— В Хартингтон-Хаусе, — ответила Сторм, послушно повторив название, которое мама велела ей запомнить. Жан-Поль побледнел и на мгновение лишился дара речи. — Это на другой стороне реки, — добавила девчушка. Но Жан-Поль хорошо знал, где ее дом. Он вскинул голову, словно мог различить на дальнем берегу среди деревьев очертания дома, укрывшегося в заброшенном саду.

— Думаю, мне стоит проводить тебя до дома, — предложил он.

Сторм кивнула, разочарованно надув губы. Ей не хотелось возвращаться домой. Куда интереснее было играть с коровами. Жан-Поль почувствовал, что малышка огорчилась.

— Ты придешь сюда в другой раз. Коровы всегда будут рады тебя видеть. Теперь ты это знаешь.

— Мой брат Гас не хочет со мной играть, — пожаловалась Сторм. — Он гадкий.

— А у тебя есть еще братья или сестры?

Сторм печально покачала головой:

— Только Гас.

— Вы давно здесь живете?

— Нет, совсем недавно переехали. Раньше мы жили в Лондоне.

— Готов поспорить, в Лондоне у вас не было такого огромного сада.

— В Лондоне у нас вообще не было сада, только парк.

Жан-Поль пожал плечами:

— Но сад совсем не то, что парк. Он полон волшебства. В садах видимо-невидимо тайных местечек.

— Домик Гаса тоже секретный.

— Попроси отца построить тебе собственный домик для игр.

— Он очень занят, — ответила Сторм, опустив глаза, так что длинные пушистые ресницы коснулись щек.

— Тогда ты можешь устроить себе домик в дереве с дуплом.

— В дереве с дуплом?

— В дуплистом дереве в заброшенном саду. — Похоже, малышка никогда не слышала о чудесных садах. — Пойдем, я тебе покажу.

Они подошли к маленькому каменному мостику. Жан-Поль посмотрел на гостевой домик, и лицо его посерело.

— Это секрет Гаса, — объяснила Сторм, махнув рукой в сторону домика. Жан-Поль промолчал. Его душила боль. Зачем он пришел сюда? Ведь ее уже нет. Что он надеялся найти здесь? К чему бередить старые раны? Пусть воспоминания порастут сорной травой и плющом, как их домик, опутанный гибкими зелеными плетями. Нужно похоронить прошлое и идти дальше. Но он любил, любил всем сердцем. Убив в себе любовь, он не прожил бы и дня.

— Пойдем, Сторм. Я покажу тебе дуплистое дерево. — Жан-Поль перешел мост, не глядя на домик. Сад, где когда-то цвели пурпурно-синие кассии и желтые лютики, нежные примулы и пушистые одуванчики, одичал. Высокая трава, которую следовало скосить на зиму, росла как ей вздумается. Влажная от дождя, она источала горьковатый запах. Как он любил пробираться к домику сквозь густые заросли травы весенними вечерами, когда воздух напоен ароматами цветущих лугов! — Видишь вон то дерево? — спросил Жан-Поль внезапно охрипшим голосом. Он показал на огромный дуб, возвышавшийся над остальными деревьями. — Там есть дупло.

— Что значит «дупло»?

— Там внутри пустота. Как в раковине. Ты можешь забраться туда и превратить дупло в свое тайное убежище. — Он тяжело вздохнул и тихо добавил: — В этом дереве раньше был тайник. Сторм с любопытством ждала продолжения, но Жан-Поль направился к дому. — Разве нам не нужно предупредить твою маму, что ты вернулась?

— Она занята, — отозвалась девочка.

Жан-Поль нахмурился. Пригладив ладонью темные волосы, тронутые сединой на висках, он задумчиво посмотрел на Сторм.

— Занята, но не настолько, чтобы не заметить твоего отсутствия. Сколько тебе лет, малышка?

— Скоро исполнится шесть, — с гордостью произнесла Сторм.

— Ты уже совсем взрослая. Но даже взрослые беспокоятся друг о друге. Пойдем скажем маме, что ты дома, просто на всякий случай, ладно? — Жан-Поль поборол в себе желание взять малышку за руку. Сколько раз он гулял по этому саду с детьми, показывая им волшебные тайны природы. Но для этой девочки он был всего лишь незнакомцем. Сунув руки в карманы куртки, Жан-Поль зашагал к дому.

Дом был в точности таким, каким он его помнил: светло-серые каменные стены, темная черепичная крыша, изящные высокие трубы, где любили гнездиться голуби, три слуховых окна с забранными в переплет квадратиками стекол. Дети обожали выглядывать из них и махать руками. Та же симметрия и строгая гармония пропорций, то же величавое безмолвие. Деревья и кусты, обступившие дом, казалось, составляли с ним единое целое. Будто дерево и камень, созданные однажды неведомым творцом, медленно старились вместе, все теснее переплетаясь, прорастая друг в друга.

Жан-Поль позвонил. Сторм стояла рядом. Она не слишком верила, что мама волнуется, ведь родители собирались вздремнуть после обеда. Немного погодя дверь отворилась. Открыла Миранда, в велюровом спортивном костюме шоколадного цвета. Ее волосы были собраны в хвост, щеки раскраснелись. Она с удивлением посмотрела на незнакомца, потом перевела взгляд на дочь, и ее кольнуло чувство вины.

— Все в порядке, дорогая? — спросила она, наклоняясь к девочке. На чумазом личике Сторм остались слезы. — Что случилось?

Миранда повернулась к мужчине.

— Я нашел ее на другом берегу реки, ниже по течению. Она гуляла одна.

В речи незнакомца явственно слышался французский акцент. Миранда со смущением заметила, что мужчина довольно привлекателен.

— Меня зовут Жан-Поль.

— Заходите, пожалуйста, — предложила Миранда. — Спасибо, что привели мою дочь домой.

— Я не хотел бы доставлять вам беспокойство.

— Вы мне нисколько не помешали. Пожалуйста, мне так хочется вас поблагодарить. — Миранда с досадой подумала, что выглядит слишком неряшливо: без макияжа, в домашнем костюме. Вдобавок на брюках, похоже, красовалось пятно (посмотреть она не решилась). — Не представляю, что делала Сторм на берегу реки. Господи, мои дети здесь совсем одичали. Всего пару дней назад наш сосед, Джереми Фицгерберт, привел Гаса из леса. Дети привыкли к лондонским паркам и садикам.

Жан-Поль прошел вслед за Мирандой по коридору на кухню. Он тотчас заметил, что внутри дом стал совсем другим, и его охватила дрожь; повеяло холодом, несмотря на горящий в камине огонь, словно ледяной ветер вдруг пронесся по холлу. Сторм весело скакала рядом с Жан-Полем. Он стал ее новым другом.

— Я думала, вы смотрите фильм, — заговорила Миранда, обращаясь к Сторм. Взяв из буфета две чашки цвета топленого молока, она поставила их на черный гранитный столик. — Вы будете чай или кофе, Жан-Поль?

— Кофе, пожалуйста, — ответил новый знакомый, усаживаясь на табурет.

— Мы видели коров, — торопливо выпалила Сторм. — Одна даже лизнула мою ладонь. — Девочка, радостно улыбаясь, гордо подняла руку вверх.

— Боже! Какой ужас! Скорее иди вымой руки. Надеюсь, ты не тянула пальцы в рот. — Подтолкнув дочь к раковине, Миранда включила воду, а затем подхватила девочку под мышки. Сторм взяла мыло и подставила ладошки под струю воды.

— У коровы шершавый язык, поэтому она может кушать траву, — увлеченно продолжала малышка.

— Мой как следует, — проворчала Миранда, больше беспокоясь о микробах, чем об анатомических особенностях коровьего языка.

Когда девочка вымыла руки, мать опустила ее на пол и принялась варить кофе. Она заметила, что Жан-Поль смущенно ее разглядывает. На его губах, обветренных, но не утративших природной чувственности, играла рассеянная улыбка. Его глубоко посаженные глаза, окруженные длинными темными ресницами, излучали тепло и дружелюбие. Но Миранду поразил не цвет этих глаз, светло-карий, густой, как сладкая карамель, а их выражение. Его глаза светились мудростью, глубоким сочувствием и пониманием.

— Мы совсем недавно сюда переехали, — сказала Миранда, засыпав молотый кофе в кофеварку. — И еще не совсем обжились на новом месте.

— Перемены требуют времени. Но это прекрасное место. Вы здесь будете счастливы. — Он произнес это почти как заклинание.

— Какими судьбами француза занесло в Хартингтон?

— Хороший вопрос. Признаться, я и сам не знаю.

— Вы не похожи на туриста.

— А я не турист.

Сторм придвинула табуретку поближе к гостю и вскарабкалась на нее.

— Жан-Поль собирается построить мне маленький домик на дереве, — объявила она, улыбаясь новому другу.

— Сторм расстроилась, что у нее нет тайного домика, как у брата, — объяснил Жан-Поль.

— Гас не хочет с ней играть, вот в чем беда, — посетовала Миранда. — Ему почти восемь. Сторм слишком мала для него. А у вас есть дети?

— Нет, я никогда не был женат.

«Какая жалость, такой красивый мужчина пропадает зря», — подумала Миранда.

— В следующем году Гас пойдет учиться в закрытую школу.

— В закрытую школу? Но он еще так мал.

— Поверьте мне, если кому-то и нужен интернат, так это Гасу, — рассмеялась Миранда и, открыв холодильник, достала пакет молока. — Вдобавок я работаю. Чем скорее дети отправятся в закрытую школу, тем лучше.

— Чем же вы занимаетесь?

— Я журналистка. Точнее, неудавшаяся писательница. Мне хочется думать, что, когда дети поступят в закрытую школу, у меня появится наконец время на то, чтобы заняться книгой.

Жан-Поль перевел взгляд на девочку.

— Малышка Сторм тоже отправится в интернат?

— Когда ей будет восемь с половиной. Ты подольше побудешь со мной, да, милая? — обратилась Миранда к дочери, но девочка не сводила глаз с красавца француза.

— А чем занимаетесь вы, Жан-Поль? — Миранда наполнила чашку кофе и передала гостю. Тот помолчал, отпил глоток и, пристально глядя на хозяйку, ответил:

— Садоводством.

«Вот так совпадение», — поразилась Миранда.

— Значит, вы садовник?

Он криво усмехнулся:

— Можно и так сказать.

— Дело в том, что я как раз ищу человека, который мог бы заняться нашим садом. Все вокруг твердят, что бывшие владельцы знали толк в садоводстве, при них этот сад был одним из лучших в Англии. И теперь я чувствую себя виноватой, оттого что сад совсем одичал.

Француз молчал, устремив неподвижный взгляд на чашку с кофе.

— Вы были знакомы с прежними хозяевами дома?

Миранда покачала головой:

— Нет. Пожилые люди. Кажется, Лайтли или что-то в этом роде. Они переехали.

— Ясно.

— Вам не… я хотела сказать… вы не думаете…

— Я вдохну жизнь в этот сад, — с чувством произнес Жан-Поль.

Миранда улыбнулась:

— Муж подумает, что я сошла с ума. Я ведь вас даже не знаю.

Разумеется, эта женщина не могла знать, почему вдруг он предложил себя на место садовника. То, что казалось ей счастливым совпадением, не было случайностью. Жан-Поль должен был выполнить обещание, данное более двадцати лет назад.

— Я хорошо знаю свое дело, можете мне поверить. Это необычный сад.

— У нас есть гостевой домик за рекой. Его нужно немного подремонтировать, но это не займет много времени. Вы можете его занять и жить там бесплатно, мы будем только рады.

Француз повернулся к Сторм:

— Тайный домик Гаса, верно?

— В нем очень грязно, — протянула малышка. — Все покрыто пылью. Я заглядывала в окошко.

— Конечно, мы приведем дом в порядок. Это очаровательное местечко. Особенно летом.

— Мне это подходит, — кивнул Жан-Поль. Он поднялся и подошел к окну. — Жалко оставлять такой сад в запустении. В него было вложено слишком много труда. — «И любви», — добавил он про себя.

Француз осушил чашку одним глотком.

— Я должен идти. — Он вежливо кивнул. — Мне потребуется уладить кое-какие дела во Франции. Я вернусь в конце месяца и смогу остаться здесь на год.

— К этому времени мы как раз успеем приготовить для вас домик.

— Вы так и не сказали, как вас зовут, — напомнил Жан-Поль, выходя в коридор.

— Миранда Клейборн.

— У меня к вам одна просьба, миссис Клейборн.

В его настойчивом взгляде было столько властности и скрытой силы, что у Миранды от волнения свело желудок.

— Да, я вас слушаю.

— Мне бы хотелось, чтобы вы принимали мои советы без обсуждения. Вы останетесь довольны, обещаю.

— Конечно, — краснея, отозвалась Миранда. Перед обаянием этого человека невозможно было устоять.

— Сейчас вы во мне сомневаетесь, но я сумею завоевать ваше доверие. — Он повернулся к Сторм, вышедшей в холл вслед за матерью. — В этом саду скрыто волшебство, — произнес он, наклонившись к девочке.

— Волшебство? — выдохнула малышка, восторженно округлив глаза.

Голос Жан-Поля упал до шепота.

— Настоящее древнее волшебство, и я единственный, кто знает, как его оживить.

— А я могу вам помочь? — прошептала Сторм.

— Без тебя у меня ничего не получится. — Жан-Поль улыбнулся девчушке. У Миранды перехватило дыхание при виде его улыбки. Сейчас он был похож на озорного мальчишку. — Ты увидишь, каким станет этот сад, когда мы начнем о нем заботиться. Чем больше любви мы ему подарим, тем больше любви получим взамен.