Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 5

К её радости в квартире находились оба её сына, которые оживлённо что-то обсуждали, сидя на кухне и, попивая кофеёк.

— Привет малыши, а ну-ка сообразите для матери чайку, хоть мороз и отпустил, но всё равно мне чего-то зябко.

— Мамуля, а что-нибудь скушаешь?

— Сёмчик, намажь мне кусок батона маслом, а сверху вареньем, это же наше с тобой любимое кушанье.

Фрося даже не стала переодеваться, а подсела к детям и спросила напрямик у Андрея:

— Сынок, как Алесик, об остальном хочешь рассказывай, а можешь и не напрягаться, если это тебя выводит из терпения.

— Мамань становишься дипломатом, похвально, ведь мы у тебя ребята с тонкой ранимой душой, сентиментальные и вспыльчивые.

Шучу, шучу, не хмурь брови, ведь сегодня в нашей жизни не так всё и отвратительно.

Настя с Алеськой сейчас живут в шикарной хате недалеко от Невского, и они мне не позволили снять гостиницу, а поселили у себя, как понимаешь, у нас была почти семейная идиллия.

Все вечера, пока я там был мы провели втроём.

Алесь был счастлив, моя бывшая, похоже, тоже, ну, и я в какой-то мере.

— Сынок, а можно полюбопытствовать, почему только в какой-то мере?

— Можно, теперь можно, холодно мне с ней стало, у меня, наконец, заледенела душа, никак не смог отогреться со своей бывшей сумасшедшей любовью ни в разговорах, ни в совместных прогулках и даже в постели.

Мне кажется, что удовлетворил твоё любопытство, больше чем на сто процентов, и теперь у тебя не должны возникнуть ко мне на эту тему вопросы.

— Всё Андрейка, понятно, может это и к лучшему, успеешь ещё создать новый семейный очаг.

— Мамань, ты ведь без этого очага как-то прожила до сих пор, находя радость, то в детях, то в работе, то в любовниках, а я чем хуже, у меня интересных деяний выше крыше душа вылечилась, а тело бывает кому согреть.

— Сёма, как тебе рассуждения брата, небось тоже к себе примериваешь?

— Мамуль, я ни за тебя, ни за брата не ответчик и с ранних лет поступаю согласно своим взглядам, интересам и по велению только своей души.

Никого я не осуждаю, никому не даю советов и очень бы хотел такого же понимания от вас, а то Андрей уже пытался здесь учить меня уму-разуму.

Теперь до Фроси дошло, что так бурно обсуждали сыновья, когда она заявилась домой.

Мысленно она, конечно, была в этом вопросе на стороне Андрея, но высказывать свою позицию не стала, младший ребёнок стоял в боевой стойке, и она решила спустить всё на тормозах.

— Ребята, я вас не выгоняю, а более того, мечтаю, чтобы вы у меня задержались подольше, но не буду дальше развивать эту глупость… когда ваш самолёт?

— Мамань, а вот сейчас мы подошли к самому интересному — я убеждаю этого Ромео завтра утром первой лошадью отчалить, а он хочет всё переложить на воскресный вечер, о причине, мне кажется, ты тоже догадываешься.

— Андрей, я же тебя просил не лезть туда, куда тебя не зовут, и маму зря вмешиваешь, она всё равно не повлияет на меня, а только мы все можем ненароком рассориться.

— Сёмочка, а можно я тебе задам только один вопрос?

— Валяй мама, но не обещаю, что на него отвечу.

— Ладно, хочешь отвечай, а можешь промолчать, только не груби и не обижайся.

Тебе, что вдруг мало стало одиноких баб, почему ты запал на женщину с двумя малолетними детьми?

Нет, подожди, я ещё не закончила, вот ты сегодня или завтра, неважно это будет утром или вечером, но улетишь в свой Новосибирск, а молодуха останется одна с разбитым сердцем и остывающим телом, ты об этом подумал?

— А, представляешь мамуля, думаю.

Дашь мне ключи от машины, а если нет, то могу и обойтись.

— Бери.

Семён вышел, а Фрося с Андреем уставились друг на друга с невысказанными словами и с грустью в глазах.

Через несколько минут Семён вновь появился на кухне со спортивной сумкой на плече, в которой шуршали обёртками, явно, подарки для детей.

— Андрюша, тебя надо куда-нибудь подкинуть?

— Нет, малыш, я доберусь на такси, мне ещё рано.

Фрося всё же не выдержала:

— Сынок, подойди, пожалуйста, поближе, не горячись и выслушай меня внимательно.

— Начнёшь опять морали читать?

— Нет, это не морали, буду излагать факты.

Таня на выходные получила серьёзный заказ на домашнюю работу, о подробностях она сама если захочет, тебе расскажет.

Ей, возможно, предстоит работать днём и ночью, а ты своим присутствием отнимешь у неё драгоценное время, и она потеряет возможность в будущем получать подобные дорогостоящие заказы.

Ты, же у меня уже не маленький, должен понимать, что там дети, которые хотят кушать, хотят, чтобы с ними игрались, да и мало ли, что они захотят.

Вот и вся моя мораль, а теперь ступай и умоляю, ничего не отвечай.

Не успела за Сёмкой закрыться дверь, как Андрей не выдержал:

— Мамань, я ему тоже приводил кучу аргументов, а он ничего слушать не хочет, а ведь каких шикарных тёлок он приводил в Новосибирске к себе в постель, ты даже представить не можешь, а из каких семей.

Там были не чета этой, доченьки и академиков, и генералов, и красавицы сошек помельче.

Ай, что там говорить, ведь к лету должен был завершить свою кандидатскую, а к концу года защититься.

— Сынок, может мы зря ещё так драматизируем, ведь этой любви всего неделя.

Пусть поиграет в любовь и благородство, мы же с тобой знаем, что от женщины ничего не убудет, а более того.

Я уверена, что от твоей Насти тоже ничего не отвалилось после вашей последней встречи, как и у меня, в своё время, после встречи с её отцом.

Андрей привычным жестом откинул назад голову и от души рассмеялся.

— Маманечка, ты всю жизнь меня поражаешь, если бы я услышал подобную теорию от мужчины, тут понятное дело, такое можно от них услышать, но от женщины…

И он опять залился заразительным смехом, так что и Фрося невольно подхватила настроение сына и стала вторить ему, снимая с души смехом печаль.

Отсмеявшись, сын серьёзно обронил:

— В любом случае, мы с тобой уже повлиять не можем, пусть время опять расставляет всё по своим местам, я это делал уже не один раз и бывало получалось.

И он кисло улыбнулся, а затем взглянул на часы.

— Мамань, я сейчас тоже покину тебя, и, опережая возможные вопросы, ставлю в известность — моя стезя проляжет сейчас к известной тебе особе с именем Аня, но очень тебя прошу, сопоставляй мой не благовидный поступок согласно твоей только недавно высказанной теории.

Как ни странно, но младший сын в этот день вернулся домой, когда часы показывали всего лишь четверть двенадцатого.

Фрося машинально отметила этот факт и перелистнула очередную страницу волнующего душу любовного романа.

Проводившая в последние годы перед смертью много времени за чтением, Клара Израилевна оставила Фросе довольно богатую библиотеку.

К этому надо ещё добавить, что вездесущий, и почти всемогущий Марк регулярно снабжал её дефицитной художественной литературой, как подписными изданиями, так и отельными книгами, ценившимися любителями чтения и собирателями редких и изящных томов для домашней библиотеки.

После смерти своей любимой мамы Клары, Фрося поменяла в квартире почти всю мебель, вместо стоявшей в зале устаревшей и громоздкой, она приобрела шикарный изящный югославский гарнитур.

Одна из секций горки, занимавшей всю длинную сторону зала, была полностью от пола до потолка забита книжными томами.

После отъезда Марка, у Фроси появилось много свободного времени, и она постепенно приобщилась к чтению художественной литературы, и сейчас перед ней лежал увлекательный роман английской писательницы Шарлотты Бронте «Джейн Эйер».

Семён заметил в комнате у матери не яркий свет льющийся от настольной лампы и тихонько постучал в дверь.

— Заходи сынок, я ещё не сплю, завтра же выходной, а тут книжка попалась очень интересная.

Семён зашёл в комнату и присел на край кровати.

— Мамуль, ответь мне, пожалуйста, зачем ты опять полезла в эту мясорубку, связанную с криминалом и ещё туда Таню втягиваешь?

Фрося сняла очки, положила их на открытую страницу и присела на кровати.

— Отвечу, а почему и нет.

Начнём с того, что моя зарплата, как, впрочем, и Тани, семьдесят рубчиков, а за эти денежки достойно вряд ли проживёшь в нашей стране.

Да, ты знаешь, что у меня остались большие деньги после Марка, но они же постепенно тают, а кроме питания, мне хочется хорошо одеваться, пользоваться косметикой и духами, ездить на собственном автомобиле и стоит ли всё перечислять, сам не маленький, знаешь уже счёт этим проклятым деньгам и расходам.

Пойми сынок, я не хочу на старости лет материально зависеть от своих детей или на крошечную пенсию высчитывать, купить мне сто грамм колбасы сегодня или через неделю, а главное, мне стало скучно прозябать в этом уродливом покое.

Сёмочка, я понимаю, что твой вопрос не столько связан с моей новой коммерческой активностью, сколько с тем, что я втягиваю в незаконные заработки Таню.

Кстати, она дала своё принципиальное согласие на эту работу ещё до того, как познакомилась с тобой, но думаю, что это не имеет особого значения.

Я не знаю, что она тебе рассказывала о себе, я лично сама мало, что знаю о её жизни, но мне точно известно, что она не получает ни копеечки алиментов от бывшего мужа и мыкается с детками на те же семьдесят рубликов, что получаю и я.

Сёмочка, сегодня у тебя забрали красивую игрушку, и ты обиженно сложил губы и выговариваешь матери упрёки, которые она совершенно не заслуживает.

Завтра ты улетишь в свой Новосибирск и закрутишься в интересной и насыщенной жизни, а Танюхе надо будет теперь, не только думать о хлебе насущном, но и страдать по этому бабьему угоднику, который, по всей видимости, разбил её молодое истосковавшееся по любви сердце, получившее случайно эти несчастные крохи любви.

— Мам, я знаю, что лучшая защита — это нападение, поправь меня, если я в чём-то ошибаюсь, но накануне ты приняла в штыки мои отношения с Таней, а сейчас стала на позицию, которую я совершенно не понимаю.

— Сынок, а куда тебе меня понять, ты же Марка готов был сожрать, что он уводит у тебя твою мамочку, осуждал нас за аморальное поведение, и мы вынуждены были с моим любовником скрываться от твоего всевидящего и всё понимающего ока.

Вот сейчас ты погоцал с детками, одарил их красивыми подарками и смоешься, а каково матери, про её душу и тело я уже не говорю, скажи лучше, какой ответ ей держать перед своими детьми.

Замечу тебе, она ещё достаточно молодая, весьма симпатичная и на язык остренькая, около неё может появиться ещё какой-нибудь мужчина, и, что тогда… опять дать этому соискателю на любовь влезть в душу, растревожить тело, и допустить к своим детям?

Сыночек, ты не понимаешь бабью долю, а она, я тебе скажу доподлинно, опираясь на свои примеры, очень отличается от мужской.

Да, чего там далеко заглядывать, посмотри на нашего Андрейку, ну, не получилась у него семейная жизнь, и он свободный, как в поле ветер, его сын не видит любовных папиных похождений, ему не надо думать, как называть очередную пассию мамой или тётей, а у одиноких баб с детьми на руках намного всё сложней, шестилетний ребёнок уже может спросить, мама, а это мой папа…

— Хватит мама, я всё понял, можешь не продолжать, но последнее слово всё же оставляю за собой, и оно ещё не произнесено.

— Иди сынок, спать, только очень тебя прошу, не ради себя, мне по большому счёту на эти заработки наплевать, ради благополучного будущего Тани, не мешай ей в эти выходные выполнить срочный заказ.

— Я и не собираюсь ей мешать, а более того, как видишь, явился на ночь домой, а завтра с утра заберу детей на улицу, потом сам приготовлю обед и помогу чем только смогу.

— Дурачок, ты мой дурачок, тебе, что девок мало, вон их сколько вокруг, и Андрей говорил, что там в Новосибирске от них у тебя отбоя нет.

Поезжай со спокойной душой, занимайся своей любимой работой и научными трудами, тебе только двадцать четыре годика исполнилось, вся ещё жизнь впереди, не ломай жизнь себе и молодой женщине.

— Спокойной ночи мама.

— Спи спокойно сынок.

Семён удалился, а Фросе уже было не до сна и книги, тут сюжет закручивался гораздо круче и ей отводилась в нём немалая роль.

Сёмка, как и предупреждал, с самого утра укатил к Тане и до вечера так и не появился.

Андрей соизволил всё же позвонить и сообщил, что решил быть солидарен с младшим братом, и вылетит из Москвы вместе с ним в воскресенье вечером.