- Что за самодовольное выражение, Грей-Грей? - спрашивает Декс, пока я натягиваю боксеры. Большой центральный нападающий слишком проницателен, а я не готов оказаться под прицелом микроскопа.

- Да ничего.

Уже и Джонсон смотрит на меня.

- Угу. Сделаешь что-нибудь с тем засосом у тебя на груди? - он качает головой, отчего его длинные светлые волосы разлетаются вокруг плеч. - Черт, парень, только ты мог трахаться с девушкой на стадионе прямо после тренировки.

Я опускаю взгляд на свою грудь, замечая новый маленький синяк возле моего соска. Моя усмешка становится шире, и я тру это место.

- Это не то, что ты думаешь, мужик. Мак ущипнула меня, - ужасно болит, но это того стоило. - Мы просто тусовались вместе.

Все ребята замирают и смотрят на меня с различными вариациями неверия на их лицах.

- Вот как вы, детки, называете это в наши дни? - спрашивает Декс.

- Ага, она типа рассердилась, что я дал ей щелбан, - я застегиваю джинсы.

- Мак? - Диаз, обычно молчаливый огромный лайнмен родом из Пуэрто-Рико натягивает свои кроссовки. - Та высокая темноволосая конфетка, что наблюдала за нашей тренировкой? Ну та, что похожа на Строберри Филдс из Кванта Милосердия?

- Джемма Артентон, - подсказывает Джонс. - Милая такая.

Думаю, в некотором род Мак похожа на нее. Особенно с этой прической. Вот только Мак привлекательнее.

- Ага. О, эй, - я окидываю взглядом всех парней. - Палмеры устраивают Ночь Восьмидесятых. Я сказал Мак, что мы пойдем, - я уже написал об этом Дрю. Он хочет познакомиться с Айви. Это его шанс.

В ответ следует тишина, и я удивленно поднимаю голову, понимая, что мои парни играют в игру "Грей, мы тебя не узнаем".

- Мы идем, - говорю я им уверенно. - Так что перестаньте дуться из-за тренировки и отвлекитесь, - парням нужно расслабиться, и по правде, нам нужно сблизиться или что-то в этом роде. Нам реально это нужно.

- Ладно, - бормочет Декс. - Но только потому, что ты повстречал девушку, которая стала твоим "корешем". Уверен, это можно считать это одним из семи признаков апокалипсиса.

- Точняк, - соглашается Диаз, фыркая.

- Она невероятна, - я натягиваю футболку, а затем смотрю на Роландо, который втирает лосьон в свой локоть так, словно пробуется на роль в фильме "Молчание ягнят". - Ты тоже идешь с нами, Ло.

Я не спрашиваю, однако он реагирует на мои слова, как на вопрос.

- Неа. Я сегодня не могу.

- Чепуха. Ты идешь.

Он не отвечает.

- Роландо Джамал Смит, не заставляй меня тащить твой зад.

Его глаза прищуриваются, но парень явно старается не засмеяться.

- Ты подражаешь моей маме, Джи?

- Черт, нет, - конечно, нет. - У меня нет ни малейшего желания ее оскорбить. Эта женщина печет пироги с бататом, как богиня.

Лондо усмехается.

- Чертовски верно.

- Кстати говоря, когда она передаст нам очередной пирог? Скажи ей, что я ее люблю, ладно?

- Маленький подлиза, - он бросает лосьон в сумку и вздыхает. - Ладно. Я пойду.

Усмехаясь, я даю ему щелбан, за что получаю шлепок по руке. Роландо бесцельно расхаживает кругами, все еще ворча что-то о грязных засранцах и белых мальчиках, но его шаг стал легче.

И только когда все ребята выходят на улицу, оставляя меня одеваться, я замечаю, как из душа выходит Кэл Альдер, наш новый квотербек. Он пробыл там все это время, и сейчас его движения замедленные, и я знаю почему. У меня бывали дерьмовые игры, после которых я сидел под струями душа, словно зомби, надеясь, что вода смоет позор поражения. Но это никогда не срабатывало.

А бедному ублюдку приходится сильно постараться, чтобы оправдать ожидания окружающих. Он второкурсник, которого вынудили играть в большую игру с командой, любящей своего старого квотербека. Чаще всего Дрю молчал во время игры, он просто знал без слов, куда бросить мяч или сделать пас, а мы знали, где его ловить. Чертовски странно, но такова правда. Мы были синхронны. С Кэлом все не так.

- Эй, Кэл.

Он вздрагивает, словно только сейчас заметил мое присутствие. Несмотря на онемелость его плеч, парень разворачивается ко мне лицом. Кэл совсем не похож на Дрю. Он не милый парниша. Он редко смеется и не разговаривает как профессор английского языка. По правде говоря, он скорее похож на громилу. Грубые черты лица, нос, который как минимум раз был сломан. А его глаза до чертиков пугающие. Травянисто-зеленые, обрамленные темными ресницами, когда он направляет их на вас, то кажется, что вот-вот парень прожжет вас взглядом-лазером.

Его выражение лица постоянно натянуто и напряжено, он выглядит так, будто я собираюсь выбить из парня все дерьмо.

- Эй.

- Мы собираемся сегодня вечером к Палмерам. Приходи, - опять же, я не спрашиваю.

Кэл моргает от удивления, а затем его губы искривляет уставшее выражение.

- Спасибо, но я не...

- Послушай, мужик, я не завидую твоему положению прямо сейчас. Должно быть, это чертовски угнетает. Но я знаю, что квотербек, у которого есть связь с его командой, имеет преимущество.

Он прищуривает глаза.

- И ты думаешь, что если я выпью несколько бокалов пива с некоторыми моими коллегами по команде, то все наладится? Ага. Конечно.

- Я думаю, ты нужен нам, - говорю я честно. - А мы нужны тебе. Так что да, ты сделаешь то, что можешь, лишь бы выиграть. Подумай об этом и тащи свой зад сегодня к Палмерам.

Напряжение спадает с его плеч, когда парень вздыхает.

- Ладно, я приду.

- Твой энтузиазм воодушевляет меня, - бормочу я, хватая свою сумку. Но тут останавливаюсь и внимательно смотрю на Кэла. - Ты под наблюдением, и я буду ждать тебя у входа, новичок.

Он закатывает глаза и практически улыбается.

- Я в ужасе.

- Знаю. Мое оружие - устрашающая красота.

Кэл фыркает, пока я иду на выход. Я почти в дверях, когда он окликает меня.

- Грейсон, - я останавливаюсь и оборачиваюсь, когда Кэл кивает мне. - Спасибо.

Не то, чтобы я заслужил это. Однако киваю в ответ.

- Купишь мне пиво, и мы в расчете.

Как только я выхожу за дверь, мои мысли переключаются на Мак, и я тру то место на груди, где она меня ущипнула. Сегодняшний вечер не может наступить слишком скоро.

Глава 5

- Куда ты сегодня вечером идешь, сладкий пирожок?

Охрипший голос Фи раздается над звуками музыки, заполняющей мою комнату. Я опускаю подводку бронзового цвета, которую накладывала поверх век, и смотрю на нее.