Стелла Камерон - Французский квартал

— Понятно.

— Ты хорошо знала Эррола?

— Очень хорошо. Он был первым мужчиной, который не попытался использовать меня.

«Ты только так говоришь!» — чуть не бросил ей в лицо Джек, но сдержался.

— У Эррола были свои недостатки…

— Да, но он посвятил себя помощи безнадежно больным людям… Детям! Они стали его детьми, а работа в фонде стала для него смыслом жизни. Просто святой…

Джеку вновь пришлось прикусить язык.

— Надо нанять помощника. Тебе одной, пожалуй, не справиться. Кстати, теперь ты будешь посредником между больницами и родителями?

Селина на минуту задумалась, а потом сказала:

— Я справлюсь со всем одна.

— Послушай… — Он потер пальцами переносицу. — Ты можешь по-прежнему жить на Ройал-стрит, если хочешь, конечно…

Селина вновь внимательно посмотрела на Джека. Ему всегда нелегко было выдерживать ее взгляд. У Селины было такое лицо и такой чувственный рот с чуть вздернутой верхней губой, что при взгляде на нее мужчина поневоле начинал думать о том, о чем и не помышлял…

— Ты разрешаешь? Но ведь дом на Ройал-стрит, насколько мне известно, принадлежал Эрролу. Он был его владельцем, — уже тихо проговорила она, видимо, почувствовав что-то не то.

На самом деле владельцем дома был Джек. Он купил его у Эррола, когда тот нуждался в деньгах, а потом на протяжении ряда лет Эррол пытался выкупить дом обратно.

— Как бы там ни было, я думаю… пусть штаб-квартира фонда там и остается, — сказал он.

— А как же его родные? — осторожно спросила Селина. — Он не рассказывал о них, но что, если они теперь объявятся и заявят на дом свои права?

Нет, все-таки придется сказать…

— Дом принадлежит мне, — буркнул Джек, не глядя на нее. — И у меня нет желания его продавать. И вообще будет лучше, если все останется по-прежнему… по возможности. Продажа дома неблагоприятно скажется на репутации фонда. Ты ведь знаешь, что люди предпочитают не связываться с организациями, положение которых представляется шатким и ненадежным. А если мы продадим дом, у них создастся именно такое впечатление.

Селина долго молчала.

— Значит, дом принадлежит тебе? — тихо произнесла она наконец.

Известие потрясло ее, и Джек ничуть не удивился этому.

— Несколько лет назад у Эррола возникли определенные проблемы… финансового характера. Болезнь Джейсона вообще едва не разорила его. Он продал дом мне, а потом стал выкупать обратно. Ведь он был собственностью его семьи еще с конца восемнадцатого века. Это не шутка…

— Джек… — дрогнувшим голосом проговорила Селина. — Я не имею никакого отношения к тому, что стряслось с Эрролом. Ты мне веришь?

— Да, — тут же пробормотал он, скорее желая успокоить девушку, чем из искренней уверенности. — И вот что я тебе еще скажу: я буду отныне принимать более активное участие в работе фонда, Селина. Таково было и желание Эррола.

— Более активное участие?

— Да, буду теперь бывать на Ройал-стрит. И, Селина… я бы хотел взять себе квартиру Эррола. Так или иначе обосноваться там. А когда мы наймем тебе помощников, они немного разгрузят тебя, а ты, в свою очередь, — меня. Я не очень люблю показываться на публике, но не стану отказываться, когда ты решишь, что это необходимо.

Селина тут же села. На сей раз на тот стул с прямой спинкой, который он освободил, и обвела внимательным взглядом весь кабинет. Старинный ковер, принадлежавший еще бабке Джека по материнской линии. Деревянный вентилятор под потолком. Книжные шкафы. Стол. Комната была обставлена очень старомодно. Но Джеку так больше нравилось. Изящный, современный облик Селины резко контрастировал с окружающей обстановкой.

— Почему ты молчишь? Надеешься, что я передумаю?

— Нет, пытаюсь собраться с мыслями, но пока не очень удается.

— Что ж… по крайней мере честно. И как долго ты будешь собираться с мыслями?

— Послушай, я же не компьютер… — Она подняла на него строгий взгляд. — Ты выдвинул совершенно новую концепцию, а я привыкла полагаться в основном на собственные силы. Я по природе своей человек самостоятельный и не хочу… Извини, если это прозвучит как ультиматум, я ненавижу ультиматумы, но… Словом, скажи честно: как ты думаешь, мы действительно сможем сработаться?

— Почему бы не попробовать?

— Но зачем?

— Зачем? Странный вопрос. Ты сама убеждала меня в том, что дело Эррола нужно продолжать.

Селина повертела в руках бокал, потом поставила его на стол.

— Сказать по правде, я не представляю, как мы будем работать. Говорю это только потому, что не люблю кривить душой. Но поскольку наши намерения совпадают… Уже хотя бы только поэтому у нас должно все получиться.

— Превосходно. Сигнализация в доме на Ройал-стрит есть?

Селина вздрогнула от неожиданности и подняла на него глаза.

— Нет… Эрролу не приходило в голову ее поставить.

— Я завтра же все устрою. А пока ее будут устанавливать, поживи у родителей.

— Лучше этого не делать. Моя мама… Одним словом, я остаюсь.

— Ну что ж, как угодно. Тебе виднее… — проговорил Джек, хотя в глубине души очень не хотел, чтобы она оставалась в том доме совсем одна. У Антуана была своя квартира во Французском квартале. — Но имей в виду, днем там постоянно будут шнырять полицейские. Они еще не закончили с домом.

— Знаю. Мне они не помешают. Джек решил больше не настаивать.

— Ладно. Но если ты поймешь, что сглупила, не сиди там только из… упрямства.

Она насмешливо фыркнула:

— Слушай, а как Эррол проводил свое свободное время?

— Никак. В церковь ходил.

Джек едва не выронил из руки бокал.

— Что-что?

— В церковь. Он был очень религиозен. Ходил туда несколько раз в неделю и на выходных. Он почти не рассказывал мне об этом, лишь время от времени напоминал, что мне нелишне было бы позаботиться о своей душе… ну и так далее в том же духе.

Если бы она сказала ему, что Эррол в свободное от работы время принимал участие в подпольных борцовских поединках без правил, Джек и то поразился бы меньше.

— Что, неужели ты ничего об этом не знал? — искренне удивилась Селина. — А он никогда не рассказывал?

Джек медленно покачал головой:

— Никогда. Я и не подозревал…

— Ну что ж… каждому свое. Если это помогало ему обрести душевный покой, я рада. Уж что-что, а дефицит такого покоя он испытывал на протяжении целого ряда лет.

Селина расправила на себе юбку.

От внимания Джека не ускользнуло это движение, и он вновь смутился. У нее были прелестные ножки… Ему даже на секунду показалось, что она нарочно качнула своей туфелькой, чтобы подразнить его. Но потом он понял, что ошибся: просто сексуальность и чувственность органично проявлялись в ней помимо ее воли.

Селина перехватила его взгляд, опустила глаза и вновь расправила складки юбки.

— У тебя есть еще что-нибудь ко мне на сегодня? — спросил он сурово.

— Скажи, Эррол платил тебе наличными? За дом? Джек удивился:

— За дом? Нет, с чего ты взяла? Просто деньги автоматически переводились с его счета на мой.

— С его личного счета?

— Разумеется, а в чем дело?

— Да нет… просто… Сегодня мне пришлось оплатить кое-какие счета, — ответила она. — Я просмотрела все и оплатила неотложные.

— Ты сама подписываешь чеки? Она покачала головой.

— Нет, я плачу своими, а потом Эррол возвращает… то есть возвращал мне деньги.

— Теперь я сам буду платить. До тех пор, пока не переведу счет на твое имя. Тогда ты сможешь сама подписывать чеки. Договорились?

— М-м… да, спасибо. — Она раскрыла сумочку и достала оттуда чековую книжку. — Вот взгляни, какая сложилась ситуация. — Она передала ему книжку. — Это счет фонда.

Джек бегло просмотрел, но ничего особенного не заметил.

— Ах да… — Она вновь полезла в сумочку. — Вот еще. Последнее.

Он проглядел несколько листков, заполненных чековыми номерами и суммами, и нахмурился.

— Ничего себе… — пробормотал он.

— Вот именно. Как ты думаешь, что это значит?

— На счет приходят большие деньги, но еще большие с него уходят. Неувязочка…

Селина поднялась со своего места и, подойдя к Джеку, наклонилась.

— Видишь вот эту запись? И вот эту? Это ведь не выплаты за дом?

— Нет, я же сказал, что перевод тех средств происходит не через счет фонда.

— Правильно, а эти деньги пошли на обналичивание. — Она ткнула пальцем в одну из записей. — Я всегда сама смотрю финансовые бумаги и могу утверждать, что раньше ничего подобного не было.

— Это Эррол.

— Да, видимо. И он хотел все вновь привести в соответствие, прежде чем я обнаружу эту нестыковку. Но не успел…

Джек пожал плечами. — Ну…

— Я чего только не передумала, но так и не смогла определить, куда пошли эти деньги. И потом, мы для деловых нужд никогда не обналичиваем средства.

Джек поднял на нее глаза, окинул взглядом все ее лицо, затем наткнулся на линию ее рта… и поспешил отвести взгляд.

— Раньше точно ничего подобного не было?

— Я перепроверила ведомости за несколько последних лет. Ничего подобного, если не считать нескольких сотен обналиченных долларов на мелкие расходы.

— То есть что получается? Эрролу нужны были наличные, на личном счету денег не хватало, поэтому он снял их со счета фирмы. И что ты думаешь? Какие у тебя предположения, догадки? Как это можно объяснить?

— Ему потребовалось что-то выкупить, и он думал покончить с этим и восстановить баланс раньше, чем я что-нибудь заподозрю. Всю черную работу с финансовыми документами вела я, но распорядителем средств, конечно, являлся он. Он, и только он, имел право подписывать чеки… ну, ты еще, правда… — Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями, а потом вдруг сказала горячо: — Эррол был честным человеком, ты же его знаешь!

— Да…

В прихожей зазвонил телефон, и по коридору протопала Тилли. Селина удивленно взглянула на Джека.

— Экономка, — объяснил он. — Присматривает за нами с Амелией, утирает нам носы.

Дверь в кабинет приоткрылась, и в щели появилось красноватое лицо Тилли с седыми кудряшками.

— И что за вечер сегодня? Столько шуму! Девочка не может заснуть, мистер Шарбоннэ!

— Да, ты права, Тилли. Это мне звонят?

— А кому же еще? Неужели мне? В такой-то час? Посреди ночи?

— Не преувеличивай, Тилли, еще вечер.

Джек извинился перед Селиной и вышел в коридор к телефону.

— Джек Шарбоннэ слушает.

Звонил детектив О'Лири. Он говорил быстро и лаконично. И Джек даже пропустил момент, когда детектив выговорился и, попрощавшись, положил трубку. С минуту он еще молча прислушивался к гудкам, потом вспомнил о Селине и, положив трубку, вернулся в кабинет.

— Что там? — спросила она, сделав шаг к нему навстречу.

Джек невольно взял ее за руки и привлек к себе. Он зажмурился, но зрелище, открывшееся ему утром в ванной Эррола, не исчезло…

По телу Селины прошла мелкая дрожь. Он обнял ее еще сильнее, и она его не оттолкнула.

— Что? — прошептала она. (

— Обстановка естественной смерти была инсценирована, — негромко проговорил он. — Мертвый человек не способен выбраться из ванны.

— Что ты говоришь, Джек?

— Вскрытие показало, что Эррол утонул.

Такси отвезло Селину к Ламарам. Когда она расплатилась с шофером, тот дал ей карточку с номером телефона, по которому она могла вызвать его опять, чтобы он отвез ее домой. Ехать к Ламарам ей не хотелось, но она знала, что мама ждет ее там и уже, наверное, беспокоится. Селина чувствовала себя неловко. Еще совсем недавно она состояла в предвыборном штабе Уилсона, а теперь опаздывает на его вечер на несколько часов… Родители будут, конечно, очень недовольны.

Что касается лично Селины, то ей была неприятна сама мысль о том, что она вновь увидится с Уилсоном.

Маленькие лампочки электрических гирлянд покачивались на деревьях подъездной аллеи. Такие же гирлянды украшали двухъярусный балкон, тянувшийся по фасаду дома. Вечер был в самом разгаре. Повсюду слышались смех, шум громких разговоров, музыка… Селине стало немного легче. Все уже прилично выпили, и на нее если и обратят внимание, то лишь мимолетное. Во всяком случае, всем будет плевать, почему она заявилась так поздно. Правда, от внимания матери ее опоздание не укроется. И от внимания Уилсона, который подмечал все до мелочей.

Едва войдя в стильный холл, Селина . услышала, как ее позвали. В первое мгновение ей захотелось повернуться и убежать, но она сдержалась и немного растерянно обвела глазами помещение, заполненное подвыпившими гостями.

— Где ты была, Селина?! — не своим голосом воскликнула Битси. — Мы тебя уже заждались! А телефон твой не отвечал!

На Селину со всех сторон обрушились вопросы. Кто первым увидел Эррола мертвым? Кто последний видел его живым? Каким образом на него наткнулись? В какой он был позе? Какие у него были глаза — открытые или закрытые? Правда ли, что полиция придерживается версии убийства? Правда ли, что Эррол стал участником дикой постельной оргии и скончался… ну сами понимаете от чего? Может быть, он просто поскользнулся и ударился обо что-то головой? Верно ли говорят, что большинство несчастных случаев происходит в домашней обстановке? Но это все же было убийство?