Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 1

Последние слова она уже не говорила, а шипела. Молодой начальник уже давно убрал руки с её плеч, обошёл стол и уселся на своё место. В комнате воцарилась зловещая тишина, которую через пару минут нарушил, взявший себя в руки Владимир Иванович:

— Так вот, уважаемая Фрося, я тебе ничего не говорил, а ты мне ничего не отвечала. В самое короткое время тебе придёт разрешение на въезд в зону поселения, я сделаю для этого всё, что от меня зависит. Что касается апелляции, то это решается на верхах, приноси ходатайство, в том виде, как я тебе говорил раньше, пошлю в инстанции без промедления…

Он вновь устремил на Фросю свой пристальный взгляд, но на этот раз на губах его играла чуть заметная дружелюбная улыбка:

— А ты баба-гром, уважаю, ступай и не серчай на меня, ты мне с первого взгляда понравилась, но не с того края я к тебе подъехал, а может быть, и нет того края, с которого можно к тебе подойти. Повезло твоему муженьку, не часто встретишь таких верных и смелых баб.

Он кивнул Фросе, дав понять, что визит окончен. Она поднялась и пошла к дверям, и уже взявшись за ручку, произнесла:

— А я думала, что отсюда сама уже не выйду, выведут.

И широко улыбнулась молодому человеку, провожающему её совсем не казённым взглядом.

После посещения Комитета Госбезопасности Фрося утвердилась во мнении, что проблем с поездкой к Алесю не будет и она начала улаживать намеченное в хозяйстве и с детьми.

Отослав Алесю вторую посылку уже с вещами необходимыми в летний период и кое-какими продуктами, она на этот раз не стала рисковать золотой монетой. Кто знает, может так случиться, что они с Андреем раньше посылки прибудут в тот далёкий и манящий посёлок Таёжный.

В письме к Алесю, она с прискорбием сообщила о смерти Вальдемара, но не словом не обмолвилась о том, что ждёт разрешения на въезд в зону поселения и конечно о том, как она не дождётся минуты встречи с ним. Кто его знает, как всё удастся осуществить и когда, не стоит зря волновать любимого, ему и без этого не легко. Да и честно она себе признавалась, что хочет нагрянуть к нему, как снег на голову, вот, будет сюрприз…

Отсеявшись на своём не маленьком огороде, отправилась в Вильнюс, надо было срочно решить вопрос с Анечкой. И, вот новая встреча с весьма уже постаревшим раввином Рувеном, который как всегда тепло и приветливо встретил Фросю, и внимательно выслушал её рассказ, вникнув в суть проблемы. Что касается продажи золотых вещей или монет, то сразу предложил обратиться к Ицеку, у которого, он уверен, сохранились связи Соломона. А вот на счёт проживания и опеки Ани ответить однозначно в данный момент не мог, но был уверен, что они найдут выход. Он велел Фросе прогуляться по Вильнюсу, а пока займётся этим делом, надо с кое-с кем посоветоваться. Фрося не долго думая сразу же пошла к Ицеку, попробовать решить проблему с золотом. Тот встретил её приветливо и радостно, несмотря на недовольные косые взгляды его жены, которые сразу же потеплели после того, как Фрося вручила ей авоську с продуктами.

Пока «сердечная» Клара устраивала их на кухне, Фрося быстро шёпотом поведала Ицеку о цели её визита и тот заверил, что проблем не будет, пусть привозит, всё будет устроено, не хуже, чем было при дедушке Соломоне. Вскользь она поделилась по-дружески о проблеме с Анечкой, в то же время не допуская мысли, что может оставить девочку у него. В небольшой захламлённой старой мебелью квартире Ицека уже бегало двое маленьких детей. Как же не хотелось Фросе, чтоб Анютка превратилась в няньку, ведь её доченьку ожидали два последних класса школы, а впереди по плану институт. Ицек вдруг встрепенулся:

— Моя мама живёт одна в двухкомнатной квартире и как мне кажется, с удовольствием взяла бы на проживание к себе девочку такого возраста. Она постоянно жалуется, что неважно себя чувствует и нуждается, как в помощнице, так и в напарнице, потому что из дому почти не выходит.

Я почти каждый день к ней забегаю, приношу продукты и всё, что ей необходимо. Моя мама, человек странный, но добрый, а болезни придумывает себе от скуки, она достаточно образованная и я почему-то уверен, что они с твоей Анюткой вполне поладят.

Фрося первый раз услышала от Ицека такую длинную речь, и улыбнулась.

— Я поговорю с Рувеном, что он мне предложит и очень может быть, что уже сегодня познакомимся с твоей мамой.

Фрося приняла к сведению этот вариант, инстинктивно она почувствовала, что это то, что ей нужно.

Но всё же решила дождаться, что посоветует раввин. Вернувшись в синагогу, она узнала, что у Рувена варианты ещё хуже, везде семьи с детьми, а определять дочку в няньки она категорически не хотела. Она собиралась оставить для дочери приличные деньги, что бы та не испытывала нужды ни в питании, ни в одежде, ни в мелочах. Фрося рассказала Рувену про предложение Ицека и тот радостно улыбнулся, похвалил её за проявленную инициативу, сказал, что этот вариант наиболее подходящий, что он знаком с мамой Ицека, она хоть и со странностями, но очень добрая, покладистая женщина.

С этим Фрося и вернулась в Поставы, отложив визит к маме Ицека на следующий раз, когда приедет уже с Аней.

Лето пришло в Поставы обычной для этого времени и региона погодой. Солнечные дни сменяли дождливые, вокруг всё зеленело и цвело, радуя взгляд. Старшие дети Фроси готовились сдавать экзамены за восьмой класс и Аня насела на Стасика не шуточно. Парень жаловался маме улыбаясь, что у него уже болит спина и затылок от затрещин сестры. Фрося с Олей утрясали последние вопросы с хозяйством, ведь отъезд уже был не за горами и они решили, что забьют только одну свинью, что бы можно было взять сало и мясо в дорогу, а оставшееся пойдёт на пропитание здесь Стаса.

Соседка заверила, что присмотрит с помощью мальчика за остальной живностью, не стоит пока избавляться от неё, кто знает, как ещё всё повернётся. Оля успокоила подругу, что по мере возникновения надобности, они уже со Стасиком решат как распорядиться второй свиньёй и курами.

Решение поехать в Сибирь к мужу старшей подруги, вызывало у Оли восхищение и любопытство, Фросе было нелегко устоять под градом ее бесконечных вопросов, на многие у неё самой не было ответов. К середине лета всё завертелось с невероятной быстротой. Экзамены в школе позади, Аня стала круглой отличницей, а Стас с помощью сестры вышел в середнячки и тут же сдал успешно экзамены в техникум.

Теперь счастливый парнишка возился во дворе и в кузне, где устроил свою мастерскую. Фрося категорически запретила выкидывать кресло Вальдемара и они перенесли его в избу, Стасик теперь стал полноправным хозяином кузницы. Тут и подоспело сообщение о том, что Фросе с Андреем разрешено воссоединиться с Алесем, с правом проживания в посёлке Таёжный и подготовка к отъезду пошла полным ходом.

В первую очередь Фрося опять отправилась в Вильнюс, чтобы познакомиться с мамой Ицека.

Аню она решила пока не брать с собой, хотелось самой осмотреться, чтобы зря не травмировать девочку.

Она взяла три монеты из тайника Вальдемара, ведь ей сейчас нужна была очень большая сумма наличных денег — предстоит далёкая дорога и проживание в Сибири, определённую сумму надо было оставить Стасу у Оли и немало средств надо было для того, что бы определить Аню, устроить её быт, и мало ли какие возникнут ещё траты…

Ицек без лишних разговоров отнёс куда надо золото и принёс Фросе огромную сумку наличных денег, и спрятал у себя в сейфе в сапожной мастерской, которая находилась в подвале дома, где он проживал. После того, как операция с обменом была успешно завершена, он повёл Фросю, знакомиться и окончательно договариваться о проживании Ани, со своей мамой. Ицек отпёр своим ключом входную дверь, провёл Фросю через длинный коридор в большую комнату, служившей залом, спальней и кабинетом для пожилой женщины.

В огромном кресле, обложившись книгами, газетами и каким-то рукоделием сидела дородная матрона в атласном халате. На могучую грудь спускались два, а то и три подбородка, на крупном носу сидели, как влитые роговые очки. Женщина посмотрела вначале на входящих через стёкла очков, а потом поверх их и заговорила первая, картавя и проглатывая букву л:

— Ну, здгасте, здгасте, Ицечек, я так понимаю, что это и есть мама той несчастной девочки, котогая будет жить у меня. Кгасивая, ничего не скажешь, кгасивая женщина. Деточка, меня зовут Бася, как ты могва догадаться, я и есть мама этого шлемазэва, гаспгекгасного сыночка, будь он только жив и здогов. Пгисаживайся, пгисаживайся догогуша… Сынок, сдевай нам чаёк и пгинеси что-нибудь пегекусить. Скажи мивашенька, девочка умеет убигать в квагтиге, пгиготовить покушать, она чистоповотная?… я очень не люблю ггязнуль.

Ицек смущённо смотрел на Фросю, а та только улыбалась, ей почему-то сразу понравилась эта женщина и у неё отлегло от сердца, она поняла, что её девочке будет здесь хорошо.

Бася явно была очень словоохотлива, но ведь её доченьке тоже в «карман за словом не клади»…

Кто бы мог подумать, но Фрося с лёгким сердцем собиралась покинуть свой дом и такое хорошо налаженное хозяйство. Нет слов, сердце болело за старших детей, которые, как не крути, всё же были ещё очень молодыми для самостоятельной жизни, но она свято верила, что это ненадолго. Ходатайство в высшие инстанции о разбирательстве в деле Алеся Цыбульского уже пошло по назначению, об этом ей сообщил Владимир Иванович, когда она явилась к нему за документами на въезд и проживание в Таёжном вместе с мужем.

В середине августа Фрося с Аней собрали скромный чемоданчик с вещами девочки и отправились в Вильнюс устраиваться на новом месте, а это было, ох, как не просто. Надо было окончательно оговорить все условия проживания у Баси, записаться в школу, желательно в русскую, ведь изучать по полной программе литовский язык уже было поздно. Фросе ещё предстояло решить вопрос с финансами и от этого тоже пухла голова. Анюта ещё была очень мала для того, что бы решать это самостоятельно, а кому поручить эту миссию?!.. Оставить деньги у Баси явно было не целесообразно, та далека была от хозяйственных проблем, жила в своём налаженном мирке, рассчитывая полностью на опеку сына. Можно и нужно было бы доверить эти функции Ицеку, надёжней товарища трудно было ещё сыскать, но при наличии такой сварливой и жадной жены это было крайне сложно. Раввин Рувен был уже очень стар и болен, вешать на его голову эту проблему Фрося не хотела, да и трудно ему было бы этим заниматься, а вот посоветоваться можно… Ранее предупреждённый телеграммой Ицек встретил их на вокзале. Дело в том, что в руках и на плечах пассажиров были неподъёмные сумки и мешки.

Фрося везла для своей девочки и её хозяйки гору продуктов из собственного хозяйства, с таким грузом она не могла расхаживать по городу, а надо было дотянуть до места. Ицек всегда весёлый и доброжелательный, когда рядом не было его «чудесной» жены, смеялся от души, глядя на эту картину:

— Фрося, ты думаешь, в Вильнюсе исчезли продукты из магазинов или этого хватит на всю жизнь?!

Та, пыхтя под грузом сумок в двух руках, отшучивалась:

— Ну, пусть хоть недолго Аня побалует Басю моими разносолами, тут и на твою долю рассчитано.

— Ах, брось, моя Кларочка всё равно сгноит от жадности, пусть лучше всё останется у мамы.

Он взвалил часть неподъёмного багажа на себя и они вышли с вокзала в город, взяли такси и поехали к его матери. Зайдя в квартиру, увидели Басю на том же месте в кресле, в окружении того же набора её увлечений, как будто и не прошёл месяц с момента, как они расстались. На этот раз она не осталась сидеть в кресле, а кряхтя медленно поднялась и пошла на встречу гостям:

— Здгасте, здгасте! Ах, деточка, какая ты худенькая, кгасивенькая, настоящая идеше мейдул! Какие гвазки, какая стгойная фигугка!

Не обращая внимания на сына с Фросей, она взяла Аню за руку и повела предназначенную для неё комнату.

— Смотги догогая, это твоя кговать, в этой пововине шкафа будут твои вещи, а в дгугой мои, ты не пегеживай, поместимся, сколько мне уже надо, пагочка тгусов и пагочка хаватов… Сюда, в этот угоу, твоя мама купит тебе стоу, где ты будешь девать угоки. Мой шлемазл повесит над ним поуки для книг, я думаю, что тебе будет у меня хогошо. Зови меня тётя Бася.

Ты не знаешь идиш?!.. я тебя быстгенько научу.

Фрося с Ицеком только переглядывались и улыбались, слушая многословную пожилую женщину.

Аня подбежала к маме, обняла и зашептала сбивчиво:

— Мамочка, лучше и придумать нельзя, тут здорово, я согласна здесь жить, а тётя эта, просто чудо…

Оставив большую часть продуктов и Аню у Баси, Фрося с Ицеком отправились к нему домой, надо было вручить привычную авоську с Фросиными разносолами, его жене, что-то всё же достанется её мужу и детям. Главное, надо было замаслить Кларочку подношением и тогда она не будет пилить мужа за то, что он уделяет много внимания, по её понятию, чужим людям. После того, как хозяйка получила в свои руки продукты и удалилась на кухню, Ицек с Фросей спустились в подвал, где располагалась сапожная мастерская, хозяин отпёр большим ключом потайную дверь за шкафом и достал объёмную сумку с деньгами за золотые монеты: