- Пакиза принесет нам закуски,- сказала будущая калин. - Теперь расскажи мне, как ты оказалась в плену.

Шарлотта подавила в себе попытку протеста по поводу слов и выражений Алев. В конце концов, она действительно была похищена на базаре в тот несчастный день, когда она так вызывающе пренебрегла предупреждениями старших. С запоздалым чувством вины она вдруг вспомнила о Беттине, и внезапно ей захотелось узнать, что случилось с бедняжкой.

Поддерживая руками покрывало, наброшенное на обнаженное тело, Шарлотта объяснила, что возвращалась из Парижа в сопровождении друзей семьи и Ричардсоны решили заехать в Риц в последний момент. Смущаясь, она призналась, что затащила бедную Беттину на базар, где их обеих и схватили. Позднее, и это воспоминание о нанесенном гордости Шарлотты оскорблении вызвало прилив крови к лицу, она была то ли продана, то ли просто подарена Патрику Треваррену, как пачка сигарет или бутылка вина.

Алев очень просто отреагировала на рассказ Шарлотты, без сомнения, она слышала подобные истории не однажды. Да и ее собственная была не менее драматичной.

- Так вы были американкой,- скачала она. - Я так и подумала. Вы так смешно говорите.

- Я и остаюсь американкой,- подчеркнула Шарлотта.- И я собираюсь вернуться домой. Когда я сойду с почтового корабля в Гавани Куад, клянусь, что поцелую ту землю и никогда больше не буду считать ее скучной провинцией.

Алев похлопала Шарлотту по руке, как бы желая сказать, что это все просто фантазии, которые исчезнут перед лицом реальности. Девушка-служанка вернулась с медным подносом: блюда с яблоками, дынями, бананами и еще какими-то яствами, неизвестными Шарлотте; сыр, маленькая баночка с оливками и кувшин вишневого шербета. Поставив кушанья на миниатюрный столик у кушетки Шарлотты. Пакиза взяла украшенный орнаментом бокал с подноса и протянула Шарлотте.

- Это боза, - объяснила Алев,- она из ячменя и довольно кислая, но приятная.

Шарлотте ничего не оставалось, как принять бокал, выразив кивком свою благодарность. Напиток был достаточно холодный - стеклянные стенки бокала запотели. Когда она поднесла его к губам, запах корицы ударил ей в нос. Однако, сделав осторожный глоток, она нашла кислый вкус очень освежающим.

Утолив жажду (Пакиза сразу наполнила бокал снова), Шарлотта приступила к шербету, сырам и фруктам, принося их в жертву оголодавшему желудку. Алев права - она была голодна. Как только пища согрела кровь, Шарлотта снова обрела уверенность в счастливом разрешении всех своих проблем. Патрик никуда не уедет без нее, он и вправду позаботится о том, чтобы доставить ее в Вашингтон.

Когда Шарлотта уничтожила все, что было на столе, ей принесли золотое платье из той же тонкой ткани - она, похоже, здесь в почете - и деревянные сандалии, которые Алев называла клогами.

Шарлотта с благодарностью приняла платье, но на клоги посмотрела с заметным сомнением. Их подошва в высоту достигала четырех дюймов.

- Я упаду и сломаю себе шею,- с сомнением сказала она.

Алев пожала плечами и отослала Пакизу с сандалиями.

- Идем.- Она в очередной раз хлопнула Шарлотту по плечу, хотя и не так властно, как это делали со слугами.- Я покажу тебе сераль.

Шарлотту не покидало двойственное чувство беспокойства, смешанного с интересом. Сколько американок, в конце концов, имели возможность вот так самолично осмотреть гарем изнутри? Господи, она может даже написать книгу о своих приключениях, когда вернется домой, или даже выступить с циклом лекций, подобно отважным женщинам, побывавшим в плену у индейцев и возвратившимся обратно. Она станет известной персоной, о ней будут говорить всюду, где она будет появляться...

- Смотри, это бани,- указала Алев на просторные, покрытые богато украшенной плиткой бассейны. Везде стояли кушетки, мягкие подушки были разбросаны по великолепному мраморному полу, прохладу и гладкость которого Шарлотта чувствовала босыми ногами. По меньшей мере дюжина женщин с любопытством смотрела на них.

- В отличие от многих европейцев и американцев,- продолжала Алев,- мы моемся каждый день, а иногда и чаще. Надо сказать, это очень приятное занятие, часто длящееся часами.

Шарлотта вспомнила свое мытье и вновь почувствовала прилив сил. Она никогда до этого не испытывала столь приятных ощущений.

Они прошли под другой огромной аркой, затейливо украшенной орнаментом, и вошли в огромную комнату, подавляющую своими размерами.

- Это хамам, тут мы собираемся поболтать, шьем, играем, участвуем во всяких разных развлечениях, которые устраивают для нас. В общем, проводим свободное время.

Стены хамама возносились ввысь, как в гостиной английского замка. Красивые плетеные украшения висели между узкими, высокими арочными окнами. Женщины возлежали на красивых кушетках, разговаривали и тихо смеялись, собравшись маленькими группками, но было здесь и новое для Шарлотты явление. Красивый черный человек стоял на возвышении, сложив на груди руки, с безмятежным спокойствием наблюдая за происходящим. Шарлотта дернула Алев за рукав.

- Евнух?- спросила она, припомнив романы, которые читала.

Алев улыбнулась.

- Да.

Господи, она бы никогда не увидела настоящего, живого евнуха в Гавани Куад! Ну подождите, уж она расскажет об этом Милли!

- Он такой же слуга, как Пакиза?

Алев засмеялась и покачала головой.

- Нет. Кроме самого Халифа и султан-валид, его матери, никто не пользуется такой властью в гареме. Рашид наблюдает у нас за порядком и выступает судьей в ссорах, чтобы зря не беспокоить Халифа и его мать.

Из хамама Алев повела Шарлотту в просторный двор, где пальмы и одинокий могучий вяз давали благодатную тень. Здесь на скамеечках сидело множество женщин, занятых вышиванием или просто отдыхавших.

- Зачем одному человеку нужно столько жен? - прошептала Шарлотта, разглядывая вяз. Он стоял близко к каменной стене и мог бы послужить для побега, если возникнет необходим ость.

Несмотря на радушие, Алев не могла скрыть своего недовольства таким вопросом.

- Они не являются женами, - выразительно сказала она.- Некоторых из них вообще не допустят в покои Халифа. Другие будут проданы, или их обменяют, или подарят. Только избранные смогут стать одалисками, не считая фавориток.

Слова «проданы, или их обменяют, или подарят» обожгли Шарлотту, как раскаленная кочерга.

- Вы рабыни,- сказала она, - все вы, независимо от того, кто из вас какими милостями пользуется!

Алев спокойно выдержала взгляд Шарлотты.

- Если мы рабыни, то ты тоже, - ровным голосом произнесла она, - независимо от того, что твой капитан сказал тебе.

Мурашки побежали по спине Шарлотты, но она решила не поддаваться страхам и не жертвовать своими принципами.

- Вы должны восстать, все вместе, все женщины гарема, и...

Алев прервала ее взглядом и нетерпеливым вздохом.

- Вы, американцы, все такие неуравновешенные. У вас нет никаких традиций. Позволь мне немного прояснить ситуацию: если бы я могла сейчас в одно мгновение оказаться в Англии, я бы не сделала этого.- Она взяла Шарлотту за рукав и повела в тихий уголок двора.- Ты не должна больше говорить о восстании,- ледяным тоном предупредила она.- Если султан-валид услышит об этом, она тебя жестоко накажет. Здесь мы делаем то, что нам скажут.

- Если вы делаете то, что вам скажут, - не успокаивалась Шарлотта, - зачем нужен евнух, который следит за вами?

Алев приблизила свое лицо к Шарлотте, обдав ее сладким, пряным запахом.

- Тем, кто не умеет себя вести, приходится очень скоро пожалеть об этом.- Она взмахнула одеждами и ушла.

Шарлотта некоторое время смотрела ей вслед, испытывая двойственное чувство - симпатии к этой женщине и злости на нее, - после чего вернулась к изучению высокого вяза у стены ограды.

***

Скрестив ноги, Патрик сидел на толстой циновке в покоях Халифа, держа в руках вторую пиалу с бозой. Смакование этого слегка перебродившего напитка было одним из любимых наслаждений Патрика в дни посещения дворца.

- Итак, сначала ее хотели продать Рахиму, - сказал, нахмурившись, Халиф.

Одет он был обычно, по-европейски, как Патрик, а не в длинные одежды и тюрбан, как можно было ожидать, черные волосы коротко подстрижены, в черных глазах было заметно беспокойство.

Патрик кивнул и улыбнулся. Он улыбался всегда, когда думал о Шарлотте, но при условии, что она его не видит в этот момент.

- Один из моих людей выиграл ее и преподнес мне в качестве подарка.

Халиф вздохнул и подсел к Патрику поближе, на вышитую подушку.

- Знаешь ли ты, мой друг, кто такой Рахим?

- Я никогда не встречал его, - пожал плечами Патрик. Он знал, что Рахим - пират с отвратительной репутацией, но отвратительная репутация - вполне обычное дело в этом мире.

Однако Халиф выглядел обеспокоенным.

- Это очень жестокий и мстительный человек,- заметил он, явно не находя слов, чтобы яснее выразить свои чувства.- Возможно, на базаре Шарлотту схватили по приказу Рахима,- значит, он хочет иметь белую рабыню. И, без сомнения, будет в ярости, что его приказание не выполнили.

Патрик нахмурился и отставил пиалу. Это очень не похоже на Халифа - беспокоиться по разным мелочам. У него достаточно хлопот и со своим королевством, которым мало владеть, но надо еще и управлять. И хотя султана никак нельзя назвать бессердечным человеком, у него просто не хватило бы времени и сил беспокоиться о каждом похищении, происшедшем в его владениях.

- Ты боишься этого человека? - спросил Патрик, увидев, как гневно вспыхнули в ответ глаза Халифа.

Халиф пробормотал под нос арабское ругательство, одно из тех жутко неприличных ругательств, которым он научил Патрика, когда они делили комнату в вестхевенской школе для мальчиков под Лондоном.

- Я ничего не боюсь,- он бросил на Патрика сердитый взгляд,- и меньше всего - неотесанных болванов пиратов, вроде Рахима. Но я вижу, ты очень печешься об этой девушке, и должен предупредить тебя как друг. Рахим не остановится ни перед чем, чтобы отплатить за то, что он наверняка расценит как несправедливость. Он не посчитает для себя зазорным перерезать горло женщине и преподнести тебе останки в корзине.

Как и Халиф, Патрик не боялся никого, по крайней мере когда дело касалось его самого. С появлением Шарлотты в его жизни возникли новые тревоги. Ее чувства к нему, какими бы они ни были, все же налагали на него некоторую ответственность.

- Я сумею защитить ее! - твердо воскликнул он. В нем взыграла оскорбленная мужская гордость. Он даже невольно схватился за рукоятку ножа, который носил с собой в кожаных ножнах на поясе.

Халиф поднял брови.

- Да, если ты будешь с ней во время нападения Рахима. Но ты слишком часто занят торговлей, Патрик. Сможешь ли ты брать ее повсюду с собой и постоянно находиться рядом с ней?

Патрик нашел эту идею весьма неприглядной, учитывая, что Шарлотта была самой беспокойной женщиной из тех, с кем он имел дело.

- Нет,- честно признался он,- а что ты предлагаешь?

- Чтобы она осталась здесь, во дворце,- ответил Халиф, беря расписанный золотом кувшин, и вновь наполнил пиалу Патрика и свою.- До того времени, как ты закончишь свой бизнес в Испании.

У Патрика от гнева перехватило дыхание - ревность, словно кинжал, ранила его сердце. Ему пришлось напомнить себе, что Халиф - старейший и самый верный из всех его друзей. И все же он спросил:

- Скажи мне прямо, какую роль будет играть Шарлотта в твоем гареме?

Халиф благодушно усмехнулся и приветственно поднял пиалу.

- Ты полон гнева и раздражения,- заметил он,- словно мальчишка на школьном дворе. Я не призову твою маленькую подружку к себе в постель. Патрик. Моя честь мне дороже жизни, ты знаешь это.

Патрик отвел глаза, пристыженный своим грубым ответом на дружеское предложение, и почувствовал раздражение на Шарлотту, поставившую его в столь дурацкое положение.

- Если бы у меня была сестра,- примирительно и вполне искренне промолвил он,- я не побоялся бы доверить ее тебе.

Халиф дружески похлопал Патрика по плечу.

- Ну вот и отлично. Ты оставляешь девушку здесь, пока не освободишься.

Патрик взвесил обещание Шарлотте взять ее с собой, когда «Чародейка» снимется с якоря, с опасностью, которая грозит ей вне стен дворца. Ему действительно надо было завершить важную торговую сделку, прежде чем отправиться в другую часть света, и он просто не сможет находиться при ней ежеминутно.

- Хорошо,- с неохотой ответил он. - Пусть Шарлотта останется здесь, пока я не закончу дела на континенте.

Халиф кивнул и издал гортанный звук, означавший одобрение.

- Я пришлю ее к тебе сегодня вечером, чтобы ты попрощался с ней.