Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 1

— А, учитель, какими ветрами и что за бабёнка рядом с тобой?

Алесь объяснил:

— Привет Кузьмич, это моя жена приехала с сыном издалека.

Ты же понимаешь, что мне некуда их определить на ночлег, окажи, пожалуйста, услугу…

— Так не положено чужих селить, это же постоялый двор для колхозников и командировочных. Сам понимаешь, будут у меня неприятности, а потом отдувайся, ещё и место могу потерять, а куда я без ноги работать смогу пойти?!..

Пока комендант гостиницы бубнил всё это и другое, пока Алесь его увещевал, Фрося сбегала к подводе и вернувшись, водрузила на стул рядом с мужичком бутылку водки и кусок сала. Глазки у того сразу прояснились, на губах появилась плутоватая улыбка и уже совсем другим голосом он заявил:

— Ну, куда я от вас денусь, неужто оставлю бабу с пацаном на улице, возьму всю ответственность на себя, чай мы не люди, чай не понимаем, а начальству про то и знать не надо.

Занимай доченька комнату на втором этаже под номером два, она большая, санузел рядом и кран с водой. Надеюсь, документы в порядке, а то сами понимаете, посёлок у нас такой, много ссыльных и поэтому милиция поинтересуется, кто и откуда, а если что не так, так отдуваться то мне.

Фрося заверила, что у них полный порядок с документами, есть разрешение на въезд и проживание в посёлке и она надеется, что они у него надолго не задержатся.

Втроём быстро подняли сумки в предложенную им комнату и Фрося мгновенно распорядилась:

— Андрейка, располагайся пока без меня, сходи в туалет, помойся с дороги, как-никак больше десяти дней тело воды не видело.

Приготовь нам что-нибудь на ужин, сходи к коменданту за чайником, тот обещал, а я пока провожу папу, ему нельзя здесь оставаться на ночлег.

Выйдя из гостиницы на улицу, Фрося уселась на подводу и показала Алесю на место рядом с собой:

— Так вот, мой дорогой муженёк, я не буду разбираться в твоих отношениях с той бабой, надеюсь, разберёшься за ночь сам. Завтра я найду для нас жильё и тогда состоится думаю, нормальная встреча, а будет ли совместная жизнь или расставание решим позже, с плеча рубить не хочу. Как я понимаю, ты работаешь в школе учителем, молодец, хорошо устроился, не тайгу рубишь. Я осознаю, прошло двенадцать лет, ты многое пережил и могу только представить, как тебе было больно терпеть несправедливость, но ты же вышел из войны с руками и ногами, не слепой, не глухой, и за это возблагодарим бога. Ничего не говори мне сегодня, не надо мне клятв и обещаний, завтра будет наша встреча, может быть, мы и забудем про сегодня, спокойной ночи…

Фрося спрыгнула с подводы и не оглядываясь, вошла в гостиницу.

Фрося вернулась в гостиницу, поднялась в свою комнату, ей хотелось не плакать, а выть и биться головой о стену. Около стола хозяйничал Андрей, на тряпице уже лежало нарезанное сало и лук, солёные огурцы и ломти чёрствого серого хлеба, рядом стоял старенький закопчённый чайник и две эмалированные кружки. Несмотря на то, что настроение у женщины было на грани панического, голод всё же не тётка и они приступили не то к обеду, не то к ужину. Скудная трапеза проходила в полном молчании, мать с сыном тщательно жевали опостылевшее за дорогу сало, захрустывая вялым солёным огурцом.

Нет, ни такой ужин в первый день по прибытию они ожидали. И только тогда, когда уже потягивали из железных кружек горячий чай, завели вялый разговор. Порадовались, что, наконец, сегодня поспят в нормальных постелях, без тряски и качки, без шума входящих и выходящих пассажиров…

Андрей сообщил маме, что помылся в довольно сносных условиях и объяснил, как пользоваться туалетом и душем. За едой они лениво переговаривались, вспоминали сумасшедшую дорогу, пересадки, попутчиков, виды из окна поезда…говорили обо всём, только не касались самого главного, их будущего, неприятной и непонятной встречи с Алесем. Мальчик подсознательно понимал, что маме сейчас очень плохо, что она растеряна и расстроена, такой он её никогда ещё не видел, и поэтому не стал касаться того, что неминуемо приведёт к слезам, а этого он совсем не хотел. Ему бы и самому впору расплакаться, потому что в голове был полный сумбур, он не понимал происходящего вокруг него, но было ясно, что всё сложилось не так, как представляла это мама, но Андрей верил, что она обязательно найдёт выход из создавшегося положения, не было ещё такого случая, чтоб она его не находила.

Фрося ушла приводить себя в порядок после утомительной дороги и долгого отсутствия возможностей отдаться благодати воды. Она долго плескалась в горячей воде, смывала накопившуюся за дорогу грязь и усталость, только боль души не могла смыть, и она непроизвольными слезами текла и текла по щекам горькими слезами вместе со струями душа.

Когда чистая и румяная вернулась в их комнату, Андрей уже мирно посапывал в своей кровати, отвернувшись к стенке. Фрося погладила сына по шёлковым после мытья светлым волосам:

— Милый мой мальчик, сколько тебе пришлось преодолеть трудностей, мытарств в поездах и на пересадках, такое и не каждому взрослому одолеть, а он практически не роптал, вместе с ней переносил спокойно все эти тяготы, а всё потому, что их грела мысль о скорой встрече с мужем и папой…

Расстроенная женщина уселась на кровать и стала тщательно расчесывать свои по-прежнему шикарные волосы. Машинально водя расчёской по пшеничным прядям, она думала и думала свою нелёгкую думу. Конечно, можно было бы, несколько дней отдохнуть в этой гостинице и только тогда отправиться в обратную дорогу. После такого тёплого приёма, что устроил им Алесь, это было бы вполне логично.

В конце концов, у неё хватит моральных и душевных сил преодолеть эту тяжелейшую душевную травму.

Справится с этим и Андрей, он всё же ещё ребёнок, а дети быстрей забывают неприятности.

Научится она жить и с разочарованием, как долго жила ожиданием. Ведь она вполне сносно существовала с детьми обеспеченной и налаженной жизнью, у неё было много забот с хозяйством, бойкая торговля на базаре, уважение и любовь детей, хорошие отношения с соседями и многими знакомыми в Поставах, сердечная подружка Оля, что ей ещё не хватало…

Не хватало Алеся, но не этого скрюченного, подавленного, да, похоже, ещё и неверного. Все эти годы его отсутствия рядом, она не помышляла о других мужчинах, ей это было не нужно, душа и тело никогда не загорались на похотливые взгляды, она в корне обрезала попытки ухаживания со стороны некоторых смельчаков, давая им всем понять, что она мужняя и верная жена. Что теперь?!..

Можно конечно вернуться домой, продолжить коротать дни, как делала это раньше, что мало баб живёт без мужиков в это послевоенное время. Дети конечно уже достаточно взрослые, хотя пока очень нуждаются в маме, но ещё несколько лет и все разлетятся из гнезда. Ну, тогда можно хлопотать вокруг внуков, меньше отдаваться тяжёлой работе на огороде и со скотиной.

От всех этих размышлений у неё стало так тоскливо на душе, что захотелось горько расплакаться, но она понимала, что время для слёз не подходящее, что сейчас надо бороться, отчаянно сражаться за себя, за сына, и, возможно, за судьбу Алеся. Не душила больше ревность, обжигала сердце обида, как он мог променять её на какую-то другую бабу, ведь у неё даже мысли о другом мужчине не возникало, а ведь Ицек каким мог быть для неё хорошим мужем, а главное, каким хорошим отцом для её детей и настоящим другом по жизни. Последней мыслью перед тем, как она заснула, была всё же мысль об Алесе, о том Алесе, который во время войны приезжал в деревню и любил её, любил, любил…

Фрося проснулась достаточно поздно, когда розовый рассвет уже заглянул в комнату гостиницы, и осветил убогую обстановку их временного пристанища. Она быстро соскочила с кровати, привела себя в порядок, попила холодного чая остававшегося в кружке со вчерашнего ужина, написала коротенькую записку ещё спавшему сыну и полная энтузиазма, и деятельности вышла на утреннюю улицу, совершенно, незнакомого посёлка. Она не стала ничего расспрашивать у страдающего похмельем управляющего гостиницы и пришедшей на работу уборщицы, ей хотелось самой разобраться в размера, и в повседневной жизни посёлка. Оглядевшись по сторонам, заметила, что в оба края от гостиницы тянулись одноэтажные дома, среди них были добротные хаты и весьма неказистые избёнки. Невдалеке она заметила отделение милиции, куда ей предстоит зайти прописаться, если они останутся здесь в посёлке на долгое проживание. Да, и так стоило дать знать о себе, что она появилась в Таёжном, мало ли что, лучше не ссорится с властями. Обогнув гостиницу, к великой своей радости заметила вывеску «Сельпо» и поняла это шанс, где она сможет получить самую лучшую и надёжную информацию о посёлке, о людях живущих в нём, и, возможно, что-то выяснит о временном жилье и будущей работе…

Фрося целеустремлённо зашагала к магазину. Войдя во внутрь уже открывшегося торгового заведения, сразу заметила за прилавком крепко сложенную молодуху примерно её лет и небольшую очередь с двумя женщинами с кошёлками и милиционером. Все, как по команде обернулись в её сторону, во взглядах читалось явное любопытство. Понятное дело новый человек в их местах, куда по редкой случайности только присылают очередного заключённого из лагеря на поселение. Фрося нисколько не смущаясь, подошла к прилавку и встала в очередь за милиционером, разглядывая полки с небогатым ассортиментом товаров. Продавщица не спешила отпускать стоявшую напротив покупательницу и как можно было, когда глаза неотрывно смотрели на вновь вошедшую. Фрося собралась с духом, вскинув гордо голову, задорно улыбнулась всем присутствующим:

— Меня зовут Фрося, я приехала в ваш посёлок с сыном к находящемуся здесь на вольном поселении, моему мужу, Алесю Цыбульскому, который работает у вас в школе учителем…

Это она выпалила на одном дыхании и сняла все большие вопросы, а малые пусть крутятся у них в головах, на это уже было Фросе наплевать. Женщины сделали необходимые покупки и оглядываясь на новенькую, вышли из магазина. Милиционер, купив пачку папирос, предупредил Фросю, что та обязана в течении трёх дней зайти к ним в отделение прописаться и вышел вслед за женщинами. Фрося и улыбающаяся продавщица остались один на один, что, впрочем, им обеим и нужно было. Работница торговли уложила свои крупные груди на прилавок, подпёрла руками бороду и затараторила:

— Милашенька, а зачем ты приехала в такую глушь, что ты здесь делать будешь, муженёк то твой, похоже, уже пристроенный, Шурка своего не упустит, та ещё стерва. Она работает заведующей столовки, безмужняя, почитай с сорок первого, как овдовела и после этого в её объятиях немало мужиков перебывало, твой тоже угодил на постой и прочее…

В этот момент ещё одна покупательница зашла в магазин.

Ей быстро поведали кто такая Фрося, отпустили товар и продавец заняла свою излюбленную позицию, обласкав пышной грудью прилавок:

— Я не буду понапрасну наговаривать, со свечкой у ног их не стояла, но сама понимаешь, с мужиками то в наших местах после войны не густо, вот эти поселенцы и заполняют холодные постели наших горячих одиноких баб.

Ах, да, прости, совсем заболталась, забыла даже представиться, меня зовут Аглая Никаноровна, можешь просто звать, Глашка. Ты, мне сразу глянулась, красивая, куда там Шурке до тебя, где думаешь жить, чем заниматься?…

Фрося поняла, что нельзя терять время зря, тем более, сама Аглая подтолкнула её к решительному разговору, и кинулась, как в омут головой:

— Глашенька, мне надо в первую очередь найти хорошее жильё, деньги у меня есть, потом можно уже и о работе подумать. Никакого труда я не боюсь, ведь баба деревенская и на огороде могу, и со скотиной, я и в магазине работала, и на базаре торговала, а если надо, могу, убраться, и постирать… Глашенька, ты же работаешь в таком месте, что про всех и про всё знаешь, я тебя очень прошу, помоги с жильём определиться, в накладе не останешься, век не забуду, да и подругами стать можем…

Аглая явно смутилась от напора Фроси и зауважала, заметив, как та не отреагировала на её грязные сплетни о муже.

В открытом взгляде новой знакомой не было мольбы, а житейская деловитость, уверенность в себе, да яркие синие глаза, и приятный голос шедший из груди со странным выговором внушали доверие. Аглая почувствовала, что не может не помочь этой женщине, попавшей в очень нелёгкую ситуацию:

— Так подружка, поболтай со мной ещё часик, думаю, что найдём о чём, нам есть, что друг другу рассказать, а потом должны завести товар, как только приму, закроем лавку и пойдём решать твои проблемы…

И Аглая хитровато посмотрела на Фросю.

Навесив большой замок на двери магазина, Аглая в сопровождении Фроси направилась по центральной улице посёлка, вскорости свернув в тихи переулок.