Она набрала номер Колесова. Но абонент не отвечал, постоянно занято. Скорее всего, он заблокировал её номер. Позвонить Ане? Но им сейчас не до её проблем, да и чем она поможет?

Оставался последний вариант.

— Алло, Юрий. Мне… мне нужна твоя помощь.

Через полчаса он был у неё. Волосы растрепаны, вместо привычного костюма — коричневый джемпер и джинсы. Даже носки были разного цвета. Один серый, другой светло-бежевый. Он обнял Наталью, провел рукой по волосам. От этого прикосновения, от его близости она могла позволить стать себе слабой женщиной. Слезы хлынули ручьем, трясущиеся руки расплескали воду из стакана, который он сунул ей в руки.

— Он… а я… Вот так… — показала она на листок бумаги.

— У друзей его нет? — спросил Юрий.

Спросил отрывисто, зло, словно его раздражало хныканье Натальи. Она удивленно посмотрела на него.

— Сейчас не время для слез. Если ты не успокоишься в ближайшую минуту, то я буду вынужден отвесить тебе пару пощечин. Так нужно, иначе мы неделю не сможем разобраться с этой проблемой!

— Хорошо… только не кричи… Я… я уже взяла себя в руки… Но он…

Юрий взял её за плечи и встряхнул, как встряхивают копилку, чтобы услышать звон монет. Наталья прикусила язык и ощутила металлический вкус крови во рту. Боль её отрезвила, она глубоко вздохнула и два раза ударила себя по щекам. На кухне раздались хлесткие звуки. Через мгновение на Юрия взглянули прояснившиеся глаза женщины.

— Я в порядке. Бить не надо, наказала себя сама… Слушаю твои предложения.

— Расскажи о друзьях, расскажи об увлечениях, обо всём. Чем больше ты расскажешь, тем больше шансов его отыскать. Говори.

Наталья начала говорить. Рассказала про угрозы мужа, про бандитов, которые предложили помочь в решении этого вопроса, про поведение сына, про его друга Максима, про адвоката, про то, как она хотела использовать Юрия для получения денег. Она говорила и чувствовала облегчение, будто перекладывала часть тяжелой ноши со своих плеч на чужие. Рассказала и про подругу Анну, про её мужа и про угрозы на машине. Она рассказала про всё. Юрий мрачнел с каждым словом.

— Какая же ты глупая, что не рассказала этого раньше. Да и я дурак… Ведь слышал же, а не перепроверил. Неужели любовь так ослепляет? Мне тоже полагается пара оплеух… Да что там оплеух — пендель чугунным сапогом лишь малая часть награды за невнимательность. Где его компьютер?

— Вон стоит. А что случилось? — Наталья всмотрелась в перекошенное лицо Юрия.

— То, что перед тобой самый крупный дурак столетия. У любимой женщины похитили сына, а я мог этому помешать. Вот же идиот… — ворчал Юрий, пока включал компьютер.

На экран выскочила синяя табличка с английскими словами и непонятными символами. Юрий выругался, да так витиевато, что Наталья невольно заслушалась.

— Прости, не смог удержаться. Обещаю, что такого больше не повторится. Этот урод отформатировал компьютер, стер все следы. Но хрен он сейчас от меня избавится, я тоже не пальцем деланный.

Наталья недоуменно посмотрела на порхающие по клавиатуре пальцы, словно умелый пианист исполнял «Полет шмеля». Лицо Юрия затвердело, в глазах отражались цифры, буквы, символы. Они, словно в фильме «Матрица», текли струями и пропадали. Возникали вновь, мелькали росчерками молний и уходили в небытие.

— Я могу чем-нибудь помочь? — Наталья не знала, куда себя деть.

— Да, сделай, пожалуйста, кофе. Нас ждут нелегкие часы, — Юрий на миг отвлекся от экрана компьютера.

Наталья вышла на кухню, присутствие Юрия успокаивало. Почему-то казалось, что рядом с ним ничего не случится. Что ещё немного, ещё чуть-чуть и Серёжка найдется. И они познакомятся друг с другом, и всё будет хорошо. Очень хотелось в это верить. Она задумалась, и кофе вырвалось из турки на свободу. По кухне разлился запах горелых кофейных зерен.

— Вот же блин горелый, — прошипела Наталья и на миг замерла.

Блин горелый… горелый… Гиневра! Она же не сказала о какой-то загадочной Гиневре.

— Юр, я тут вспомнила, что когда разговаривала с другом Серёжки, то он упомянул какую-то Гиневру. Вроде как Серёжка был увлечен разговором с ней. Максим говорил, что Серёжка приходил, садился за его комп и общался…

— Да-да, именно эту сволочь нам сейчас и надо найти. Странно, что он не изменил прежний ник, — сквозь зубы проговорил Юрий.

Наталья поставила кофе возле клавиатуры. Юрий подвинул чашку чуть дальше, чтобы нечаянно не смахнуть со стола.

— Ты знаешь её? То есть его? Я запуталась в названиях. Это мужчина?

— Да, самое противное, что и ты его знаешь. Ты мне рассказала о том человеке, который тебе предлагал услуги в ресторане, а потом ждал тебя в подъезде. Похоже, что это и есть наша «Гиневра».

— Как? — ахнула Наталья.

— Да вот так. Встречался я с ним на виртуальных просторах, да и потом многое слышал. Человек с тысячью лиц. Гипнотизер или как сейчас принято говорить — суггестолог. Раньше они гипнотизировали исключительно с глазу на глаз, а теперь ещё и на компьютерные технологии перешли. Ты можешь вспомнить его лицо?

— Нет, — призналась Наталья, — я потом тоже пыталась, но никак. Черты лица… как будто расплываются. Я… я даже сейчас не могу вспомнить, как не напрягаюсь.

— И не сможешь. Такого человека и мать родная не вспомнит, если он отдаст ей приказ забыть. Специально обученные ребята. А этот вообще самородок, каких мало. Смог увернуться от рук государственников и перейти на сторону бандюков. Вроде бы вторые больше платят. Вот с его-то помощью и забрали твоего сына.

— То есть его загипнотизировали? Но зачем? Неужели ради того, чтобы Андрей смог забрать сына? Но ведь гипноз рано или поздно спадет, что же будет тогда?

Юрий отпил кофе, поморщился оттого, что горячий. Он взглянул на Наталью и глубоко вздохнул. Пальцы опять зажили своей жизнью. Они бегали по клавиатуре и нажимали клавиши легко и непринужденно. Вместе с кистями рук они напоминали больших пауков, которые исполняли бешенную «лезгинку».

— Тогда ему просто внушат, что ты сама отказалась от сына. А он не помнит этого потому, что у него был шок и кратковременная амнезия. Внушить можно что угодно и кому угодно. Помнишь Гитлера? Так с ним такие специалисты работали… Закачаешься. Всё, вплоть от мерцания прожекторов до истерики фюрера было продумано и отработано.

— Мамочки, — прошептала Наталья и уткнулась в ладони.

— Ничего. Справимся! И не таких обламывали. Ты бы легла, полежала. Судя по качественно отформатированному компьютеру, нам придется долго сидеть, чтобы что-нибудь выяснить. Я позову, когда смогу восстановить, — Юрий погладил Наталью по колену. — Как только смогу восстановить, так нам откроются тайны персидского двора. Прочтем переписку и, возможно, выясним, куда подевался Серёжка. Отдохни, это процесс не очень быстрый.

— Я… Можно, я прилягу здесь? — Наталья разгребла одежду на кровати Серёжки и вытянулась на покрывале.

Подушка всё ещё пахла его шампунем для волос. Она обняла её и закрыла глаза. Неужели те самые существа, которых показывали одно время по телевизору и которые заряжали воду в баночках, взялись за неё? Она сама не верила в существования сверхъестественного, пока не начала видеть будущее.

Щелканье клавиш выдавало компьютерную музыку. Один раз у Юрия зазвонил телефон, но он тут же сбросил и выключил его. Чтобы не отвлекал. Наталья посмотрела на этого некрасивого мужчину, который примчался по первому зову, бросил все дела и теперь помогает найти сына. Она испытывает некую смесь благодарности, симпатии и… что-то ещё, какое-то давно забытое чувство.

Чувство, когда хочется быть рядом с человеком, когда хочется смотреть на него, разговаривать. Когда нужен не просто животный секс, а ощущение рядом близкого человека. Наталья сама не заметила, как заснула под перестук клавиш.

Ей снился длинный-длинный коридор, белые пластиковые стены которого шевелились. Под прозрачной пленкой возникали и появлялись лица. Они выныривали из белого тумана и снова пропадали. Глаза сияли различными оттенками света. То зеленым, то голубым, то карим. И в этих глазах, как в экранах маленьких мобильных телефонов, светилось будущее людей.

В конце коридора стоял человек в костюме. Наталья не могла увидеть его лица, видела лишь спину. Она пошла к этому человеку. Медленно. Из тумана выныривали и пропадали лица, они что-то кричали, но пленка не пропускала звуки. Наталья прошла половину пути, когда заметила среди мелькания лицо Серёжки. Она дернулась к стене, но лицо сына уже утонуло в белесом тумане.

Пленка оказалась теплой и мягкой. Она продавливалась и в то же время отталкивала. На месте Серёжкиного лица показалось лицо бывшего мужа, Андрея. Но вместо человеческих зубов у него были клыки, как у киношного оборотня. Глаза пылали алым огнем. Наталья отпрянула от стены и увидела с другой стороны ещё одно лицо. Вернее это было лицо манекена, одного из тех, кого оставляют обезличенным. Ни глаз, ни носа, ни ушей. Зато есть пасть и в этой пасти такая же прорва клыков, как у её мужа.

— Я доберусь до тебя. Меня заводит, когда ты злишься, — раздалось рычание с другой стороны, и Наталья оглянулась на лицо мужа, который в этот момент вонзился в пленку.

— Я доберусь до твоего сына! — рявкнуло лицо без черт и тоже впилось в пленку.

Наталья отшагнула к мужчине. Тот по-прежнему не поворачивался. Тонкие струйки тумана вырвались из прокусов. Андрей оскалился и снова впился в пленку, мотая головой, как это делают собаки, когда жрут падаль. С другой стороны рвал перегородку монстр без лица.

Гадалка видела в их глазах себя, лежащую в луже крови. И такое будущее ей не нравилось. Шаг за шагом она отходила к стоящему мужчине. Из прорех уже валил туман, также может струиться пар из-под двери деревенской бани. Лица рвались наружу…

Наталья уперлась спиной в спину стоящего мужчины и оказалась в объятиях крепких рук. Она испуганно подняла глаза и увидела лицо Юрия.

— Не бойся, я тебя не дам в обиду, — он привлек её к себе, сделал шаг назад и закрыл дверь в страшный коридор. Спустя два стука сердца деревянная дверь превратилась в каменную стену. Они находились в цветущем яблоневом цвету, одуряющий запах сбивал с ног. В изумрудной траве солнечные зайчики играли в догонялки. Она обняла Юрия в ответ, а он гладил её по волосам и приговаривал:

— Всё будет хорошо. Я их нашел.

— Кого? — не поняла Наталья.

— Серёжку и твоего мужа, — ответил голос Юрия.

Наталья не сразу поняла, что голос звучит не только во сне. Она балансировала на той тонкой грани, когда сон кажется явью, а явь переходит в сон. Из яблоневого сада она перенеслась в Серёжкину комнату.

— Ты что-то сказал? — переспросила Наталья.

— Да, я сказал, что нашел твоего сына и бывшего мужа.

Встреча

Наталья была готова расцеловать Юрия за такие новости.

— Где? Где ты их нашел?

— Не совсем нашел, но с точностью в девяносто девять процентов могу сказать, где они находятся на Рублевском шоссе. Именно туда поехал Серёжка с вещами, — Юрий устало потянулся.

На экране компьютера во множестве окошечек мелькали люди, двигались машины. Наталья словно заглянула в экран слежения главного охранника супермаркета. Люди, величиной с муравья, двигались, разговаривали, дети бегали и суетливо махали руками. В одном окошечке она обнаружила свою улицу.

— Это всё камеры?

— Да, я просчитал маршрут движения твоего сына. Сначала восстановил переписку этого самого «Гиневры» с твоим сыном. Тебе глядеть не советую, это зрелище не для слабонервных, могу лишь сказать, что Серёжку целый месяц охмуряли, настраивали против тебя. Потом проследил путь твоего сына. Ох, и пришлось же попотеть, — Юрий зевнул и выразительно взглянул на пустую кружку.

— Да-да, конечно, — спохватилась Наталья. — Ты же голодный, я сейчас что-нибудь приготовлю.

— Наташ, — удержал он её за руку. — С твоим сыном ничего не случится. Не переживай. Я сейчас ещё проработаю этот дом и посмотрю, как можно будет к нему подобраться. Завтра мы обязательно выручим Серёжку.

— Почему завтра? Можно же сегодня.

— Кхм, сегодня уже поздно куда-либо ехать. А люди с Рублевки не очень любят ночных гостей, мы запросто можем нарваться на пулю или провести ночь в полицейском участке.

— Хорошо-хорошо, я поняла, буду на кухне.

Она вышла на кухню и снова заметила темноту за окном. Уже вечер? Да, на часах одиннадцать. Неужели так подкосило нервное напряжение, что она проспала почти целый день? Или это реакция на валерьянку? Сварив на скорую руку пельменей, она позвала Юрия.

— Я не знаю, как благодарить тебя… Мне просто больше не к кому обратиться, Юр. Есть клиенты, но им плевать на меня, есть подруга, но у неё сейчас свои заботы.