Пока бригада уборщиков трудилась в кухне, Паскаль отправила Агату убраться в туалетах. Она несколько раз проверяла ее работу, добиваясь безупречной чистоты, и в конце концов Агата взялась за дело по-настоящему, хотя поначалу и не собиралась выкладываться.
Мариус тем временем продолжал сражаться с зарослями травы перед крыльцом. Он явно был недоволен, когда Паскаль явилась посмотреть, как у него дела. Но на его недовольство ей было глубоко плевать. Главное, лужайка перед домом начала преображаться. Сломанную садовую мебель Паскаль велела отнести в сарай и собственноручно выкорчевала из земли искореженный зонт от солнца. Кованый железный стол был для нее слишком тяжел, и она решила, что накроет его светлой клеенкой и принесет из дома несколько стульев.
Они вкалывали, как негры, почти четырнадцать часов подряд и закончили только в восемь вечера. Работа была проделана огромная, и хотя вилла не выглядела и вполовину так привлекательно, как на фотографиях, на ней, по крайней мере, можно было жить. Только кухню так и не удалось привести в должный порядок. В ней, правда, стало значительно чище, однако ее выкрашенные темной краской стены производили гнетущее впечатление, а древняя плита никак не желала работать, но это были уже мелочи.
Паскаль к этому времени едва держалась на ногах от усталости. Ее вдохновляло лишь сознание честно исполненного долга и удовлетворение, которое всегда посещало ее после большой и честной работы. Она понимала, правда, что друзья, не видевшие того, что увидела она, когда приехала сюда вчера вечером, вряд ли смогут оценить ее усилия по достоинству, но теперь Паскаль, по крайней мере, могла быть уверена, что они не кинутся в ужасе прочь, как только увидят дом.
Между тем сделано было еще не все, но Паскаль была уверена, что теперь она успеет. Да и риелтор пообещал, что завтра вернется вместе со своей бригадой и поможет довести дело до конца. Услышав эти слова, Паскаль почувствовала к молодому человеку нечто вроде благодарности, хотя все еще злилась на него за бесчестный обман. Удивил ее и Мариус, который косил как заведенный не меньше десяти часов подряд, останавливаясь лишь затем, чтобы хлебнуть воды и дать отдых электромотору. Агата тоже потрудилась на славу — во всяком случае, к концу дня она стала похожа на человека, честно зарабатывающего свой кусок хлеба. Ее красное бикини покрылось грязными пятнами и соляными разводами, «небоскребы» на высоком каблуке куда-то исчезли, а волосы стояли дыбом, как у комического персонажа из мультфильма о дядюшке Поле, который сунул палец в розетку. Собак Паскаль тоже не видела и не слышала весь день, и это было, пожалуй, к лучшему — своим истерическим лаем они могли свести с ума кого угодно, а у Паскаль и без этого терпение было уже на пределе.
Совершенно обессиленная, она сидела на кухне и лениво отщипывала кусочки сыра от оставленных агентом бутербродов, когда телефонный аппарат разразился дребезжащей трелью. Паскаль вздрогнула и схватила трубку. Это был Джон; он звонил ей с работы, и голос у него был непривычно взволнованный. Они не виделись почти полтора месяца, Джон очень соскучился и был рад, что их разлуке пришел конец. Он уже купил билеты и должен был прилететь в Сен-Тропе вместе с Моррисонами послезавтра.
— Ну как, — спросил он после первых приветствий, — эта вилла действительно так хороша, как на картинках, или еще лучше?
Паскаль зажмурилась. Звонок застиг ее врасплох, и она несколько замедлилась с ответом.
— Нет, она не совсем такая, как на снимках, — проговорила она, гадая, что скажет Джон, когда увидит дом своими глазами. Конечно, теперь он стал намного чище, но это был явно не дворец, а главное, он не имел ничего общего с шикарным особняком, который их так очаровал.
— Значит — лучше? — жизнерадостно осведомился Джон, и Паскаль невольно рассмеялась.
— Нет, она не лучше и не хуже, просто она другая, — осторожно ответила она.
— Что значит — «другая»? — удивился Джон.
— Ну, не такая официальная, что ли…
— Что ж, это даже хорошо. Да что там хорошо — просто отлично!
Отлично?.. Вряд ли даже теперь Паскаль употребила бы это слово, описывая мужу виллу с романтическим названием «Любовь с первого взгляда». Но Джон ждал, и она пустила в ход все свои дипломатические способности, чтобы не солгать и в то же время — не возбудить в нем ненужных подозрений. Когда настанет время, Джон все увидит сам, а пока…
— Что ж, отлично, — повторил Джон, когда она закончила. — Ты уже звонила всем нашим?
— Нет, у меня дел было по горло, — честно призналась Паскаль, и Джон рассмеялся.
Интересно узнать, чем же ты была так занята? Валялась на пляже или таскалась по магазинам? — спросил он. Ему и в голову не могло прийти, что его жена весь день скребла полы, мыла окна, вытрясала половики и ковры.
— Мне нужно было… кое-что организовать.
— Понятно, ты украшала дом по своему вкусу. Слушай, Паскаль, зачем тебе это надо? Неужели нельзя было просто расслабиться?
В ответ Паскаль только вздохнула. Она и сама была не прочь расслабиться и поваляться на пляже, но ей совсем не хотелось, чтобы при виде всей этой грязи с Джоном случился припадок.
— Может быть, завтра я действительно схожу на пляж, — ответила она, подавляя зевок.
— Вот-вот, сходи на пляж или пробегись по местным лавочкам. А послезавтра мы уже увидимся! — закончил Джон, и Паскаль улыбнулась.
— Скорее бы!.. — сказала она и, обежав взглядом кухню, заметила на стене грязное пятно.
— Постарайся выспаться, — добавил Джон с искренней заботой. — Я хочу, чтобы к моему приезду ты как следует отдохнула, детка.
— Я очень постараюсь, — пообещала Паскаль с улыбкой. — Приятного полета.
Положив трубку, Паскаль погасила свет и побрела к себе в спальню. Она велела Агате сменить простыни на всех постелях, для чего ей пришлось лично перебрать все имевшееся в доме постельное белье. К счастью, ей удалось подобрать по одному чистому комплекту для каждой кровати; все остальное она связала в огромный тюк, чтобы отправить с Мариусом в прачечную. Полотенца для ванных комнат выглядели застиранными, но они, по крайней мере, были без дырок, к тому же среди них Паскаль обнаружила две дюжины довольно приличных льняных салфеток. Ими она решила замаскировать самые заметные царапины на столешницах и комодах.
Паскаль заснула прежде, чем ее голова коснулась подушки. На следующий день она проснулась с первыми лучами солнца, проникшего к ней в комнату сквозь щель между неплотно задернутыми занавесками. Ставни на окнах были сломаны, а заржавевшие жалюзи не закрывались, несмотря на все усилия, но настроение Паскаль не испортилось — солнце ей всегда нравилось.
И в этот день ей снова пришлось как следует потрудиться. Присланные агентом подростки быстро устали и откровенно выражали свое недовольство, но Паскаль удалось в зародыше подавить бунт и задержать их до вечера. Лужайка и газон перед домом выглядели почти безупречно. Сломанная садовая мебель исчезла — осталось всего пять деревянных кресел, которые, как ни странно, оказались довольно крепкими, хотя и остро нуждались в покраске. Решив, что покрасить их Мариусу вполне по силам, Паскаль отправилась его искать — и нашла в его же комнате. Садовник, он же шофер, сладко похрапывал на продавленном диване; рядом с ним уютно посапывали все три пуделя, а на полу валялось несколько пустых пивных бутылок. Взглянув на него, Паскаль сразу поняла, что после вчерашнего трудового подвига Мариус больше ни на что не способен. Агата, похоже, тоже держалась из последних сил, которых хватило ей только на то, чтобы добраться до кухни и сварить себе кофе. Держа чашку в руке, она в полной прострации опустилась на табурет возле стола на кухне, и Паскаль лишь с большим трудом удалось заставить ее сдвинуться с места.
После обеда Паскаль села в машину и отправилась в Сен-Тропе. Там она накупила свечей, подсвечников, цветов и ваз, четыре больших цветных платка и банку белой быстросохнущей краски для садовой мебели.
К девяти вечера все было закончено. Мариус, который все-таки проснулся, выкрасил кресла и стол. Лужайка была выкошена, комнаты сияли чистотой, в вазах стояли живые цветы, а на столиках лежали свежие журналы. Кроме этого, Паскаль купила для каждого ароматное французское мыло, шампунь и премиленькие полотенца, которые повесила в ванных комнатах.
Теперь она была готова. Правда, старый дом по-прежнему вряд ли мог очаровать кого бы то ни было с первого взгляда, но, по крайней мере, отсюда не хотелось убежать сломя голову. Правда, Паскаль не решилась бы предположить, что скажут остальные. Да, сегодня дом выглядел в сто раз привлекательнее, чем вчера, и в тысячу раз — чем позавчера, но он по-прежнему не шел ни в какое сравнение с тем, что они видели на фотографиях. Паскаль нервничала и опасалась, что друзья могут на нее рассердиться. Ей, однако, было ясно, что одна — без дизайнера по интерьеру, без бригады маляров и строителей с большим запасом подручных материалов — она больше ничего не сможет улучшить.
Оставалась только одна проблема, которую Паскаль могла хотя бы попытаться решить. Было еще светло, и она спустилась к берегу моря — к причалу, где должна была стоять яхта. Ей хотелось выяснить, в каком она состоянии. Паскаль заранее пообещала себе — если окажется, что яхта не способна даже держаться на плаву, она заставит риелтора заплатить и за это, но, к ее огромному облегчению, небольшое парусное суденышко, мирно покачивавшееся у причала, выглядело вполне прилично. Правда, на яхте никто не ходил, наверное, уже лет пять, если не больше. Грязные паруса были во многих местах порваны, а медные и латунные детали потемнели от соли, но Паскаль знала: Эрик и Роберт сумеют это поправить.
В этот день Паскаль легла спать с сознанием честно исполненного долга. Она похвалила себя за то, что сообразила приехать в Сен-Тропе на пару дней раньше остальных. В противном случае долгожданный отдых наверняка бы закончился скандалом. Правда, Паскаль и сейчас не была на сто процентов уверена, что ее друзья захотят здесь жить, но ей казалось, что на это можно, по крайней мере, рассчитывать. Все-таки, рассуждала она, месяц в Сен-Тропе — это не то же самое, что месяц на мысе Код.
Ночью Паскаль спала как мертвая, а когда проснулась, ласковое утреннее солнце снова врывалось в комнату сквозь сломанные жалюзи, и букеты цветов оживляли убогую обстановку спальни своими яркими красками и ароматом. Спустившись в кухню, Паскаль сварила себе чашку купленного вчера кофе, закусила шоколадными пирожными и прочла старый «Пари-матч», а потом — вчерашний номер «Интернэшнл геральд трибюн». Когда Паскаль жила в Париже, она читала исключительно «Монд», но любимой газетой Джона была «Геральд», и Паскаль купила пару номеров специально для него.
Когда Паскаль закончила завтракать, в кухню, зевая, вошла Агата. Сегодня на ней были легинсы ярко-синего цвета, белый полупрозрачный тоник, украшенный россыпями фальшивых бриллиантов, солнечные очки «Арлекин» и золотистые туфли на платформе толщиной в пару дюймов.
— Доброе утро, — проговорила Агата. — Во сколько приезжают ваши друзья?
Ее голос звучал совершенно равнодушно, словно это событие не имело и не могло иметь для нее никакого значения.
— Во второй половине дня, — ответила Паскаль. — Кстати, вашему мужу придется взять грузовик и поехать со мной в аэропорт. У моих друзей может быть с собой много вещей, а багажник моей машины не слишком вместителен…
— Вчера Мариус повредил спину. По вашей милости, между прочим, — перебила ее Агата и, прищурившись, посмотрела на Паскаль. Теперь в ее голосе звучало самое настоящее осуждение, словно это не она, а Паскаль была горничной. Но Паскаль проигнорировала выпад.
— Но ведь вести машину он может, — отрезала она, раздумывая, не добавить ли несколько слов по поводу манеры Агаты одеваться.
— Возможно, — без воодушевления ответила та, и Паскаль поняла, что от нее требуется. Сунув руку в лежавшую на столе сумочку, она достала пятьсот франков и протянула Агате. И она, и Мариус неплохо потрудились — во всяком случае, судя по всему, им давно не приходилось так напрягаться, и теперь Агата определенно рассчитывала на компенсацию. Или премию. Как бы там ни было, лицо Агаты просветлело. — Я думаю, Мариус все-таки сможет вести машину, — сказала она почти любезно. — Во сколько мадам хотела бы выехать?
— В три часа. По расписанию самолет прилетает в пять, так что, если не произойдет ничего непредвиденного, к ужину мы вернемся.
Ужин Паскаль решила приготовить сама. Она была уверена, что друзья не захотят идти в ресторан в первый же день в Сен-Тропе, к тому же им надо было распаковать и разложить по местам вещи. С готовкой Паскаль справилась быстро, и к трем часам все было готово. Чтобы разогреть курицу и картофельное пюре, достаточно было только включить плиту, которую Мариус довольно быстро наладил, разумеется, за дополнительную мзду в размере ста пятидесяти франков.
"Французские каникулы" отзывы
Отзывы читателей о книге "Французские каникулы". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Французские каникулы" друзьям в соцсетях.