски, притирания, подтягивающие гели - в зеркало  не смотрю, так советует одна стареющая голливудская актриса. С Михаилом Ивановичем сплю в косметике, но это так редко, что кожа никак не пострадает. В свободное время, стыдно сказать, но я и не афиширую этот факт,- занимаюсь самогипнозом. Мантра проста: «Мне 25 лет». Вроде помогает. На поверхность зеркальца падает солнечный лучик, а оттуда в глаз, спешу перехватить слезку ватной палочкой. Обошлось, макияж удалось спасти. Так хорошо пригрелась, совсем не хочется на семинар, посижу еще немного и подумаю о вечере. Сегодня на прощальном банкете я обязана выглядеть бесподобно.

Остается всего лишь один семинар, и прощай чудный город. Нужно будет приехать суда еще. Почему-то в голове промелькнул образ Михаила Ивановича. Нет, что это я, не с ним.

Рассеяно гоняю бумажный катыш по светлой лакированной поверхности стола. Под заунывный поскрипывающий голос старенького коллеги-россиянина, очередного мэтра искусствоведения, так дивно мечтается. Наушники переводчика отложены и создается полная иллюзия студенческой поры, когда скрипучий голос профессора-лектора сладко убаюкивал зимними вечерами.

Мечтается о Его прозрачных глазах, неопределенного светлого цвета, изменчивых, как морская вода. Зеленых, или голубых, или серых, но неизменно прекрасных. Мечтается о Его слегка загорелом и растерянном лице с выдающимися скулами и мягким подбородком, о шелковых коротких темных волосах, придающих экзотичности образу юного рыцаря из скандинавских сказок.

30? 35? 40? Сколько же ему и есть ли у меня шансы?

Вглядываюсь в оконное стекло, темно и стекло превратилось в гигантское зеркало. Множатся силуэты молодых и пожилых искусствоведов. А вот и я - Бриджит Бордо в серо-голубом жакете. Уж, если не я красавица, то кто же? А если он женат? Ну, это не имеет значения. Прожила 45 лет на свете и не чувствовала такого никогда, даже подростком. А это кой чего стоит. Я заслужила!

-Я заслужила, я заслужила.… Накатывают знакомые волны покоя, дыхание ровное и еле заметное. В гостиничном номере горят зеленые свечи, предусмотрительно захваченные  из дома. Начинаю чувствовать невесомость, банный  халат становится тяжел и неудобен. Представляю, что он – облако. Чувствую, как халат-облако взлетает к себе подобным небожителям вместе с моим легким телом прямо в лазоревое небо.

-Я заслужила Любовь,… заслужила Любовь…

Внизу за облаками, где-то в темном пространстве комнаты слышен тихий стук. Заработал специальный медитативный таймер, пора спускаться на землю.

Со временем я в ладах, его вполне достаточно, чтобы подготовится, возможно, к самой важной встрече в моей жизни - второй встрече.

Я уже при параде, в сногсшибательном лиловом платье и лаковых лодочках. Капли в глаза, спрей в рот, духи - полный порядок.

-Выставочный центр «Тарги»!

Стоило тащиться в такую даль только для того, чтобы увидеть этот сарай на железных опорах.

Мужчина, движущийся передо мной  в плотном потоке, желающих прорваться на выставку, изображает из себя скептика. Его собеседник не реагирует на ядовитые замечания. Он, как и многие в толпе потрясен. Всякий входящий в зал невольно поднимает голову вверх. Поражает масштаб. Все эти люди, одетые в парадные костюмы и вечерние платья, огромное количество официантов, обносящих гостей шампанским. Самые разнообразные предметы искусства, живопись, мозаика, барельефы, скульптуры. Люди и предметы, смешанные в кучу. Гомон тысяч голосов, перекрывающий звучание легкой классической музыки. Светопреставление.

Оглушенная и растерянная, пытаюсь найти местечко по свободнее. Вокруг меня калейдоскоп холеных рук и плеч, раскрасневшихся лиц. В зале начинается цунами, толпа разделяется на два потока, меня относит к стене.  В легкой панике проталкиваюсь к свободному пространству, действуя локтями, плыву против течения. Упираюсь в препятствие в виде амбала в дутой куртке. Вижу его круглое красное лицо, которое кричит: «Куды вы лизете, вы що росийською мовою не розумиете?»

Понятно, охрана нашего президента. Их тут много, живой цепочкой амбалы оттесняют толпу к стене. Некоторые послушно отходят, другие, как я прорываются в первый ряд. Но мне вовсе не интересно увидеть президентов, уже хочу отойти, когда оказываюсь зажата между охраной и желающими взглянуть.

Не смотря на наступившую тишину, я почти ничего не могу разобрать из того, что вещают главы стран и их переводчики. Слышу только тяжелое и удушливое дыхание, скопившихся вокруг меня людей. Через минуту, кажется, что звуки стали просто оглушительны. На мгновенье понимаю, что это хорошо знакомое чувство означает, что я теряю сознание.

Глава 13

 

У меня две новости. Одна хорошая, другая плохая. Начну с хорошей: он не женат. Другая новость состоит в том, что он страховой агент. Не владелец агентства и даже не начальник отдела. Простой страховой агент - прискорбно. Неужели под красивой внешностью скрывается полнейшее отсутствие мозгов и амбиций? Спросить, сколько ему лет, я так и не решилась, но при ближайшем рассмотрении понятно, что он очень молод, моложе меня, по крайней мере, лет на 15. Не смотря на эти труднопреодолимые преграды, я понимаю, что чувство мое не ослабевает. Ну, я и влипла!

Да еще и этот обморок. Как Он вовремя оказался рядом! Как в кино. Ну не совсем так. Он не подхватил меня и не вынес на воздух на своих могучих руках. Но все же оказался рядом и узнал, когда две бьющие меня по щекам женщины, спрашивали - кто ее знает?

Может, получилось и не очень романтично, а может наоборот. Не мне решать, а результат есть. Сижу в  банкетном зале между моим героем и его престарелой сестрицей.

Его зовут Владислав. Влад. Живет в Киеве в собственной трехкомнатной квартире (так и сказал в СОБСТВЕННОЙ ТРЕХКОМНАТНОЙ - невероятное бахвальство). Приехал в Краков по приглашению сестры, наконец, появилась возможность с ней познакомиться. В Кракове в первый раз и в полном восторге. Тут я его поддерживаю. Странная создается ситуация. Казалось бы, меня не когда не привлекали подобные мужчины, а тут я, понимая все минусы, лихорадочно ищу плюсы. Конечно же, их много: доброта, искренность, какое-то милое ребячество, свежий взгляд на жизнь. А я просто скептик, как бы не выдать эту черту, ясно определяющую мой возраст. А если порыться в ощущениях, становиться понятно, что больше всего меня смущает, - отсутствие денег. Должно быть стыдно, я что, денег не видела? Сестрицу зовут Валерия. Ей очень подходит определение моложавая. Жилистая, худая с тяжелой челюстью и явно натянутыми скулами, накрашенная, а-ля  естественность, она представляет собой образец полной интеграции в чужую культуру. По-русски говорит правильно, но медленно с каким-то деревянным акцентом. Похоже, за 20 лет пребывания вне родины Валерия окончательно потеряла всякий намек на славянское происхождение.

Сейчас она буквально прилипла к своему соседу - полному коллекционеру, улыбается ему  загадочно и кокетливо. Такое же выражение лиц и у мужской части нашего столика - все пытаются ему угодить и понравиться. Видно жирный куш. Но мне не до него, вот она возможность побеседовать с моим Джеймсом. Но, кажется, мой всегда невоздержанный язык чудесным образом прилип к гортани. Некоторое время  тщетно пытаюсь открыть рот, а когда  выходит, тут же  жалею об этом. Более глупой  фразы отыскать было трудно.

-Вы любите искусство?

-Да, очень, моя сестра известный в Канаде искусствовед, а я хоть и не занимаюсь им профессионально, но видно это в крови.

-А как вы относитесь к современному искусству?

-Очень хорошо. Это интересно, я немного разбираюсь в модернизме.

-Да? Значит, вас могут заинтересовать некоторые вещи, выставленные в моем салоне-магазине.

- У вас собственный магазин, и какая клиентура?- вмешивается Валерия, отрываясь от жирного коллекционера.

А я то думала, что она нас не слышит. Оказывается, все под контролем.

-У меня магазин и выставочный салон одновременно. Я занимаюсь выставками молодых художников. Вы понимаете, сейчас все выставки больше напоминают ярмарки.

Валерия кривит губы в подобии понимающей усмешки, и смотрит на меня уже с большим интересом.

-Любопытно, любопытно. И где же вы живете?

-В ...

-Любопытно.

Становится все веселее. Играет известный польский ансамбль. Под медленную музыку начинают формироваться пары. Думаю, не пригласить ли Влада. Может, он перестанет разговаривать со мной так вежливо и официально? Не успеваю.

-Можно вас пригласить?

Передо мной сытый коллекционер. Ну, ничего, потанцую с ним, в конце концов, больше ничего не остается. Странно было бы, если бы я отказала одному и пригласила другого.

Я не против полных мужчин, но танцевать в Тимофеем мне просто не приятно. В нем есть что-то пошлое, что-то от мерзкого старикашки. Тимофей забрасывает меня вопросами. Кто я? Откуда? Сколько мне лет? Есть дети? Чем занимаюсь?

Через мучительных пять минут, вырываюсь из удушливых объятий толстяка, но романтическая музыка сменяется развеселой, судя по ритму польской песенкой. Тимофей, не отпуская моей руки, начинает выделывать ногами непонятные кренделя. При этом медленно раскачиваясь желеобразным телом. Для приличия пару раз дернув ногами, извиняюсь, и протискиваюсь сквозь пляшущую толпу к столику. Там меня ждет приятный сюрприз: десерт, шампанское и одиноко ковыряющий ложечкой в мороженом Влад. Вся остальная компания уже на танцполе,  дико извивается в непосредственной близости от предмета всеобщего вожделения, коллекционера Тимофея.