Некоторое время он продолжал в том же духе, задавая себе вопросы и находя на них неопровержимые ответы, что приносило ему некоторое удовлетворение. Чувство обиды росло, и, когда Черис пристала к нему с мольбами о помощи, он был как раз в том настроении, чтобы с удовольствием досадить Фредерике.

В преддверии своего вынужденного и, похоже, неотвратимого заточения она решила предупредить Эндимиона. Не передаст ли дорогой Гарри ему записку? И не придумает ли он, как им лучше встретиться?

Кончено, он готов! Эндимиона он навестит сегодня же вечером, а что до встречи, то ничего не может быть легче! Они могли бы отправиться завтра в Кенсингтон-Гарденс, он сам ее и проводит.

— О, Гарри, я знала, что могу положиться на тебя! — воскликнула Черис.

Это было как бальзам на его раненое самолюбие. По крайней мере одна из сестер ценит его по достоинству! Жаль, что Фредерика не слышала этого признания; но в любом случае она скоро убедится, что он не презренный бездельник, каким она его представила, а сила, с которой придется считаться.

Но когда она вышла в гостиную перед обедом, его злоба почти исчезла. Он был один, она подошла к нему и обвила его шею руками, поцеловала в щеку и сказала:

— О, Гарри! Какая у тебя скандальная сестра! Прости меня!

Чувство безвинно оскорбленного еще теплилось в нем. Оно быстро таяло, но все же его угораздило сказать:

— Должен заметить, Фредди, что ты была несправедлива ко мне.

Он собрался пункт за пунктом снять с себя обвинения и этим самым доказать не только ей, но и себе, как незаслуженно он был обижен. Если бы она дала ему такую возможность, он бы вскоре отнесся ко всей этой истории с юмором, но Фредерика не сделала этого. Она уже перенесла за последний час две тяжелые сцены, устала, у нее болела голова, она не хотела ничего, кроме как лечь спать, и меньше всего ей хотелось опять вступать в спор. Поэтому она сказала:

— Да, дорогой, я знаю. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Отлично, но ты же сама начала об Эндимионе и Черис, и…

— Ради бога, Гарри, не надо! — воскликнула она. — Я не могу и не буду больше спорить с тобой.

Ему послышалось в этих словах презрение к его мнению, и, мгновенно замкнувшись, он сказал с холодной учтивостью:

— Как хочешь!

Она знала, что задела его гордость и что должна успокоить его, но это требует такта и терпения, а у нее не было сил искать в себе сейчас эти добродетели; так что она просто улыбнулась ему, надеясь на то, что обида Гарри, как всегда, быстро пройдет. Черис спустилась к обеду с красными глазами, хотя в целом спокойная. Когда Фредерика перешла в гостиную, она тоже сидела там с ней с вышиванием, но, отзываясь на попытки Фредерики поддержать беседу, не заводила разговоры первой.

Они рано разошлись спать, и на сердце у Фредерики полегчало, когда в ответ на ее прощальный поцелуй Черис крепко обняла ее.

Она уснула почти сразу, а Черис долго лежала без сна в ожидании Гарри. Когда его шаги послышались на лестнице, она тут же вскочила, так как он обещал известить ее о результатах своей миссии. Черис окликнула его приглушенным голосом, еле дождалась, когда брат закроет за собой дверь, и спросила:

— Гарри, ты видел его?

— Конечно, видел. Говори тише! — предупредил он, многозначительно глядя на стену, отделяющую ее спальню от комнаты Фредерики.

— Что он сказал? — спросила она, послушно понизив голос. — Что, по его мнению, мы должны делать?

— Он сказал, что ему надо хорошенько обдумать этот вопрос, — ответил он, не скрывая усмешки.

— Естественно, для него это такое потрясение, — с достоинством сказала Черис.

— О да! Просто голову потерял! Он не мог ничего сказать, кроме «черт побери»! Однако завтра мы увидимся с ним, так что ты сама убедишься! Между прочим, надо придумать что-то в случае, если Фредерика спросит, куда мы собираемся, а она спросит, можешь не сомневаться.

— Может, не стоит, Гарри? Мне так не хочется ее обманывать!

— Ну что ж, придется тебе распрощаться с мыслью о свидании с Эндимионом!

— Но я должна его увидеть!

— Тогда не валяй дурака! Лучше подумай, что тебе нужно купить!

После долгих раздумий Черис наконец сказала, что, если придется поехать в Алвер, ей будет необходима бумага для рисования, хотя на самом деле вряд ли она понадобится. На этой отговорке и остановились. Гарри ушел спать, посоветовав ей позабыть о своих тревогах.

На следующий день Черис ужасно волновалась, но удача была на ее стороне. Когда пришло время отправляться в Кенсингтон-Гарденс, она зашла попрощаться с Фредерикой, та была занята с утренним гостем, которым оказался лорд Бакстед.

Ее появление было как нельзя кстати. Не успел его светлость поздороваться с Феликсом, лежащим на софе, черт его дернул выразить надежду на то, что тот больше никогда не заставит сестру переживать из-за своих проделок. Фредерика пробовала вмешаться, но бесполезно. Лорд Бакстед твердил, что она слишком снисходительна, и сказал такое, отчего все трое Мерривиллов мгновенно возмутились:

— У тебя слишком добрая сестра, Феликс! Боюсь, ты заслужил все, что с тобой случилось! Больше я не скажу ничего, но…

— А я и не собираюсь больше вас слушать, что бы вы ни сказали! — выкрикнул Феликс, его щеки покраснели, а голубые глаза вспыхнули. — Вы не имеете права! Вы мне не опекун!

— Феликс, замолчи! — резко сказал Джессеми, пытаясь уложить его обратно на подушки. Он быстро взглянул на Бакстеда и сказал, тщательно подбирая слова: — Совершенно не нужно сейчас упрекать моего брата, сэр, прошу вас.

— Это не его дело осуждать меня! — яростно вопил Феликс. — Это можно кузену Алверстоку, и он уже сказал мне все, что нужно! И не был таким — таким занудой при этом. Он имеет право и знает, как я сожалею обо всем, и, если он накажет меня за то, что я снова вытворю что-либо подобное, ему это позволительно!

Поскольку было ясно, что Феликс пришел в состояние крайнего возбуждения, и еще яснее было, что любая попытка заставить его извиниться с треском провалится, Фредерика с облегчением заметила, что в этот момент в комнате появилась ее сестра.

Она ни на минуту не поверила, что Гарри везет Черис за покупками, но только сказала:

— Ты берешь с собой Лафру? Я бы на твоем месте оставила его.

— Нет, нет, — сказала Черис, отпуская ошейник, за который держала собаку. — Просто он понял, что мы уходим, и ждет момента, когда можно выскочить за дверь, поэтому я привела его к тебе, Джессеми.

Он кивнул и положил руку на спину Лафре, который с интересом обнюхивал башмаки лорда Бакстеда, а Черис выскользнула вон, благодарная судьбе за то, что избежала вопросов.

Присутствие Бакстеда должно было помешать подозрительным расспросам, но Фредерика и так удержалась бы от них. Она не тюремщик и не хотела, чтобы Черис чувствовала себя так, словно находится под надзором. Без сомнения, у нее назначено свидание с Эндимионом, и было бы бессмысленной жестокостью отнимать у них эту, вероятно последнюю, возможность повидаться. По крайней мере, Гарри будет с ней.

Она отбросила эти мысли и стала отвлекать беседой лорда Бакстеда, который злил Джессеми рассуждениями о том, как будут потрясены гости, увидев в гостиной такое страшилище, как Лафра.

Но никто из троих гостей, в этот момент появившихся в комнате, не выказал ни малейшего признака потрясения. Первым явился Дарси Мортон, на которого Бакстед взглянул весьма враждебно, а через несколько минут было объявлено о приходе леди Элизабет и лорда Алверстока.

Это произвело эффект электрического шока, и мистер Мортон призадумался. В глазах Фредерики несомненно читалась радостная улыбка, и несомненно Алверсток был в самых дружеских отношениях со своими подопечными. Обрадованный Феликс, вскочив на ноги, завопил: «Кузен Алверсток!», Джессеми, раскланявшись с леди Элизабет, тут же принялся рассказывать милорду о том, что происходило на ферме после его отъезда, а Лафра, поддавшись всеобщему возбуждению, приветственно загавкал, так что несколько минут в гостиной творилось что-то невообразимое. Леди Элизабет расхохоталась и сказала, поздоровавшись с Фредерикой:

— Я знала, что ему будут рады, но не думала, что его приход вызовет такой переполох!

— Простите их! — сказала Фредерика, улыбаясь. — Можно подумать, что они воспитывались на улице!

— Не в этом дело, — сказал Бакстед, — Но вряд ли Феликсу можно так волноваться. Может быть, Джессеми лучше увести его в другую комнату?

— Ну зачем? — сказала Фредерика. — Алверсток прекрасно управляется с ним.

Скоро стало ясно, что это действительно так. Его светлости без труда удалось погасить страсти, скомандовав Феликсу лечь обратно на диван, попросив Джессеми отозвать балукистанскую гончую и добавив, что, когда он захочет оглохнуть, то непременно обратится за помощью к двум крикунам. Эти резкие указания были восприняты с добрым юмором, что Бакстед заметил с удивлением и явным неодобрением. Ему стало еще хуже, когда Алверсток подсел к Фредерике и завел с ней, как ему показалось, довольно задушевную беседу. А поскольку Элиза, которая обсуждала что-то с Мортоном, ненавязчиво втянула племянника в разговор, он был вынужден обратить свое внимание на нее, вместо того чтобы ревниво прислушиваться к разговора Алверстока с Фредерикой.

А разговор этот звучал совсем невинно.

— Значительное улучшение! — сказал Алверсток.

— Надеюсь. Он немного устал с дороги, и жара обострила его боли.

— Чем скорее вы отправитесь в Алвер, тем лучше. Вы написали Найтону?

— Сегодня утром. Я сослалась на вас, как вы сказали, и вложила письмо доктора Элкота, которое он вручил мне для него.

Он кивнул.

— Надеюсь проводить вас еще до конца недели. Да, кстати, что касается учителя, боюсь, я вышел за рамки ваших указаний.

— Вы хотите сказать, что уже нашли его? — воскликнула она.

— Не я, а Чарльз. Он предложил своего брата, Септимуса, и я пригласил его. Пока он остановился на Беркли-сквер: приятный молодой человек, мальчикам должен понравиться. Только бы понравился вам.

— О, в этом я не сомневаюсь! Брат мистера Тревора наверняка понравится мне. Пожалуйста, передайте мистеру Тревору мою благодарность.

— Обязательно, но договориться с Септимусом надо вам. Он искал место репетитора на время каникул, и это, если вы проведете в Алвере все лето, будет для него очень удобно, так как он сможет жить дома. Дом священника, их отца, находится всего в нескольких милях от Алвера. Когда можно прислать его к вам?

— В любое время. Я почти не выхожу из дома. — Тут ей пришла в голову какая-то мысль. — А что если я попрошу Гарри побеседовать с ним? Думаю, он захочет это сделать сам.

— Вы так думаете? Вряд ли. Он будет немало смущен, если захочет проверять знания Септимуса, в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь. Видите ли, Септимус студент четвертого курса и ведет работу в совете колледжа. Кстати, а что-то не видно ни Гарри, ни Черис. Он все еще благородно исполняет свой долг возле нее?

Она улыбнулась, но ответила с некоторым напряжением:

— Да, кажется, они поехали за покупками.

В это она не верила и не удивилась, если бы узнала, что Черис в этот момент сидит на скамейке в укромном уголке Кенсингтон-Гарденс между своим братом и возлюбленным и горячо рассказывает Эндимиону, как их хотят разлучить.

— Перестань ты молоть эту чепуху! — сказал Гарри. — Сколько раз я твердил тебе, что никто не сможет вас разлучить навсегда.

— Навсегда не смогут, — согласился Эндимион.

— Но раз меня упрячут в Алвер!

— Ай, вот это хуже всего! — сказал Эндимион, и лицо его помрачнело. — Ловкий трюк, нечего сказать! Не удивлюсь, если они сговорились: этот Алверсток такой хитрец! Знаешь, я ведь сразу понял, что дело плохо, как только он сказал мне, чтобы я не придавал большого значения своим увлечениям. Так дружелюбно намекнул, что все стало ясно. Я оказался прав. Ведь я мог бы видеться с тобой в Ремсгейте, но в Алвере… Меня там каждая собака знает, и уж будьте уверены, кто-нибудь обязательно донесет Алверстоку, если я появлюсь даже за десять миль в округе.

— А когда мы вернемся из Алвера, тебя отправят с этой ужасной миссией, а меня Фредерика утащит в Грейнард!

— Не утащит, если его ушлют отсюда, — заметил ее более практичный брат. — Но сейчас я сообразил, что она не сделает этого в любом случае, ведь Грейнард сдали Портсу на год.

— Тогда — в Харрогейт, чтобы Феликс мог пить минеральную воду, — горько возразила Черис.

— Это верно, — согласился Гарри.

— Меня никуда не отправят, — вдруг заявил Эндимион. — Я уйду в отставку. Мой кузен не сможет помешать мне. Более того, уж если я на это решусь, то ничто не сможет помешать мне жениться на Черис.