На Салли была только полупрозрачная ночная рубашка из белого шелка на тоненьких бретельках, которые нисколько не задерживались на ее плечах и все падали вниз. В результате только грудь препятствовала полному» разоблачению «.

Она поднялась из-за туалетного столика и встала на пороге балкона; двери она распахнула еще до того, как Уилсон соизволил проснуться. Сцепив руки за головой и поднявшись на цыпочки, она выгнула спину и потянулась, наслаждаясь прохладой легкого ветерка, залетавшего в комнату…

— Ну-ка отойди оттуда, Салли… — проворчал Уилсон. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не выставляла свои прелести всему миру напоказ, черт возьми!

— Ой, Уилсон, не надо… Можно подумать, тебе есть до моих прелестей хоть какое-то дело, — беззлобно отмахнулась она, но все же захватила халат, перед тем как выйти на балкон.

Тихонько напевая себе под нос, Салли уже прикидывала, с кем из гостей она сегодня порезвится: от желающих у нее никогда отбоя не было.

Накинув на плечи халат, она оперлась руками о перила балкона. Этот красивый и старый особняк с двухъярусными балконами был расположен в южной части района Гарден и принадлежал раньше родителям Салли. Когда мать умерла, отец женился вторично, но после его смерти молодая вдова, к великой радости Салли и своему огромному разочарованию, обнаружила, что по завещанию дом и почти все состояние отошли к дочери покойного Клода Дюфура. Когда же вдова принялась жаловаться на свою судьбу, адвокат Салли весьма резонно заявил, что это было справедливое решение, так как сам Клод, в свою очередь, всегда жил за счет своей первой жены и матери наследницы.

— Доброе утро, миссис Ламар, — поприветствовали ее снизу.

Опустив глаза, она увидела их управляющего Опи, который стоял на ступеньках крыльца и улыбался ей, задрав голову. Вокруг него суетились многочисленные цветочники, электрики и официанты фирмы, специализировавшейся на проведении и обслуживании частных приемов и банкетов. На аллее у дома стояло несколько фургонов той же фирмы с провизией и посудой.

— Доброе утро, — отозвалась Салли. И тут заметила внизу под деревом мальчишку. Она поспешила запахнуть на груди полы халата, но поздно. Он уже успел разглядеть ее всю. И как она сразу не увидела? Прячась за корявым дубом, он словно нарочно ждал ее появления на балконе.

Салли не знала, ни как его зовут, ни какую работу он выполняет в доме. Наняли его недавно. Вчера он прошел мимо нее совсем близко, и она долго не могла оторвать взгляд от его крепкой задницы, скрытой под застиранными джинсами, настолько тонкими, что они, казалось, просвечивали.

Повинуясь необъяснимому чувству, она пошла за парнишкой в сад, догнала и поговорила наедине. Потом увела его в старый бельведер, и там они немного порезвились… Сначала было весело и приятно, но потом он начал слишком много себе позволять, стал грубым, и Салли, испугавшись, прогнала его. А он снова тут как тут. Стоит под деревом, смотрит на нее и улыбается. Каков наглец!..

Вечером на деревьях зажгутся лампы, отовсюду съедутся гости и состоится шикарный прием, основная цель которого — сбор средств на предвыборную кампанию Уилсона. За» скромное» вознаграждение Уилсон согласен был оказывать после своего избрания посильную протекцию своим друзьям. И чем весомее вознаграждение, тем сильнее протекция. Денег было собрано уже немало, но требовалось гораздо больше…

Салли, как всегда, блестяще сыграет роль гостеприимной хозяйки, будет весь вечер мило судачить с дамами, приветливо кивать мужчинам, а под конец, когда все напьются и окончательно раскрепостятся, тайком засунет руку в штаны тому из них, кто ей понравится.

Но все это только вечером. А пока…

Салли вновь глянула в сад. Мальчишка был все еще там и нагло смотрел прямо на нее. Он стоял в тени ближайшего дуба, сунув руки в карманы своих протертых джинсов, и взгляда не спускал с миссис Салли Ламар. Мерзавец, какой мерзавец… Вчера он толкнул ее на пол и стал разрывать на ней белье. Спору нет, он был хорош — настолько хорош, что ей захотелось продолжения. Но в следующую минуту в его глазах сверкнуло что-то такое, что заставило Салли похолодеть и испугаться. И потом, ей уже было тридцать шесть, а этому загорелому жилистому красавчику от силы двадцать или чуть больше. А то и меньше… Высокий, темноволосый, чуть ли не с черными глазами. Очень смазливый бесенок… Может, и опасный. Нет, она не станет обращать на него внимание.

Но он вдруг вынул руку из кармана и указал пальцем на крыльцо… Этот палец буквально загипнотизировал Салли, она глаз от него отвести не могла. А юноша вышел из тени дерева и направился… к дому! Он направился, черт возьми, к дому!

Уже на нижней ступеньке крыльца парнишка опять поднял взгляд на балкон, где замерла в оцепенении Салли, и заговорщицки ей подмигнул. Потом, изобразив на лице вопрос, кивнул на дверь и, не дожидаясь ответа, молча за ней скрылся. Все произошло так быстро…

Салли почувствовала, как участилось у нее сердцебиение. Она вернулась в спальню, стараясь ступать неслышно.

Уилсон все смотрел телевизор, экран которого занимал половину стены. Он даже не оглянулся и только раздраженно что-то промычал, когда жена прошла мимо, на мгновение заслонив своими бедрами лицо телеведущего. Салли тихо вышла из спальни и плотно прикрыла за собой дверь.

С внутренней галереи открывался прекрасный вид на холл. Мозаичный пол из черно-белых мраморных плит, стены, затянутые темно-бордовыми парчовыми портьерами, белые каменные вазы со свежими цветами из оранжереи, небольшой позолоченный подиум, откуда вечером прибывающих гостей будет приветствовать арфистка. Папа был бы доволен.

Салли вознамерилась еще раз все осмотреть, гордясь своим хорошим вкусом, но не успела — в холле появился красавчик. Упругой и одновременно небрежной походкой он приближался к лестнице. Салли подумала, что подобной наглостью обычно славятся либо дураки, либо очень уверенные в себе люди. Народу в холле было полно, но на него никто не обращал внимания. Положив огромную ладонь на позолоченные перила лестницы, он стал медленно подниматься. Его тонкая джинсовая рубашка была расстегнута, из-под нее выглядывала поросшая темными волосами крепкая мужская грудь.

А на то, как топорщились и бугрились у него между ног джинсы, вообще нельзя было смотреть без сладостного содрогания…

Салли бросало то в жар, то в холод. Умом она понимала, что ей нельзя с ним связываться. Он слишком молод, слишком горяч и наверняка неуправляем. А Салли привыкла вертеть мужчинами, как ей хотелось, и иного для себя не мыслила.

Соблазн, однако, был так велик, что она решила пойти на компромисс. Она попробует этого молодого самца, не откажет себе в удовольствии, но подчинит его себе, превратит в послушного щенка, который в следующий раз не посмеет так нахально приблизиться к ней, если на то не будет ее высочайшего позволения.

В столовой заиграла пластинка Джелли Ролла Мортона, и Салли, весело напевая себе под нос, повернулась к мальчишке спиной. Покачивая бедрами в такт музыке, она неторопливо удалилась в одну из гостевых спален. Сбросив у ванной халат и легко пританцовывая, достала из шкафчика два мохнатых мягких полотенца, повесила их на вешалку около душа и включила воду.

Сейчас нахаленок узнает, что берет на себя слишком много. Она сведет его с ума. Желание затмит ему разум и превратит в ее маленького раба, который отныне будет исполнять все ее прихоти и не посмеет и шагу ступить без ее разрешения.

Салли услышала, как открылась и закрылась дверь спальни. Она улыбнулась и стала еще ритмичнее пристукивать голыми пяточками по прохладному кафельному полу цвета морской волны.

В следующую минуту парень показался на пороге ванной, вошел внутрь и запер за собой дверь на защелку. Он не спускал с нее неподвижного взгляда своих темно-синих глаз. Заглянув в них, она решила, что, возможно, немножко ошиблась с его возрастом.

— Сколько тебе лет? — шутливо спросила она.

— Много, миссис… — растягивая слова, как настоящий каджун, ответил он. — А тебе?

— Мне тоже много, — сказала она и рассмеялась. «Как он уверен в себе, Боже… прелесть просто! Ну ничего… сейчас мы собьем с него спесь». — Откуда ты такой выискался, мальчик? Где понабрался этого нахальства, скажи мне? Ну, признайся честно, тебе лет двадцать, да?

Он вздернул подбородок.

— Двадцать три. Это мало? Или много? Я покажу тебе, леди, что это как раз то, что нужно.

Продолжая пританцовывать, Салли подошла к нему и обняла его за шею.

— Ты никуда отсюда не уйдешь, пока я не разрешу, мой мальчик, ты слышишь? А я не разрешу. Здесь я хозяйка. Потанцуй со мной, малыш. Покажи, как ты умеешь двигаться.

Он судорожно сглотнул, на мускулистой шее дрогнула жилка, а по спине прокатилась крупная дрожь. О, какой многообещающий молодой зверь… хотя и немножко нервный! Салли отняла одну руку и стала играть с завитками мягких волос на его груди. Затем, приподнявшись на носочки, пробежала кончиком язычка от его подбородка к уху. Парень глухо застонал.

— Сейчас мы займемся любовью, — горячо прошептала она. — А потом ты отсюда уйдешь и никогда больше не повторишь сегодняшней наглой выходки, слышишь? Сегодня тебя никто не заметил — во всяком случае, я очень надеюсь на это. Но ты так больше делать не будешь, мой дурачок. Не стоит будить подозрения у моего мужа. В следующий раз ты станешь терпеливо ждать, когда я сама тебя приглашу.

Он опять вздрогнул всем телом. Она почувствовала это.

— А теперь прижмись ко мне покрепче, малыш, — улыбнувшись, продолжила Салли. — Тебе сейчас позволено абсолютно все. Я сделаю все, что ты ни попросишь. Но и ты сделаешь все, что захочется мне. Договорились?

— Возможно… Салли замерла.

— Что? Что ты сказал? Возможно?!

— Я знаю, что тебе нужно, леди. Но меня никто не заставит, если я сам не захочу. Я делаю только то, чего мне самому хочется, понимаешь?

Она залепила ему звонкую пощечину и попыталась ударить еще раз, но не успела. Он резко перехватил ее руку и заломил ей за спину. Из груди Салли вырвался было крик, но мальчишка свободной рукой зажал ей рот. Лицо его, отражение которого Салли увидела в зеркале, было спокойным. Он усмехнулся, глядя на нее, глаза его хищно сузились. Наклонив голову, парень лизнул мочку ее левого ушка и шепнул:

— Давай не будем поднимать шум, а? — С этими словами он перестал заламывать ей руку, но не отпустил ее. Вторая ладонь его опустилась с — ее губ, пробежала по груди и легла на мягкий женский животик… На белой коже призывно темнели его сильные загорелые пальцы… — Ты будешь вежлива со мной. И поблагодаришь за то, что я захотел прийти к тебе сегодня. Согласился стать твоим гостем. Проследи за тем, чтобы ему было хорошо. И тогда, возможно, он скажет тебе спасибо.

Красавец стал легкими поцелуями покрывать ее нежную шею, не спуская, однако, бдительного взгляда с отражения ее лица в зеркале.

Салли поняла, что вчера не ошиблась. Он был опасен. От него можно было ждать больших неприятностей. Мальчишку всего трясет от возбуждения и жажды насладиться властью над женщиной, которая стоит несоизмеримо выше его на социальной лестнице.

— Ну, что скажешь, миссис Ламар?

Салли положила свою ладошку поверх его широкой ладони и улыбнулась его отражению в зеркале.

— Скажи сначала, как тебя зовут.

Она чуть наклонила головку и опустила длинные ресницы. Обычно эти маленькие трюки очень хорошо срабатывали с мужчинами.

— Ты любишь секс, — заявил он и, оскалив свои белоснежные зубы, чуть прикусил ее голое плечо. — Бена ты полюбишь так же сильно.

— Бен?

Нет, такого Салли никак не ожидала. Бен… как прозаично. Наверное, ее мысленный шарик все-таки приземлился сегодня в черном квадратике… Зеркало постепенно окутывалось паром, который шел от пущенной в душе горячей воды, но, несмотря на это, Салли охватил легкий озноб.

— Да, леди, меня зовут так.

— Ты не боишься, что тебя хватятся на твоем рабочем месте? Где ты сейчас должен находиться?

— Я работаю сам на себя. — Расставив ноги пошире, он прижался к ее попке. — Я отвечаю за аквариумы. Помнишь, мистер Ламар заказывал новые? Я сегодня их получил. Надо мной нет начальника, и никто за мной не следит. Никто не знает, что я отлучился, понимаешь?

Салли решила было припугнуть его полицией, но прикусила язычок. «Я так и сделаю, но не теперь, когда мы с ним здесь наедине…»У нее пересохло во рту, едва она осознала, что сейчас полностью в его власти.

— Ты смазлив, малыш, — проговорила она с улыбкой. — Впрочем, ты и сам, конечно, знаешь. Прости, если я оскорбила тебя предположением, что ты меня хочешь.

— Хочу. Ты страстная женщина. Вчера я получил большое удовольствие. Таких, как ты, хотят все мужчины, но я не люблю, когда мне приказывают.

— Прости.

— Нет, ты не сожалеешь, а всего лишь боишься меня. Вот и хорошо. Мне это нравится. Страх рождает уважение. Мужчина перестает быть мужчиной, когда его не уважает женщина, которую он трахает.