Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 2

Он мягко оторвал от своей груди голову Фроси и впился жадными губами в её смоченные солёными слезами уста.

Вдруг он отстранился:

— Фросенька, скоро действительно разведут мосты и жаль терять нам отпущенное судьбой время, давай поспешим к моей машине.

Держась за руки, словно дети, они почти бегом вернулись к Казанскому, где Виктор оставил свою Волгу.

В считанные минуты они подъехали к гостинице и после недолгих переговоров с дежурной, поднялись в номер.

Зайдя в комнату, Виктор тут же прямо около дверей притянул к себе Фросю и жадно стал целовать её в чуть приоткрытые от желания губы.

В номере были две отдельно стоящие кровати.

Виктор быстро по хозяйски сдвинул их вместе и, продолжая целовать, стал медленно раздевать вожделенную женщину.

Руки Фроси тоже в этот момент не бездействовали.

Она судорожными движениями снимала с него пиджак, распускала узел галстука и лихорадочно расстегивала пуговицы рубашки.

Их одежды вперемешку одна за другой падали вбеспорядке рядом с ними.

Виктор обернулся, нажал на выключатель и потушил свет.

Затем ловко расстегнул пуговки бюстгальтера, который безвольной птицей упал возле их ног и Фрося пылко прижалась своими пышными полушариями к широкой мускулистой груди мужчины.

Кровь застучала в висках, обоюдное желание буквально сотрясало их тела и Виктор подхватил на руки обвившую его шею Фросю и уложил аккуратно на широкое ложе.

Шесть с лишним лет Фрося не знала прикосновения мужчины к своему телу и поэтому руки Виктора мгновенно пробудили дремавшую в ней чувственность.

Она сладко стонала от касаний его рук и губ.

Её душа и тело открылись навстречу изощрённым ласкам и нежности поцелуев.

Пылающее лоно истекало сладкой истомой, она непроизвольно выгнулась на встречу мужскому телу, ища то, что принесёт ей верх наслаждения.

Виктор не заставил женщину изнемогать от желания, потому что и сам, возжелал так, что хотелось буквально выть от необузданной эрекции.

Проникновение буквально взорвало Фросю изнутри, сорвавшийся с губ громкий стон был похож на рыдания и тело полетело парящей птицей подчиняясь ритму взаимного желания.

Виктор вслед за Фросей выплеснулся низвергающейся из вулкана кипящей лавой и пульсирующими толчками, достиг почти одновременно с ней экстаза соития.

Осознавая свой немалый вес, Виктор хотел сразу же отстраниться и прилечь рядом, но Фрося держала его на себе крепко обнимая за шею:

— Не отпущу, ты сегодня мой и только мой, я не хочу завтра, я больше не хочу одинокого завтра, как я устала быть одинокой!

Но, вдруг резко отстранила Виктора и села на кровати, поджав к бороде колени:

— Ты, у меня уже четвёртый партнёр, а я, наверное, могу легко пересчитать, сколько раз я отдавалась мужчине.

Поэтому неважно, что ты ко мне чувствуешь, главное, что я очень и очень тебя хочу, мне очень и очень с тобой хорошо, а на остальное мне наплевать.

Виктор тоже присел на кровати и положил подбородок на плечо Фросе:

— Фросенька, на что тебе наплевать, я что-то не так сделал, не так сказал?…

— Нет, это я не так делаю и не то, что надо говорю.

Ведь мы с тобой только сегодня познакомились, а я уже отдаюсь тебе в дешёвом номере гостиницы, как последняя курва и мне нисколько не стыдно.

Ты, предлагаешь мне провести с тобой три дня, обещая интересную культурную программу, а я соглашаюсь без разговоров и сама затаскиваю тебя в свою постель, и более того, совсем не хочу из неё тебя отпускать.

Виктор вскочил с кровати, зашёл ненадолго в душевую и, возвратившись, начал поспешно одеваться.

Увидав заполошенный взгляд Фроси, тут же успокоил:

— Солнышко, ты такое сейчас наговорила, что без бутылки мы не обойдёмся, десять минут и я вернусь…

И он в одной рубашке без пиджака выскочил из номера.

И, действительно, он скоро возвратился, держа в одной руке бутылку армянского коньяка, а в другой коробку конфет:

— Прости, другого не нашлось поблизости, а к этому мы сегодня уже привычные…

И, видя, что Фрося хочет встать с кровати, замахал руками:

— Нет, нет, пьянка подождёт, сейчас я раздеваюсь и к тебе в объятия, вначале любовь, а потом уже разговор под рюмочку.

Виктор снова разделся, прилёг рядом с женщиной и без колебаний откинул простынь.

Он любовался Фросиными крупными грудями, поочерёдно целуя в каждый коричневый сосок, чуть их посасывая и покусывая.

Затем влажный язык бесстыдно обследовал все бугорки и впадины тела женщины, медленно скользя по бархату кожи…

Фрося лежала головой на подушке, прикрыв плотно глаза и тихонько постанывала от наслаждения.

Она не торопила мужчину, понимая, что никуда от неё он этой ночью уже не уйдёт.

И опять были сладкие стоны, и опять с губ срывался страстный шёпот, и опять руки и ноги обнимали тело мужчины, который не торопил на этот раз события, а старался доставить женщине высшее наслаждение, на что, совсем не надо было прикладывать особых усилий, Фрося раз за разом взрывалась огнём изнутри, истекая вожделенной влагой.

И опять после кульминации Фрося не хотела выпускать Виктора из своих крепких объятий, пока не утихло прерывистое громкое дыхание, наконец, их вспотевшие тела отделились друг от друга и они встретились горящими от восторга глазами.

Через несколько минут Виктор быстро сообразил прямо на кровати импровизированный стол, налил в гранённые гостиничные стаканы коньяк и произнёс тост:

— Фросенька, солнышко моё ясное, я хочу выпить с ТОБОЙ не за то, что мы встретились, а за то, что бы мы не расставались!

Из счастливых глаз Фроси текли в её стакан с коньяком, прижатым к груди, слёзы, которые она не успевала вытирать второй рукой…

Счастливые любовники проснулись достаточно поздно, солнце уже вовсю врывалось в окно гостиничного номера, скользя игривыми лучами по обнажённым телам.

Утомлённые страстными ночными ласками Виктор и Фрося, даже не заметили, как уснули, не разжимая объятий на смятых простынях.

Фрося вытянула замлевшую руку из-под шеи мужчины и дурашливо хлопнула ею по голому животу Виктора.

Тот поймал её ладонь и приложил к своим губам, нежно целуя по очереди каждый пальчик.

Вдруг Виктор подобрался, резко присел, посмотрел на свои ручные часы лежавшие на прикроватной тумбочке и схватился за голову:

— Фросенька, я совсем потерял стыд, не позвонил дочери, не сообщил, что не приду ночевать, что она подумает, у нас ней так не заведено, исчезать без предупреждения…

— Так одевайся скорей и беги звонить…

— Нет, моя сладкая, вместе набедокурили, вместе пойдём и держать ответ, а то хитренькая какая.

Они наскоро умылись, оделись и поспешили к «Волге» стоявшей около гостиницы.

Подойдя к подъезду дома, где жил Виктор, Фрося как-то заробела:

— Вить, может быть, я тут во дворе посижу, пока ты с дочерью разберёшься, боязно как-то…

— Лапочка, не смеши меня, после всего того, что ты прошла в этой жизни, испугалась встречи с восемнадцатилетней девушкой.

Нет, она, конечно, не боялась, но одно дело схлестнуться со своим сыном, а совсем другое дело с дочкой только приобретённого любовника.

Это Стасик с Аней у неё провинциальные ребята, материнский авторитет для них пока ещё имеет значение, а судя по Андрею, большие города превращают подростков в независимых, с раздутым самомнением гордецов, отмежевающихся от плебейской родни, но не брезгуя, получать от неё денежные вливания.

Ладно, посмотрим, что нас на сей раз ожидает…

Они поднялись на второй этаж и Виктор своими ключами отпер дверь.

Тут же в коридоре квартиры появилась девушка и сразу же набросилась с упрёками на отца:

— Пап, разве так можно, я уже чёрт знает о чём передумала, ты такого раньше никогда себе не позволял, позвонить же можно, в конце концов…

Последние слова она произносила уже не так сварливо, увидев за плечом отца незнакомую женщину.

Брови у девушки от недоумения моментально поползли вверх и она вопросительно уставилась на отца:

— Настя, это Фрося, моя новая знакомая, прекрасная женщина и надеюсь, вы друг с другом найдёте общий язык и поладите…

Виктор отстранился и Фрося предстала во всей своей красе перед его дочерью.

Они несколько мгновений молча изучали друг друга, скользя взглядом снизу вверх и обратно.

Девушка бесспорно, была красавицей — длинные прямые белокурые волосы спадали густой волной ниже лопаток, широко распахнутые небесно-голубые глаза, маленький прямой носик, чуть вздёрнутая бородка, мягкий овал лица, достаточно рослая, может чуть ниже Фроси, но хрупкого телосложения.

Может быть, лицо несколько портили тонкие капризные губы, но это могло с первого раза показаться, ведь девушка явно была расстроена.

Фрося первая протянула девушке для знакомства руку, при этом, вспомнив, как её сын проигнорировал руку Виктора на перроне.

Нет, та нисколько не колеблясь, протянула свою руку в ответ:

— Здравствуйте, меня зовут Анастасия, прошу вас пройти в зал и присесть в кресло.

И уже повернувшись к отцу:

— Папочка, тебе уже несколько раз звонили из штаба, просили, как только появишься, срочно перезвонить.

Фрося уселась в предложенное ей кресло, а Виктор быстро набирал номер на диске телефона, стоящего в коридоре.

Поговорив несколько минут с кем-то по телефону, он зашёл в зал с виноватым видом:

— Фрося, мне необходимо на парочку часиков покинуть вас с Настей одних, какие-то возникли срочные дела в штабе, что-то надо решить и подписать.

Настюха, я очень рассчитываю на тебя, надеюсь, ты накормишь завтраком и развлечёшь нашу гостью, пока я буду отсутствовать.

Ситуация явно зашла в тупик, но выбора у всех сторон практически не было.

Виктор скрылся в спальне и через несколько минут выскочил уже в своей форме морского капитана, послал воздушные поцелуи Фросе и Насте, и хлопнул закрывающейся за ним дверью.

Девушка, попросила прощения у Фроси, что вынуждена её оставить без своей компании и удалилась на кухню.

Слышно было, как она что-то доставала из холодильника, ставила чайник на плиту и звенела посудой.

Фрося всё это время напряжённо сидела в кресле, нервно теребя подол платья.

Девушка вернулась в зал и глянула на женщину, несколько вызывающе:

— Фрося, вы меня простите, что обращаюсь к вам без отчества, но вы его мне при знакомстве его не назвали.

Фрося отрицательно покачала головой:

— Знаешь Настя, я не привычна к обращению по имени отчеству, ведь в кабинетах не сиживаю.

— Как вам угодно. Вам будет удобно завтракать здесь, я могу подать сюда или по-простому, как мы кушаем с папой, пройдёте на кухню?

Фрося не стала реагировать на вызывающий тон девушки, легко поднялась из кресла и последовала за хозяйкой на кухню.

На маленьком кухонном столе стояли тарелочки с лёгкими закусками: сыр, сливочное масло, тонко нарезанная копчёная колбаса и в плетёной корзиночке ломти хлеба и батона.

— Что вы предпочитаете чай, кофе или какао?

Девушка своими хорошими манерами явно хотела вывести гостью из себя.

Провинциальность последней сразу бросалась в глаза: в одежде, причёске, в манере держаться и Настя, наверное, задумала папину пассию поставить на место.

Разворачивался спектакль, где каждому была отведена своя роль и Фрося решила доиграть действия до конца, не портя режиссуры.

Настя с Фросей уселись напротив друг друга за столом, и повисла гнетущая тишина.

Фрося не хотела заводить разговор, а Настя явно не знала с чего его начать и всё же не выдержала:

— Скажите, пожалуйста, Фрося, а когда вы познакомились с моим папой?

Женщина подняла глаза от кружки с чаем:

— Вчера утром в поезде.

Настя буквально затрепетала от возмущения:

— Мне трудно подобрать подходящие слова, что бы не оскорбить вас, но это крайне возмутительно!

Простите, а вам не кажется, как это мягче сказать, что это неприлично, познакомиться утром и при том, в поезде, и тут же провести ночь с чужим по-сути мужчиной.

Фрося не спеша, отставила от себя подальше уже пустую кружку, вытерла салфеткой губы и руки, и не отводя взгляда от лица девушки, какое-то время спокойно разглядывала миловидные черты дочери Виктора.

Не хотелось грубить, но и смолчать было нельзя:

— Настя, я уже давно вышла из юного возраста и за свои поступки отвечаю только сама перед собой.