– Я ненадолго, – предупредила она, никого не видя, но твердо зная, что Карло здесь, в темноте. – Теперь понимаю, почему в одиночку с этой гостиницей никак не справиться.

Он усмехнулся.

– Прежде вам никогда не доводилось работать так тяжело, правда?

– Нет, никогда, – не задумываясь ответила Франческа и осеклась. Эти два слова и так открыли слишком многое.

– Не устаю удивляться, сколько вам с Алонзой удается сделать за день, – признался он, вышел из тени и устроился рядом на маленьком диванчике.

– Сегодня почти все сделали мужчины, а я только готовила и ухаживала за больной, – пожала плечами Франческа и, снова не задумавшись, склонила голову ему на плечо. Он тут же обнял ее за талию и привлек ближе.

Он не представлял, что она может оказаться столь податливой, но, судя по всему, усталость сломала все барьеры. Так просто, подумал он. Ничего не стоит соблазнить ее вот здесь, возле камина. Сначала, конечно, слегка заупрямится, но вскоре уступит и сдастся во всей незамутненной невинности. Мужское естество уже требовательно заявило о своих правах, и он с усилием произнес:

– Вам пора спать, Кара. Завтрашний день окажется не легче. – Он встал и бережно ее поднял. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Франческа, слегка удивленная неожиданной заботой.

Целых десять дней ей пришлось в одиночку справляться с хозяйством и в то же время ухаживать за Алонзой. Карло больше не ждал ее в пивной по вечерам. Спросить о причине Франческа не осмеливалась. Правда, изредка, уверенный, что никто их не застанет, он ловил ее в кухне или кладовой и пылко целовал… в губы.

Однажды, когда она стояла возле стола и взбивала тесто, подошел сзади и крепко обнял, положив на грудь большие ладони. Она сразу перестала думать; точнее, мысли потекли в определенном направлении: захотелось узнать, каково это – лежать рядом с ним обнаженной, смело прикасаться и наслаждаться прикосновениями. Попа как-то сама собой потерлась о твердый гребень, и, едва осознав, что делает, Франческа густо покраснела.

Он тихо рассмеялся.

– Вижу, что в вас кроется немало чувственности.

И прижался еще более откровенно.

Внезапно стало жарко, липко и мокро – ничего подобного Франческа еще никогда не испытывала. Ноги подкосились.

– О, прекратите! – взмолилась она. – Не понимаю, что со мной происходит!

– Это и есть желание, – объяснил Карло. – Страсть можно разжечь когда угодно и где угодно. – Он слегка ущипнул ее за соски.

– Не понимаю, – повторила Франческа низким, внезапно охрипшим голосом и вздрогнула.

– Зато я знаю наверняка, – произнес он и прикоснулся к виску горячими губами.

Когда Алонза наконец-то начала вставать, пусть всего на несколько часов в день, Франческа испытала огромное облегчение. Теперь уже Карло не мог так часто появляться рядом. Собственная реакция на его присутствие и его действия приводила в замешательство. Ни один мужчина, даже Энцо Циани, не осмеливался разговаривать настолько прямо и открыто: Карло обращался с ней вовсе не как с хрупким цветком, безмозглой дурочкой или ребенком, чьим капризам следовало потакать. Нередко Франческе казалось, что они беседуют точно так же, как беседовали между собой ее родители: с глубоким уважением друг к другу.

А что касается соблазнения, то правда заключалась в том, что прежде никогда и никому она не позволяла ни поцелуев, ни дерзких прикосновений. А сейчас нередко задумывалась, что случилось бы, если бы предоставила Карло больше свободы. Она даже не знала точно, в чем именно заключается эта свобода, но очень хотела узнать. Но разрешено ли благовоспитанной девушке спросить об этом мужчину, тоже не знала.

Снег наконец растаял, хотя кое-где на склонах и лесных тропинках еще оставались отдельные островки. Охотников потянуло обратно в лес, однако было еще слишком сыро и холодно, и они выжидали последние дни.

Однажды Франческа заперла гостиницу на ночь и поднялась к себе. Алонза уже храпела за стенкой.

– Не кричи, – раздался в полутьме знакомый голос.

– Что вы здесь делаете? Алонза услышит, – спокойно отозвалась Франческа.

– Вот еще! Встреча в постели с Бернардо интересует ее куда больше, – с усмешкой возразил Карло.

– Что? – недоверчиво переспросила Франческа. Новость показалась невероятной.

– Они давние любовники, и он останется в спальне до тех пор, пока ты не спустишься в кухню и не пойдешь в курятник за яйцами. Так у них повелось.

– Ах, Господи! – только и сумела произнести Франческа.

– Я хочу тебя, – неожиданно заявил Карло.

Откровенность окончательно сбила с толку.

– Даже не знаю, что сказать.

– Скажи, что готова уступить мне привилегию близости и согласна расстаться с драгоценным даром невинности! – прорычал Карло охрипшим от страсти голосом.

– Простите, не могу, – покачала головой Франческа. – Невинность – единственное истинное достояние, которое я могу предложить тому, за кого когда-нибудь выйду замуж. Не имею права ее потерять, хотя те чувства, которые я к вам испытываю, подозрительно напоминают сердечное томление и вожделение.

– Я в тебя влюбился, – просто, буднично сообщил он.

В изумрудных глазах блеснули слезы.

– Любовь мне неведома.

Вместо ответа он заключил ее в объятия и принялся жадно, требовательно, чувственно целовать, а потом слегка отстранился и спросил:

– Что ты чувствуешь, Кара?

– Радость! – без капли сомнения ответила она. – Чистую радость!

– Значит, и ты меня любишь! – торжествующе провозгласил он.

– Вы говорите так потому, что хотите добиться своего, – укоризненно возразила Кара.

– Да, именно так! Хочу добиться своего! Хочу раздеть тебя и насладиться твоей красотой. Хочу целовать каждый уголок прекрасного тела. Хочу услышать восторженный крик, когда наполню тебя собой. – Он умоляюще заглянул в глаза, и решение далось мучительно.

– Нет, – наконец, уверенно заключила Франческа. – Вам придется уйти. Сейчас же! – Она вырвалась из его объятий.

Он застонал и послушно скрылся за дверью, оставив юную служанку в расстроенных чувствах.

Франческа тяжело опустилась на кровать и заплакала. Ей очень не хотелось выгонять Карло; она мечтала о тепле ласковых рук, о сильном теле, о том таинственном единении, которого не испытала ни разу в жизни и все же страстно и нетерпеливо желала. Что же случилось? За ней ухаживали богатые, почтенные, влиятельные люди, но всех она с презрением отсылала прочь. И вдруг не смогла устоять перед простым охотником. Лесной житель заставил сердце гулко биться, бешено разгоняя кровь. С чего бы это?

«Ты влюблена», – подсказал всезнающий внутренний голос.

Франческа решительно отвергла объяснение. Ничего подобного нет и быть не может. Влюбиться она не способна хотя бы потому, что не знает, что такое любовь. Наверное, так проявляется состояние, которое люди осуждающе называют похотью. Она быстро разделась и нырнула под одеяло, однако заснула не скоро.

Зима постепенно отступала, а весна все решительнее заявляла о себе. По утрам уже пели птицы, а на деревьях начали набухать почки.

На черной земле зазеленела трава.

Карло не спускал с Франчески голодных глаз.

Франческа все чаще задумывалась о том, что настала пора уйти из леса, но как же оставить еще не окрепшую после тяжелой болезни Алонзу?

Дни стали заметно длиннее. В середине апреля охотники начали расходиться по своим постоянным делянкам, и за стол теперь садилось только восемь человек. Обслуживать их оказалось несравнимо легче, чем двадцать. Однажды к Франческе подошли трое и вежливо попросили постирать одежду. Среди этих троих был и Пеппино.

– Через день-другой уйдем, – пояснил он.

– Боитесь, что одежда останется не стиранной до осени? – со смехом уточнила служанка. – Что ж, придется помочь! Во всяком случае, летний сезон начнете свободными от блох и других паразитов.

Пеппино с улыбкой запротестовал:

– Когда вернусь в свою хижину, раз-другой прополощу вещи в озере.

– Вряд ли озеро поможет, – усомнилась Франческа. – Нужно очень долго стирать в горячей воде.

Франческа невесело усмехнулась. Еще год назад, готовясь к путешествию в герцогство Террено Боскозо и битве за руку и сердце Рафаэлло Чезаре, она не могла представить, что в итоге окажется у корыта, пусть и не разбитого, и будет изо всех сил тереть чужую одежду. Трудно было решить, смеяться ли над собственной глупостью или плакать.

Она вспомнила Рафаэлло и спросила себя, быстро ли ему нашли другую невесту и давно ли сыграли свадьбу, чтобы скрыть неловкость после ее побега. Она поступила с ним плохо, как и со всеми предыдущими женихами. Вплоть до последних событий ей даже в голову не приходило, что ухаживание – вовсе не забавная игра. Зато теперь она понимала, что всякий раз, оскорбляя очередного соискателя, бессознательно пыталась отомстить Энцо Циани за отказ взять ее в жены. До чего же наивно и глупо! Нелепым поведением она лишила себя возможности выйти замуж. А правда заключалась в том, что в глубине души выйти замуж она хотела, так же как хотела родить детей и воссоединиться со своей семьей. Семья – это главное в жизни. Понять простую истину вовремя помешали упрямство и эгоизм.

Она поднялась по лестнице в свою каморку и быстро приготовилась ко сну.

Полная апрельская луна наполнила крошечную комнатку серебряным светом. Франческа вздохнула, закрыла глаза и мгновенно уснула, а разбудили ее тихие шаги. На фоне окна появился темный силуэт.

– Не кричи, – снова предупредил Карло хорошо знакомым низким, с хрипотцой голосом.

– Вам нечего здесь делать, – сурово произнесла Франческа, хотя где-то глубоко внутри тоненько зазвенела туго натянутая струна.

– Я тебя люблю, – безыскусно признался он.

– Слова соблазнителя, – не поддалась Франческа.

– Неправда! – Он присел на край постели. – Слова влюбленного; откровение мужчины, потерявшего голову от страсти и жажды обладания.

– Надолго ли? – недоверчиво уточнила она. – На пару дней? До тех пор, пока не вернетесь в свою лесную берлогу? Зачем я вам? Чтобы удовлетворить похоть? Скольким женщинам вы говорили эти слова, пытаясь получить награду?

– Ни разу не признавался в чувствах никому, кроме матери, – серьезно возразил Карло.

Ответ поразил; странно, но почему-то хотелось верить.

– Я боюсь, – призналась Франческа и села в постели.

Красота ее казалась невыносимой. Он нежно обнял ее за плечи.

– Чего же ты боишься, любовь моя?

– Боюсь собственных чувств. Знаю, что должна оставаться равнодушной, и все-таки…

– И все-таки любишь, – продолжил Карло без тени тщеславия.

– Кажется, да, – смущенно призналась Франческа и ощутила, как запылали щеки.

– Твоя кровать слишком узка для двоих, а я хочу быть рядом. Позволь положить одеяло на пол.

Она молча кивнула. Нестерпимо хотелось ощутить его объятия, а кровать уже опасно прогнулась под его весом. Если матрас не выдержит, преступление будет немедленно раскрыто.

Карло снял одеяло и расстелил так, что оно коснулось стены маленькой комнаты. Бесшумно стянул сапоги, увлек любимую вниз и обнял с такой силой, словно стремился слиться с ней в единое целое. Мягкость юного податливого тела оказалась самым утешительным и в то же время возбуждающим ощущением из всех, которые довелось испытать в жизни. Карло развязал ленту, расплел косу и спрятал лицо в душистых золотистых волосах.

– Обожаю тебя, – пробормотал он пьяным шепотом.

– А я тебя, хотя и не должна, – прошептала в ответ Франческа и подумала, что по неведомой причине все происходящее в эту минуту кажется правильным и хорошим, хотя на самом деле неправильно и плохо.

– Почему же ты не должна меня любить?

– Потому что обязана вернуться к родителям незапятнанной, чтобы они смогли устроить для меня новую помолвку… конечно, если получится. По глупости я сбежала от прежнего жениха и совершила грубую ошибку: он хороший человек.

– Понятно, – заключил Карло. – Значит, из-за этого и заблудилась в лесу?

– Да, из-за этого, – подтвердила Франческа.

– Но если он хороший человек, зачем же было убегать? – удивился Карло.

Прежде чем ответить, она на миг задумалась.

– Решила, что хочу получить от жизни то же самое, чего смогла добиться старшая сестра. Понимаю, что ее способ выйти замуж – не самый привычный для нашего круга. Но мне тоже хотелось найти любовь, а будущий муж меня не любил. Даже почти не знал. А жениться решил потому, что выбора не было. Поступок Бьянки лишил ее всего, кроме любимого мужчины. Теперь у нее нет ни своей семьи, ни своей страны. Вот это меня смущает, потому что семья важнее всего на свете. Я хочу родить детей и вместе с родителями и мужем радоваться их улыбкам.

Но я все испортила своей невежественностью и самомнением. Теперь придется ползти домой на коленях и выпрашивать прощение. Молю Бога, чтобы родители не отказались от меня и смогли найти другого хорошего человека, согласного взять меня в жены… конечно, после того, как скандал утихнет. А если ничего не получится, даже не знаю, что буду делать… совсем не знаю.