Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 6

Фрося понимающе кивнула.

— За всё время в плен попало больше трёхсот человек: кто-то добровольно сдался, кого-то захватили раненными — всяко было. Уже известно, что больше двухсот наших пленных было замучено и убито. Есть случаи, когда наши солдаты и даже офицеры дали слабину и приняли ислам и не под каким соусом возвращаться на Родину не намеренны. Известны случаи продажи наших бойцов в рабство и не только на территории Афганистана, но и в соседний Пакистан, и в другие страны. Да, есть ещё случаи, когда наши солдаты после освобождения их сотрудниками Красного Креста, не пожелали вернуться домой, а остались на западе. Среди этих всех случаев нашего Сёмки обнаружить не удалось. Замечу тебе, что наши органы и тела возвращают на Родину для человеческого захоронения. Вот, в общем-то, и всё, что мне удалось выяснить, прости мать, но большего я сделать не могу. Я попросил этого человека, чтобы проявили особую расторопность по обнаружению нашего Сёмки среди попавших в рабство, и он обещал мне, что их службы проявят особый подход к этому случаю. Он мне также сказал, что сейчас большие возможности в этом деле у американцев и европейцев и на это тоже надо уповать… Всё, мать, давай ещё по одной и мне надо от тебя уезжать, думаю, что машина уже ждёт возле твоего подъезда.

— Стас, ты же ничего не рассказал мне про своих детей.

— А чего рассказывать, они уже взрослые и в папе нуждаются только для продвижения по жизни, а с этим я пока справляюсь успешно, сама понимаешь, моё слово в определённых кругах ещё имеет большое значение.

В прихожей Фрося нагнула к себе голову сына и поцеловала его в лоб.

— Спасибо Стасик, что проявляешь в поиске Сёмки такую активность и братские чувства.

— Полно мать, а разве могло быть иначе.

Фрося вдруг выпалила:

— А мне сейчас Анютка должна звонить.

— Передавай мама ей от меня привет.

И Стас закрыл за собой входную дверь.

Проводив Стаса, Фрося взялась мыть посуду после их не хитрого обеда с сыном. Не зря говорят, что горе сближает, так и Стас принял близко к душе пропажу младшего брата в Афганистане. А вот Андрей, изрядно удивил мать своей холодностью и более того, он кинулся на неё с нападками, обвиняя в эгоизме и глупости, за то, что она не воспользовалась возможностью, вывезти Сёмку в своё время из Советского Союза. Андрей, разговаривая из Польши по телефону с матерью, хлестал по её и так растерзанной душе больно ранящими словами, вспомнив и про себя несчастного, лишённого отцовского присутствия при его воспитании. Хорошо ещё, что Фрося нашлась и напомнила тому о его сыне, воспитывающемся вне его влияния. Связь с Андреем после того памятного разговора, практически прекратилась. А, произошёл этот крайне неприятный разговор почти три года назад, вскорости, как власти официально объявили об исчезновении Семёна на военных дорогах Афганистана. Фрося от Тани узнавала последние новости от среднего сына, потому что тот иногда звонил невестке, чтобы выяснить, что слышно о судьбе младшего брата. Из скупых слов Андрея, они знали, что он преподаёт в Варшавском университете иностранные языки, подженился, как он выразился, на состоятельной и уважаемой пани, у которой уже двое взрослых детей. Как он заявил Тане — материальное и моральное будущее он себе обеспечил и собирается в ближайшее лето навестить сестру в Израиле. Фрося вздохнула — трудно складываются её отношения с повзрослевшим Андреем, все их совместные попытки найти общий язык периодически терпят крах. Ей бы и в этот раз смолчать, так нет, напомнила тому о сыне, воспитывающемся без отца. Из печальных дум вырвали протяжные звонки телефона, свидетельствующие о международном значении и Фрося, вытирая на ходу кухонным полотенцем мокрые руки, побежала в прихожую. Мать услышала до боли в груди такой знакомый голос дочери.

— Мамочка, миленькая, здравствуй! Как ты, там моя хорошая? Я так вчера испереживалась, не застав тебя дома.

Прошло уже четыре года, как Аня стала периодически звонить Фросе, всё же с приходом к власти Михаила Горбачёва наступили между двумя странами, если не совсем мирные отношения, то, по крайней мере, вполне терпимые. Если бы не произошедшее с Семёном, то Фрося давно бы навестила дочь в Израиле, а так, не находила она в себе душевных сил, чтобы отправится на встречу с дочерью и отдых вдалеке от дома, а вдруг понадобится её присутствие и забота о младшем сыне после его вероятного возвращения домой.

— Мамочка, что ты молчишь?

— Анюточка, жду, когда ты мне дашь слово вставить, как была тараторкой, такой же и осталась.

— Ну, тоже скажешь, тараторка, я ведь уже вполне взрослая дама, мать двоих детей, а включая Риту, то и троих.

— Анюточка, что ты мне расскажешь нового, ведь не о своём статусе взрослой женщины ты позвонила сообщить мне.

Аня засмеялась.

— Нет, мамочка, конечно, нет. Предвосхищая твои вопросы обо мне и детях, скажу вкратце, у нас всё в порядке. Эфраимчик растёт хорошим, умненьким, но очень непослушным мальчиком. У меня, к сожалению, остаётся очень мало времени уделять его воспитанию, а Рива с Майклом балуют его отчаянно, но мне приходится с этим мириться. Рива после операции на сердце сейчас чувствует себя намного лучше и по-прежнему ждёт тебя с нетерпением в гости. Майка закончила службу в армии, думала вначале остаться на сверхсрочную службу, но в последний момент решила по-иному и в этом году поступает в университет, и сама понимаешь, что на медицинский факультет. Чтобы закончить тему о молодёжи, то сообщу, что у Риты недавно родился второй ребёнок, а Меир, наконец, скоро женится и его родители на седьмом небе от счастья.

— Анюточка, а как ты поживаешь, как складывается твоя семейная жизнь?

— Ой, мамочка, не смеши, какая там семейная жизнь, когда я дома почти не бываю, вот только вчера прилетела из Штатов и сразу же позвонила тебе, а мужа не застала дома, у него учения и только через неделю заявится домой.

— Анютка, ты же была у меня такая домашняя девочка, что с тобой стало?

— Ай, не знаю мамочка, иногда мне так хочется бросить всё, упасть на диван и смотреть какой-нибудь глупый сериал, но не получается, жизнь вертит так, что отдышаться порой некогда. Мама, я через месяц с миссией Красного Креста отправляюсь в Афганистан…

У Фроси перехватило дыхание.

— Куда? Зачем? Анюточка, ты из-за Сёмки туда отправляешься?

— Да, я для этого и в Штаты моталась, меня так не хотели включать в эту экспедицию, но мы нажали на всё, что только можно было и, в конце концов, я добилась согласия от определённых инстанций, отправляюсь под вымышленным именем и под флагом другой страны. Мамочка, никаких больше вопросов, я и так тебе много сказала.

— Доченька, ведь это так опасно, я не выдержу, если ещё с тобой, что-нибудь плохое случится.

Фрося горько расплакалась, уткнувшись лицом в кухонное полотенце, которое всё время разговора с дочерью держала в руках.

— Мамочка, родненькая, не плачь, не плачь, я тебя умоляю, я найду его, чего бы мне это не стоило, я найду нашего Семечку, мы готовы любой выкуп заплатить, ты даже не представляешь, какие деньжища я собрала за эту поездку в Америке, с каким пониманием и сочувствием отнеслись к моему горю тамошние евреи, буквально все от миллионеров до бедноты готовы были пожертвовать деньги на его поиски и возможный выкуп.

— Анечка, доченька моя, найди мне моего Сёмочку, но умоляю, береги себя, береги себя, моя хорошая…

После разговора с дочерью Фрося приняла твёрдое решение, пока не сообщать Тане о том, что Анютка собирается с миссией Красного Креста выехать в Афганистан, где займётся поисками следов Семёна. Не стоит тешить невестку новыми надеждами, она ведь и так, только ими живёт. Фанатичная вера в Сёмкино чудное возрождение и дети держат ещё её в этой жизни, а иначе трудно даже было представить, что могло произойти с молодой женщиной. В конце мая Фрося помогла Тане перебраться с детьми на дачу, побыла с ними два дня и уехала в Москву. Некогда было ей рассиживаться под цветущей яблоней и ковыряться на грядках, надо думать, как материально поддерживать многодетную семью, оставшуюся без кормильца. Пособие, которое выплачивало государство за пропавшего Сёмку, могло хватить в нынешних условиях только на манную кашу. Дел у Фроси, как говорится, было по горло — надо было в ближайшие выходные отправиться на толкучку, продать парочку платьев, сшитых Таней, а заодно и кое-что из баулов, которые она забрала у Насти, а также связаться с Аней, чтобы заказать у неё определённых материалов для работы невестки. Фрося не стала доверять телефону деловые переговоры с заместителем заведующего ЦУМа, а поехала вечером к ней домой. Аня была чрезвычайно удивлена, увидев на пороге своей квартиры Фросю.

— Фросенька, вот это сюрприз, заходи, заходи, не так часто теперь меня жалуют прежние хорошие знакомые.

— Здравствуй Аня, а, что так, в стране исчезли дефициты…

— В стране нет, а у меня да. Ты давно не заходила в наш ЦУМ, диву бы далась, пустые полки, сметают всё подряд, не могу понять, откуда у людей появились деньги.

— О, Аня, а я ведь к тебе пришла с заказами, у моей Танюхи скоро не с чего будет шить платья, а клиенток со своими материалами не так уж много.

— Фросенька, не смеши, кооперативы скупают всё на корню, похоже, я тебе уже не компаньон, сама подумываю, куда податься, ведь ещё немного и окажусь на голом окладе.

— А я-то думаю, чего ты перестала мне звонить, неужто с другими дела стала вершить.

— Фросенька, к сожалению, у нас только и были деловые отношения, ведь ты не поддерживала нашу связь с Андрейкой, а теперь нет больше той связи и, как компаньонка я не представляю для тебя больше интереса.

— Прости Аня, надо было всё же предварительно поговорить с тобой по телефону, надеюсь, мы с Настей не остались тебе должны…

— Послушай меня Фрося, я ведь знаю, что ты всегда меня недолюбливала, но это нам не мешало поддерживать деловые связи, у меня нет к тебе никаких претензий и надеюсь, что и ты не будешь поминать меня лихом. Скажу тебе всё же напоследок, потому что так получилось, что мне некому сердце открыть — мне очень нравился твой сын и, возможно, если бы ты относилась ко мне более благосклонно, Андрей бы не уехал в свою зачуханную Польшу. Я уже разменяла шестой десяток, есть у меня хорошая квартира, в квартире и за душой кое-что водится, но счастья, обыкновенного женского счастья, как не было, так и нет. Не познала я радости материнства, настоящей любви мужчины, а пользовалась только тем, что останется у мужиков после других баб. Честно тебе скажу, сколько тебя знаю, столько тебе завидовала, ты не в пример мне, имела всё, хотя сейчас, как и я, осталась у разбитого корыта, но ещё и с головной болью. Я не буду тебя Фросенька, задерживать, ступай с миром, ни одной из нас не нужны сочувствия, и последнее, если мне только удастся, я покину эту страну и не важно мне, где кину якорь, но я своё счастье ещё поймаю.

Весь этот разговор происходил в прихожей. Фрося порывалась давно уже уйти, но не хотелось обижать женщину, которая может впервые в жизни так откровенно исповедовалась.

— Аня, мы и правда, никогда с тобой не были подругами, но и зла я тебе никогда не желала, очень хорошо, что у нас нет оснований друг друга хаять, а Андрейка мой с ранней юности очень мало прислушивался к мнению матери. Пусть тебе улыбнётся в жизни счастье, о котором ты мечтаешь, я ведь так и не поняла, в чём оно у тебя состоит.

И с этими словами Фрося вышла за порог. Возвращаясь домой, Фрося поносила себя всякими словами, ведь Настя её предупреждала, что Аня в последнее время очень сухо с ней разговаривала и по всем приметам, потеряла интерес к их сотрудничеству. Кто знает, может она говорит правду или часть правды, но в любом случае, становится худо, без дополнительных источников дохода Танюхе не выжить. Поздно вечером раздался телефонный звонок, которого Фрося никак не ожидала, в трубке она услышала голос бывшей невестки, звонила Настя из Питера.

— Ефросинья Станиславовна, добрый вечер!

— Настя, какая неожиданность, надеюсь с Алесиком всё в порядке?

— Я и не сомневалась, что мой звонок явится для вас полной неожиданностью, но позвонила Вам не для того, чтобы шокировать своим голосом, а именно из-за Алесика, хотя спешу Вас успокоить, и сообщить, что он жив, здоров и выглядит очень даже неплохо.

— Настя, я не хочу играть в отгадалки, у меня и без того, голова пухнет от проблем, если ты позвонила передать что-нибудь Андрею, то излагай, хотя у меня с ним связи практически нет.

— Нет, наш любящий папочка уже больше года не тревожил нас своими звонками, не говоря уже о визитах, можно подумать, что весь груз ответственности за ребёнка должна нести я одна или мои родители, а ведь у мальчика есть ещё одна бабушка, которая толком не знает, как выглядит её внук.