Лора Флоранд - Француженки не заедают слезы шоколадом

Сара вздохнула до боли глубоко, и ей стало легче.

– Знаешь, Патрик, тебе удалось окружить себя людьми, которые просят тебя осуществить твою самую большую мечту. И они говорят искренне. Все в твоих руках. Я так горжусь тобой! – Но разве она имеет право гордиться им, будто он принадлежит ей? Возможно, это предстоит выяснить. – И еще тем, что меня видят с тобой.

Его лицо осветилось. Эмоции пробивались наружу, хотя он пытался их скрыть.

– Merde, Сара, я больше никогда не приведу тебя в людное место. Ты опасна. Пойдем, прогуляемся, пока не подали следующее блюдо.

Они вышли на площадку второго этажа и стали смотреть на лежащий под ними Париж.

Сара подумала о ресторане на юге Франции. Сумасшедшее, замечательное приключение! Она могла бы изучить новые приемы работы и узнать, как пахнет лаванда в конце июня.

Почему бы и нет! Она окончила Калифорнийский технологический институт, пережила почти шесть месяцев практики в одной из знаменитейших кондитерских кухонь мира и надела пояс с подвязками. Теперь она может все.

Но хочет ли он, чтобы она это делала?

Она взглянула в его глаза, почти такие же глубокие и бархатно-синие, как ночь, опускающаяся на Париж.

– А чего хочешь ты, Сара?

«Я хочу, чтобы у меня был ты. И еще хочу сохранить саму себя».

– Патрик, ты не можешь строить свою жизнь на основе моей мечты. Ты должен идти за своей.

Да. Уверенность росла в ней, пока она говорила это. Он заслужил возможность хотя бы раз в жизни бросить все силы на достижение своей мечты. И будет это юг Франции или Калтех – она поможет Патрику в любом случае.

«Я люблю тебя. Я хочу видеть и твою мечту, и то, как ты изо всех сил стараешься осуществить ее».

– Но я уже иду за своей мечтой, – сказал Патрик, немного помолчав.

Она нахмурила брови.

– Сара. – Он устало вздохнул. – Ты обладаешь даром видеть меня насквозь и заставлять говорить вслух то, о чем я хочу молчать. Почему же ты не была внимательна, когда я стоял на коленях у твоих ног? Мне надо нанять самолет, чтобы написать об этом на небе большими буквами, которые будут видны всему миру? Но тогда у меня не будет ни единого чертова шанса защитить это от тех, кто хотел бы все разрушить. Ты и есть моя мечта. Понимаешь? Именно поэтому мне так тяжело говорить об этом. Ты для меня самая важная на свете. А все остальное… Да, кое-какие планы, конечно, интересны и забавны. Я мог бы осуществить любой, и жизнь была бы прекрасна… но только если бы ты была со мной. Merde, Сара, я мог бы сбежать с тобой хоть в Непал и открыть небольшую гостиницу, предоставляющую ночлег и завтрак. Мы водили бы альпинистов в горы. И я был бы доволен этим. Но только если бы ты была со мной. Только благодаря тебе кажется, что все мечты легко достижимы. Пока у меня есть ты, стремление к чему-либо похоже на веселую игру. Но я могу расстаться с любой мечтой, если у меня останется та, в которой я и ты вместе.

Ее будто накрыло волной. Сара не могла ни дышать, ни думать. Вода бросала ее из стороны в сторону, Сара находилась в ее необоримой власти.

В его невероятной, потрясающей, неправдоподобной власти.

– Я всегда представляла тебя на Гавайях, – сказала она, стараясь дышать ровно.

О, ради бога, она же использует его приемы – немного юмора, чтобы дать себе достаточно эмоционального пространства, выйти из-под его власти, чтобы иметь возможность дышать.

Он лучезарно улыбнулся, отдавая должное ее шутке.

– Видишь, Сара, из нас двоих умная ты. Я и вправду хотел бы заняться серфингом. Уверен, что создан для него.

– Но, Патрик…

– Никаких «но», Сара, не говори «но». Все в моих руках. Я много чего могу сделать, и если это потому, что у меня есть собственные возможности… Что ж, d’accord, très bien, oui[124]. Ну, кое-что я смогу благодаря тому, что одна прекрасная женщина изъявила готовность помочь мне с учебой. – Он горячо поцеловал ее. – Ты жемчужина. Я не вижу в учебе ничего столь уж сложного. Но что ты сама-то хочешь делать? Мне кажется, тебе еще иногда трудно вести переговоры с людьми, которых ты любишь, и особенно со мной. Я хочу, чтобы у тебя было собственное пространство.

Она очень крепко обняла его.

– Я так сильно люблю тебя, – прошептала она. – Даже не могу выразить, как. От этого мне очень больно.

Он вздохнул, будто собирался что-то сказать.

– Самому не верится, что мне все еще трудно говорить вслух эти слова. – Он застонал. – После всего, что было. Но ты ведь понимаешь, Сара? – Он поцеловал ее в лоб. – Ты понимаешь, что я…

– Патрик. – Она уткнулась лицом ему в шею. – Я думаю, это очевидно.

Он прижал ее к себе. Казалось, пространство вокруг них принадлежит только им двоим, а переполненная людьми площадка второго этажа и сверкающая перспектива Парижа куда-то исчезли, будто их никогда и не было.

– Так чего же хочешь ты, Сара?

Она задумалась, а потом начала улыбаться.

– Не знаю. Раньше знала… Раньше у меня существовал только один путь – быть собой. Другого не было, и для меня было важно не отступать от него. Но теперь… Теперь я начинаю чувствовать, что есть много путей. И все могут быть… правильными. И я останусь собой. Останусь целой. – Она застенчиво улыбнулась. – Возможно, и вправду все в моих руках. Ты заставляешь меня… мою суть, – она постучала кулачком себе в грудь, пытаясь объяснить, – ощущать себя в безопасности, чтобы я могла сиять, блистать и быть идеальной. – Ее глаза начало щипать, и она опустила голову. – Будто я все это делаю сама, и без особого труда.

– Ну, не знаю, – ответил он. – Мне всегда казалось, что ты изо всех сил стараешься быть собой, но хочешь, чтобы казалось, будто это происходит легко и просто.

«Я люблю тебя. Так сильно, что нельзя выразить словами – только сжать в объятиях. Благодарю тебя».

– Не так уж мне и хочется работать инженером, но я смогу продержаться несколько лет, если это поможет тебе.

– Ну, у меня есть кое-какие сбережения, и их хватит на время учебы, – прервал ее Патрик. – Но, Сара, я не могу выразить, как много значит для меня твое предложение.

Значит, он откладывал деньги для ресторана – или колледжа, или какая там у него была мечта, которую он никому не хотел показывать, притворяясь, что у него нет вообще никакой.

– Я все еще хочу открыть собственную кондитерскую. Но, возможно… возможно, сначала мне надо стать хорошим специалистом. Надо, чтобы меня еще некоторое время учил кто-то… о, не знаю, кто-нибудь фантастический…

Она бросила на него быстрый взгляд.

На его лице вспыхнула восхищенная улыбка.

– Ты уже хороша. У тебя достаточно опыта. Я все время повторяю это тебе, Сара. Но, конечно, тебе неплохо бы еще подучиться, если хочешь стать лучшей в мире.

Он сказал это тоном человека, который всегда, всю трудовую жизнь, был только лучшим – просто не мог быть другим. Если он уедет в Непал, сколько времени ему потребуется, чтобы покорить все самые высокие пики в Гималаях? А выбираться из-под лавин он будет, стряхивая снег с плеч и смеясь, будто все это пустяки.

– А ты можешь представить жизнь на юге Франции? – спросила Сара.

Она же приехала из Калифорнии! Мягкая средиземноморская зима и наполненное ароматом лаванды лето казались ей намного соблазнительнее, чем засыпанные снегом горы.

Кроме того, Люк тоже был бы на юге Франции, и сердце Патрика осталось бы целым.

А сердце Сары… ну, не совсем.

Она была удивлена, увидев гримасу Патрика.

– Представить-то могу, – задумчиво сказал он. – Но думаю, что нам с Люком давно уже пора перестать быть друг для друга костылями, как бы ни было тяжело это сделать.

Сара почувствовала, какие сильные эмоции он скрывает, ощутила его любовь и силу. Она мягко обняла его за талию.

– Не хочу надоедать тебе про Гавайи, но ты и вправду рожден быть серфингистом. Интересно, на Мауи[125] нужна потрясающая французская кондитерская, как думаешь?

– Понятия не имею, какие кондитерские или рестораны нужны на Мауи, но если мы собираемся связать наше с тобой будущее с этой мечтой, то надо изучить потенциальную клиентскую базу, – сказал мужчина, который только что обещал сбежать с ней в Непал. – Но это можно устроить.

Она улыбнулась:

– И тогда мы будем уверены, что эта база не разлетится вдребезги, прежде чем сбудется мечта.

Он погладил большим пальцем ее бровь и ничего не сказал.

Но, конечно, она права. Ему нравилось делать ее мечты невероятными и заставлять их сбываться. А ей изо всех сил хотелось помочь осуществить его мечты.

Она вздохнула:

– Думаю, у меня тоже есть много вариантов. Я хочу быть собой, мне нужна возможность мечтать. И я не уверена, какой из вариантов для нас лучше. Но я вот что подумала. Мне двадцать четыре. Тебе всего двадцать семь. Мы можем изменить наш выбор, если у нас не получится. И кажется, я поняла самое важное. Несмотря ни на что, собой я могу быть и просто рядом с тобой.

Глаза Патрика пылали такой яркой синевой, будто свет шел изнутри.

– Ну, merde, – тихо сказал он, – так сколько, ты говорила, времени мне понадобится, чтобы проделать все мои сексуальные фантазии с твоим телом, Сара? Больше пятидесяти лет? – Он взял ее за руку. – Мне кажется, у нас достаточно времени, чтобы разобраться с этим.

И он повел ее обратно в ресторан, так и не… А-а-хх! Опять. Но успел вызвать у нее романтические ожидания.

Как ему это удается?