— Я стою у печи, не печалясь. А печалиться что у печи? Сам себе я на кухне начальник! Сам себе я хозяин, апх-чи!

Голос в пустой квартире прозвучал пугающе, а на последнем слове зазвонил телефон.

— Привет, Дмитрий! Неужели успели соскучиться? — улыбнулась невидимому собеседнику Наталья.

— Наташ, тут такое дело… — замялся Дмитрий.

— Что, опять с Анькой поругались? Ну ничего, пройдет. Ты, если хочешь, то пожалуйся, я побуду твоей жилеткой.

— Нет, не поругались. В общем… Она в больнице.

— Что произошло? — нож завис над разделочной доской.

— Она попала под машину, — голос Дмитрия сорвался на всхлип.

Подруга

Наталья смутно помнила, как долетела до Большой Сухаревской. Вроде бы выбежала на дорогу, вроде бы поймала такси. Сунула смятые бумажки, какие были в кошельке. Судя по вспыхнувшим глазам водителя — она завысила цену минимум вдвое. Но плевать — главное быстрее добраться.

Неужели это сделал Андрей? Неужели он начал мстить? Но это же подло, Анна же не причем! Это их дела! И они должны разобраться между собой.

Солнце светило ярко-ярко, словно чувствовало приближение весны и старалось вспомнить весенние навыки. Глубокое синее небо стремилось поглотить в себя, если в него долго смотреть, то можно ощутить головокружение настолько сильное, что близость НИИ им. Склифосовского очень пригодилось.

Наталье было не до красот природы. Она выскочила возле входа, где мрачными привратниками стояли два непонятных сооружения — беседки и в то же время не беседки. С каждой стороны от ворот на невысоком постаменте стояло по четыре колонны, а сверху их покрывали крыши детских грибков из песочницы. Больше всего это было похоже на кормушки для птиц, только из бетона и увеличенные в тысячу раз. Кормушки для людей…

Женщина побежала дальше, к серому зданию с зеленоватой крышей. Её встретил сначала частокол из белых колонн, которые держали выступающую крышу с надписью «Странноприемный домъ Н.П.Шереметьева». Колонны холодные и шершавые на ощупь, такие же, как взгляды сестер на регистратуре.

Пока Наталья выяснила, где находится пациентка с фамилией Агафонина, пока узнала, где находится первое травматологическое отделение, пока добежала туда… За это время улитка могла доползти до верхушки Эльбруса. По крайней мере, Наталье казалось именно так.

На бой за посещение пациентки у неё уже не осталось сил. Охранник на входе обладал характером Цербера и ни за что не хотел пропускать возбужденную посетительницу. Он упорно твердил о соблюдении графика посещений, что «нужно приходить на два часа позже, а пока нельзя». Наталья просто вытащила телефон и набрала номер Дмитрия.

Через пять минут к ним вышли в белых халатах Дмитрий и человек с седыми висками. Спутник Дмитрия попросил охранника пропустить Наталью. «Под мою ответственность!» — эта фраза прозвучала так весомо, что охранник отступил в сторону, лишь пробурчал про бахилы и белый халат.

— Михаил Сергеевич, не волнуйтесь, я всем её обеспечу, — мужчина с седыми висками кивком поблагодарил охранника.

— Как она? — кинулась Наталья к Дмитрию.

— Да что с ней будет? Лежит, ржет, соседей по палате развлекает анекдотами. Перелом ноги, а с неё как с гуся вода. Я уже подозреваю, что переборщили с обезболивающим, — Дмитрий хмуро взглянул на спутника.

— Здравствуйте, меня зовут Алексей Николаевич, я лечащий врач вашей знакомой и, по совместительству, однокурсник её чрезмерно мнительного мужа, — доктор протянул Наталье ладонь.

— Наталья, приятно познакомиться. А сейчас можно увидеть Аню? — Наталья пожала руку и вопросительно посмотрела на доктора.

— Да, вот только бахилы и халат действительно придется надеть, а то в следующий раз наш доблестный охранник не пропустит даже под мою ответственность, — врач показал на вешалку с белыми халатами.

Наталья в мгновение ока накинула требуемые вещи. Обратила внимание на то, как подрагивают руки, словно она пришла после мороза в теплое помещение и никак не может согреться. Дмитрий с Алексеем уже уходили по белому коридору, когда она их нагнала. Бахилы скользили по плиткам, белые стены сияли чистотой, как будто на них не позволяли опуститься и пылинке.

— Не волнуйтесь, мне достаточно и одного невротика. С Анной всё в порядке, после анализов и повторного осмотра отпустим её. Не знал, что Димка станет таким паникером и будет разводить панику ради обычного перелома.

— Вот дал бы тебе по шапочке, за такие слова, да ты шапочку не носишь. Как я ещё должен реагировать? Конечно же — сразу к самому лучшему травматологу Москвы повез. Буду должен по гроб, так что можешь обращаться, — пробурчал Дмитрий.

Пробурчал весело, так обычно делают люди, которые злятся на показ, а в следующую секунду грозят разразиться громким смехом. Они остановились перед белой дверью, за которой слышался звонкий голосок Анны. Дмитрий постучал и взялся за ручку.

— А она ему и говорит: «Я купила себе косметики. Будешь ныть, скажу скока стоит…»

Ответом ей был дружный женский смех. Аня сидела на белоснежной кровати-каталке и улыбалась. Улыбка стала ещё шире, когда она увидела Наталью.

— Аня, я тебе «успокоительное» вызвал. Сейчас она тебя пропесочит и заставит лежать, а не садиться и тем более вставать.

Наталья зашла в палату, где, кроме Анны, находились ещё три женщины. Соседки были в возрасте, у двух ноги покоились в гипсе, у третьей рука. У самой Анны нога тоже напоминала белоснежную колонну, которая придерживала козырек над входом в главное здание. Наталья бегло осмотрелась Палата небольшая, но очень аккуратная. Стены обшиты светло-коричневыми пластиковыми панелями, на полу мягкий линолеум. Кровати похожи на летающие панели из фантастических фильмов о будущем. Рядом с каждой кроватью приткнулась аккуратная тумбочка.

— Привет! Ты как себя чувствуешь? — Наталья присела возле кровати подруги.

— Привет! Надеюсь, хоть ты не принесла апельсинов? — подмигнула ей Анна.

— Не-е-ет, я вообще ничего не принесла. Очень к тебе спешила, — протянула Наталья.

— Ну слава Богу, а то у меня муж забыл, что я терпеть не могу все цитрусовые и вон чего притащил, — Анна кивнула на пластиковый пакет, сквозь белые стенки которого просвечивались оранжевые бока апельсинов и желтели лимоны.

— Кхм, — откашлялся Дмитрий. — Ладно, Ань, мы пока оставим вас, нам с Алексеем Николаевичем нужно проконсультироваться.

— Да-да, сейчас соберем консилиум и всем отделением решим — какие усилия нужно приложить для вашего скорейшего выздоровления, — подмигнул врач с седыми висками.

Дверь за мужчинами закрылась.

— Вот что за человек? Всегда сбегает от ответственности, — фыркнула Анна.

— С тобой в самом деле всё хорошо?

— Да нормально всё, это Димка переволновался, поднял на уши знакомых, вот меня сюда и привезли. А так всего лишь пустяковый перелом.

— Ну да, Алексей Николаевич говорил, что тебя завтра отпустят домой, — кивнула Наталья.

— Уже завтра? Ой, жалость-то какая, а мы уже успели к Ане привыкнуть. Кто же нас теперь смешить-то будет? — подала голос женщина с соседней кровати.

— Ничего, Римма Павловна, я вам звонить буду. Включите громкую связь, и поболтаем вдосталь, — подмигнула Анна.

— Ты уже и здесь нашла подруг? — усмехнулась Наталья. — Когда только всё успеваешь, и под машину попасть и подруг новых завести.

Слова про машину вызвали улыбки на лицах женщинах. Соседка у окна даже хохотнула, чем вызвала недоуменный взгляд Натальи. Пожилая женщина показала на Анну и залилась здоровым хохотом. Недаром говорят, что смех лечит и продлевает жизнь, похоже, что в палату к трем пациенткам попала мензурка с бессмертием. И сейчас эта «мензурка» сложила ручки на коленях, как послушная школьница, и хлопает невинными глазками.

— Вот это уже интригует. Что случилось-то? — Наталья посмотрела на женщин, и губы сами собой растянулись в улыбке.

— Тебе с самого начала? Со слов «Сначала было слово»?

— Нет, давай опустим эти подробности и перейдем сразу к эпизоду, где тебя сбивает машина, — Наталья заставила губы принять прежнее положение.

— Ладно, только обещай не ржать до самого конца, а то могу потерять нить рассказа, — подмигнула Анна.

Она зачем-то расправила складочки на покрывале, устроилась удобнее, даже подбила немного подушку. Наталья ждала. Она знала, что подруга любила театральные эффекты. Когда же Анна решила, что драматическая пауза достаточно затянулась, она начала рассказывать.

— Утром я пошла в солярий. А что? На работу только вечером, так что решила огрести дозу ультрафиолета. Вдруг уболтаю Димку на Турцию или Египет, а тут и кожа будет немного загорелой. В общем, зашла, поболтала немного с Иринкой-консультантом. Немного поболтала, всего полчасика. А потом поджарилась. И вот тут начинается самое интересное.

Анна снова выдержала паузу. Женщины на соседних койках начали подхихикивать. Наталья терпеливо ждала.

— Выхожу я из кабинки, начинаю собираться и в этот момент обнаруживаю, что пропали трусики. Представляешь?

Наталья покачала головой, потом кивнула, прося продолжить представление. Хихиканье с соседних коек нарастало. Анна набрала в грудь воздуха.

— Что уж я не передумала — и фетишистов вспомнила, которые у звезд трусишки прут, чтобы потом ими занюхиваться, и на посетителей-завистников подумала, и даже на НЛО успела нагрешить. В общем, всю кабинку с голой пятой точкой облазила — нигде нет трусиков. Растаяли, как жир после липосакции.

Снова пауза. Соседки зажимают рты.

— Дальше хлеще. Махнула я рукой, а самой трусиков до одури жалко — они из последней коллекции были, ажурные, с кружевами. Димка ещё об их цене не знает. Оделась как есть, а что делать? Надела джинсы, остальную одежду и пошла себе. По дороге в магазин заскочила, чтобы какую-нибудь вкусняшку купить. Ну, чтобы горе от утраты заесть. Я ещё обратила внимание, что продавцы на меня так странно косились, будто у меня нос гуталином помазан.

Опять пауза. У соседок текут слезы и из-за ладошек вырываются всхлипы.

— Вышла я на улицу, а там до ближайшего перехода пилить и пилить. Я решила напрямки. Дернула, и надо же было такому случиться, что на середине дороги вспомнила о том, где находятся мои трусики. Я же, когда в солярий заходила, чтобы волосы не мешались, взяла и подвязала их… Догадайся, чем? Правильно, ими. Моими любимыми, ажурными. Вот тогда я поняла, почему на меня так продавцы смотрели.

Наталья почувствовала, как кончики губ щекочут мочки ушей. Она пыталась оставаться серьезной, но это было бесполезно. Соседки на кроватях уже бились в небольшой истерике.

— Я начала их стягивать и в этот момент на меня выскочил «Ниссан». Хорошо ещё, что водитель успел затормозить, и я отлетела не очень далеко. В общем, Супермен из меня никакой — машина оказалась крепче. А я всё-таки стянула с головы свои ажурные и спрятала их в карман, да видно не до конца. Водитель вызвал «Скорую», я позвонила Димке. Он прилетел, чуть не убил того водителя, но я сказала, что сама виновата. Единственно, над чем потом угорала, хоть и было больно, так это над фразой одного санитара: «Прикинь, как её ударило, аж трусы слетели». На что другой осмотрел мои джинсы и спросил: «А как?» В общем, я та ещё человек-загадка.

Долго сдерживаемый смех вырвался и прогремел праздничным салютом под сводами больничной палаты. На звуки дикого хохота в палату заглянул Дмитрий. Он хмуро осмотрел женщин и, от вида его мрачного лица, хохот усилился.

— Веселитесь? Мужья ваши ещё не знают, чем вы тут занимаетесь.

Последние слова потонули в новой вспышке. Он только махнул рукой и вышел.

Отсмеявшись, Наталья поделилась последними новостями. Анна порывалась сразу же бежать и бить Андрею по голове гипсовой ногой, но гадалка смогла её отговорить. Зато Анна очень порадовалась за то, как она обошлась с Юрием.

— Знаешь, подруга, говорят, что нет худа без добра. Вон у тебя какое худо случилось, зато Юрий нашелся. А если бы всё было хорошо, то появился бы он? Думаю, что вряд ли. А тот урод сегодня ещё не появлялся?

— Нет, вроде должен подать заявление в суд, но пока тишина.

— Вы крепитесь, милая. Всё у вас наладится. Ведь после дождя рано или поздно появится солнце, — вмешалась в их разговор соседка, которую Анна назвала Риммой Павловной.

— Да-да, ты держись, не раскисай. Я тебя не дам в обиду. Если что, то наеду не хуже того «Ниссана», — погладила Наталью по руке Анна. — А что там Серёжка?

— Странный он последнее время. То нормальный, то какой-то агрессивный. Понятно, что его отец так настраивает, но всё же… Очень странный. Иногда уставится на одну точку и смотрит в неё, словно замороженный.

— Сейчас у него трудный возраст. На такого повлиять — раз плюнуть. Вот только что он тебе улыбался, а через секунду будет кричать, что ты ничего не понимаешь и не должна лезть в его жизнь. Вспомни себя в его годы. Или тебе не хотелось гулянок и внимания мальчиков? Или ты не считала маму сатрапкой и надзирательницей? — наставительно говорила Анна.