— Миледи Эстер, наступило время спуститься вам вниз. Напоминаю, что здесь, на корабле, хозяин — капитан, и извольте мне подчиняться.

Даже в самом диком кошмаре он не мог вообразить, что ему придется ублажать и уговаривать какую-то норовистую английскую пигалицу. Его самолюбие было уязвлено, а дурные предчувствия занимали ум. Женщина на корабле непременно несет беду. Он сам не сознавал, почему присутствие этих англичанок так раздражает его, но он был в ярости.

Эстер безуспешно выискивала взглядом береговую линию, но та уже сровнялась с гладью океана. Англия исчезла из жизни Эстер, если не навсегда, то, во всяком случае, на долгое время.

Тревога охватила девушку, хотя, конечно, она бы в этом никогда не призналась. Эйприл прижалась к ней, ища в более сильной духом подруге поддержку и защиту от грядущих реальных и воображаемых опасностей.

— Что ж, отлично, — заявила Эстер, не теряя достоинства, — проводите нас, сэр.

Далее спорить и ссориться с капитаном не имело смысла. Ведь им предстояло долгое совместное плавание.

Капитан Арманд вздохнул с облегчением. Хоть какой-то малости он все-таки добился.

Он распахнул перед английскими леди узкую дверь и показал тесное помещение, где им предстояло томиться, пока корабль преодолеет Бискайский залив, узкое горлышко Гибралтара и самый опасный участок пути по Средиземному ласковому морю до Марселя.

Каюта, куда без всяких проявлений галантности, поспешно и весьма бесцеремонно втолкнул девушек капитан Арманд, едва ли размерами превосходила конюшенное стойло.

— Это будет вашим домом на ближайшие две недели, — пояснил он.

Тесное пространство освещалось через крохотное круглое оконце. К выгнутой стенке под иллюминатором крепилась узкая койка, середину пространства занимал столик, также прикрепленный ножками намертво к доскам пола. Никаких стульев здесь не подразумевалось. Сундучки, заполненные пожитками юных леди, расставили вдоль боковой переборки, и протиснуться между ними и столом было нелегкой задачей. Над сундуками был подвешен на веревочных петлях к крюкам, вбитым в переборки, кусок грубой парусины.

Эстер ткнула в него кулачком, и он качнулся в ответ, чуть не задев ее по носу.

— Что это такое?

Капитан Арманд позволил себе улыбнуться.

— Это гамак. Ваша служанка будет в нем спать.

— Я буду спать в гамаке, — тотчас заявила Эстер, взглянув на изменившееся лицо своей кузины. — Гамак выглядит более удобным, чем эта узкая койка.

Капитан не стал возражать, а только пожал плечами.

— Во время путешествия вам, леди, разрешается пребывать на палубе от двух до четырех пополудни. И не более. Прогуливайтесь, глубже дышите и запасайтесь воздухом на остальную часть суток. Еда будет доставляться вам сюда. Есть вопросы?

— Где мы будем вкушать наши яства? — Зеленые глаза Эстер излучали ярость. — К столу нельзя даже присесть. Вы не удосужились принести стулья.

— Для них нет места в каюте. Присядьте на койку, и вы легко дотянетесь до стола. Тарелки ставятся вот в эти углубления на случай качки. — Капитан указал пальцем и добавил сурово, предупреждая взрыв протеста от непокладистой английской леди: — На корабле существуют строгие правила поведения, и нарушение их рассматривается как мятеж.

— Тогда скажите, кто мы? Желанные и почетные гостьи вашего графа или его пленницы? — Эстер перешла в наступление.

— Леди Эстер! Все предпринимается лишь для вашей безопасности.

Капитан торопился покинуть каюту, но Эстер задержала его, постаравшись смягчить, насколько возможно, чарующей улыбкой возникшую напряженность:

— Позвольте задать вам вопрос?

Капитан Арманд немного оттаял.

— Белью расположен на Средиземном море, а там, как я слышала, всегда солнечно. А что еще вы могли бы поведать мне о будущей моей обители? Я жажду узнать побольше и о самом графе.

— Мне надо быть на палубе, миледи, — внезапно заторопился капитан.

— И все же скажите! Почему мой жених сам не приплыл в Англию за своей невестой, как это принято?

— Граф не делится со мной своими планами. Кроме того, у него, как у любого могущественного вельможи, множество врагов, которые рады были бы расправиться с ним, если он покинет замок и отправится в морское путешествие.

— Он что, трус? — ехидно поинтересовалась Эстер.

Эйприл укоризненно взглянула на кузину. Неизвестно, как отнесется капитан к подобному оскорбительному высказыванию, но тот не произнес ни слова. Он молча удалился, плотно затворив за собой узкую дверь каюты, не удосужившись даже раскланяться.

— Зачем ты лезешь в бутылку? — накинулась Эйприл на кузину.

Она по-настоящему испугалась наказания за бунт на корабле. Эстер лишь усмехнулась.

— Я получила еще одно доказательство, что граф хорек не только по внешности, но и по характеру!.. Трусливый ночной хищник.

Эйприл горестно вздохнула, не смея возразить кузине.

Попутный ветер сопровождал «Красавицу Белью» от Дуврского залива через весь Ла-Манш, до самой Атлантики. Сутки прошли, вечерняя трапеза и завтрак были поданы вовремя и съедены, судовые склянки наконец пробили два пополудни, и Эстер выскочила из надоевшего ей до смерти гамака.

— Пора на палубу!

Эйприл выглянула в иллюминатор.

— Небо такое хмурое…

— Черт с ним, с небом! — Эстер быстро оделась, накинула плащ. — Немного соленых брызг только освежит нас. Ты идешь со мной или останешься в этой берлоге?

Долг требовал от Эйприл сопровождать миледи всегда и повсюду. И она подчинилась долгу.

Капитан Арманд, увидев девушек, поднявшихся на палубу, заорал, будто отдавая команду в морском сражении:

— Черт побери! Исчезните отсюда немедленно!

Эстер отозвалась на редкость спокойно:

— Зачем так надрывать голос, мсье капитан? Вы сами накануне объявили, что с двух до четырех нам разрешено дышать свежим воздухом.

— Погода для этого неподходящая, — пробурчал капитан.

В подтверждение его слов из низких облаков, чуть ли не касающихся клотиков мачт, хлынул омерзительный холодный ливень.

— Черт его побери вместе с его погодой! — воскликнула Эстер, добавив не свойственное девичьим устам грубое выражение. Промокшие девушки, не мешкая ни минуты, сбежали вниз, в относительный уют и тепло своего убежища.

Зато следующий день выдался солнечным. Пассажирки с вожделением ждали наступления часа разрешенной им прогулки.

Как только пробили склянки, Эстер и Эйприл появились на палубе. Солнце обдавало их жаркими лучами, море выглядело ласковым и спокойным. Однако Эстер не позволила себе расслабиться. Завидев на мостике капитана, она устремилась к нему, подобно разъяренному солдату, атакующему неприятеля.

— Почему мы вынуждены умываться морской водой и портить себе кожу? Я и моя служанка — мы не потерпим такого обращения.

Капитан Арманд второпях, рискуя потерять уважение команды, пренебрег трапом, где мог столкнуться с Эстер, а перепрыгнул через перила мостика и исчез из виду.

Отличная погода баловала их еще три дня. Пресная вода теперь подавалась для умывания, правда, лишь в крохотной бадейке, но Эстер нашла новый повод для бунта.

— Мне надоело принимать пищу не за столом, а сидеть на краю койки и хлебать варево из вашей миски, держа ее у себя на коленях.

И опять капитан Арманд промолчал и скрылся от разгневанных пассажирок между стеньгами и натянутыми парусами в переплетении корабельных снастей.

Двумя сутками позже «Красавица Белью» прошла через Гибралтарский пролив, ночью миновала испанское побережье и, изменив курс, повернула к южным берегам Франции. Выйдя на палубу, Эстер и Эйприл ощутили теплый, ласковый ветерок, похожий на нежное прикосновение.

Это было преддверие рая. А что же будет в самом раю? Солнце пригревало, блики играли на гладких волнах, цвет водной поверхности постоянно менялся — он был то голубым, то изумрудно-зеленым.

— Здесь, наверное, должны жить сами боги! — выдохнула Эйприл.

Обе девушки в который уже раз разглядывали миниатюру жениха Эстер.

— Раз он живет в таком солнечном краю, то и душа его должна быть соткана из света.

— Как же! Он прячется в своей норе и выходит оттуда только по ночам, — убежденно заявила Эстер. — Ты чересчур доверчива и совсем не разбираешься в людях — вот что я тебе скажу.

Она презрительно щелкнула ногтем по миниатюре.

— Если бог всеведущ и милостив, то пусть он что-нибудь придумает и избавит нас от встречи с этим исчадием ада.

За время путешествия у Эстер накопилось столько злобы против жениха, что, превратись эта злоба в горючую смесь, она спалила бы любой самый укрепленный замок.

— Но ты же с ним незнакома. Может, он завоюет твое сердце, — робко возразила Эйприл. — Дай ему шанс.

Эстер скорчила такую гримасу, будто съела что-то очень горькое.

— Что с тобой? — заволновалась Эйприл.

— Когда я выйду замуж за этого урода, мне придется спать с ним в одной постели! А ты, дурочка, представляешь, какое это испытание?

— Ой, я об этом как-то не подумала.

— Я буду обязана с ним спать и выполнять все его прихоти. У меня нет слов, чтобы выразить, как мне это противно. Почему королева не выдала меня замуж за какого-нибудь нормального мужчину, а выбрала этого Хорька?

Эйприл, видя, что Эстер в отчаянии, совсем растерялась.

Эстер вдруг улыбнулась, и улыбка ее была такой солнечной, как и небосвод над Средиземным морем в эту минуту.

— Знаешь, что я придумала? Я сделаю так, что не понравлюсь этому графу. Он меня возненавидит и отошлет обратно.

Эйприл отнеслась к этой идее с недоверием.

— Ты слишком красива, Эстер. Даже веснушки на носу тебя не портят. Как ты предстанешь перед графом уродиной?.. Если только… — тут Эйприл запнулась, — если только граф предпочитает компанию мужчин, а не постель с женщиной.

— Что? — Эстер смотрела на нее с неподдельным изумлением.

Эйприл, почувствовав, что завладела вниманием кузины, продолжила:

— Я знаю, что такие мужчины есть. Мне говорили об этом оруженосцы твоего брата.

Эстер разразилась смехом, чтобы скрыть свое смущение.

Но ей было не до смеха, когда наступил новый день, и она встретила его совсем разбитой после бессонной ночи, проведенной в гамаке в жаркой, душной каюте.

Капитан Арманд явился собственной персоной, чтобы осведомиться о самочувствии своих пассажирок.

Эстер запустила в него пустой оловянной тарелкой, попала в цель, но олово — легкий металл, и тарелка не причинила коротышке ощутимого вреда.

В положенный час Эстер, с особой торжественностью сопровождаемая Эйприл, поднялась на палубу для разрешенной прогулки.

«Довольно мне терпеть унижения от французских мужланов», — было написано на ее лице. Она была готова на яростный приступ или, наоборот, разразиться слезами, но любой ценой хотела добиться от капитана отмены тюремного режима, который он установил для английских леди.

Но ее порыв был напрасен, ибо наткнулся на пустоту. Капитана на мостике не было.

Эстер растерянно огляделась.

— Пожалуйста, позовите капитана Арманда!

Какой-то матрос лишь ухмыльнулся в ответ и неопределенно пожал плечами.

Девушки из упрямства не покинули палубу и провели на ней положенные им два часа, чем, вероятно, доставили удовольствие скучающей команде.

Когда склянки пробили четыре и пассажирки собрались спускаться в каюту, Эйприл углядела издалека коротышку-капитана. Но она предпочла не сообщать об этом кузине. Ясно было, что мсье Арманд устал от нескончаемых нападок леди Эстер и попросту от нее скрывался.

Эстер вернулась в каюту в самом дурном настроении, и всю накопившуюся в ее душе злость она обратила на нареченного своего жениха. Когда состоится их личная встреча, ему придется несладко.

На восьмое утро плавания Эстер решила, что с нее хватит терпеть дальнейшие унижения и пребывать узницей в этом стойле, которое капитан почему-то называет каютой.

Выскочив из гамака, где она провела очередную бессонную ночь, Эстер торопливо проглотила принесенный безмолвным матросом скудный завтрак, поплескала в лицо пресной водой, протерла глаза платочком и решительно направилась к двери.

Эйприл еще не управилась со своим туалетом и была удивлена.

— Но наше время еще не наступило.

Глаза Эстер вспыхнули огнем, а брови грозно нахмурились.

— Можешь меня не сопровождать. Оставайся гнить в этом стойле!

Эйприл искала подходящий ответ, но тут страшный удар сотряс корпус корабля. Сила удара была такова, что Эстер с воплем взлетела в воздух и упала прямо на испуганную кузину. Та только собралась закричать, но Эстер прикрыла ей рот ладонью.

— Тихо!

Девушки вслушивались в шумы и крики, доносившиеся снаружи.

— Что это? — прошептала испуганная Эйприл.

— Наше долгожданное приключение.