Фиона Уокер - Французский поцелуй

— Нет. — Аманда облизала вилку. — Но думаю, что у нас много общего.

— Неужели?

«Вот еще не хватало!» Начинающая журналистка хочет сделать карьеру и висит на слишком длинном хвосте Зальцмана, чтобы наладить парочку контактов. Это был старый проверенный способ затесаться в нужную компанию в Голливуде. Лисетт уже забыла, что и сама попала в Голливуд именно таким способом.

— Да. — Аманда посмотрела на измученное маленькое личико и бессердечные глаза. «С чего это Найл взял, что мы похожи? Может, ноги у нее и красивее, но я моложе лет на пять, как минимум». — На самом деле у нас есть один общий знакомый.

— В самом деле?

«Вот зануда!» Эта женщина сильно действовала Лисетт на нервы. Она что, собралась раскопать какого-нибудь школьного приятеля, чтобы завоевать ее доверие? Слишком грубо.

— Представь себе! — «Подумаешь, звезда какая!» — Это некий неряшливый, рассеянный, чувствительный, упрямый ирландец. Он говорит во сне, и у него есть родинка на внутренней стороне… подожди-ка, дай вспомнить… левого бедра.

Аманда с улыбкой засунула оливку в рот. Найл использовал ее как дублершу своей жены и психотерапевта в одном лице. Теперь она собирается насладиться зрелищем полного унижения.

— Пошли отсюда!

Лисетт повелительно обернулась к Полу. Она протянула Зальцману свою почти нетронутую тарелку и кивком головы велела Аманде следовать за ней.

— Но я еще не рассказал тебе историю о греческом торговце рыбой! — завопил журналист, который ни на минуту не закрывал свой рот, забитый морепродуктами.

— В другой жизни.

Аманда протянула ему также и свою тарелку и последовала за Лисетт. Зальцман пожал плечами и стал доедать то, что оставила Аманда.

София переходила от группы к группе вдоль коридора, старательно отмечая, кто поздно прибыл и кто рано ушел, с широкой улыбкой на лице, которая включалась и выключалась, как сигнальный огонь контрабандиста. Неожиданно она заметила Лисетт О'Шогнесси, которая в полумраке ниши за лестницей беседовала с Амандой.

Она некоторое время наблюдала за ними поверх своего бокала с пуншем. Обе женщины разговаривали друг с другом с весьма воинственным видом.

Не в силах медлить больше ни минуты, София направилась к двум женщинам, по пути обойдя стороной заклинателя змей. Сейчас он обвивал своего удава вокруг мускулистой загорелой шеи бывшей рок-звезды, а теперь актера, латиноамериканца Хью Джонсона. София страстно взглянула на него через плечо. Она была без ума от смуглого красавчика Хью еще с юности.

— Лисетт, дорогая, я так рада, что ты смогла приехать. — София поцеловала облако «Фиджи» по обеим сторонам от впалых щек Лисетт. — Вижу, ты уже познакомилась с Амандой — могу поспорить, у вас много общего.

— Не мешай, София.

Взгляд Аманды явно давал ей понять, что она тут лишняя. София сделала вид, что ничего не заметила.

— Да, все говорят, насколько вы похожи. На самом деле…

И тут Аманде на помощь пришел Хью Джонсон. Источая немыслимое очарование, он поклонился Софии и поцеловал ей руку. Его глаза были при этом прикованы к ее декольте.

— О, — произнесла София, не зная, что и чувствовать: то ли ужас, то ли восторг.

— Леди Галфорд. — Он улыбнулся ей своей самой сексуальной улыбкой. — Вы очаровательны.

— Боже, — София покраснела. — Мистер Джонс, то есть я хотела сказать Хью. Я так рада, что ты приехал.

— Не пропустил бы ни за что на свете, миледи. Могу я пригласить вас на танец, чтобы отблагодарить за столь щедрое приглашение?

— Конечно же.

София еще больше залилась краской и мельком взглянула на Бена. Тот стоял нос к носу с Хуго и вот уже битых полчаса рассуждал о севообороте.

— Нам сюда. — Она указала в направлении длинной галереи, где средневековый ансамбль только что начал снова играть.

— Э, я не умею выделывать все эти забавные движения, миледи, — Хью заговорщицки подмигнул ей. — Я слышал, где-то поблизости есть дискотека. Вы составите мне компанию?

— О!

София прислушалась к какафонии, доносившейся из амбара, и представила, как она будет смотреться там в вечернем платье. Но Хью такой красавчик.

— Почему бы и нет?

Она улыбнулась и направилась во двор.

В гудящем банкетном зале Хуго разговаривал с восхитительно симпатичной, высокой светловолосой женщиной. Рассматривая их сквозь свои очки, Тэш почувствовала, как свинцовая пуля ревности пронзила ее грудь. Блондинка издала глухой короткий смешок и положила свою маленькую ручку ему на ладонь. Тэш поморщилась, поборола искушение промчаться через всю комнату и оттяпать эту ручку гигантскими клещами.

Она направилась к Салли, которая почти окаменела от скуки среди разнообразных светских львов и львиц.

Когда Тэш вытянула ее из этой компании, лицо Салли просветлело.

— А потрясающий социальный коктейль организовала здесь София, — пошутила она, пока они шли вместе в бальный зал, где грохот и звон тарелок соединялись с шумом голосов. — Такие экземпляры попадаются. Друзья твоей матери, правда, ничего. Ты знакома с Даниэль, сумасшедшей парижской художницей? Она весь вечер пытается убедить Жана позировать ей обнаженным. А Валери мигом вытащила калькулятор и стала расспрашивать о расценках. — Салли счастливо улыбалась, ее лицо раскраснелось от шампанского.

— В последний раз, когда я видела Жана, он ходил, как преданный щенок, за одной из моделей, подругой Софии, — засмеялась Тэш.

Сейчас они уже были в холле. Тэш осмотрелась в поисках Хуго. Она обнаружила только ярко-красный пиджак, приближающийся слева, и Рауля, идущего от лестницы, и потащила свою золовку в безопасное укрытие.

— Я думала, что Мэтти вернется к вечеринке, — неожиданно выпалила Салли, кивнув официанту, который предлагал ей лосося, сваренного в вине и меде.

— Да? — Тэш изучила ее лицо на предмет надвигающихся слез.

Но Салли просто выглядела слегка обиженной.

— Вот дурак, — она пожала плечами, — пропустил такой вкусный ужин. Найл уехал за ним, не так ли?

— Да. — Тэш изучала еду. — Я хотела сказать нет.

— Ах, Тэш, — немедленно рассмеялась Салли. — Ты совершенно не умеешь лгать.

— Мне все так говорят.

Тэш вздохнула, ожидая, пока официант в ливрее нарежет ломтиками темно-красный ростбиф. Повернувшись, чтобы найти столик, она увидела блондинку, с которой разговаривал Хуго. Та сидела вместе с большой компанией у одной из дверей, поедая зеленый салат. Тэш изогнула шею, чтобы посмотреть, кто еще там был, и почувствовала, как волна облегчения согрела пальцы ее ног: Хуго среди них не оказалось.

— Тэш, ты рассыпала половину своей еды. — Салли засмеялась, выравнивая тарелку Тэш, которая наклонилась под углом сорок пять градусов к полу. — Смотри, Галлахеры, пойдем поздороваемся.

— Только возьму бокал, — крикнула ей вслед Тэш. — Догоню тебя через минуту.

Есть сразу расхотелось. Она поставила свою тарелку на пустой столик и взяла бокал шампанского у официанта.

— Ты модель, не так ли?

Дикого вида мужчина с нечесаными темными волосами и в измазанной супом рубашке подошел к ней.

— Не совсем.

Тэш засмеялась, проходя мимо него к Галлахерам. Она не сделала и двух шагов, когда красавица, в возрасте, со слишком большим количеством румян, вцепилась в нее.

— Ты выглядишь в точности как твоя мать! Меня зовут Вероника Делон. Познакомься, это мой муж Генри и мой сын Ксавиер. Мы живем над квартирой Паскаля в Париже. Я видела твои фотографии, но никогда не думала, что ты такая jolie[46] в жизни.

Она все говорила и говорила на едва понятном английском, нахваливая Паскаля и Александру. А в это время розовощекие Генри и Ксавиер улыбались Тэш и энергично кивали.

Тэш вежливо слушала. А что ей еще оставалось делать? Кажется, ее стакан опустошался сам собой. У проходящего мимо официанта она взяла еще один. Но и этот тоже быстро опустел. Извинившись, она пошла взять следующий с невысокого столика в банкетном зале.

Неверной походкой пройдя через весь дом, она вышла на балкон с видом на бассейн. Несколько пар отдыхали здесь от танцев, разговаривали приглушенными голосами и смотрели на небо, как герои из романтических фильмов пятидесятых годов. Через французские окна доносились звуки игры бродячих музыкантов, которые начали свою вторую интерлюдию.

Тэш подставила лицо ветерку и вдохнула доносившийся откуда-то запах костра.

Там, на черно-сером горизонте, медленно двигались на восток маленькие тучи. Неяркие звезды появились, пробуждаясь, словно крохотные точки на неосвещенном куполе цирка. Разноцветные нитки лампочек и флажков колебались над головой под порывами внезапного ветра. Средневековая музыка звучала еще более беспорядочно и неуместно здесь, на свежем воздухе, где ее заглушали доносившиеся голоса, шорох платьев и монотонный грохот из отдаленного амбара.

Тэш вздохнула от счастья и опустилась на лежак. Такая замечательная ночь, она чувствовала себя абсолютно свободной и спокойной. Затишье перед бурей. Завтра… нет, если она будет думать об этом, ее удовольствие растворится, как кусочек сахара во рту, оставляя после себя только сладкую вину.

Она допила последнюю каплю шампанского и попыталась поставить стакан на столик рядом. Но промахнулась на пару сантиметров, и стакан разбился о бетон пола.

— Ты пьяна, Тэш, милая, — сказала она сама себе. — И не трудно догадаться почему.

И тут девушка поняла, что сознательно хотела довести себя до такого состояния. Это была своего рода попытка набраться храбрости. Храбрости, чтобы совершить невозможное, чтобы раз и навсегда побороть свой страх и соблазнить Хуго.

Салли доела остатки взбитых сливок со своего десерта и похлопала себя по животу.

— Это лучшее из того, что ты получишь сегодня, французское дитя, — сказала она своему будущему ребенку.

И застыла от удивления.

В другом конце комнаты, великолепная, блестящая и опасная, стояла Лисетт О'Шогнесси. Она была еще тоньше, чем обычно, золотистая кожа обтягивала, как лайкра, ее кости без мяса, слегка собираясь складками в сухожилиях. Лисетт приобрела здоровый вид человека, регулярно занимающегося спортом, но выглядела мрачной, как грозовая туча.

— Извините.

Салли улыбнулась Галлахерам и направилась к ней.

— Салли! — Лисетт тоже увидела подругу и пошла ей навстречу. — Боже, ты замечательно выглядишь, милочка!

Она прижала свой угловатый подбородок к щеке Салли и громко поцеловала воздух.

— Здравствуй, Лисетт. — Вблизи Салли разглядела огромные темные круги под глазами и сеточку узких морщин вокруг губ, ни того ни другого раньше не было. — Как поживаешь?

— Потрясающе! Никогда не было лучше! — Лисетт дрожала от напряжения. Она увела Салли подальше от той компании, с которой стояла, прошипев: — А где этот мерзавец — мой муженек? Убью гада, когда его увижу. Сукин сын.

От ярости и злобы подругу Салли передернуло.

— Думаю, нам стоит поговорить. — Она нежно похлопала Лисетт по руке. На красивые накрашенные глаза наворачивались слезы. — Пойдем, найдем тихое местечко, и я объясню тебе, что смогу.

Майкл резко проснулся и обнаружил, что сидит на обитом шелком стуле в пустой столовой. И кто-то лижет его лодыжку.

Посмотрев в ужасе вниз, он увидел спаниеля, который преданно слюнявил его лучшие носки. Майкл осмотрелся в поисках пиджака. Голова у него кружилась.

— Чертова вещь пропала, — глухо пробурчал он. — Плохо быть без пиджака, когда все при параде.

Он некоторое время почесал лысину, размышляя, как он оказался здесь вместе с собакой. Но ни к какому выводу не пришел. Чувствовал он себя скверно.

— Чертова Касс, ей бы следовало смотреть за мужем, когда тот немного устал, — сказал Майкл сочувствующему спаниелю. — Проклятая женщина, должно быть, чертовски напилась.

Он встал на свои довольно-таки шаткие ноги и пошел в коридор. Ему повсюду попадались гости, сбившиеся в кричащую, сплетничающую массу. Официантам приходилось с боем протискиваться сквозь толпу, роняя нагруженные подносы.

Майкл стоял в дверном проеме и размышлял, хочется ли ему туда, ко всем. У него пересохло в горле. Ему срочно требовался стакан воды.

И тут, как морж в кримплене цвета фуксии и вычурной шляпке-таблетке, перед ним вынырнула Валери.

— Vous avez mal a la gorge, monsier?[47]

Она положила руку каменщика ему на лоб.

Майкл кивнул, слишком испуганный, чтобы говорить.

— Venez avec moi. On ira chercher un verre d'eau.[48]

Майкл посмотрел, как удаляется ее плотная спина, и последовал за Валери, покорно, словно маленький мальчик.