Он припарковался на придорожной стоянке и спрятал лицо в ладонях.


Глава тридцать четвертая


Полли влетела в дом впереди своей матери, волоча по земле кучу ярких разноцветных сумок.

— Мамочка, что ты там делаешь под дождем? — София пришлепала к Александре в зеленых галошах. — У тебя все сумки намокнут. Дай их мне.

Она взяла у матери покупки и начала подталкивать ее в сторону двери.

— Да. Это просто ужасно.

Александра заметила, что холл теперь был весь в пышных, свежих цветочных композициях. Они вздымались ей навстречу из каждого угла, прямо как в траурном зале. Каменные перила главного пролета лестницы были необычно украшены плющом и дикими розами, как будто те проросли сквозь пол. С огромной старой люстрой, добытой со склада, отчищенной и отреставрированной до прежнего великолепия, холл было просто не узнать.

— Тебе нравится? — София с гордостью взглянула на мать.

Александра не была в этом уверена. «Эдди все равно, войдет ли он в свинарник или во дворец, главное, чтобы там его ждали бутылка виски и удобная кровать», — печально подумала она.

— Ты вдохнула в старый дом совершенно новую жизнь, дорогая, — осторожно сказала Александра. — Но разве въезд к дому через двор не вызовет неудобства? — спросила она.

— Никто не будет въезжать во двор, мамочка. — София рассмеялась. — Не говори глупостей! Пойдем, покажу тебе наш сюрприз! Сейчас ты такое увидишь…

Она повела Александру к двойным дверям в дальнем конце холла и навалилась всем телом на тугие петли.

Когда двери открывали, что случалось крайне редко, за ними оказывался огромный с каменным полом холл, который теперь совсем не использовали и который, в свою очередь, выходил на то, что некогда являлось главной лужайкой. В добрые старые времена это было ухоженным зеленым ковром, а теперь превратилось в заросли крапивы. Посредине пролегал подъезд к дому, по краям стояли старинные тополя, которые, казалось, тянулись бесконечно вдаль. Никто не ездил тут уже много лет. Массивные железные ворота были заперты на замок и заржавели так, что их трудно было открыть.

Александра представила, как гости в шикарных бальных платьях и сделанных на заказ вечерних туалетах карабкаются через ворота. Даже если старинные ворота открыть, большинство машин увязнет в ямах дороги.

— Это займет много времени, дорогая? — Она наблюдала за дочерью, которая сражалась с двойной дверью. — Мне нужно поговорить с Тэш до начала вечеринки.

— Раньше они открывались, — произнесла София сквозь сжатые зубы. — Я… кажется, я не… могу, ага! — Со страдающим стоном двери наконец распахнулись.

Александра, не веря своим глазам, смотрела на вид, открывшийся за ними. Холл был идеально чистым, как операционная. Черно-белые квадраты мраморного пола, которые она раньше из-за грязи считала коричневыми, теперь вполне отчетливо напоминали шахматную доску. Даже панели на стенах сияли глянцем, как будто их долгие годы пропитывали воском.

— А здесь мы будем встречать гостей, — объявила София, целенаправленно двигаясь к самой тяжелой и старой двери дома — настоящий дуб, местами толщиной почти в фут, и обита железом.

— Дорогая, мы обычно не встречаем гостей в формальной атмосфере. — Александра последовала за Софией через холл. — Это так неудобно, особенно если бедному Паскалю придется говорить по-английски. И к тому же, учитывая в каком состоянии дорога, не думаешь ли ты, что будет лучше, если…

Старинная дверь распахнулась, и Александра впервые не нашлась что сказать.

Перед ней были бесконечные акры шелестящей, усеянной маками зеленой травы, простирающейся так же далеко, как и леса на сером туманном горизонте. Это не изменилось. Но в центре поляны, прямой, как корешок новенькой книги, возник бетонированный подъезд к дому. Даже открытые всем ветрам тополя выглядели как стражи в зеленых фуражках.

София указала на территорию слева, где трава была подстрижена для стоянки, но Александра пребывала в таком благоговейном страхе, что ничего не слышала. Ей казалось, что в любую минуту на новой дороге может появиться золоченая карета, запряженная двумя серыми в яблоках конями, с Золушкой, сжимающей свое приглашение на бал, внутри. Казалось, Софии по силам любые чудеса.

— Дорогая, когда все это сделали? — она от ужаса едва дышала. — Наверное, я сошла с ума, что ничего не заметила. А Паскаль даже слова об этом не сказал.

— Он хотел сделать тебе сюрприз. Вообще-то Паскаль хотел все тебе сам показать вечером, когда включат прожекторы, но я была в таком восторге, что не удержалась. Мы каждый раз ждали, когда ты уедешь, и сразу же кидались звонить рабочим. Но дело продвигалось медленно: еще вчера утром была готова только половина, так что мы понадеялись, что ты ничего не услышишь из-за всей остальной суматохи. Паскаль сказал, что сюда все равно никто не ходит.

— Это, должно быть, стоило целое состояние, — выпалила Александра, думая о тех деньгах, которые она сама тратила на дом Салли и Мэтти.

София ухмыльнулась, но ничего не сказала. Паскаля можно было убедить только одним способом — пообещать ему, что мама будет на седьмом небе от счастья.


Бен, Хуго и Паскаль отсиживались на чердаке, чтобы их тоже не привлекли к работе. С ящиком бутылочного пива, похищенного из амбара, разнообразной едой и колодой карт, они были готовы выдержать долгую осаду перед вечеринкой.

— Нам действительно нужен четвертый, — проворчал Бен, раздавая карты. — Плохо, что старина Найл куда-то уехал с утра. Кстати, Хуго, ты не знаешь куда?

Хуго взял свои карты и быстро на них взглянул. Затем швырнул пачку стофранковых купюр в центр расшатанного столика и отпил из своей бутылки.

— Сбежал от Аманды, и не удивительно. Она прекратила доставать нас обоих и теперь ищет сочувствия. Скоро начнет приставать к младенцам. На твоем месте, Бен, я бы внимательнее присматривал за Джошем. Когда Аманда чего-то хочет, она смертельна.

Паскаль ответил на ставку Хуго и положил свои карты «рубашками» вверх на стол.

— Я, честно говоря, не понимаю, почему ты так жесток с Амандой. — Его бледные глаза дружелюбно подмигнули, но сам он остался серьезен. — Если ты ее не любишь, то зачем привез сюда?

— Это Аманда изменяет мне направо и налево, Паскаль.

Хуго с удивлением посмотрел на него и кинул еще одну пачку купюр на столик.

— Э, может, самое время сходить вниз и посмотреть, что происходит? — нервно предложил Бен, отхлебнув по ошибке пива Хуго.

— С самого вашего приезда ты относишься к ней так, как будто ее и нет, — продолжал Паскаль. — Неудивительно, что Аманда стала искать внимания в другом месте.

Он аккуратно положил на стол еще пятьсот франков, не отрывая взгляд от Хуго.

Хуго зажег сигарету, закрыв зажигалку с яростным щелчком.

— Если хочешь, чтобы я замолвил за тебя словечко, так и скажи, а не разыгрывай из себя доброго самаритянина. Ты не ответил на ставку, Бен.

Он поднес бутылку ко рту, но обнаружил, что она пуста, и встал, чтобы взять новую.

— Я пас.

Бен бросил карты перед собой и выжидающе посмотрел на Паскаля. Но тот предпочел не участвовать дальше в споре. Они закончили игру в тишине, причем Хуго проиграл больше двух тысяч франков. В особенности его взбесило то, что француз прочитал ему лекцию. У Паскаля хватило наглости так чертовски самоуверенно и высокопарно навязывать свое мнение.

Бедняжка Аманда, размышлял он без сочувствия, если она хотела таким образом привлечь его внимание, ее план не удался. Скорее эффект оказался прямо противоположным. Если же она хотела заполучить Найла, результат получился еще более плачевным.

Опустошив бутылку и глядя в окно на открытый всем ветрам горизонт, он решил, что единственный способ пережить вечер — напиться.

Бен со сгорбленными плечами тихо тасовал карты, дымя сигаретой, как капрал в траншее. На пол упал пиковый туз.

— Черт!

Хуго с ужасом уставился на карту. Как любой наездник, он был суеверен. Туз означал только одно — вечер обречен.


Тэш сидела с Салли и все больше нервничала. Их разговор давно перешел в русло односторонних попыток Тэш растормошить подругу.

— Ты уверена, что он ничего не говорил о Мэтти? — Салли нервно оборвала рассуждения Тэш о вечеринке.

— Э… конечно. Я же уже говорила, что не видела сегодня Найла.

Тэш знала, что она совсем не умеет обманывать. Она посмотрела на Тома, который играл в «Монополию» с Рутером и Тор, он бросал за них кубик и так жульничал, что теперь у него было больше собственности, чем у Дональда Трампа.

Прошло несколько минут. Вечер приближался, приготовления к вечеринке становились все более напряженными.

Скоро всех, кому меньше десяти, запрут в детской, где Паоле приказали организовать альтернативную вечеринку для детей, а затем уложить их спать пораньше и всю ночь следить за их комнатами. Бедная Паола, она ведь в начале недели специально ускользнула в Туре, чтобы сделать стрижку и купить шикарный наряд.

Тэш уже не знала, что и делать, когда пришло спасение в образе Александры, которая втащила с собой несколько раздувшихся сумок. Тэш с несказанным облегчением смотрела на этих избавителей с веревочными ручками.

— Наконец-то, дорогая! — Александра бросила сумки в центре комнаты и рухнула на шезлонг. — Я тебя целую вечность искала, — светилась она, ее глаза были увлажнены, и гладила спутанные волосы Тэщ. — Мы с Полли только что были в замечательном магазине.

Она повернулась к Салли, которая с отсутствующим видом смотрела в окно.

— Салли, дорогая, я купила тебе небольшой подарок, чтобы ты развеселилась. Я знаю, что Мэгги не нравится, когда я кому-либо из вас делаю подарки, но я просто не смогла устоять. В последнее время ты выглядишь такой измученной.

Свекровь наклонилась и извлекла самый большой сверток из коричневой оберточной бумаги. Это был портрет Мэтти, Салли и детей, который нарисовала Тэш. Теперь его вставили в восхитительную резную раму из ясеня.

— Вот. — Александра протянула картину Салли, стоящей с открытым ртом. — Рама идеально подходит к цвету вашей лестницы в Ричмонде, теперь, когда ее привели в порядок.

— Но лестницу еще не… — начала было протестовать Салли, но картина так ее захватила, что она не смогла продолжить.

С тех пор как Мэтти уехал, она не могла смотреть на портрет. Теперь, в этой новой большой раме, картина как будто изображала группу незнакомцев. Неужели Салли действительно считала, что на портрете они выглядят несчастными, когда впервые увидела его? Теперь она видела только семью. Сплоченную, неряшливую, смеющуюся, борющуюся, просто счастливую семью. Изображение поплыло у нее перед глазами.

Тэш в изумлении посмотрела на мать. Портрет теперь выглядел по-другому. Совершенно иначе.

— Это все Паскаль, — виновато прошипела Александра одним уголком рта, в то же время весело улыбаясь Салли.

Когда Тэш увидела, с каким ужасом Мэтти и Салли отреагировали на ее картину, она сама внесла кое-какие изменения. Но после бессонной ночи, когда очки скатывались с кончика ее носа, пока она, согнувшись, прорисовывала четыре неестественно улыбающихся лица, добавляя блеска в каждый глаз, Тэш возненавидела портрет больше, чем все, что она рисовала до этого. От запаха красок у нее разболелась голова, и она испортила свои единственные целые колготки, испачкав их в охре. В конце концов она спрятала все еще не высохшее полотно среди паутин, мертвых насекомых и колпачков от ручек за своим комодом. Должно быть, ее мать вытащила картину из тайника, позаимствовала краски у Полли и обессмертила портрет. Тэш поборола желание порвать картину.

Но Салли, казалось, была в восторге. Ее глаза наполнились слезами, и она громко рассмеялась.

— Какие же мы слепые дураки! — сквозь слезы она улыбнулась Тор.

— Теперь ты, дорогая, — Александра начала передавать Тэш мокрые от дождя пластиковые пакеты. — Я решила, что в такой великий день тебе абсолютно нечего надеть, и поэтому мы с Полли носились по Сомюру, разоряя кредитную карту Паскаля.

Тэш почувствовала радостный трепет ожидания и облегчения. Бесконечная щедрость матери обычно заставляла ее чувствовать себя смущенной и виноватой, но сегодня это было даром Божьим, у нее ведь действительно пусто в гардеробе.

— Но, мамочка, это же бриджи… — проворчала Тэш с очевидным разочарованием, изучив содержимое первого пакета.

Последующие открытия оказались не менее пугающими. Внутри большой и шикарной коробки, которую Тэш открывала с восторженным предвкушением, ожидая увидеть там белое шелковое платье, она нашла пару непомерно дорогих длинных кожаных сапог. Они пахли деньгами и мастерством. И оказались на размер меньше, чем нужно.