Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 2

Аглая обняла за плечи Федю и повела его во двор:

— Идём дружок, я напою тебя морсом и ты поможешь мне устранить какие-то мелочи…

Следом за ними чуть потоптавшись, удалился и Степан.

Фрося с Алесем остались одни.

Некогда беззаветно любившие друг друга люди оценивающе всматривались в лица и срисовывали взглядом фигуры.

Фрося в своём домашнем облачении производила приятное впечатление, на румяном после душа лице по-прежнему горели сапфировым светом большие глаза, падавшие на щёки, выбившиеся из-под полотенца пшеничные локоны, придавали ей вид совсем молодой женщины, тем более из-за всех последних хлопот она явно похудела и выглядела достаточно стройной.

Перед ней стоял Алесь, не тот, из посёлка Таёжный, неухоженный, с опущенными плечами и тусклым взглядом, а чуть сутуловатый, но высокий мужчина в добротном костюме, в галстуке, на котором эффектно выделялась заколка с дорогим камнем, лицо светилось благородством, чувствовалась порода — высокие залысины и тяжёлые роговые очки ещё больше предавали ему вид человека из высших слоёв общества.

Молчание явно затягивалось, но каждый из них не находил того нужного первого слова или жеста.

Наконец Фрося вздохнула и проронила:

— Алесик, мне надо переодеваться, а то в таком виде, я же не могу встречать жениха с невестой.

Честное слово, постараюсь быстро справиться и если получится, мы с тобой обязательно поговорим, думаю, что нам будет, что друг другу рассказать, ведь прошло шесть лет с момента нашего расставания, но одно всё же тебе скажу, выглядишь отлично, очень рада за тебя.

— Ты, тоже, до сих пор не растеряла красоту, стройность и обаятельность, иди Фросенька, занимайся тем, что положено матери жениха, но очень надеюсь, что в ближайшее время в сердечном разговоре мне не откажешь, а сейчас, не смею задерживать, я, пожалуй, тоже выйду во двор.

Алесь с трудом оторвал взгляд от женщины, пробудившей в нём прежние страстные чувства и обожание, повернулся и вышел за дверь.

Фрося вошла в свою спальню, на кровати лежали приготовленные к торжеству бельё и платье, а также туфли на высокой шпильке, которые привезла ей из Вильнюса дочь.

Большого труда стоило Ане, убедить мать, обуть сегодня эти туфли.

Она явно была растеряна, в её жизни опять появились мужчины из прошлого.

Вот, она уже мать жениха, час-другой и завертится свадьба, на которой будут присутствовать двое мужчин, безусловно, каждый из них, оставил свой след в душе и не только, с ними были связанны какие-то события в её не лёгкой судьбе…

Казалось бы, её предыдущая жизнь, была такой серой и однообразной, а оглянёшься, а оказывается, нет, всё же что-то было значительное.

Мелькнул образ Семёна, вот бы с кем эта свадьба стала настоящим праздником, умел он создавать вокруг себя атмосферу радости и счастья.

Но, увы… и поэтому надо смотреть реально в будущее.

И, тут же, вспомнила о Викторе, как-то его присутствие сейчас здесь ей показалось не очень уместным.

Предательская мысль подсказывала, не приехал и лучше бы не приезжал вовсе.

Впервые за этот день на сердце вдруг стало легко и она с каким-то воодушевлением начала надевать красивое нижнее бельё и шикарное шёлковое платье, голубое в белых цветах, очень идущее к её устойчивому загару и к горящим сапфировым блеском глазам.

В спальню, буквально, ворвалась Аглая:

— О, молодчина, а я то думала, что ты вся в воспоминаниях и слезах, а посмотри на неё, вся светится словно ясный день.

А какая ты красавица, боже мой, что делает с бабой одежда и встреча с некогда любимым мужчиной.

— Ей богу, Аглашка, сейчас заработаешь, что ты право выдумываешь, я же мать жениха и должна быть нарядной.

— Ну, с этим не поспоришь, но ты посмотри в зеркало на свои глаза, такие я видела у тебя только тогда, когда ты встречалась с Семёном.

— Всё, Аглаша, прекрати болтать пустопорожнее, лучше помоги мне вдеть в уши эти бриллианты, мне ведь Рива подарила их родовые украшения, которые оставила мне вместе со своей дочуркой.

Я же тебе рассказывала эту историю, а вот сейчас звучат её отголоски, в Израиле обнаружилась настоящая мать моей Анютки и мы наладили с ней постоянную связь.

— Фрося, ты ведь святая…

— Брось, ты Аглашенька, как я могу отказать матери на общении с дочерью, но сейчас не будем об этом, потолкуем, когда будет побольше свободного времени.

Представляешь, как я не отказывалась это надеть, она даже слушать не захотела и Анюту подключила.

Чуть не каждый день меня бомбардировала, буквально закидала письмами, сошлись на том, что всё равно в будущем это достанется нашей дочери в наследство.

— Ого, какие тяжёлые и красивые, теперь ты, правда, как настоящая знатная дама.

Ну, пошли, пошли, пусть на тебя твои бывшие мужики посмотрят, какое счастье они потеряли.

Ох, Фроська, откуда у тебя это, вроде обычная деревенская баба, а как ты умеешь себя нести, а ещё в таких нарядах и драгоценностях…

— Аглаша, хватит, а то я сейчас всё скину и надену своё ситцевое платьице и туфли на быстром ходу, а то в этих всё время боюсь, что завалюсь.

И так в шутку переругиваясь и смеясь, женщины вышли на крыльцо.

Фрося огляделась, во дворе, на быстрый взгляд, всё уже было готово к свадьбе — буквой «п», вытянулись длинные столы застеленные белыми скатертями, пустые лавки, казалось бы, ждали, когда на них присядут гости, расставлены тарелки и столовые приборы, заботливо прикрытые полотенцами, чтобы не попала пыль и не ползали докучливые мухи.

На площадке около сарая сгрудилась четвёрка уже подвыпивших музыкантов, которые что-то шумно обсуждали, смеялись анекдотам и пробовали на звук инструменты.

Фрося быстро оглядела всё хозяйским взглядом, а затем подняла глаза к небу, на солнышко набегала тучка и она попросила мужчин, установить заранее приготовленные на случай дождя Стасиком шесты с навесом.

Степан, Алесь и заскучавший к этому времени Ицек с радостью взялись за выполнение распоряжения хозяйки.

В это время к воротам дома подъехал выделенный на работе у Стаса автобус, из которого повалили весёлые и шумные гости, среди которых были и Клара Израилевна с Сёмкой.

Мальчишка сходу стал рассказывать матери про торжество в ЗАГСе:

— Мам, мам, там было так здоровски, вокруг столько людей, играла красивая музыка, тётка что-то долго говорила, а потом Стасик одел Нинке кольцо, а она ему и они стали целоваться, все кричали горько, бабушка сказала, что так положено, всё равно не понимаю, почему горько, бабушка сказала, что подрасту и пойму, а я хочу сейчас понять, может ты мама объяснишь…

— Сёмочка, Сёмочка остановись, мне сейчас явно не до тебя, иди познакомь бабушку с дядей Ицеком и посмотри какой красивый аккордеон у музыкантов, там и барабан есть…

— Мам, а они поехали фотографироваться, а меня не взяли…

Фрося умоляюще посмотрела на Клару Израилевну и та потащила возбуждённого, любознательного мальчишку на другой конец двора.

На входе около ворот стоял небольшой столик, на котором теснились жбаны с морсом и водой, бутылки водки и вина, а рядом лёгкие закуски.

Приехавшие на автобусе и вновь приходящие гости, сразу же, включались в атмосферу свадьбы, обступив угощения, кто-то утолял жажду, а некоторые уже с шумом и смехом поднимали стаканчики, принимая спиртное для разогрева.

Фрося подозвала Степана:

— Стёп, ты не против вместе со мной встречать у порога молодых?

Как-никак ты отец жениха и дом этот не совсем тебе чужой.

— А, я что, пожалуйста, как только люди на это поглядят…

— Не волнуйся, вон, Оля бегает среди гостей, скоро всем станет известно, кто здесь кто.

Фрося со Степаном зашли в дом, подоспевшая к ним Аглая на вышитое большое белое полотенце положила выпеченную к этому случаю круглую буханку хлеба, посередке поставила солонку.

Степану вручила в руки поднос с бутылкой водки и большим бокалом.

Пока она объясняла матери и отцу их роль, во дворе раздались крики, свист и аплодисменты, громко и весело заиграли музыканты, стало ясно, что к воротам дома подъехали молодые, и Фрося со Степаном вышли на крыльцо.

Аня, Лида и Наташа, а также примкнувший к ним Андрей, быстро раскручивали ковровую дорожку, по которой к дому шли жених с невестой в сопровождении своих шаферов.

Когда эта процессия подошла к крыльцу, Фрося поклонилась и вручила каравай хлеба невестке.

Та отломила кусочек от края каравая, обмакнула в соль и положила в рот.

В это время шафер принял у Степана с подноса бутылку водки, налил полный бокал и подал отцу жениха.

Стасик метался взглядом от Фроси к Степану и по глазам матери обо всём догадался, тем более заранее был подготовлен Андреем, хотя ни как не ожидал, что его отец будет участвовать в церемонии.

Степан отпил большой глоток и передал бокал Фросе, та, сделав, положенный свой глоток, передала бокал дальше Нине, та, вся трепеща, чуть обмакнув губы, передала жениху…

Стас залихватски сделал большой глоток и с размаху швырнул бокал о крыльцо, и к радости присутствующих, тот со звоном разлетелся вдребезги, и тут же заиграла музыка и раздались радостные крики и хлопки, и под этот невообразимый шум Фрося со Степаном ввели невестку в сопровождении жениха в дом.

Следом вбежала Аня и сообщила, что прибыли родители невесты и Фрося вместе со Степаном вышли из дому встречать сватов.

После взаимных поздравлений и поцелуев, познакомились со Степаном родители Нины и пошли здороваться с роднёй, а Фрося с помощью Ани и её команды стала рассаживать гостей за столы.

По левую руку от Фроси усадили Степана, рядом с ним расположился Алесь, им было что вспомнить и рассказать друг другу, ведь они уже девятнадцать лет, как расстались, не при самых лучших обстоятельствах.

Клара Израилевна с Сёмкой взяли на себя опёку над сыном Степана Федей и тому в компании шустрого мальчишки, похоже скучать было некогда.

Аглая с Олей быстро расставляли закуски и бутылки. И стол, как говорят, ломился от яств, чему ещё потворствовал богатый на урожай август.

Наконец, все гости рассажены по местам и под музыку марша из дому вышли на крыльцо молодые в сопровождении шаферов и под руку пошли к столу, стоявшая вдоль их пути молодёжь стала забрасывать процессию зерном, цветами и конфетами.

По щекам Фроси текли не замечаемые ею слёзы…

Молодые прошествовали во главу стола на предназначенные для них места и пока они шли, гости стоя приветствовали их громкими криками и аплодисментами.

Фрося поднялась со своего места, обошла Стасика, нежно обняла свою невестку и поцеловала в щёчку.

Затем сзади обняла за широкие плечи своего старшего сына и прошептала ему на ухо:

— Стасичек, береги свою жену, относись к ней с лаской и заботой, и я уверенна, что она тебе ответит тем же, а я вам постараюсь не мешать.

И она потрепала густую шевелюру льняных волос сына.

За свадебным столом возникла неловкая пауза.

Гости явно ещё не переступили порог раскрепощённости и тут на выручку пришёл Андрей, сидевший в окружении молодёжи:

— И, так, дорогие гости, я с вашего разрешения, возьму на себя роль тамады.

И хоть у нас свадьба не грузинская, попробую всё же справиться с ролью главного распорядителя.

Наливаем, наливаем, мужчины поухаживайте за женщинами, накладывайте закуски, от голода мы тут явно не умрём.

И так, за молодых, мир им и любовь!

Он пригубил свою рюмку, поморщился, и изрёк:

— Горько, правда, горько!

И, тут же гости отозвались на этот призыв, и громко принялись скандировать:

— Горько, горько!..

Стас с Ниной стали разбрасывать со своего места конфеты по столам, но гости не унимались, и тогда молодожены поднялись, жених неловко обнял невесту и поцеловал в губы, и тут же отстранился.

Гости заулюлюкали и закричали…

И вновь раздался весёлый голос Андрея:

— Э, так не пойдёт, всё равно горько!

На этот раз молодые под громкий отсчёт развеселившихся гостей, надолго слились в поцелуе, вызвав одобрительный гул присутствующих.

С этого момента свадьба потекла вольным широким течением — тосты сменялись один за другим, Андрей следил, чтоб не возникало пауз, вызывая для провозглашения тостов родных и друзей невесты и жениха.

Аня толкнула в бок Андрея:

— Дай мне, пожалуйста, тоже сказать несколько слов.

— О чём речь, сестричка, вы же с ним с детства не разлей вода.

— Дорогие гости, минуточку внимания, сейчас свои поздравления и пожелания выскажет сестра жениха, они же в пелёнках писали друг на друга.