— Фу, Настя, ты меня уже достала своими колкостями и недомолвками, прибереги их для кого-нибудь другого, а сейчас я хочу услышать конкретную причину твоего звонка.

— Ефросинья Станиславовна, Алесь в этом году оканчивает школу, в июне сдаёт экзамены и думаю, что уже в июле приедет к вам в Москву поступать в какой-нибудь престижный вуз…

— Не поняла, а, что в Питере таких нет?

— Конечно, есть, но мы решили, что для него и нас будет лучше, если он будет учиться и жить в Москве.

— Так, Настя, ты, как была вся выкрученная, так и осталась, попробую тебя раскрутить — ты хочешь, чтобы Алесь приехал в Москву и пожил у меня, чтобы я, совершенно не зная парня, взяла на себя весь груз ответственности за его судьбу на свою шею, и при этом, не задумываешься, что мне уже под семьдесят, что на моих руках практически находится невестка с детьми пропавшего в Афганистане сына, что я себя чувствую не совсем здоровой, а главное, ты и не спрашиваешь моего желания, а ставишь перед фактом.

— Ефросинья Станиславовна, в основном Вы всё правильно изложили, но хочу Вам напомнить, что моим родителям уже за семьдесят и они тоже не совсем здоровы и живут в эти трудные времена на одну пенсию, ведь мама никогда не работала. Довожу до Вашего сведенья, что у меня, как и у Вашего сына, тоже может быть личная жизнь и ничего от Вас особо не отвалится, если возьмёте под своё крыло уже взрослого парня, который не во что не ставит свою мать и дедушку с бабушкой.

— Послушай Настя, у меня от нашего разговора уже начался рвотный рефлекс, я и чужим людям всегда готова прийти на помощь, а тут вопрос касается моего родного внука, но ты могла бы свою просьбу или желание довести до меня в другом ключе, а не предъявлять ко мне необоснованные претензии. Если мальчик хочет, пусть приезжает, комната для него стоит наготове, голодным не будет, но разносолов не обещаю, сама их не ем. Воспитанием семнадцатилетнего подростка я заниматься не буду, но и полного непослушания не потерплю. Ближе к его приезду созвонись вновь со мной, а пока, будь здорова.

Фрося в сердцах бросила трубку на аппарат. Не было печали, своих детей толком не воспитывала, а тут явится великовозрастный балбес, от которого, похоже, кровью харкают мамочка и бабуля с дедулей.

Глава 9

Определённо, жизнь в последние годы встала на дыбы, как норовистая лошадка, но до сих пор удавалось её как-то укрощать, но события, произошедшие за последние две недели, просто ошеломляли своей непредсказуемостью. Надёжная и верная подруга Настя вдруг резко отпрянула в сторону, нет, она не предала, но с приходом из тюрьмы её озлобленного на всех и всё мужа в корне поменяли их отношения. Настя по телефону вся излилась в извинениях за произошедшее во дворе её дома и даже благодарила Фросю, заверяя, что её Митька после взбучки, устроенной подругой намного поутих и больше волю своим рукам не даёт. В ближайшее воскресенье они даже договорились встретиться на толкучке и попробовать что-нибудь продать из запасов, оставшихся у них от прежней деловой связи с Аней. Фрося отлично отдавала себе отчёт, что этот товар позволит им какое-то время продержаться на плаву, но грядущее виделось в мрачном свете, уповать только на будущие заказы Тани не представлялось перспективным, собственных материалов нет, а обеднение народа уже не скрыть на улицах Москвы, где стали появляться попрошайки. У Валеры дела тоже явно идут на спад, на базарах становится всё больше импортного товара, скоро на его самопалы никто и смотреть не будет. Да, и с его запоями не за горами, доведёт себя до больницы, а может и того хуже, в чём ему успешно поможет его ненаглядная Галочка. Так, надо первым делом отправить Танюху с детьми в Крым к Олегу с Викой, пусть побудет какое-то время вдалеке от этих проблем, а она пока разберётся со своим подарочком, даже представить было трудно, какое исчадие ада предстанет пред её ясные очи. Делать нечего, не может она отказать родному внуку. Непроизвольно улыбнулась, может своим поступком заслужит амнистию и доброе расположение от среднего сына. В воскресенье рано утром Фрося подхватила Настю на автобусной остановке, ехать за ней в деревню не хотелось, не то, что было страшно, а просто повторения той мерзкой сцены совсем не прельщало, да, и Настя не настаивала, похоже, дорога в дом подруги была уже заказана. К концу дня баулы малость похудели, но в первую очередь Фрося радовалась тому, что удалось продать два сшитых Таней платья, хотя и не за ту цену, на которую они рассчитывали, базар ломился от товара. Обе подруги не находили общего языка, пропало то доверительное отношение, что было между ними раньше, потому что каждая не могла откровенно высказаться о том, что накипело на сердце. Фрося походила по толкучке, купила малому Сёмке парочку летних хлопчатобумажных костюмчиков, шортики и маячку для Лены, джинсы для Анжелы и всё, что она сегодня наторговала легко потратила на одёжки детям. Пока везла Настю на автобусную остановку, та пожаловалась:

— Знаешь господарушка моя, не нужна я тебе теперь на базаре, сама управишься с остатками товара, нового то, как я поняла уже не предвидится, а у меня денег нет, Санька не собирается возвращать нахапанное и, мне видимо, придётся опять заняться самогоночкой.

— Настюха, а я и не буду даже тебя отговаривать от этого, ведь водка в стране сейчас в большом дефиците, у меня вон соседка начала гнать, показывала аппарат, чудо техники — молочный бидон литров, наверное, на сорок, шланг резиновый от него подведён к специальному охладителю, а через него вода холодная проходит, текущая из крана, а внутри змеевик из медной трубки. Вот, бражка в бидоне кипит, пар хлещет в шланг, в холодильнике охлаждается и течёт чистая водочка. Вот, только воняет в хате, даже на площадке запах чувствуется.

— О, надо и мне такое у себя устроить, а то я по старинушке с тазиком маюсь.

— Устрой, устрой, только много ли у тебя дойдёт до покупателя с твоим красавчиком…

— Фрось, Митька уже парочку дней не пьёт, ведь у него после тюрьмы кишки болят, он даже стал мне уже и по дому что-то помогать делать.

— Ну, я рада за вас, будешь в Москве, заходи, а я к тебе уже не ходок.

Обе подруги понимали, что прежних отношений у них уже не будет и облегчённо вздохнули, когда подъехали к автобусной остановке, трудно было им общаться, когда за душой оставалось столько недосказанного. Вернувшись с толкучки домой, позвонила в Крым, трубку поднял Олег.

— Фросенька, как я рад тебя вновь услышать. Мы так часто с Викой вспоминаем тебя и то, что ты для нас сделала. Мы так счастливы, живя в этом райском уголке. Я тебе расскажу такое, во что ты даже можешь не поверить — Вика начала рисовать красками и как! Я устроил ей в помещениях, где раньше жили постояльцы, студию, сам делаю классные рамки и выношу её картины на набережную и их покупают. Ты, можешь в такое поверить?

— Могу Олежка, могу, если бы не верила, то и не пыталась бы, поднимать Вику на ноги и возиться с приобретением вашего райского уголка и, поверь мне, Вика заслуживает своего счастья, ведь сколько ей бедовой пришлось выстрадать в этой жизни.

— Фросенька, может быть ты уже созрела, чтобы приехать к нам на какое-то время, мы постараемся устроить для тебя классный отдых.

— Нет, у меня не получается, жду внука к себе из Питера, а вот Таню с детками хочу отправить к вам, она после исчезновения Семёна, вся извелась, на тень свою стала похожа.

— Фросенька, какие могут быть вопросы, только заранее сообщите и комната для них будет подготовлена. У нас вот-вот черешня и вишня пойдёт, клубничка поспевает, а Вике какая будет радость с детьми повозиться.

— Спасибо Олежка, а я боялась, что ты мне под какой-нибудь отговоркой откажешь.

— Как ты могла такое подумать, ведь этот дом наполовину твой…

Фрося засмеялась.

— Ну, вот уже и наполовину, а недавно мне весь обещали, правда, в следующей жизни, ведь я вас с Викой значительно старше.

— Фросенька, ну, зачем ты смеёшься, мы же говорили о твоих наследниках.

— Ну-ну, вот Танюха будет у вас гостить, можешь и оформить на неё дом, лучше наследницы у меня нет.

— Фрося, ты нас прости, но мы с Викой решили усыновить ребёночка.

— Олежка, я рада за вас, а о наследстве ты поднял вопрос, а не я, и не будем больше мусолить эту тему. Всё, привет Вике, как только решим вопрос с датой приезда к вам Тани, я позвоню.

— Фрося, Фрося, а, что слышно про твоего сына, пропавшего в Афганистане?

— Пока ничего, до свиданья.

Фрося, положив трубку, усмехнулась: нет, это был не разговор друзей, а каких-то малознакомых людей или дальних родственников, а ведь с этим мужчиной ещё пять-шесть лет назад, они делили пылкую радость любви. Вдруг она осознала, что уже готова встретиться с Викой и Олегом, с лёгкостью сможет смотреть им в глаза, обсуждать всякие аспекты жизни, а главное, делить с ними их радости. Если бы не приезд к ней внука, то скорей всего, поехала бы вместе с Таней и детьми отдыхать к морю. Боже мой, как её душа и тело нуждались в отдыхе.

Глава 10

После долгих уговоров Фросе, наконец-то, удалось уговорить Таню поехать с детьми отдохнуть в Крым.

— Мама, ну, скажи, как я буду там прохлаждаться возле моря, когда мой Сёмочка сидит где-нибудь в горах Афганистана в сырой яме, в плену у дикарей.

— Танюша, а тем, что ты изведёшь себя до полного истощения и превратишься в швабру, на которую Сёмке и посмотреть будет страшно, не говоря уже о том, чтобы приголубить.

— Мама, ты специально так говоришь, чтобы я поехала, а я даже представить себе не могу, он вернётся, а меня нет, разгуливает его жёнушка по Крыму, купается в море, загорает и нет ей дела то того, как маялся в жутком плену её муженёк.

— Танюшка, миленькая моя девочка, да, поезжай ты и не думай об этом, нам ведь сразу сообщат, что его обнаружили и я тут же дам тебе знать, ты сто раз успеешь вернуться к его приезду.

В середине июня Фрося отвезла на аэродром невестку с детьми и самолёт Москва — Симферополь унёс их к благодатному южному солнышку. В последний день этого же месяца позвонила бывшая невестка Настя и сообщила Фросе о времени прибытия поезда, в котором должен завтра явиться к бабушке внук. Фрося с самого утра наварила куриного бульона, запекла в духовке телячью грудинку и к нужному времени отправилась на вокзал. Она стояла на шумном многолюдном перроне и высматривала среди сходящих с поезда своего внука, ужасаясь мысленно тому, что боялась не узнать в многоликой толпе Алеся, ведь в последний раз видела его в шестилетнем возрасте. Фрося вздрогнула, когда чья-то рука легла ей на плечо, она развернулась.

— Простите, я не ошибаюсь, вы моя бабушка?

Перед Фросей стоял высокий худой парень со светлыми вьющимися волосами, на неё смотрели сверкающие сапфировые колодца, абсолютно такие же глаза, как у бабушки.

— Алесь?!

Не то вопросительно, не то утверждающе промолвила растерявшаяся Фрося.

— Ну, а кто же ещё, хотя знаю, что я ваш не единственный внук.

Фрося взяла в свои крепкие ладони скуластое лицо парня, наклонила его голову и поцеловала в обе щёки попеременно несколько раз.

— Здравствуй Алесик, я твоя бабушка, поэтому убери из своего обращения чужое слово Вы, и пойдём отсюда, у нас ещё будет много времени получше познакомиться друг с другом, давай твой чемодан, а то ещё сломаешься, вон какой худосочный.

Фрося подхватила стоящий возле ног парня увесистый чемодан и пошла к выходу в город. Алесь на своих циркулях-ногах шёл, казалось бы, не спеша рядом с ней, на плече его висела разбухшая дорожная сумка, в другой он нёс кассетный японский магнитофон. Они подошли к стоянке, где стояла машина Фроси, парень присвистнул:

— А мне сказали, что бабушка у меня хиповая, думал у неё крутая тачка, мерс какой-нибудь, а тут видавший виды жигули.

Фрося определяла в багажник чемодан и сумку, не отвечая на реплику внука, очень не хотелось с первых же минут создать между ними отчуждённую атмосферу, но и молчать было нельзя, похоже, с этим парнем надо было сразу расставить акценты, а иначе потом с ним не сладишь.

— Занимай Алесь, своё пассажирское место, я же не знала, что такая важная персона ко мне явится, надо было предупредить, тогда бы я у Горбачёва бронированный лимузин одолжила.

Парень засмеялся.

— Я про личное авто говорю, в котором меня бабушка будет возить на занятия в институт.

Фрося аккуратно вывернула со стоянки и выехала на запруженную машинами дорогу.

— Алесик, я не буду твоим личным шофёром и домохозяйкой, в прислугах никогда не числилась, если не считать того короткого времени, когда была примерно в твоём возрасте и тоже приехала на проживание к родственникам. От тебя не требую ухаживать за мной, но себя будь добр обслуживать самостоятельно, некогда мне тебе сопли вытирать.