Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 6

— Здравствуйте, Владислава Антоновича можно позвать к телефону?

— Я вас слушаю.

Что-то знакомое показалось в голосе арендатора, надо дальше вести разговор, может и правда она не ошибается.

— Владислав Антонович, мне необходимо с вами срочно встретиться, чтобы заплатить за аренду, вместо моего друга Валерия Карпеки, который попал в больницу с обширным инфарктом и вряд ли в будущем будет нуждаться в этом помещении.

— А почему срочно?

— Потому что идёт новый месяц, а деньги за предыдущий не внесены. Аренда арендой, это можно было бы пережить, но ребята включили счётчик, а моему другу платить нечем, и я хочу, как можно быстрей погасить долг.

— Резвая больно, сейчас праздники, зайдёшь ко мне в офис после пятнадцатого.

— Что, хотите нагреться на несчастье больного человека?

Фрося задала этот вопрос, сжав от злости зубы.

— Мы договор заключали со здоровым, а ты мне можешь любую туфту сейчас впарить.

— Тебе, что, заключение врача принести, чтобы братки счётчик отключили, фраеров ищите, чтобы на бабки разводить, между прочем, ментам мы тоже отстёгиваем, придётся к капитану Ерофееву обратиться.

— Ты, чего парашу нюхала, на зоне чалилась, что так широко пасть открываешь, ещё повозбухаешь, быстро прикроем.

— Владислав Антонович, а может к тебе обращаться Меченный? Ты, должен помнить, что парашу, хоть и недолго, но нюхать мне пришлось.

— Кто ты, напомни?

В голосе у собеседника появился интерес.

— Попробую, хотя прошло уже пятнадцать лет.

— Ну-ну, у нас память хорошая, своих не забываем.

— Я Фрося, ты со старым грузином Мирабом помогал мне от зоны открутиться.

— Погоняло есть?

— Ты мне дал — Полячка.

В трубке на несколько секунд наступила тишина, видимо, шла работа мысли.

— Вроде что-то припоминаю, но не уверен. Канай сюда, можешь сейчас?

— Могу, называй адрес.

Фрося по боковой лестнице поднялась на второй этаж, где находился офис, расположенный над клетушками, сдаваемыми под аренду, тут же, между прочими, был кооператив Карпеки. Она постучалась, ей открыл двери необъятных размеров мордоворот.

— К кому?

— К Владиславу Антоновичу.

— Он ждёт, назовись?

— Полячка.

Громила крикнул в глубь помещения:

— Антонович, Полячку ждёшь?

— Жду, жду, впускай её сюда.

Здесь у Фроси уже не было сомнений, голос принадлежал безусловно, старому знакомому. Тут же появился и он — одетый в лёгкий серый костюм и при галстуке, но лицо… лицо было его, только в улыбке блестела не железная фикса, а полный рот золотых зубов.

— А-а-а, правда Полячка, пани Фрося, заходи, вот это встреча.

Фрося улыбнулась в ответ человеку, который когда-то спас её от многих неприятностей, а может даже очень быть, от длительного тюремного срока.

— Влад, как ты изменился, в городе встретила бы, могла свободно пройти мимо.

Явно постаревший Влад, шлёпнул дурашливо ладонью себя по лбу.

— Ну, эту меточку скрыть сложно, хотя и на гражданке такие травмы бывает получают. Полячка, а ты почти не изменилась, хорошо выглядишь, годы тебя не берут.

— Берут Влад, ещё как берут, но за комплимент спасибо, приятно его получать от старого знакомого, который избавил меня, в своё время, от многих гадостей в жизни.

— Ладно, чего стоим, как не родные, давай присядем, хотя я насиделся в этой жизни достаточно.

И он знакомо усмехнулся, только зловеще не блестела изо рта фикса. Фрося присела в предложенное ей кресло.

— Влад, я не шучу, выглядишь вполне респектабельно, а я, как только услышала твой голос по телефону, сразу же уловила знакомые нотки, но боялась этому поверить.

— А я вот, тебя не узнал по голосу, а, как только увидел, так сразу, таких красивых баб не часто мне приходилось встречать в жизни.

— Может, когда-то и была, а сейчас перед тобой старая бабка.

— Фрося, давай погоняла отбросим, не на шконке сидим, а новые горизонты жизни осваиваем.

И он опять осклабился, блестя золотом зубов.

— Припоминаю твоего хлопца, классный был малый… где он сейчас?

— В Афганистане, считается, пропавшим без вести.

Лицо Влада моментально посуровело.

— Я чувствовал, что он хорошо не кончит, была в нём заложена такая мощная внутренняя сила, которой обязательно нужен был выход и на тебе, расскажи, если хочешь и можешь.

И Фрося, не отдавая себе отчёта, для чего это делает, рассказала почти чужому человеку, всю историю жизни младшего сына, до последнего сообщения, полученного от Ани. Влад не перебивал, но то хватал пачку с сигаретами, то откидывал её в конец стола. Когда Фрося завершила свою историю, он всё же достал сигарету и, прикурив, жадно затянулся.

— Врачи строго настрого запретили мне курить, и я почти этого уже не делаю, но ты своим рассказом подняла мне все мои растрёпанные нервы. Вот так, пацан зоны не нюхал, а сколько всего пережил и до сих пор хавает такое дерьмо, что хочется взять пушку и отстреливать этих комуняк, которые послали наших ребят на эту никому не нужную бойню.

— Влад, а ведь у меня нет полной уверенности, что он жив.

— Жив, я тебе говорю, жив, он обязан выжить, ради тебя, ради своей любящей его бабы и, конечно, малявок, век свободы не видать, он жив.

Фрося вытерла глаза.

— Спасибо тебе Влад, дорогие сердцу матери слова, ты сейчас сказал.

Тот хмыкнул, не находя, что ответить на это Фросе и быстро перевёл разговор на другое:

— Слушай, а, как поживает за бугром твой бобёр, сейчас многие возвращаются, откапывают свои клады и поднимаются не хило, я уже несколько таких знаю, нам бы тоже такой сгодился. Кацо, ну, ты его помнишь, старый Мираб, говорил про него, что он правильный мужик, с которым можно любые дела обтяпывать, своих не сдаёт и знает, когда и что сказать, кому вовремя подсунуть на лапу и зону подкармливал, за это мы, по его просьбе, тогда и помогали тебе.

И опять Фросе пришлось втянуться в долгий рассказ, и она поведала Владу о Марке и о его последнем посещении Москвы и, чем она закончилась. И вновь руки бывшего зэка хватали и отбрасывали пачку сигарет, он сжимал и резко разжимал кулаки и тёр раз за разом ладонью свой страшный шрам через всё лицо.

— Вот так Влад, я не могу к нему поехать, а он, возможно, во мне сейчас больше, чем когда-либо нуждается.

— Мелкие сявки его грабанули, безпредельщиков развелось больше, чем надо, но я пробью по нашим каналам, может и обнаружим паскудников.

— Так этим уже ему не поможешь, да, и не было при нём чего-то особенно стоящего. Менты часы его в скупке обнаружили, возможно, и вернули, а золото, что было на нём, не думаю, что можно отыскать…

— Опиши ржавчину, в какие шмотки был одет и марку котлов, что менты раскопали. Помнишь Щепку?

— До самой смерти не забуду.

— А мне ведь Щепка, нынче она Лидия Петровна, про тебя, как ты вела себя на киче рассказывала и замечу, без зла. Восторгалась, говорила, жаль, что фраерша, могла бы почище Кувалды стать, ту, кстати, в последнюю ходку замочили на зоне. А, о чём это я, фу бля, мозги уже не хотят варить, как надо — эта Лидия Петровна снюхалась с одним известным барыгой, через него всё стоящее барахло от воров проходит.

— Влад, да не шибутись ты на счёт этого, глаза Марку этими бляшками и тряпками не вернёшь.

— Да, при чём тут бляшки, нам надо твоего бобра в Москву вернуть, он и без глаз поможет нам, как следует раскрутиться, эти хатки и крышевание очень хлопотное дело и конкурентов становится всё больше и больше, скоро друг друга отстреливать начнём, а с твоим Марком, можно совсем другими делами заняться. У нас про это шепчутся, только стоящих мозгов среди паханов не много, университеты известно, где проходили, там совсем другая была экономика.

И снова Влад осклабился.

— Возвращай обратно своего бобра, если нужна будет какая-то помощь, без стеснений. Помню, хорошую ты мне работёнку было подсунула, и петуха зарядил и по не хилой пачке деревянных мы с тобой тогда в карман положили.

— Хорошую мысль ты мне сейчас Влад, подкинул, попробую за неё зацепиться.

— Цепляйся, цепляйся, а у меня время вышло, надо на одну важную стрелку подъехать. Быстро рассказывай, для чего ты меня искала, пять минут у тебя на всё про всё.

Фрося, как могла быстро обрисовала проблему Карпеки.

— И это всё? Ерунда, счётчик отключаю, пусть выздоравливает, подыщу ему подходящее занятие, есть у меня мыслишка, в толковых людях мы очень нуждаемся, а ты говоришь, что он петрит в экономике…

И Влад, поднявшись на ноги, опять ухмылялся, блестя золотыми зубами. Фрося тоже поднялась из кресла.

— Влад, тут пятьсот баксов, хватит?

— Хватит, даже останется на его трудоустройство.

После неожиданной встречи с Владом, который из отпетого вора вдруг превратился в предпринимателя новой формации, дни для Фроси замелькали, не принося особых перемен и новостей. Она почти каждый день навещала в больнице Карпеку, стараясь его всячески приободрить, и, привычно, ездила на дачу, высаживая рассаду и ведя бесконечную борьбу с сорняками. По сложившейся уже традиции вначале июня туда перебралась с детьми Таня. Загрустившую после отъезда Алеся Анжелу, решили отправить в Крым к Олегу с Викой. Те очень обрадовались этому факту и только жалели, что Фрося с невесткой и остальными детьми не приедут к ним погостить, но по разным соображениям женщины отказались от этой затеи. Десятилетняя Лена и пятилетний Сёмка уже не доставляли взрослым много хлопот, они вместе с другими дачными ребятами купались в пруду, собирали землянику и участвовали в бесконечных различных детских забавах. Пришёл момент, когда должны были выписать из больницы Карпеку. Фрося заехала за ним, чтобы забрать и обнаружила его уже одетым в гражданскую одежду, но в обществе Галки. Та с непривычной для неё заботой, хлопотала над мужем, подчёркнуто холодно, общаясь с Фросей. Валера растаял от нового поведения жены, принимая благосклонно её помощь. Он весь светился от радости, и Фрося поняла, что все её планы в миг рухнули, а ведь она хотела предоставить другу до конца лета квартиру невестки, а к осени подыскать ему подходящее жильё на съём. Фрося не могла себе объяснить, чем вызваны перемены в поведении Галки по отношению к Валере, но выглядела она неважно, осунулась и подурнела лицом, прежде словно налитое тело, стало каким-то рыхлым, крупная высокая грудь пообвисла и от этого вся она выглядела скукоженной и заурядной женщиной средних лет, на которых мужчины уже своих взглядов не останавливают. Фрося на своей машине довезла их до дому и перед тем, как расстаться, она увидела краем глаза, как Галка подтолкнула в её сторону Валеру. Тот, взяв её за локоть, отвёл в сторонку:

— Фроська, ты прости меня за наглость, но мы сейчас с Галчонком на мели, ты не можешь одолжить нам сколько-нибудь рябчиков, а я в блин расшибусь, а к концу года отдам тебе всё до копеечки, включая то, что ты заплатила бандюгам.

Фрося смерила друга уничижительным взглядом.

— Валера, я тебе дам денег, но учти, они у меня сейчас тоже мерянные, запасы стремительно тают, я ведь по большому счёту, ещё содержу семью из четырёх душ.

— Фрось я, что не понимаю, но мне деваться некуда, остался без работы, Галка тоже, а теперь пока что-нибудь толковое подыщем пройдёт время, а питаться и прочее надо сегодня.

— Послушай, друг мой сердечный, если прочее это пьянка, то я тебе и копеечки не дам, твоя душевная половинка за полтора месяца две тысячи профуфукала, а точнее, пропила со всякой швалью подзаборной.

— Фрось, ну, не дави на психику, сама знаешь, что мне сейчас пить нельзя, так чего воспитываешь. Не дашь бабла, не обижусь, твоё право, но кишки мои на кулак не наматывай.

— Всё, Валера, я больше на эту тему не скажу ни слова, ты же знаешь, как ты мне дорог и по большому счёту, я плевала на эти деньги, лишь бы тебе было хорошо. Держи пятьсот долларов, постарайся выменять по хорошему курсу, с учётом, уплаченных мною за твой кооператив, отдашь тысячу, когда сможешь, но только умоляю не пей и свою красавицу придержи, а то сама окончательно сопьётся и тебя загонит в могилу.

Однажды, уже в середине июля, когда Фрося заехала с дачи домой, чтобы устроить грандиозную стирку, её застал долгожданный телефонный звонок. Это был Леон:

— Пани Фрося, какое счастье, что я вас обнаружил дома, уже две недели названиваю и не могу застать на месте.

— Пан Леон, я большую часть времени сейчас провожу на даче, это загородный домик с участком, я тоже очень рада услышать ваш голос. Я очень волнуюсь за Марка и, пожалуйста, сообщите мне быстрей о его самочувствии.