— Хорошо, — Дарина задумчиво кивнула. — Сейчас Игоря Валентиновича нет, как вам будет удобней — чтобы я позвала манипуляционную медсестру или сама взяла у вас кровь из вены? — спросила она, уже заходя в кабинет, воздух в котором был пропитан резким запахом дезинфектора.

Лена обреченно вздохнул, обведя глазами стеклянные шкафы, кушетку, на которой поверх простыни до середина лежала клеенка, металлический столик, выкрашенный в белый цвет. Честно говоря, эту часть отделения Игоря она просто ненавидела.

— Пусть, лучше вы, — повернулась она к Дарине.

Та, судя по всему, уловила страх Лены. И просто кивнула в ответ. Но Лене почему-то стало немного спокойней.

Игорь доверял Дарине. Значит и ей — нет причин бояться.

С этой мыслью она села на указанное врачом место и закатала рукав кофты, чтобы открыть локтевой сгиб, в котором сквозь кожу темнела вена.

— Я возьму кровь на свертываемость, биохимию и общий анализ попрошу сделать тут же, чтобы не колоть еще и палец, — подмигнула Дарина, в свою очередь подвернув рукава халата, и надела перчатки.

Лена кивала, слушая ее, и старалась отвлечься от предстоящего.

Вдруг она заметила пятнышко ожога на запястье Дарины. И тут же ухватилась за возможность поговорить на отвлеченную тему.

— Духовкой обожглись? — со слабой улыбкой кивнула она головой на запястье Дарины Михайловны, когда та наложила ей жгут и заставила пальцами сжимать небольшую резиновую грушу.

Она удивленно посмотрела на Лену, но уверенным движением вскрыла шприц.

— Да, — кивнула Дарина. — Пыталась вчера испечь хлеб. А что, это так ясно?

Лена усмехнулась.

— Да нет, просто я сама так часто обжигалась, пока не уговорила мужа переставить духовку. У него она в непривычном для меня месте стояла. Я люблю готовить, — Лена заморгала, вдруг поняв, что Дарина Михайловна уже развязала жгут и оттягивает поршень шприца. А она почти не ощутила прокола. — А хлеб — это здорово. Сама обожаю домашний. Он гораздо вкуснее магазинного, — Лена старалась смотреть на лицо собеседницы, а не на свою руку, и потому заметила какой-то странный, неловкий взгляд Дарины. — У вас, наверное, вкусный вышел, — закончила она предложение, увидев, что Дарина Михайловна прикусила губу.

— У меня не вышло, — после некоторого колебания призналась та, ловким движением вытянув иглу из ее плоти и тут же зажала небольшой прокол заранее приготовленной ваткой. — Я до полуночи с тестом билась. Но вышло… нечто невразумительное. Пришлось все выкинуть, — Дарина подтолкнула ее руку, показывая Лене, что следует зажать локтевой сгиб.

— А вы первый раз пекли? — поинтересовалась Лена, наблюдая, как Дарина разливает взятую у нее кровь по пробиркам с разными реактивами.

— Да, — расстроенно кивнула врач, не отвлекаясь от своего занятия.

— Ой, ну так что же странного? У меня самой только с пятого раза вышло, — без зазрения совести тут же солгала Лена, решив, что стоит поднять боевой дух Дарины. Вообще-то, ей выпечка всегда давалась легко. И хлеб в том числе. Но чего не скажешь ради близкого человека. — У вас обязательно выйдет, рука легкая, — она подмигнула, — я знаю о чем говорю, каждые три месяца анализы сдаю. А так безболезненно мне даже Игорь кровь не брал, — вот тут она ни капли не покривила душой.

Дарина обернулась и с каким-то смущенным выражением улыбнулась.

— Думаете, получится? — неуверенно переспросила она.

Лена немного удивилась странному напряжению, с которым задала вопрос эта женщина, старше ее самой.

Отчего-то Лене показалось, что Дарине нужна эта уверенность в успехе, что за этим стремлением испечь хлеб для нее многое стоит.

— Конечно, — жизнерадостно заявила Лена, поднявшись с кушетки. — Если хотите, я могу помочь, — предложила она. — Позвоните мне, когда следующий раз будете готовить, мы вместе подумаем, что не так?

Дарина обернулась к ней, снимая перчатки, которые тут же бросила в специальный лоток.

— Я сегодня вечером собиралась повторить попытку, — ее тон все еще сохранял какую-то неуверенность. Словно она не совсем верила, что Лена может помочь ей.

— Звоните, — кивнула она. — Я сегодня свободна, заодно с вами испеку, мои мальчики любят домашний хлеб, — Лена усмехнулась. — Говорят, что руками все равно вкуснее, хотя я думаю, что они просто льстят мне, — она подмигнула Дарине. — И мы сможем проследить, что не так.

Ее собеседница опять прикусила губу и задумалась на секунду.

— Хорошо, — вдруг согласилась она, улыбнувшись Лене с совсем другим, решительным выражением. — Спасибо, я позвоню.

— Замечательно, — Лена искренне обрадовалась тому, что смогла наладить хоть какую-то ниточку контакта с этой женщиной, настолько важной для Игоря. — Сейчас в ординаторскую вернемся, я вам телефон дам.

Дарина кивнула и направилась к выходу. Но вдруг остановилась на середине манипуляционной.

— Может перейдем на «ты»? — предложила она, посмотрев Лене в глаза.

— С радостью, — искренне ответила Лена, следом за Дариной выходя из ненавистного кабинета.

Уже в коридоре Дарина подозвала медсестру и велела той отнести анализы в лабораторию.

— Вы… ты, — тут же исправилась она с улыбкой, — что-то брала с собой перекусить? — спросила ее Дарина.

Настал черед Лены прикусывать губу.

— Нет, — виновато усмехнулась она. — Забыла, замоталась с утра. Сейчас что-то в холле куплю.

— Не надо, — Дарина покачала головой, — пошли, я тебя кофе с печеньем угощу. А то Игорь мне разгон устроит, если я угроблю «его девочку».

— Думаю, не устроит, — загадочно протянула Лена, и невольно рассмеялась, когда Дарина покраснела под ее многозначительным взглядом. — Но рисковать не будем, — кивнула она. — Тем более, что кофе с печеньем наверняка окажутся вкуснее тех пирожков, которые я смогу купить на первом этаже.

— Это точно, — вместе с ней весело рассмеялась Дарина. — Я недавно обновила впечатления от той еды. Гадость редкостная, — она забавно сморщила нос. — Так еще и Игорь накричал, что делать больше нечего, кроме как травиться и бросать его одного в отделении, — шутливо пожаловалась она, перебирая ключи, которые достала из кармана.

Видно искала нужный.

Лена сомневалась, что именно эта причина вызвала тревогу у Игоря, но решила не смущать новую знакомую еще больше. Казалось очевидным, что Дарина пока еще сама не знает чего ждать ни от себя, ни от от ее названного отца.

Потому Лена только улыбнулась и пошла за Дариной.


— Стоит уйти на два дня, и я не узнаю отделения, — Дарина удивленно подняла голову и увидела в дверях ординаторской Игоря.

Он, снова без халата, в костюме, спокойно опирался на косяк двери и широко улыбался ей.

Непроизвольно ее собственные губы раздвинулись в улыбке, хоть она и старалась напомнить себе, что ничего не ясно. Только сердце все равно застучало чаще.

Взгляд Дари метнулся к часам — те показывали ровно два пополудни. Она улыбнулась шире — Игорь честно и четко держал свое слово. Сказал, что будет к двум — и приехал.

— Интерн сбежал, старшая медсестра разговаривает со мной сквозь зубы, а пациенты, как малые дети, бегают в коридор поглазеть на гирлянды и игрушки, — Игорь зашел в ординаторскую и закрыл за собой двери.

После чего направился к ее столу.

Дарина хихикнула.

— Богдан не сбежал, — возразила она. — Он собирается делать сегодня предложение своей девушке — пошел готовиться, — Дарине пришлось запрокинуть голову, когда Игорь остановился рядом с ее стулом, и оперся о стол, сев к ней лицом.

— Хм, — он задумчиво поджал губы, но она видела, что его карие глаза искрятся весельем. — Уважительная причина, ладно, можно, — позволительно кивнул Игорь. — А я и не подозревал, что у парня грядет такое событие. Никто заведующему ничего не говорит, — в шутливой обиде пожаловался он.

И вдруг протянул руку, погладив волосы Дарины.

Ее дыхание сбилось, сдавило в горле. Но она не пригасила улыбку.

— Ты — шеф, — немного сдавленно, но весело проговорила Даря, и повернула голову так, чтобы щекой уткнуться в теплую ладонь Игоря. — А я сослуживец, к тому же женщина, мне признаться и попросить понимания в таком деле проще, — пояснила Дарина ему логику интерна.

— Тонко, — согласился Игорь. И от Дарины не укрылось, что его голос стал ниже, глубже. Таким, что у нее задрожали пальцы, и пришлось срочно положить ручку на стол. — Богдан у нас психолог и тактик, оказывается, как с днем-то подгадал, — Игорь, все еще улыбаясь, покачал головой. Но и улыбка у него стала другой. Глубже, более чувственной. — А с Тамарой Петровной у вас что приключилось?

— Она думает, что я своевольничаю, украшая отделение без твоего ведома, — почти шепотом пояснила Дарина, вдруг поняв, что думает только о том, насколько сильно хочет, чтобы он сейчас же наклонился и поцеловал ее, стирая губами любой страх, сомнения и неуверенность. — Я пообещала ей, что сама все сниму, если тебе не понравится. Вот она и демонстрирует тебе свое отношение к моей идее.

Игорь хмыкнул и покачал головой. Вздохнул, погладив большим пальцем ее щеку.

— Она все еще считает, что ты — жестокая женщина, обидевшая ее любимчика, — с виноватой улыбкой проговорил он.

— Я знаю, — Дарина опустила глаза и прикусила губу. — Не удивительно, что ей сложно меня простить.

— Ей не за что прощать тебя. Ты ничего ей не сделала, — твердо и немного резко ответил Игорь, и неожиданно надавил Дарине на щеку, понуждая подняться.

Она неуверенно поддалась. А Игорь тут же воспользовался этим, обхватив руками талию Дарины, и притянул к себе. Она положила ладони ему на грудь.

— А ты…, - все еще не глядя Игорю в глаза, Дарина кашлянула, пытаясь найти слова. — Ты меня простить сможешь? — еле слышным шепотом почти выдохнула она, уткнувшись взглядом в верхнюю пуговицу его белой сорочки, чуть прикрытой узлом галстука.

— А ты меня? — так же тихо и сипло спросил он, прижавшись лбом к ее виску. — Ты сможешь простить такого жестокого и эгоистичного идиота, каким я был, — прошептал он, задевая ее кожу губами. И от каждого такого прикосновения по нервам Дарины пробегали горячие разряды крохотных взрывов непередаваемых ощущений.

— Игорь, — Даря подняла лицо, зная, что в ее глазах стоят слезы. — Мне-то тебя за что прощать? — она покачала головой, и почти неосознанно протянула руку, накрыв его напряженные скулы своими дрожащими пальцами.

Он скривился и обхватил ее лицо своими ладонями, притянув губы Дарины ближе.

— За то, что в отличии от тебя, не был готов искать компромисс, и требовал отказаться от своего призвания, от того, что ты должна была делать, и сделала, спасая тысячи жизней, — он наклонился так, что их губы почти касались друг друга. — Прости меня, Даря. Прости старого дурака, любимая, — с горькой усмешкой он потерянно посмотрел ей в глаза.

— Господи, Игорь! — она едва не расплакалась. И в то же время, не могла не смеяться, чувствуя, как душу разрывают такие противоречивые и невыносимо объемные эмоции, которым уже не хватало места внутри нее. — Ну, какой же ты старый?! — почти с возмущением воскликнула она ему в губы. — И совсем не дурак. Ты самый умный человек, которого я встречала и…

— Просто ты в зеркало редко смотришься, — веско прервал он ее возражения.

И не слушая новые доводы, которые Дарина уже собралась высказать, наконец-то прижался к ее губам, забирая и слова, и дыхание, и мысли поцелуем, о котором она так мечтала.

— Игорь…, - снова выдохнула Даря его имя и сама отчаянно жадно впилась в его рот, гладя щеки, ероша волосы Игоря.

Он удовлетворенно выдохнул и невыносимо собственническим движением так сильно прижал ее к себе, что халат наверняка измялся. Но именно в этот момент Дарину мало интересовал собственный вид и имидж.

Она познала и пережила слишком многое в жизни, чтобы не понимать — руки, объятия, поцелуи любимого мужчины, его слова, готовность простить и признать собственные ошибки, и просто присутствие рядом — важнее и дороже всего. Приоритетней любого достижения и признания в любом ином деле.

И пусть ее проклянут все борцы за женские права и независимость, за гендерное равенство — Дарина имела семь лет чтобы сравнивать. Она уже точно знала, что все иное суетно и призрачно, и никогда не принесет такого счастья, как осознание, что ты любима тем, кого так сильно любишь сама.

Хотя, возможно, покорись Дарина тогда — так и не сумела бы оценить этого счастья, горюя за упущенной возможностью. Но и цена за осознание была непомерно тяжкой.

Она приказала себе не думать сейчас об этом.

Дарина поддавалась губам Игоря, ласкающим ее рот так, будто он и дышать собирался ею. Прижималась к нему так крепко, как он этого хотел, потому что и ее желание состояло в этом. И понимала — не может устоять на ногах от жаркого, хриплого тембра его шепота, с которым Игорь шептал ее имя.