Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 1

Продавец магазина, знавшая здесь всех и обо всём, во время их не долгого пути, показывала руками Фросе, где что находится:

— Смотри подружка, вон школа, где твой ненаглядный учительствует, куда и мальчишку своего определишь, а вон там санчасть, мало ли что, но лучше пусть туда враги наши ходят. Видишь то серое здание, это столовка, где Шурочка заправляет, а вон там лесопилка, а за овражкомм слесарная мастерская — вот и все наши достопримечательности…

Через каких-то пять минут они подошли к добротному дому, где оказалось и живёт с мужем и двумя дочерьми новая знакомая Фроси. Аглая усадила гостью за большой обеденный стол и стала метать закуски. На столе появились домашняя колбаса, копчёное мясо, солёные грибочки и огурцы, большая вяленая рыбина, достала из печки чугунок с вареной картошкой, брусничный квас и, наконец, посередине этого изобилия оказалась бутылка водки. Хозяйка сразу пресекла все возражения, налила по пол стакана водочки, размашисто звонко чокнувшись, гранёными стаканами, провозгласила:

— За знакомство!..

После выпитого они дружно налегли на закуску, аппетитно хрустя и пережёвывая вкусные угощения. Аглая быстро налила ещё по четверти стакана и отставила бутылку в сторону, что бы Фрося не сопротивлялась натиску:

— Сейчас ещё по маленькой и будем вести серьёзные разговоры, как водится у нас сибиряков…

У Фроси от выпитого зашумело в голове, тело стало невесомым, лицо расслабилось и жизнь показалась совсем не в мрачных красках.

Она только посетовала, что там, в гостинице остался один-одинёшенек сын. Аглая тщательно закусив, поднялась из-за стола, на её раскрасневшемся лице играла плутоватая улыбка:

— Пойдём, пойдём подружка, я тебе покажу хоромы, которые возможно будут твоими, если ты уладишь отношения со своим муженьком, а я думаю, что уладишь, баба ты бойкая и хваткая, своё не упустишь…

С этими словами они вышли за порог, уже по убранному огороду прошли с полсотни метров и Фросиному взгляду предстала добротная времянка с небольшой горницей, и двумя спаленками. Фрося обратила внимание на наличие русской печи с палатями и выложенной из кирпича плитой для готовки пищи. Аглая не мешала Фросе разглядывать жилище, при этом рассказывая:

— Раньше, до смерти свекрови со свёкром, мы жили здесь со своей семьёй, а уже почитай второй год, как эта времянка пустует, я не хотела пускать сюда чужих людей, зачем мне посторонние во дворе, прибыток малый, а хлопот может быть много, вот, дети подрастают и кто знает, а вдруг понадобится. А тебе сдам жильё с радостью, потому что ты сразу пришлась мне по душе. Я почему-то уверена, что мы будем добрыми соседями и, возможно, хорошими подругами. Можешь не сомневаться, мой муж не будет против.

Всё, чтобы я не делала он одобряет, никак не пойму или я такая справная или ему безразлично, что вокруг происходит…

Ты увидишь, он очень хороший муж и человек, и безгранично любит меня…

Аглая дружеским жестом обняла Фросю за плечи и повела со двора:

— А теперь мне пора возвращаться на работу, а ты беги к сыну и улаживай свои семейные отношения с муженьком, а вечером можете уже перетаскивать свой скарб, и начинать жизнь на новом месте. Ты, подруга не дрейфь, Сибирь слабых не любит, а ты баба сильная и не только физически, но и духом, другая бы уже руки на себя наложила, шуточки сказать, на другом конце света оказаться без кола и двора, без минимальной поддержки со стороны, а сразу же взяла быка за рога…

Аглая заливисто засмеялась:

— Хотя я всё же не бык, а совсем наоборот…

И продолжила хохотать…

Успокоившись, серьёзно заметила:

— К вечеру печь в вашей времянке будет протоплена, а мы будем ожидать вас на ужин, где по русской традиции за столом под водочку познакомимся поближе. Думаю, что мужикам, детям, а особенно нам, будет о чём поговорить…

Около магазина они расцеловались, как старые закадычные подруги и Фрося чуть шатаясь зашагала в сторону гостиницы. Зайдя в комнату, она застала обрадовавшую её взгляд картину — за столом заваленным книгами и географическими картами сидели Алесь и Андрейка, увлечённо о чём-то разговаривая.

Фрося взволнованно подумала:

— Словно вернулись времена, когда мальчик так сидел и внимал старому Вальдемару.

Хотя, что удивляться, Алесь был достаточно образован и как, никак учительвствовал в школе.

Было видно, что отец с сыном уже хорошо разнокомились и нашли общий язык, и это, безусловно, не могло не радовать. Ещё чуть осоловевшими глазами от выпитой с Аглаей водки, Фрося посмотрела на Алеся и радостно подумала, что всё будет в порядке. Лицо его было чисто выбрито, он был одет, наверное, в лучшую из того, что у него имелось, одежду, с удовольствием отметила одну из двух рубах высланных ею в посылке. В глазах Алеся уже не чувствовалось вчерашнего затравленного взгляда, но явно читалась вина и мольба о прощении:

— Ну, что мужички расселись, больше делать нечего что ли?! А, ну, давайте сворачивайте свои занятия, успеете ещё наговориться, надеюсь для этого скоро будет больше времени и место, куда лучше…

Сынок, запаковывай обратно сумки, к вечеру мы уже должны перебраться на наше новое место жительства, не спрашивай куда, скоро сам всё увидишь. А мы с папой выйдем немножко прогуляться, а то мне нужен свежий воздух, иначе завалюсь, не привыкла я так водку пить, как местные…

Алесь с Фросей бок о бок вышли из гостиницы и муж повёл жену по ему ведомому любимому маршруту. Через пятнадцать минут они оказались на берегу довольно широкой и красивой реки, к берегам которой как будто бежали на перегонки стройные лиственницы с разлапистыми елями. На песчаной отмели там и сям громоздились валуны, на один из которых они не договариваясь уселись спина к спине. Вода журчала и плескалась недалеко от их ног, уже прохладный для наступающего сентябрьского вечера ветерок ласкал и охлаждал их разгорячённые взволнованные лица. Алесь развернулся к Фросе, и попытался обнять, бормоча слова прощения и любви, но Фрося резко отшатнулась, убрала его руки со своих плеч и заговорила, чеканя каждое слово:

— Я предполагаю, через что ты прошёл, я понимаю, что двенадцать лет ты не знал женской ласки, я могу допустить, что ты не был уверен, что скоро попадёшь домой и не был уверен, что я до сих пор жду тебя, не допуская даже мысли о ком-то другом. Я не собираюсь тебя упрекать и донимать расспросами, что было, то было, вопрос не в этом, а в том, что будет… и вот, на него ты сейчас ответишь, и от этого, возможно, зависит вся наша будущая совместная жизнь. Можешь даже не отвечать, а лучше действуй…

Сообщаю, что я сняла времянку у вашей продавщицы магазина Аглаи, уже сегодня вечером жильё будет готово к нашему заселению. Не затягивай долго с ответом или уходи навсегда из моей и детей жизни, или иди упаковывать свои вещи…

Некогда пылко любящие друг друга люди ещё немного посидели на валуне, любуясь начинающимся закатом, молча поднялись и быстро пошли в сторону посёлка. Возле гостиницы Алесь придержал за руку Фросю:

— Подождите меня, я скоро, нищему ведь только подпоясаться…

И он быстро пошагал, не оглядываясь в сторону своего проживания. Буквально через час Алесь забежал в их комнату в гостинице, заявив, что около входа ожидает полуторка, надо грузиться и можно отправляться на новое место жительства. Похватав сумки, они устремились вниз. Пока её мужчины укладывали не хитрый багаж в кузове машины, Фрося в спешке рассчиталась с управляющим гостиницы, который посокрушался, что они так быстро съезжают, но приняв деньги, где был довесок, как раз на заветную бутылочку, расплылся в улыбке, и пожелал им добра на новом месте. Буквально, через считанные минуты они подъехали к дому Аглаи, она тут же вышла на порог с мужем, было понятно, что они их поджидали. Мужчины потащили сумки во времянку, где предстояло жить Фросе, Алесю и Андреке, а женщины тем временем зашли в избу, где Аглая повернула к себе сына Фроси:

— Ну, симпатяга, вылитый папаша, зови меня тётей Аглаей, иди знакомься с моими красавицами, может невесту себе подберёшь.

Около стола суетились две симпатичные девочки примерно тринадцати и одиннадцати лет. Поднося закуски к столу, они искоса поглядывали на мальчика и хихикали, а тот от этих взглядов смутился окончательно. Сестрички привлекли мальчика к работе и коммуникабельный Андрейка быстро нашёл с ними общий язык.

Аглая суетясь в последних приготовлениях к ужину, скороговоркой тараторила Фросе:

— Мы с мужем познакомились на фронте, где он был командиром роты, а я связисткой. Я не буду тебе описывать наши геройские подвиги на войне.

Главное, что мы полюбили друг друга и наша любовь, наверное, спасла нас от вражеских пуль и снарядов.

Каждую свободную от службы минутку мы посвящали нашей любви, отлично понимая, что любая наша встреча может быть последней, и бог миловал. После войны мой будущий муж уговорил поехать к нему в этот посёлок, где мы поженились и народили этих двух девочек, а сама я с Урала. У меня не осталось близких родственников, родители умерли во время войны, старший брат погиб, поэтому моя семья, самое дорогое, что есть на земле.

Вот, таков мой короткий сказ о себе, а теперь пора уже и к столу…

Фрося хотела сбегать, как она мысленно нарекла, в свой домик, расспотрашить сумки и внести свою лепту в богато накрытый стол, но Аглая остановила этот порыв, пожурив, что они, слава богу, собрать стол и сами в состоянии, а зима ожидается долгой, и запасы продуктов ещё, как сгодятся при Фросиной пока неустроенности. Вернулись мужчины и все расселись за столом, и за чарочкой, другой быстро сблизились, нашлись общие разговоры и интересы. Муж хозяйки дома, а звали его Николаем, оказался знатным охотником и рыболовом, Андрейка смотрел на него во все глаза, тот обещал взять Алеся с сыном в ближайшее время на знатную рыбалку. Девочки вскоре увели мальчишку в свою комнату, где он мог показать себя во всей красе всезнайки и они слушали его с открытыми ртами, уже втайне влюбившись в нового знакомого. Хозяева не стали долго задерживать за столом гостей, все их посиделки ещё впереди, а сейчас пора было соединившийся через много лет паре располагаться на новом месте.

Аглая лукаво смотрела на новую подругу, а та отводила смущённо глаза.

Приняв от хозяйки постельное бельё, Фрося в сопровождении мужа и сына отправилась на новое временное место жительства. Андрей получил в своё распоряжение хоть и маленькую, но отдельную комнату, где незамедлительно стал раскладывать свои немудреные пожитки. Фрося тоже стала устраивать их с Алесем спальню, стелить постель, укладывать в шкаф немногочисленные привезённые с собой вещи, заодно разобрала вещевой мешок Алеся, получив от него на то разрешение. Муж в это время вышел на улицу перекурить.

Фрося для себя отметила, что Алесь стал курить и много. Андрей быстро улёгся в постель, развернул по привычке книгу и прочитав несколько страниц, уснул сморенный усталостью от последних, свалившихся на его юную голову событий. Фрося отложила его книгу, выключила свет и вернулась в свою спальню. Алесь сидел на кровати, опустив голову на руки. Женщина выключила свет и стала раздеваться. Она услышала, что её примеру последовал и муж. Они почти одновременно легли с разных сторон кровати, накрылись одеялом и повисла тягостное молчание. Через какое-то время Алесь повернулся к жене и попытался притянуть её к себе, но Фрося мягко отстранила его руки:

— Алесик, мы ещё не готовы. Я не буду тебя упрекать ни в чём, но я не хочу скотской близости, я хочу хотя бы приблизительно тех отношений, что у нас были в деревне. Я понимаю, что двенадцать с лишним лет никуда уже не денешь, но я хочу хоть капельку из того, что у нас было раньше, я хочу хоть капельку от прежнего Алеся, я хочу опять завоевать твою любовь, твоё сумасшедшее желание, твою готовность пойти за мной хоть на небеса, хоть в преисподню. Я расскажу тебе, как жила все эти двенадцать лет нашей разлуки, о твоём благородном дяде, о том, как росли дети, о том, как мне удалось в эти трудные годы выстоять и жить на зависть многим, как я отваживала все ухаживания разных кавалеров, а среди них были и порядочные. Про поездки в Вильнюс и про многое другое, двенадцать лет не шутка, а потом ты поведаешь мне о своих тяготах лагерной жизни, и что этому сопутствовало, о твоём освобождении. и конечно о твоей нынешней работе…

И Фрося стала рассказывать Алесю с подробностями длинную двенадцатилетнюю историю её жизни без него. Когда она закончила свой рассказ, Алесь только вздохнул в ответ и начал своё повествование…

Алесь заложил руки за голову, вздохнул и начал свой рассказ:

— Поверь мне, Фросенька, начиная с того момента, как я вас покинул в деревне весной сорок четвёртого и вернулся на свою беду в Поставы, начались мои мытарства, душевные, а затем и физические муки.