Фиона Уокер - Французский поцелуй

— Э, Хуго…

Тэш слегка отодвинулась, зная, что большая часть ее задницы была выставлена на обозрение всех отдыхающих на балконе.

— Так вот, представь, я уважаю тебя, и пусть все феминистки мира порадуются.

— Хуго, да ты просто новый мужчина девяностых.

Тэш улыбнулась. Ее тронуло это нелепое признание. Высвободившись, она опустила жакет вниз.

— Давай будем друзьями?

Он протянул руку.

— Вот.

Она наклонилась, чтобы поднять одну из золотых запонок Хуго.

— Спасибо.

И тут Хуго очень странно на нее посмотрел. Должно быть, это из-за его дружеских чувств, предположила Тэш. Дружеское признание от него было таким необычным ощущением.

Улыбаясь, Хуго направился к ней.

— Можно попросить тебя об одолжении?

— Конечно.

— Можно снова тебя поцеловать?

— Что? — Тэш застыла. — Но я думала…

— Просто София последние пять минут наблюдает за нами из-за колонны, — солгал Хуго. — А я не могу упустить шанс ее позлить.

Тэш подняла глаза.

— Хуго, я…

— И коль скоро ты так раскритиковала мою технику, — Хуто изобразил оскорбленное достоинство, — поможешь мне исправить недостатки на практике.

Он поймал прядь ее волос и улыбнулся.

«Должно быть, Найл — медиум, — радостно подумала Тэш. — Я освободилась от своего наваждения так же надежно, как подросток, который срывает со стен плакаты поп-идолов и вешает туда репродукции Моне, а затем начинает слушать Дебюсси. Если бы Найл был на вечеринке, я бы убежала от Хуго прямиком к нему, чтобы рассказать все новости». Вместо этого Тэш тоже начала смеяться.

Получилось так, как будто чистый мощный заряд электричества, возникший между ними, разрядился в землю.

Тэш и Хуго прислонились друг к другу и смеялись, пока не стали задыхаться. Они начали хихикать и фыркать, как подростки, затем утерли слезы и снова схватились за животы.

И вдруг, прежде чем Тэш поняла, что происходит, губы Хуго нашли ее.

Он больше не смеялся, а целовал Тэш страстно, как любовник после долгих недель разлуки.

— Боже, я хочу тебя.

Он начал целовать впадинку между грудей.

Глядя в сторону, Тэш напряглась.

— Ты, случайно, не забыл, почему мы это делаем?

— Потому что хотим, — просто ответил Хуго и снова принялся задело.

— Потому что София предположительно смотрит на нас из-за колонны, — поправила его Тэш и кивнула влево. — Но если не ошибаюсь, ее платье раздувается, как флаг, вот там.

И она скосила глаза вправо.

— О! — Хуго отступил с волчьей улыбкой на лице.

— Хуго, скажи, ты всерьез говорил о дружбе?

— Да, — солгал Хуго, улыбаясь. — Я очень хочу с тобой дружить.

На самом деле Хуго хотелось жениться на этой девушке. Он хотел, чтобы Тэш переехала в Хейдон, родила ему детей, готовила ему еду, ссорилась с ним и лежала, теплая и красивая, каждую ночь в его постели. Он представил Тэш улыбающуюся в дверях своего обветшалого дома: собаки лежат у ее ног, она встречает его после долгих, утомительных соревнований. Хуго представил, как она помогает ему выезжать жеребят, внимательно выслушивает его советы и согласно кивает. Он представил, как она будит его по утрам, в руках поднос с кофе, круассанами и цветами; ее шелковый халат расходится, когда она наклоняется и обнажаются ее крепкие, красивые груди. Хуго представил, как Тэш каждый день до конца жизни хочет его, сама удивляясь своему счастью.

— Вот и прекрасно.

Тэш смотрела прямо ему в глаза, и Хуго впервые в жизни почувствовал в груди волнение.

— Но сейчас София действительно смотрит… — Хуго расплылся в улыбке.

Издав недоверчивый полувздох, полусмешок, Тэш закатила глаза.

— Ничего подобного.

И она повернулась, чтобы уйти.

— Пожалуйста? — Хуго поймал ее за рукав.

— Хуго, нет. Я серьезно.

Тэш поразилась, внезапно осознав, что она хотела бы видеть на месте Хуго Найла. От этой мысли у нее почти закружилась голова. Она закрыла глаза.

— Хуго! — прокрякала София с балкона.

— Ну же, — прошептал Хуго. — Пожалуйста, солнышко.

Тэш склонила свою длинную шею и стала покрывать легкими поцелуями его обнаженный торс, сначала — почти воздушными, а затем все быстрее и сильнее, пока Хуго не начал почти задыхаться от желания. Когда она губами нашла его сосок, он присвистнул и засмеялся.

— Боже, я тебя люблю!

Тэш в шоке остановилась, ее глаза расширились, а дыхание стало неровным.

В тот же момент Хуго оглушительно взвыл и схватился за грудь, из глаз его от боли потекли слезы.

— Сучка, ты укусила мой сосок! — зашипел он.

— О боже, прости! — Тэш поднесла руку ко рту. — Мне просто показалось, что ты сказал…

— Ах, вот вы где.

София, спускавшаяся к ним по ступеням, выглядела необычайно растрепанной и измученной.

Затем заметила обнаженную грудь Хуго и остановилась. А увидев испуганное лицо Тэш, и вовсе побледнела.

— О!

Сильно смутившись и удивившись, София отвернулась и произнесла через плечо:

— Я пришла сказать, Хуго, что приехали твои друзья. Монкрифы.

— Гас и Пенни? Что они делают во Франции? Неужели ты их пригласила?

Хуго отчаянно пытался выглядеть так, как будто бы ничего не произошло.

— Очевидно, они просто были где-то поблизости, — фыркнула София. — Узнали, что ты здесь, и решили заскочить после ужина. Не имели ни малейшего представления, что у нас здесь вечеринка. Оба одеты просто жуть, чугь ли не в спецодежду.

И она с укором посмотрела на джинсы Тэш.

— Тогда все понятно, — внезапно весело произнес Хуго и посмотрел на Тэш с таким видом, как будто ей тоже все должно быть понятно. — Небось прямо с состязаний.

На его лице появилось такое дикое восторженное выражение, что София далее слегка попятилась.

— Пойду организую кофе, — объявила она и направилась обратно к лестнице. — Слишком много пьяных гостей.

— Пойдем. — Хуго поднял с земли свой пиджак и галстук, перекинул последний вокруг шеи и положил руку на плечи Тэш. — Пойдем, познакомишься с самыми милыми из всех людей, кто занимается конным спортом. Обещаю, они тебе понравятся. И ты им понравишься.

Он направился к дому. Тэш неохотно взобралась по ступенькам, ощущая тяжелую руку Хуго на своем плече.

Когда они кружились в очередном вальсе, Касс мечтательно посмотрела на щетинистый подбородок Джинджера и вздохнула.

Он был таким внимательным, подумала она, таким обходительным, с такими великолепными манерами, таким сексуальным, таким непохожим на Майкла. От одного его взгляда ее живот наполнялся волшебной легкостью.

— Касс!

Грубый требовательный окрик моментально разрушил все очарование. Безобразное пиликанье основательно напившегося средневекового ансамбля стало отчетливо заметным, и она увидела Софию с красными глазами, которая сердито смотрела на нее поверх плеча Джинджера.

— М-м-м?

Касс остановилась и уставилась на свою племянницу, все еще пребывая в угаре.

— Мне кажется, тебе стоит сходить разобраться с Маркусом, — прокудахтала София, как беспокойная курица-наседка. — Он там, в амбаре, бог знает что вытворяет.

— Ох!

Касс посмотрела на удрученное лицо Софии и начала хихикать.

— А Майкл не может с этим разобраться? — спросил Джинджер.

Он все еще крепко обнимал Касс, а в его небесно-голубых глазах светилась самодовольная улыбка.

— Похоже, он исчез… — призналась София с суровым видом, не глядя на него.

— Отлично! — развеселилась Касс.

— …вместе с Валери, — добавила София.

Касс от восторга закусила лацкан пиджака Джинджера, из ее глаз текли слезы. Наконец она радостно вздохнула и обменялась по-детски глупой улыбкой с Джинджером.

София покачала головой с выражением недовольства на лице и бросила безнадежные попытки. Она оставила Касс и твердым шагом направилась обратно к Бену, который пытался договориться с утомленными официантами.

— Все идет наперекосяк, просто ужасно, — прошептала София, она снова была на грани истерики.

Бен решил, что не стоит рассказывать жене о том, что он только что видел, как Аманда и Тодд купались голыми в бассейне, и что гости используют раритетные книги вместо исчезнувшей по всему дому туалетной бумаги. Вместо этого он ободряюще пожал ей руку.

— Многие гости говорили мне, что это лучшая их вечеринка за многие годы.

— Правда? — София посмотрела на мужа печальными влажными глазами.

— Конечно.

Бен, улыбаясь, наблюдал, как Майкл идет зигзагами, опираясь на плечо Валери, на ногах которой красовались пушистые домашние тапочки.

Лисетт угрожающе замолчала, а Салли пыталась переварить все то, что она только что услышала.

Многие гости высыпали на улицу. Она видела, как дамы поднимали юбки, чтобы не испачкать их о мокрую траву поляны, и играли в пьяные догонялки, стояли группками и сплетничали или разглядывали дом. Одна пара целовалась у всех на виду. Салли уже в тысячный раз подумала, куда же подевался Мэтти.

— Ну? Что, по-твоему, я должна делать, Салли?

Лисетт зажгла еще одну сигарету окурком той, которую она только что докурила.

— Как я могу за тебя решать… — начала Салли.

— Хорошо, что бы ты сделала на моем месте? — отрывисто произнесла Лисетт, бросив окурок в ночь.

Она нетерпеливо смотрела на подругу, ее глаза горели, ноздри раздувались, длинные ногти стучали по столу, как наступающая армия тараканов в туфлях на шпильках. Решив, что Лисетт выглядит, как Медуза Горгона, Салли набрала побольше воздуха и оценила расстояние до двери, а затем медленно произнесла:

— Думаю, что тебе стоит уехать. Немедленно. Как ради себя, так и ради Найла. Три недели назад он отчаянно хотел снова быть с тобой, несмотря на все, что ты сделала. Лиз, ты его просто раздавила. Я никогда не видела его таким… таким… — Салли резко остановилась и посмотрела в окно.

Там рядом с Хуго стояла какая-то высокая девушка. Боже, да это же Тэш. Салли уставилась, не веря своим глазам, на то, как Хуго обнял Тэш и медленно провел рукой вниз по спине, остановившись как раз на талии. Ну и ну!

— Найл сейчас с этой сучкой Амандой, не так ли? — прошипела Лисетт. Злоба в ее голосе заставила Салли резко обернуться. — Ей чертовски за многое придется ответить.

— Нет, — Салли покачала головой, внезапно почувствовав давящую печаль. — Это не Аманда. Они никогда по-настоящему не были вместе — только пару дней, не больше.

Тэш обожает Хуго, с грустью подумала она, как побитая колли, которая несмотря ни на что отзывается только на голос хозяина. Чем хуже обращаешься с собакой, тем преданней она становится. И ничем хорошим это не кончится.

— А кто же это тогда? — повторила свой вопрос Лисетт ледяным голосом.

Салли посмотрела на подругу и покачала головой, слишком погруженная в свои мысли, чтобы говорить.

— Ты? — Слово прозвучало, как удар хлыста.

— Что? — Салли отшатнулась, не веря своим ушам.

До чего же все-таки Лисетт странная. Наверное, они никогда не поймут друг друга. В леденящем душу монологе, которому Салли только что была единственным слушателем, Лисетт подробно рассказала, как избавилась от ребенка Найла только из-за того, что он мог помешать ей сделать карьеру.

Найл, время от времени подверженный католическим заскокам, уговорил Лисетт предохраняться лишь по календарю. В результате Лисетт обнаружила, что залетела, но явно не от своего нового любовника — молодого американца, богатого наследника Кольта Шапиро. Она не рассказала Найлу о своей беременности. Вместо этого она сбежала с Кольтом в Штаты, притворившись, что отправилась на пробы в Голливуд.

Через две недели Лисетт послала факс агенту Найла. Он сам в это время был на съемках в Риме. Факс содержал два листочка: подтверждение о сделанном в элитной клинике аборте и наскоро написанную записку, где говорилось в самых грубых, красочных выражениях, что она не какая-нибудь свиноматка, а женщина, которую муж должен беречь.

Салли не понимала такой жестокости. Она подумал о ребенке, который сейчас растет внутри нее, маленькое существо, которое они с Мэтти зачали по ошибке. Немыслимая бесчеловечность действий Лисетт вызывала отвращение. И еще менее логичным казалось то, что сейчас Лисетт хотела попытаться наладить отношения с Найлом.

— Ты все еще любишь Найла, Лисетт? — тихо спросила она.

— А ты? — прорычала та.

— Конечно, люблю. Но не так, как ты думаешь. — Салли вздохнула. — Что за ерунда тебе лезет в голову. Я люблю Мэтти.