Тэш с трудом принудила себя продолжить исследование пакетов, в которых, аккуратно упакованные, лежали шелковый длинный шарф, красиво сшитый черный пиджак, кожаные перчатки, сшитый вручную кнут и хлопчатобумажная рубашка для верховой езды.

Когда последняя сумка была опустошена, Тэш заставила себя посмотреть на мать, но не могла говорить. Она улыбнулась вежливой улыбкой и проглотила знакомый комок, который снова начал сворачиваться в ее горле и груди. Ее мать не виновата, в конце концов, в том, что Тэш боится, что завтрашний день станет днем ее унижения.

Как можно надеяться сойти за свою среди сельских жителей в новых сапогах за две тысячи франков? Откуда было знать ее матери, что щеголянье в сверхмодной — и непривычной — одежде лишь привлечет внимание зрителей к любительской езде Тэш, и все заметят, как Сноб будет скакать по кругу и скинет ее на недовольных судей. Она будет смотреться, как испорченный ребенок богатых родителей, считающий, что мастерство можно купить. А что скажет Хуго?

Александра, неверно истолковав молчание Тэш как восторг и благодарность, вытерла пятна от туши и почесала подставленный Рутером нос. Из-за ближайшего кресла послышалось низкое недовольное рычание одного из спаниелей; с момента появления здесь этого выскочки Рутера к ним проявляют исключительно мало внимания.

— О! И еще одна вещь, чуть не забыла. — Александра порылась в своей сумочке и вскоре извлекла небольшой сверток. — Я поняла, что ты не хочешь, чтобы я покупала тебе какой-нибудь наряд на сегодняшний вечер, дорогая, поэтому я ничего и не купила. Мои попытки одеть тебя во что-нибудь из своей одежды потерпели поражение — нет, не спорь, дорогая, — это было невежливо и навязчиво с моей стороны. У тебя есть полное право носить то, что тебе нравится. И я уверена, что ты будешь выглядеть великолепно. Но я кое-что взяла из банка на случай, если тебе захочется надеть украшения. Посмотри-ка, они очень красивые. Паскаль подарил их мне на нашу первую годовщину. Вот!

Александра протянула дочери маленькую коробочку. Она была сделана из дорогого черного бархата, и вокруг нее витала пугающая аура чего-то восхитительно дорогого.

Тэш открыла тугой замок коробочки. Внутри сияла пара серег: два огромных бриллианте в простой оправе, окруженные маленькими желтыми камушками. Серьги были похожи на два кусочка солнца.

— Потрясающе. — Салли первая пришла в себя. — Готова поспорить, что они светятся в темноте.

— Разве они не великолепны? — Александра начала складывать вещи обратно в сумку.

— Мамочка, я не смогу их надеть, — запротестовала Тэш. — Они слишком дорогие.

— Не говори глупостей, милочка.

— Но…

— Не спорь. — Александра встала, чтобы ретироваться прежде, чем Тэш вернет ей серьги. — На мне будут рубины, так что я все равно не смогу их надеть, солнышко. К тому же это была идея Паскаля, — солгала она. — Кстати, насчет Паскаля. Я забыла забрать из химчистки его смокинг…

И, напоследок звякнув браслетами, она удалилась.

— Портрет просто замечательный, — вздохнула Салли, снова взяв в руки картину. — Знаешь, я уже и забыла, как хорошо он получился. — Она на время замолчала, смахнув с лица прядь светлых волос. — Интересно, Мэтги приедет на вечеринку?

Тэш с удивлением посмотрела на нее, но Салли только улыбалась.

— Кажется, я с нетерпением жду сегодняшнего вечера, — объявила она. — Надо заняться детьми и принарядиться. Возьму этот портрет Дориана Грея с собой.

Она загадочно подмигнула и, напевая песню, исчезла. Тэш печально покачала головой.

— О, старик сказал, что ты здесь.

В дверях появился Оливер Хэннесси в шляпе-котелке и с кучей одежды в руках. За ним шел привлекательный рыжеволосый молодой человек и нес нечто, подозрительно напоминающее косметичку Софии.

— Привет, красавица-кузина! — Олли бросил одежду на пол и расцеловал Тэш в обе щеки. — Ты от нас пряталась? Это Джинджер.

Он кивнул в сторону своего друга.

— Его вторая убеждающая половинка. — Джинджер поднял глаза и одарил ее обезоруживающей улыбкой. — Мы ограбили гардеробные ради тебя.

Он подмигнул, игнорируя предостерегающий взгляд Олли.

— Неужели? — Тэш с недоверием рассмеялась, ей понравились его блестящие глаза и веселая улыбка. — Мне жаль, что вчера вечером я ушла спать раньше, чем познакомилась с тобой, — извинилась она.

— Надеюсь, — ответил Джинджер, вытащив изо рта сигарету, и отступил назад, чтобы как следует ее рассмотреть. Он задумчиво сузил глаза. — К этой великолепной коже безусловно подойдет зеленый, что скажешь, Ол?

Тэш озадаченно посмотрела на своего двоюродного брата. Ей всегда нравилось застенчивое, умиротворяющее обаяние Олли, оно могло согреть комнату, как солнце сквозь окно. Около года назад они с Максом случайно столкнулись с Олли в Сохо, и Тэш убедила его пообедать вместе с ними в ресторанчике. Макс, помнится, страшно злился и шептал «Ну и зануда» на ухо Тэш каждый раз, когда ее замкнутый кузен переводил разговор с пива и спорта на искусство и классическое кино. Тэш тогда чуть не умерла от смущения.

— Тэш, дорогая… — Взяв у Джинджера поднос, Олли сел на подлокотник дивана, засунув свои ноги под подушку рядом с ней, и игриво склонил голову. — Мы с Джинджером хотели бы отнять немного твоего времени. — Он заломил свой котелок и загадочно улыбнулся. — Ты не занята?

— Нет. — Тэш улыбнулась, с удивлением наблюдая, как друг Олли снимает со стены зеркало. — Думаю, что скоро пойду переодеваться, но это не займет много времени.

— Отлично. — Джинджер установил зеркало на столе. — Что ты думаешь об этом?

И, воткнув свою сигарету в рот Тэш для сохранности, он извлек украшенный бисером топик из кучи одежды, принесенной Олли, и поднял его вверх.

Все еще удивленная, Тэш кивнула. Топик был кричаще откровенным. Почти полностью сшит из шелковистого шифона, черно-зеленый бисер в форме змеи нашит вручную сверху так, чтобы бисер переливался и извивался.

— Симпатичный.

Она пожала плечами, размышляя, уж не собрался ли Джинджер переодеться в женщину. Она посмотрела на Олли, но тот лишь молча улыбался, надвинув котелок на глаза.

— Отлично, дорогая. — Наклонившись, Джинджер стал разбирать кучу перед собой. И мимоходом обронил: — Раздевайся.

— И попробуй-ка фирменное слоеное пирожное, — добавил Олли и подмигнул.


Наверху в своей комнате Тодд напоследок еще раз сбрызнул свои волосы лаком и восхитился результатом. Светловолосая шевелюра заново подстрижена. Серо-зеленые глаза светились на загорелом лице. Двухдневная щетина покрывала мужественную линию подбородка. Он щеголял в своих самых узких, самых блестящих и обтягивающих велосипедных шортах.

Тодд облился лосьоном после бритья и набросил мешковатый белый пиджак. Он повернулся спиной к зеркалу, ему понравилось собственное отражение: он смахивал на актера. Тодд выдвинул подбородок и поднял воротник.


Аманда чувствовала себя полной неудачницей.

Она уже наполовину накрасила лицо для вечеринки, но так разнервничалась, что решила принять холодный душ для успокоения. В результате пресловутая водостойкая тушь потекла и въелась в кожу, отчего Аманда стала похожей на шахтера. Она приложила массу усилий, чтобы удалить ее кремом для снятия макияжа, но случайно пролила его на дорогое белое платье, которое собиралась надеть на вечеринку. Последней каплей стало следующее открытие: Хуго повесил свой пропахший потом джемпер рядом с ее бархатным платьем, единственным подходящим нарядом, который у нее остался, отчего то покрылось рыжими лошадиными волосками и воняло. Теперь ей нечего было надеть, а ее смахивало на кусок пемзы. Единственным утешением бедняжки стало то, что она осторожно выпорола из брюк Хуго молнию и спрятала ее.


— Ты выглядишь потрясающе, Тэш, — уверял свою кузину Олли, впившись зубами в слоеное пирожное и восхищаясь делом рук Джинджера.

— Самая сексуальная девушка, которую мне когда-либо доводилось видеть.

Джинджер извлек карандаш для губ и добавил несколько штрихов к уже и без того ярко алым и выразительным губам Тэш.

— Ты просто обворожительна, дорогая, — согласился Олли, перекувыркнувшись и соскользнув с дивана. — Угощайся еще пирожным, Тэш… вот эти черные — трюфели.

Он подошел к ней, снова надев свою шляпу-котелок. Джинджер перекинул последние несколько прядей на левый глаз Тэш, а затем развернул ее лицом к зеркалу.

Тэш была одновременно и в восторге и в ужасе, увидев человека, который смотрел на нее из пыльного зеркала. Неужели это действительно она? Тэш узнала себя только благодаря разного цвета глазам, которые пристально всматривались в нее из-под длинных, щедро накрашенных тушью ресниц.

— Боже! — выдохнула она, пораженная.

Ниже потрясающего топика, в который Джинджер лестью и комплиментами заставил ее влезть, виднелась полоска восхитительного загорелого тела, а дальше начиналась восхитительно великолепная черная юбка, сделанная из асимметричных слоев воздушного шифона. Юбка заканчивалась как раз над коленями, а дальше шли блестящие черные шелковые чулки, в которых ее ноги, казалось, длились бесконечно и завершались сказочными замшевыми туфельками на высокой шпильке. Ее лицо было умело накрашено, а волосы беспорядочно собраны наверху, длинные завитые локоны спадают на лоб. Благодаря такой прическе ее шея казалась бесконечно длинной.

— Теперь надень вот это, — мягко приказал Джинджер, протягивая ей серьги.

Трясущейся рукой Тэш вдела серьги в мочки ушей. Они осветили ее кожу, как две свечи. Эффект был ошеломляющим.

— Вот это да! — Олли широко улыбался.

— И последний штрих. — Джинджер покопался за диваном и извлек пиджак бутылочного цвета. — Надень-ка вот это, моя сладкая.

Тэш влезла в пиджак. Он оказался ей слегка великоват, но был так великолепно сшит, что смотрелся на ней хорошо. Свободный пиджак являлся разительным контрастом сексуальному, прозрачному топу. И выглядело это все вместе на удивление великолепно.

— Ну, что скажешь? — Джинджер начал скидывать тюбики с перепутанными крышечками обратно в косметичку Софии.

— Мне нравится пиджак.

Тэш пощупала мягкую ткань. Это был либо шелк, либо очень тонкая шерсть.

— Это «Армани»?

— Неа, из обычного универмага, — солгал Джинджер, улыбаясь ей загадочным видом. — У тебя великолепная фигура, Тэш. И ты, наверное, под два метра ростом в этих туфлях.

Она покачнулась на каблуках.

— Я не совсем уверена, что…

— Кто-нибудь видел Майкла?

В комнату влетела Касс, утопающая в длинном, до пола, нежно-голубом платье из тафты, с отрезной талией и украшенном оборками лифом.

Олли нервно сглотнул, смахнул с головы котелок и пригладил волосы.

— Мама, как тебе Тэш? — нервно спросил он.

— Очень мило. — Касс взглянула на Тэш, на самом деле не обращая на ту внимания, и кивнула. — Видишь ли, я налила папе ванну и…

Она снова повернулась к Тэш.

— Ну разве она не красавица? — с гордостью выдохнул Джинджер.

Заметив, что глаза его матери сузились до двух голубых полосок, а рот открылся, чтобы сказать что-то резкое, Олли подсунул ей под подбородок поднос.

— Угощайся пирожными, мама, — сладким голосом предложил он.

— Не хочу… — рявкнула Касс, она едва могла дышать в своем платье с узкой талией. Затем она посмотрела на поднос и передумала. — Ну, хорошо. Только одно. М-м-м, как вкусно. Трюфели. Откуда вы их достали?

— Маркус… — начал Джинджер.

— Взяли у поставщиков, — прервал его Олли. — Мы убедили их дать нам поднос на пробу. Ведь хозяева всегда очень заняты, приветствуя гостей, и не успевают ничего попробовать.

— Как умно с вашей стороны, мальчики. — Касс вытерла губы кружевным платочком и опять повернулась к Тэш. — Не лучше ли тебе будет застегнуть пиджак на все пуговки? — спросила она племянницу, многозначительно глядя на ее обнаженный живот. — На улице не жарко.

Касс, очевидно, еще много чего хотелось добавить, но она не рискнула выглядеть стервой в глазах Джинджера. В конце концов, она всегда поощряла дружбу Оливера с кузиной. Сейчас Касс горько об этом сожалела. Она и понятия не имела, что Тэш каким-то образом превратится сегодня вечером из девушки-конюха в примадонну «Мулен Руж».

Девушка почувствовала неприязнь тети, и ей стало не по себе.

— Пойду посмотрю, как дела у Салли, — произнесла она и, чуть не выворачивая себе обе лодыжки, направилась к двери на непривычных для нее каблуках. — Кстати, тетя Касс, ты выглядишь очень хорошо, — добавила она тоном внимательной племянницы.

— Спасибо, дорогая.

Касс холодно посмотрела на Тэш и выдавила из себя подобие улыбки.

— Девочка всегда была со странностями, — сказала она сразу же, как только Тэш оказалась вне зоны слышимости.