Фиона Уокер - Французский поцелуй

Он почти чувствовал себя снова человеком.

Тэш потерла свое мокрое чумазое лицо тыльной стороной ладони и стала икать с чуть меньшей силой, но с мучительной периодичностью. Ей хотелось, чтобы он хоть на минуту оставил ее одну, чтобы она могла высморкаться. Вместо этого Найл придвинулся ближе и еще раз успокаивающе обнял ее за плечи.

— Извини, — снова всхлипнула она, не глядя на него.

— Не надо, — сказал ей Найл. — Как мышцы, лучше?

Тэш кивнула.

— Честно говоря, на твоем месте я бы сегодня не ездил верхом, — посоветовал Найл, пытаясь поймать ее взгляд, что у него не получилось. — Хуго дает тебе слишком большую нагрузку. Отдохни денек, хорошо?

И он вытер огромную слезу с ее загорелой щеки. Тэш слабо улыбнулась и покачала головой.

— Я не могу, — вздохнула она. — Я дала себе зарок.

— Почему? — спросил Найл в последний раз.

И когда Тэш с неохотой открыла рот, чтобы ответить, и комнату заглянула Салли.

— Найл, тебе звонит твой агент.

— Боб? — Найл посмотрел на нее с ужасом.

— Боюсь, что да. Я сказала ему, что тебя здесь нет, но он очень настойчив… — Салли остановилась, увидев Тэш, съежившуюся рядом с Найлом с лицом, мокрым от слез. — … Я ответила, что попробую тебя найти. Хочешь, скажу, что ты вышел?

— Нет. — Найл встал. — Все равно придется с ним рано или поздно поговорить, лучше уж сейчас.

Он в последний раз дружелюбно погладил волосы Тэш.

— Как он вообще узнал, что ты здесь? — Салли вышла вслед за Найлом из комнаты.

— Ты не знаешь Боба. Он может найти песчинку сахара, спрятанную в пустыне.

Тэш немного посидела в одиночестве. Ей было над чем подумать.

Она была уверена, что Найл О'Шогнесси пережил трагедию, причем нечто гораздо худшее, чем уход Лисетт или шипение роли в фильме. Он был таким худым и изможденным, совсем не похожим на смуглого красавчика, чью фотографию ее подруги по колледжу вырывали из журналов и вешали на стены. Найл явно очень страдал. А тут еще она со своей глупой истерикой. Тэш знала, что если кто-то смирился с чем-то вроде неизлечимой болезни (живое воображение Тэш отказывалось забыть о СПИДе), тогда окружающие должны вести себя как можно более обыденно, но вместе с тем заботливо. А она вела себя как эгоистичный ребенок. Ей захотелось вернуть назад последние десять минут и утешить его.

— Тэш, ты идешь обедать? — Салли снова появилась в дверях, на ее хлопчатобумажной рубашке было огромное пятно от детского питания.

— Да, конечно. — Тэш вскочила и поняла, что, в отличие от ног, ее спина и плечи были почти в порядке.

— Вы с Найлом говорили по душам? — словно бы невзначай спросила Салли, когда они шли в кухню.

Она не хотела, чтобы Тэш думала, будто она вмешивается, но заметила в Найле легкое изменение. С агентом он разговаривал совершенно спокойно. Ничего особенного, но ведь…

— Ну, можно и так сказать, — уклончиво ответила Тэш, несколько раз повернув шею.

Ничего не болело.

— Он умеет слушать, — прощупывая почву, продолжила Салли. — Знаешь, на съемках фильма «Большая Медведица и звезды» фургон, в котором он жил, называли Фургон Страдания, потому что Найл всегда был готов помочь друзьям советом и каплей-другой ирландского виски.

Тэш нервно улыбнулась и задумалась, зачем Салли ее допрашивает, но она чувствовала себя слишком виноватой перед Найлом за свой срыв, чтобы ответить ей.

Когда они вошли на кухню, Тэш почувствовала отвратительно знакомое ощущение в груди при виде Хуго, расположившегося у плиты и одетого в старые джинсы и черную футболку. Ну почему же ей хочется забыть все приличия и запрыгнуть на него каждый раз, когда она его видит?

Тэш внимательно сосредоточилась на наполнении тарелки салатом, чтобы избежать его насмешливого взгляда.

Найл, вернувшись после телефонного разговора, ковырялся в салате с видом сытого человека. Ему удалось на время успокоить Боба, но, как подчеркнул его полукриминальный, полугениальный агент со своей обычной пробивной туповатостью, Найл не может сидеть и зализывать свои раны вечно только потому, что его гиперсексуальная женушка свалила с каким-то янки.

Но Найл чувствовал, что ему нужно еще немного времени, прежде чем он сможет вернуться в реальный мир. Он представил себе все эти прослушивания, репетиции, интервью, бесконечные вопросы, сплетни, поклонников, членов съемочной группы. Но хуже всего была боязнь отказа — как будто он никому не известный новичок, ирландский мальчик с фермы, который может не потянуть. Его однажды уже уволили за то, что он испортил фильм; кто поручится, что это не повторится? Когда он вернется, его карьера будет под вопросом, и ему кажется, ему нечем будет оправдаться.

Найл прикинул, не вернуться ли ему в Ирландию, чтобы отсидеться там какое-то время. Но там было так много воспоминаний о Лисетт, они таились за каждым углом, готовые выпрыгнуть и сжимать его сердце до тех пор, пока оно не начнет обливаться кровью. По крайней мере, здесь он на нейтральной территории.

Но здесь была Аманда. Найл бросил вилку в миску с салатом и уставился в потолок, не замечая удивленных взглядов окружающих.

Ему казалось, что он не давал Аманде повода для заигрываний; но он не помнил многого из того, что делал в пьяном виде. Вчера ночью, если бы не вмешался Мэтти, Найл наверняка поджидал бы ее, как старшеклассник в публичном доме, мучимый страхом, но одновременно и с надеждой. Найл почти презирал себя.

Весь день Аманда держалась подальше от него. Даже отказалась от обеда, сказав, что у нее болит голова и она останется в постели. Найл знал, что теперь его очередь делать ответный ход.

Найл в нерешительности стоял в тихом холле. Через окно он наблюдал, как Хуго и Тэш молча идут через двор. Когда Тэш повернула налево к конюшням, Хуго пошел к ограждению загона и, прислонившись к нему, зажег сигарету.

Найл наблюдал, как Хуго демонстративно помахал спичкой и выбросил ее себе за спину.

«Какой замечательный типаж, — подумал Найл. — Эта дерзкая самоуверенность, полное отсутствие страха. Вот бы сыграть такого персонажа».

Но тут его взгляд упал на собственное отражение в зеркале, и Найл замер от ужаса: на него смотрел тощий старый хиппи.

Ему только тридцать два, но выглядел он на все пятьдесят. Найл с ненавистью почесал свою бороду: из-за нее он напоминал нищего в центральном Парке. Где уж ему сыграть Хуго — какое неподражаемое самомнение! Он сейчас больше подходит на роль бомжа, да и в этой роли может забыть слова. Полный неудачник.

Найл решил подняться наверх и сбрить эту отвратительную козлиную бородку. Тогда и только тогда у него появится достаточно сил, чтобы пойти к Аманде и извиниться за свое поведение.

Когда он толкнул дверь в свою комнату, удушливый призрак знакомого, карамельно-сладкого запаха окружил его. «Фиджи». Духи, которые были у Лисетт. Напоминание о ней было таким острым, что Найл почувствовал, как кровь отлила от его лица, и пульс беспорядочно забился.

Он затаил дыхание.

Она лежала на кровати, ее обнаженное тело божественно изогнулось в зеркале в старой позолоченной раме, висящем на другом конце комнаты. Перед ним была Аманда.

Солнечный свет проникал сквозь жалюзи и падал на ее тело так, что передавал переливающейся коже тигриную раскраску. Свет касался изгиба ее загорелого живота и бугорков шелковистой груди. Ее светлые волосы мерцали как пшеничное поле. Она вся казалась сотканной из золотого света: этакое темно-желтое чувственное воплощение Лисетт.

Салли отнесла спящую Тор в комнату. Сегодня малышка нашкодила на пикнике, накормив одного из спаниелей тремя эклерами и таблеткой от морской болезни, а затем до крови укусив Бена за здоровую ногу. После этого Тор проспала на коленях матери до самого вечера.

Салли отогнула маленькое, разрисованное зайчиками пуховое одеяльце и положила Тор, а затем начала снимать свою грязную одежду. Она вздохнула и поцеловала малышку в голову. К сожалению, Тор иногда была ужасно капризной и абсолютно невоспитанной. Кроме того, она слегка отставала от того уровня развития, который был у Тома в ее возрасте. Мэтти полагал, что это результат излишней материнской опеки. Но Салли считала Тор совершенно очаровательной и забавной и была права. Мэтти, София и Касс могут выражать недовольство сколько им угодно; Салли не обращала на них ни малейшего внимания.

Она вышла из детской и пошла по полутемному коридору, направляясь к лестнице. Салли остановилась у комнаты Найла и постучала: ей хотелось пожаловаться на Мэтти. Но ответа не было. Она просунула голову, вдруг Найл там? Но хозяина не было.

В комнате было душно, жалюзи до сих пор опущены. Салли подошла, чтобы поднять их, а затем открыть окно. Она почувствовала, как приветливый свежий ветерок наполнил ее ноздри.

Салли уже повернулась, чтобы выйти из комнаты, но тут заметила огромное бледное пятно на стене. Оглянувшись, она увидела старое, пожелтевшее зеркало в пятнах ржавчины, прислоненное под опасным углом к крану раковины. Она подняла зеркало, чтобы повесить его на место. В эмалированной раковине было полно щетины. Слава богу, Найл наконец-то сбрил эту ужасную козлиную бородку. Он определенно идет на поправку. Салли улыбнулась себе и, встав на постанывающий стул, нашла на стене крючок.

В трясущемся отражении перед ней что-то блестело и привлекало взгляд. Это нечто лежало в центре неприбранной кровати за ее плечом. Когда она закрепила зеркало на крючке, блестящий объект исчез из поля зрения.

Зная, что вмешивается не в свое дело, но не в силах остановиться, Салли подошла к кровати и посмотрела.

Там, наполовину скрытое халатом Найла, лежало огромное опаловое кольцо в серебряной оправе. Камень был размером почти с яйцо перепелки. Без сомнения, кольцо принадлежало Аманде.

В этот вечер, воспользовавшись тем, что их супруги были далеко, Бен и Майкл позволили себе безбожно напиться. Паскаль, считавший, что ему необходимо выполнять свой долг хозяина, тоже к ним присоединился. И даже Хуго, прославившийся тем, что оставался абсолютно трезвым, когда все, кто с ним пил, уже валились с ног, начал исполнять последние хиты своим фальшивым низким голосом, очень неразборчиво выговаривая слова.

Тэш пыталась разлюбить его за это, но не могла не признать, что, когда он подключил Салли и Александру в качестве музыкального сопровождения, а Паскаль и Бен стали выстукивать на бутылках ритм, он выглядел очень забавно и необычайно сексуально.

После обеда все собрались в китайской гостиной и развалились на диванах, чтобы посмотреть на представление. Одна только Аманда не смеялась. Она сидела в углу и держала в руках нетронутый стакан с коньяком, со злобой наблюдая за Хуго и его музыкальной группой.

— Давай, Найл, — начал упрашивать Хуго, перестав петь, чтобы наполнить бокал. — Давай споем дуэтом.

Найл отрицательно покачал головой.

— Ты не представляешь, какой у меня ужасный голос, Хуго. Когда я пою, все кошки в округе выгибают спины.

Александра уже села за пианино и взяла длинный, отдавшийся эхом аккорд. Бен и Паскаль потихоньку начали хихикать, а Майкл фыркнул во сне.

Но когда Хуго и Найл наконец запели, все в комнате замолчали. Они хоть и не слишком мелодично, но зато от души исполняли знаменитую песню Эрика Клэптона «Великолепный вечер».

— Круто! — простонал Маркус и скорчил рожу.

Паскаль шикнул на него, сентиментальная улыбка играла на лице хозяина, его глаза увлажнились от радости.

Аманда поймала взгляд Найла, и он в ответ подмигнул. Хуго, думая, что она смотрит на него, скорчил что-то вроде улыбки вожделения. И хотя в этот момент Аманда находила его отталкивающим, но неожиданное внимание ей польстило. «Говорят, что из женатых мужчин получаются лучшие любовники, — весело подумала она про Найла. — А он ведь целых семь лет хранил жене верность».

Аманда резко напряглась, почувствовав, что внезапно Найл начал петь для одного человека. И это была не она.

Тэш покраснела от смущения, когда Найл опустился рядом на подлокотник красного шелкового дивана и взял ее за руку. Неужели он не понимает, как унижает ее своей идиотской жалостью и добротой? В трезвом виде Найл никогда бы этого не сделал, но от этого удивление зрителей не уменьшилось.

Внезапно голос Хуго смолк. Он выглядел раздраженным и неуверенным. Салли с трудом спрятала улыбку, увидев реакцию Аманды, но ее улыбка увяла, когда она заметила Мэтти, зловеще уставившегося на Найла.

Найл, не смутившись, продолжал петь. Он широко улыбнулся Тэш, слегка ей подмигнув.