Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

— Марк, я не шучу, мы её не нанимали сюда прислугой, а некоторые малые обязанности жены мне самой было и будет выполнять для тебя приятно.

В голосе жены Марк уловил стальные нотки и покачал головой, тут же перейдя на русский язык, заметил:

— Фросенька, нам, действительно надо в ближайшее время с ней разъехаться, но для этого не обязательно гнобить молодую женщину, можно это сделать аккуратненько и без эксцессов.

— Хорошо Марик, обещаю держать себя в руках, я постараюсь не заострять углы, сама чувствую, что веду себя крайне стервозно, но она меня раздражает и всё.

После завтрака Фросе захотелось сесть в свою машину и прокатиться с мужем, прошвырнуться по магазинам и часик погулять у океана, а затем, зайти в какую-нибудь кафешку и по старой заведённой привычке, не спеша отобедать.

— Фросик, я нисколько не возражаю, хочу тебе заметить, что я очень соскучился по нашим совместным прогулкам.

— Маричек, у меня такое чувство, что я с тобой расставалась не на две недели, а на два года, мне всё время хочется прижиматься к тебе и слышать твой голос.

Марк довольный рассмеялся.

— Фросик, каждый наш совместный год смело можно засчитывать за десять.

— О, как ты научился сладко петь простушке, ещё немного и поверю.

Ладно, подожди меня парочку минуток, пока я выведу из гаража машину.

Фрося, как и собиралась, подогнала автомобиль к крыльцу, и зашла в дом за мужем. К ней в этот момент приблизилась Зара:

— Госпожа Фрося, может будут какие-нибудь распоряжения, мне приготовить вам что-нибудь особенное к обеду?

Свекровь сразу же отметила вновь появившееся в обращении слово — госпожа и холодный тон в голосе молодой женщины.

— Нет, готовь, что посчитаешь нужным, мы с мужем пообедаем в городе, когда вернёмся у нас с тобой состоится обещанный серьёзный разговор.

В машине Марк вновь пожурил жену:

— Фросик, ты же умная и благородная женщина, возьми себя в руки. Я понимаю, что ты устала, изрядно нанервничалась, но слабых бить грешно, а хуже того, можно довести дело и до трагедии.

— Ох, Марик, Марик, всё понимаю, но ничего с собой поделать не могу, давай, как можно быстрей, подыщем им подходящее жильё, от этого выиграют обе стороны. Когда сегодня вечером, вернёмся домой, я с ней потолкую и всё доходчиво объясню. Думаю, что мы уладим этот вопрос с наименьшими потерями для нервной системы с обеих сторон.

— Фросик, я верю в твоё благоразумие. Кстати, пока ты плавала в бассейне, я обзвонил наших друзей и могу тебя заверить, что они согласны через неделю совершить вместе с нами кратковременный круиз на Карибы, я даже сделал уже предварительный заказ.

Фрося, сняв руку с руля, погладила нежно мужа по колену.

Прогулявшись пешком по набережной, уставшие Марк с Фросей зашли в давно полюбившееся им уютное кафе, заняли столик в дальнем углу и, сделав заказ, повели неспешную беседу. Фрося, не вдаваясь в мелкие подробности, описала свою поездку в Израиль, эмоционально в красках дала характеристику людям и событиям:

— Маричек, если ты захочешь, то в следующем году мы можем вместе с тобой посетить эту удивительную красивую страну, потому что я за время своего пребывания почти ничего в ней не видела, не считая, пленительных пейзажей из окна машины.

— Фросик, до следующего года ещё надо дожить, хотя ты отлично знаешь, что я никогда особо не стремился в эту страну, еврейского самосознания никогда не испытывал, а близких корней там у меня нет.

— Как хочешь, просто я чувствовала некоторую перед тобой вину, что путешествовала в этот раз одна.

— Фросенька, но возможно ты…

— Да, оставь ты это, Анютки моей там уже нет, а могила её произвела на меня тягостное впечатление. Я и так, долгие годы жила только памятью о ней, и никто мне не помешает это делать и впредь.

— Всё, тему закрыли, длительные перелёты нам с тобой уже становятся в тягость, а всех желающих повидаться с нами, мы с радостью встретим здесь в своём доме, а при сегодняшней связи общение накоротке становится весьма комфортным.

— Маричек, ты даже представить не можешь, как я за эту поездку вымоталась морально и физически и, при этом, мало кому своим визитом доставила большой радости, но я очень довольна, что попрощалась с Ривой и познакомилась, как следует, с Майечкой. Ах, совсем забыла тебе рассказать, я ведь с внучкой ездила в Ашкелон к Ицеку, это была не передаваемая по эмоциональному накалу встреча. Он и его Клара такие милые старики, что моя Майя в них буквально влюбилась.

— А в Москве?

Фрося сосредоточила своё внимание на салфетке, складывая и разглаживая несколько раз, будто от ровности складок зависел её ответ.

— Фросик, почему ты молчишь, я же не могу прочитать ответ по твоим глазам?

— Маричек, мне трудно ответить на этот, казалось бы, лёгкий вопрос. Понимаешь, вроде мне всё там родное, знакомое, не смотря даже на разительные перемены, произошедшие в городе и с людьми, но я какая-то там для них чужая. Вот, Сёмочка, тот близкий и мне кажется, что я для него тоже всё же своя, может быть потому, что он во мне очень нуждается и чувствует себя тоже чужим в семье.

— Ладно, не ищи в себе и людях причины охлаждения, это время, а мы над ним не властны, я ведь тоже, если бы не ты, десять лет назад, был бы чужим в Москве.

— Марик, бог с ней Москвой и Израилем, они от нас уже далеки, а вот то, что происходит под носом, гораздо важней и меня очень беспокоит…

— Фросенька, с твоим приездом, меня тоже стало это беспокоить, хорошо и миром ваше совместное проживание с Зарой не закончится, поэтому давай сейчас расставим некоторые моменты по своим местам, чтобы потом о многом не жалеть. Подожди, пока, помолчи и выслушай меня — рано или поздно твой сын должен будет появиться в Штатах и тебе придётся посмотреть ему глаза и ответствовать за его семью…

— Маричек, не смеши, за какую семью ответствовать… за афганскую… а может быть за московскую? Если бы не я, где бы сейчас была та московская? А если бы не ты, именно ты, в первую очередь ты, где бы была сейчас Зара с детками?

— Фрося, Фросенька, ну, чего ты опять так разошлась, определённо, поездка на тебя плохо подействовала, нервы у тебя стали не к чёрту.

Последние годы мы жили с тобой, как улитки в раковинах, нам было вдвоём спокойно, уютно и всё достаточно слаженно, а тут свалилось.

— Вот, именно, свалилось.

— У нас есть ещё целая неделя до круиза и за это время надо обязательно определить мою невестушку на собственное место жительства.

— Маричек, с какой стороны не посмотри, а она мне чужая, Танюха, не смотря, на всю свою вздорность, всё же мне родная и я с собой ничего не могу поделать.

— Всё, всё, успокойся, от тебя только требуется, когда мы вернёмся домой, спокойно и вразумительно поговорить с Зарой, а мы сейчас заедем к маклерам и прощупаем рынок съёма и покупки жилья в Майами.

Домой они вернулись ближе к вечеру. Перешагнув порог, удивились стоящей в помещениях тишине, у Фроси и Марка даже дрогнуло сердце, но нет, катастрофы не произошло, в кресле сидела, поджидая ххозяев Зара.

При появлении пожилой четы, молодая женщина встрепенулась и поднялась на ноги:

— Добрый вечер! Если вы не хотите кушать и что-нибудь попить, я бы хотела незамедлительно с вами поговорить.

Марк присев в своё излюбленное кресло, поинтересовался:

— А почему такая тишина, где дети?

— Дети в комнатах, они не должны своим присутствием и шумом мешать вам находиться в своём доме.

В воздухе висело напряжение, и Фрося поняла, что только от неё зависит сейчас, как его снять без ущерба для всех сторон.

— Зарочка, мы с Марком так находились, что сил никаких не осталось, если тебе не трудно, приготовь, пожалуйста, для меня чаю, а Марку…

— Мне тоже чаю, кофе больше моё сердце уже сегодня не примет.

Через несколько минут все трое сидели с чашками чая в руках. Тишину прервала молодая женщина:

— Я плохо говорю на английском языке и поэтому прошу, меня не перебивать, а иначе я растеряю все слова, даже те, которые знаю.

Пожилые люди молча кивнули.

— Думаете я не понимаю, что свалилась к вам на голову, словно лавина с гор. Вы уже привыкли жить в своём режиме, уделяя время и внимание друг другу, а тут мы со своими заботами и проблемами. Вы и так, сделали для нас очень много, и я этого никогда не забуду. Видит аллах, я старалась стать для вас нужной и родной, но ведь сердцу не прикажешь, и я смотрю…

Она во время всего своего монолога смотрела в глаза Фроси.

— Что после вашего вчерашнего приезда, я вас раздражаю и вы чуть терпите моё присутствие, а, возможно, и детей.

В голосе молодой женщины дрожали слёзы.

— Мой муж обязательно скоро появится здесь, он мне обещал, но я не хочу больше быть вам обузой. В ближайшие дни мы уедем к моей родственнице, откуда вы нас забрали…

Фрося со стуком поставила свою чашку на журнальный столик.

— Хватит нам душу травить, не разжалобишь. Прежде, чем принимать скорополичные решения, ты должна обязательно выслушать нас.

Я тебе обещала, что вернусь, и мы поговорим, так, что ты тут напустила на себя вид несчастной жертвы. Ты, всё правильно сказала, вместе жить с пожилыми людьми, не приведи ваш аллах. Но, так получилось, что мне было необходимо навестить Израиль и Москву. Можешь не прикладывать руки к груди, ты правильно думаешь, именно из-за вас мы с Марком изменили наши планы. Но, извиняться за это не надо, мы могли бы этого не делать, но раз поступили так, значит, так было угодно уже нашему богу…

Фрося вдруг увидела, как слёзы текут по смуглым щекам Зары и сердце пронзила непроизвольная жалость.

— Ну, что ты плачешь, я же ещё ничего не сказала, просто изложила факты.

Свекровь взяла за руку упирающуюся невестку и пересадила к себе на диван.

— Слушай глупышка, внимательно — вчера мне господин Леон сообщил, что на мой счёт поступили деньги от Семёна, чтобы тебе было лучше понятно, от твоего Исмаила. Сумма не малая, но и не очень большая, но она позволяет купить вам в Майами сносную квартиру не в самом плохом районе города.

Слёзы у Зары высохли, в глазах появился огонь.

— Я не буду покупать квартиру в Майами, ни в каком другом городе, потому что не знаю, где захочет жить мой муж.

Впервые за время всего разговора голос подал Марк:

— А, что, разумно, но мы с Фросей учли и этот вариант и только, что побывали у маклеров и посмотрели несколько домов, домиков и квартир на съём.

Зара по-прежнему смотрела в глаза Фроси.

— Я не хочу тратить деньги моего мужа, поэтому предпочту самое скромное жильё и ещё…

Она опустила ресницы:

— Помогите мне найти работу, я могу убирать, готовить, стирать, ухаживать за двором и детьми, я уже интересовалась, но везде требуют рекомендации.

Фрося рассмеялась.

— Маричек, а, что, предоставим работу Заре? Она может два раза в неделю у нас убирать в доме и во дворе, а раз в неделю готовить.

— Фросенька, так наши соседи уже давно ищут помощницу по дому, я с удовольствием порекомендую нашу Зарушку, за две недели достаточно убедился, какая она замечательная хозяйка.

Фрося потрепала по плечу улыбающуюся молодую женщину.

— Молись своему аллаху, чтобы дал тебе сил справиться со всей работой, которая скоро свалится на твои плечи.

— Спасибо, спасибо, я вас не подведу.

Фрося вдруг посерьёзнела.

— Подведёшь, если надолго задержишься на этих чёрных работах. Учи язык, сдавай на шофёрские права и меньше уповай на аллаха, а больше на свои руки, а лучше голову. Не зыркай своими огромными глазищами — это в Афганистане ты устраивала своего мужа, а тут вряд ли, если он сумел сохранить свои мозги и целеустремлённость, то в грузчики не пойдёт и не потерпит, чтобы его жена была уборщицей у господ.

Зара порывалась ответить на последние колкости свекрови, несколько раз открывала рот, но сдержала себя и только тихо прошептала.

— Я прислушаюсь к вам и приму в этом направлении действия, честное слово, я глубоко ценю вашу помощь… и мой муж оценит…

Фрося решительно отмела все протесты Зары и вынудила её снять квартиру, состоящую из четырёх комнат:

— Ну, почему ты так стремишься к убожеству?

Ладно, если была бы нищая или всеми покинутая родственница, а то, при деньгах и мы не последние люди для тебя.

Если тебе на себя наплевать, так подумай о детях, они ведь будут крутиться среди другой ребятни.

Что, ты хочешь, чтобы они тусовались с чумазиками из нелегалов?