Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 6

Фрося вдруг заметила, что искусала все пальцы пока слушала дочь.

— Анечка, а, что дальше, что мне делать, к кому обращаться и, главное, что сказать Тане?

— Мамочка, я не вправе тебе что-нибудь советовать, но, на мой взгляд, ты всё можешь рассказать Тане, кроме того, что у него есть новая семья. В ближайшие дни я хочу вернуться в расположения армии Масуда в частном порядке. Тот осведомитель, за определённую плату обещал попробовать организовать для меня нашу встречу с Семёном, то есть, для него с Исмаилом, со мной, как с представителем Красного Креста по совершенно нейтральной проблеме, связанной с междоусобной борьбой между многочисленными афганскими кланами и племенами.

— Анюточка, неужели ты не боишься? Мне за тебя очень страшно!

— Мамочка, я уже не та трусиха, что была в детстве, юности и молодости. Мне ведь уже через полгода стукнет пятьдесят и не забывай, я живу в Израиле и являюсь до последней клеточки израильтянкой, а нам бояться нельзя, а иначе многочисленные враги, которые живут вокруг нас сотрут наш народ с лица земли.

— Анюточка, а когда ты мне позвонишь в следующий раз, ведь я теперь редко бываю дома и так боюсь теперь прозевать твой звонок.

— Мам, а чем ты так занята?

— Да, ерунда, открываем для Тани салон свадебных и выходных платьев, ты теперь бы Москвы не узнала. Доченька, я тебе сейчас расскажу новость, с которой не могу не поделиться, в конце января я уезжаю в Америку, где выйду замуж за известного тебе моего бывшего любовника, который скоро станет моим мужем…

Аня воскликнула:

— Мамочка, неужели за Марка Григорьевича?

— Да, моя миленькая, но о подробностях расскажу тебе уже при личной встрече.

— Мамочка, я сейчас расплачусь, сколько себя помню, всегда мечтала о твоём личном счастье, а Марк Григорьевич и для меня сделал много хорошего, хотя поначалу я его очень невзлюбила, но это, наверное, из ревности.

— Скажи Анютка, может мне стоит каким-то образом приехать в этот Афганистан и попробовать выйти на этого Масуда и попросить или потребовать от него возвращения своего сына?

— Ой, мамочка, не смеши, тут чёрт ногу сломит, если бы ты только могла представить, сколько здесь племён и народностей, а ещё всевозможных кланов и религиозных течений, несмотря на то, что все исповедают ислам. Подожди моя миленькая, я обязательно встречусь с нашим Сёмой в ближайшие дни и поговорю с ним, если, конечно, он этого захочет. Я передам ему твои слова и о том, как его жена, безутешная соломенная вдова не находит себе места и оплакивает свою горькую долю и разлуку с любимым мужчиной.

— Анюточка, когда Марк был в Москве, с ним также находился один очень хороший человек, который связан с какими-то еврейскими влиятельными организациями в Америке и он твёрдо мне обещал, что, если возникнут проблемы с крупным выкупом за моего сына из плена, они окажут всевозможную помощь, не считаясь с суммой.

— Мама, я тоже не бедный человек, а ещё есть Рива с Майклом, а ещё наша страна, которая никогда не оставляет евреев в беде, но американцам проще действовать на международной арене и поэтому, я буду рада, если они окажут давление на Масуда. Мам, что я тебе сейчас скажу, только в сию минуту приняла это решение, ведь уже к Новому Году я вернусь домой, год моей миссии заканчивается и мы с моим мужем и маленьким Эфраимом, по которым я ужасно соскучилась, прилетим в штаты к тебе на День рождения, готовь праздничный стол.

— Боже мой, моё сердце сейчас лопнет от счастья, неужели все мои горести уже позади, неужели и я могу быть счастливой и видеть счастливыми своих детей…

После разговора с дочерью, перед Фросей встала невероятно тяжёлая задача, просто дилемма, рассказывать или нет, невестке о последнем сообщении Ани о Семёне. С одной стороны, это была невероятно приятная новость, подтверждающая, что их Сёмка жив, но с другой… как и чем обнадёживать молодую женщину, ждущую в свои объятия после долгой разлуки любимого мужа, который, возможно, в них и не стремится и, более того, уже является мужем совершенно другой женщины и это уже явно произошло не по принуждению. Увидев утром, горящую энтузиазмом и радостным возбуждением невестку в почти готовом к открытию салоне, Фрося приняла для себя твёрдое решение, что не будет пока тревожить ранимую душу Тани, своей не очень радостной для неё новостью. В огромных стеклянных витринах красовалось несколько шикарных свадебных и выходных платьев, сшитых Таней для демонстрации богатому покупателю, за ними висели тяжёлые, скрывающие внутреннее убранство портьеры. С названием не стали заморачиваться, общим решением было утверждено не столь броское, но всем показавшееся красивым название — «Салон Татьяна». Внутреннее убранство сразу же располагало к умиротворению и поражало потенциального заказчика своей уютной атмосферой — полы были сплошь в ковровом покрытии, стены на полтора метра высотой были закрыты деревянными панелями, над которыми висели тщательно подобранные картины с неброскими натюрмортами, пейзажами и иллюстрациями известных мастеров. Среди них были и картины Вики, которые она с большой радостью прислала из Крыма Фросе, по её просьбе, но наотрез отказавшись от приличного вознаграждения. Всю заднюю стену от пола до потолка покрывали зеркала, вдоль которых под пологим углом поднимался подиум. В довольно просторном помещение стояли низкие кресла и диванчики, напротив которых находились изящные журнальные столики, с лежащими на них модными каталогами и журналами. Кроме подиума сбоку устроили три примерочные кабины, а рядом с ними находилась не броская дверь в подсобное помещение, где также примостился склад, закроечная и швейный цех. За объёмным письменным столом важно восседала Таня, а напротив неё скромно устроились на стульях посетителей Фрося и Влад.

— Ну, что девчонки, выглядит всё шикарно, бабла мы сюда впихнули хренову кучу, если грохнемся, то с визгом.

— Тебе то, что Влад, горевать, как и мне, наших только по двадцать процентов, а вот, Танюха может без хаты остаться.

— Владислав Антонович, что вы с мамой Фросей в панику кинулись, я уже рекламу в «Скупе» дала, журналистов пригласила и приглашения выслала некоторым политическим деятелям и артистам. Владислав Антонович, вы меня простите, но я должна об этом маме сообщить, мне только что звонила моя Анжелка, объявился Алесь, кончились его гастроли, а наши квартиры его встретили пустотой, мы же здесь почти ночуем.

— Какой Алесь, какие гастроли, через два дня первое декабря, а вы опять про свои семейные дела?

— Не ворчи Влад, Танюха, наверное, имеет в виду, что Алесь со своей модной группой «Вираж» сыграют у нас на открытии.

— Ой, мама Фрося, как ты умеешь читать чужие мысли.

Фрося вздохнула.

— Если бы Танюха, если бы…

И быстро поднявшись на ноги:

— Поеду Алеську повидать, соскучилась я по нему.

Она, как и рассчитывала, застала внука в Таниной квартире в компании одуревших от счастья девочек. Сразу, как только открыла двери своим ключом, тут же услышала голос внука, который взахлёб рассказывал им про свои гастроли. Зайдя в зал, Фрося натолкнулась на широко распахнутые горящие восхищением глаза сестричек Анжелы и Лены. На журнальном столике валялись ворохи рекламных плакатов, с которых задорно улыбался солист ансамбля «Вираж» Алесь Цыбульский. Увидев бабушку, внук вскочил на ноги, и привлёк её в свои объятия:

— Бабуля, не поверишь, но я по тебе страшно соскучился, поедем домой, мне так много надо всего рассказать. Да, тут Анжелка постаралась слегка меня просветить, всё идёт путём, у вас тоже затеваются дела и не хилые.

Возмужавший парень подхватил свою дорожную сумку, на плечо вскинул подарок бабушки — крутую гитару, в ту же руку взял чемодан, который у него уверенным движением перехватила Фрося.

— Алеська, ты, похоже, разбогател, целый чемодан бабок привёз.

Парень рассмеялся:

— Скажешь, разбогател, хотя, всё же грех жаловаться, кое-что заработал, но разве деньги держат в чемодане, наши, как у современных цивилизованных людей находятся в банке.

Уже сидя в машине, Алесь вдруг спохватился:

— Бабуль, я у тебя даже не поинтересовался, может ты уже не желаешь видеть меня квартирантом в твоей квартире?

— Как ты, догадался, я, действительно, не хочу, чтобы ты был моим квартирантом.

Алесь всем телом повернулся к бабушке.

— Так я могу…

— Ничего ты не можешь, а завтра пойдём с тобой в милицию и постараемся кому-нибудь дать на лапу и срочно сделать тебе московскую прописку в моей квартире.

— Бабушка, ты чего это надумала?

Фрося рассмеялась.

— А я не буду долго тебе мешать, пока поживу в твоей квартире, а через полтора месяца уеду в Америку.

— Бабуль, ты меня совсем ошарашила, даже не знаю, как мне на всё это реагировать.

— Реагируй нормально, бывали времена, когда на мои плечи тоже удача сваливалась. Принимай её Алеська, с радостью и старайся другим тоже дарить счастье.

— Бабуль, я ведь артист, разве не дарю своими песнями радость?!

— Вот-вот, договорись со своими ребятами, я и сама могу потолковать с господином Марковым, чтобы первого декабря вы выступили на открытии в нашем салоне и сделали первый заказ — пошили у нас для вашей группы концертные костюмы.

Как только они поднялись в свою квартиру, Алесь тут же позвонил своему продюсеру, передать их с бабушкой просьбу. Проблем не возникло, уже завтра они придут присмотреться к месту своего скорого оригинального выступления и постараются срочно сделать снимки на плакат, чтобы повесить рекламу невдалеке от входа в салон. Пока Алесь размещал в шкаф увеличившийся гардероб, Фрося быстро приготовила свою фирменную еду — яичницу на сале, и они уселись с внуком не то обедать, не то рано ужинать.

— Бабуль, ну, рассказывай про Америку, я даже представить не могу о чём идёт речь?

— Алесик, это очень длинная история, а мне самой не терпится у тебя расспросить про твои гастроли, про ваши успехи и, конечно же, о планах на будущее.

— Ой, бабуля, это история не столь длинная, но такая насыщенная, что мне тоже хватит тебе рассказывать до утра. Ты уезжаешь через полтора месяца, а я только весной, а пока ты уедешь мы успеем разобрать в деталях наши истории.

— О, Алеська, как ты помудрел и на вид возмужал, стал таким статным и ещё более красивым.

— Бабуль, так ведь у нас, а точнее с нами, теперь работает стилист, визажист и танцмейстер.

— Что ты говоришь?! Значит, ваши дела идут хорошо, меня это радует.

— Бабуль, я что-то не наелся, можно ещё яичницу забацать?

— Конечно, как я не подумала, что в тебе одного роста за метр девяносто и веса…

— Бабуль, почти девяносто кило, Марков уже ругается, а у нас вся жрачка ночью после выступлений и репетиций. Ничего, после Нового Года возьмусь за себя, мы решили с ребятами в зал записаться, культуризмом заняться.

— Это хорошо, на ерунду времени не останется. Алесик, а ты, в конце концов, сообщил родителям, что бросил учёбу?

Внук вздохнул.

— Сообщил — мама в истерике, больше сына знать не хочет, а отец долго и нудно ставил себя в пример, пока я ему не тыкнул некоторыми фактами, о которых ты мне рассказала.

Парень подмигнул бабушке.

— Если бы ты, только знала, что я услышал в наш адрес, а потом он заявил, что собирался купить мне квартиру в Москве, позже перевезти в Варшаву, короче, озолотить.

— А ты?

— А я его послал к чёрту и спросил, где он раньше был, тоже помощничек нашёлся, захотел усыновить восемнадцатилетнего сына.

— Что Алесик, решил стать воякой, как твоя бабушка?

— Он мне тоже сказал, что я становлюсь похожим на свою своенравную бабушку, скоро ей семьдесят лет, а всё куда-то лезет и покоряет.

— Алесик, ты у меня уже взрослый мальчик. Мне нечего в своей жизни стесняться и роптать на судьбу особо нечего. Конечно, не повезло в семейной жизни, зато, каких мне она подкидывала добрых людей, верных друзей, каких прекрасных детей и внуков.

— Бабуль, почему у тебя голос задрожал, что-то есть новое от Семёна?

— Есть Алесенька, есть…

И Фрося уткнув лицо в ладони, горько расплакалась.

Алесь внимательно выслушал рассказ бабушки о чрезвычайном сообщении Анютки.

— Бабуль я слышал про этого полевого командира, ведь часто встречаюсь с ребятами, которые прошли Афган. Они, все в один голос говорят, что этот Масуд не проиграл ни одного боя в противостоянии с нашими войсками, что его имя переводится, как счастливчик и он, действительно, всегда умел вовремя выйти из-под обстрела и обойти засаду. Но, бабушка, как это дядя Семён мог стать его телохранителем, неужели принял ислам? Хотя, что я думаю, конечно, принял, ведь он женился на родственнице своего командира и имеет уже с ней двух детей. Бабуль, а, как быть с тётей Таней, ведь этим сообщением можно её убить, а не сказать, равносильно подлому поступку?