* * *

– Контролер службы паркоматов? То есть теперь ты «паркоматка»? Ты меня не разыгрываешь?

Джейн засмеялась:

– Полностью моя должность называется «работник службы контроля и обслуживания автоматических парковочных устройств». Прошу учесть, молодой человек, что за унижение достоинства муниципальных служащих можно схлопотать нехилый штраф. Если по возвращении не хочешь обнаружить кучу штрафных талонов со своим именем, настоятельно рекомендую впредь не называть меня «паркоматкой».

– А как можно оштрафовать того, у кого даже машины нет? – нашелся Калеб.

– Тогда я попробую на тебе выданные наручники.

– Тебе выдали наручники?

– Нет, конечно. Я пошутила. Но я бы не отказалась. С ними можно великолепно поиграть. Меня это даже сейчас заводит. Кстати, где ты сейчас?

– Лежу в кровати.

– А что на тебе надето?

– Прости, дорогая, не сегодня. Шон тоже в номере. Сейчас в душе полощется. Джейн, я ужасно рад за тебя. Ты все-таки нашла работу. Но ты уверена, что это безопасная работа?

– С чего ей быть опасной?

– Ты же сама сказала, что у тебя будут и ночные смены. А центр Остина по ночам вряд ли можно назвать тихим и спокойным местом. Ты об этом подумала?

– Ночные смены будут не каждую неделю и всего три дня – с четверга по субботу. Но ты не волнуйся. Пока я прохожу стажировку. Первую неделю буду работать с инструктором. Мне полагается портативная рация, и я всегда смогу вызвать полицию. И я уже запаслась баллончиком со слезоточивым газом.

– Да ну?

– Представь себе. Сегодня купила в оружейном магазине.

– Ты ходила в оружейный магазин?

– Ага. Продавец настойчиво пытался продать мне револьвер тридцать восьмого калибра, но я держалась стойко и говорила, что пришла за МК-9.

– Это еще что за зверь?

– Марка слезоточивого газа, которую мне рекомендовали.

– Джейн, у меня нет слов. Недели не прошло, как я уехал, а ты успела облачиться в форму и побывать в оружейном магазине. Что меня ждет дальше?

– Ну, например, то, что мне пришлось обзавестись очками.

– Какими? От солнца? У тебя же были.

– Нет, не от солнца. Без них мне не выдавали новое водительское удостоверение. Я их надеваю только за рулем. Но выглядят они очень сексуально. Можешь поверить мне на слово.

– Все! Я лечу домой. Тебя нельзя оставлять одну.

– Скажи лучше, что соскучился и ищешь повод улизнуть с конкурса.

– Я действительно соскучился.

– У тебя находится время по мне скучать?

– Вся ночь.

– Но твои дела идут совсем неплохо. Ты остаешься на следующую неделю?

– Да. Мое выступление понравилось. Хотя, Джейн, если честно… здесь собрались талантливые ребята. Помнишь девчонку, которая открывала прослушивание в Остине? Пела панк-рок? У нее еще большущие часы на шее висели.

– Забудешь ее! У девчонки такой потрясающий голос.

– Представляешь, она профессионально учится музыке! И сама пишет музыку. А я умею лишь писать аккорды для гитары. Вечно просил Джереми или еще кого-нибудь расписать партии для других инструментов. И Шон – мой сосед по номеру – пусть и похож на клоуна, но в музыке разбирается. В моей группе есть девчонка из Нью-Йорка. По сути, моя конкурентка. Ее аудитория на YouTube – четыре миллиона. На iTunes у нее выложен сольный альбом. Выглядит как поп-звезда. Конечно, судьба ей подыграла. Богатые родители или кто-то из родни. Но она училась в Джульярде[13]. Слышишь, Джейн? В этом недосягаемом Джульярде. – Калеб шумно выдохнул. – Я чувствую себя не в своей тарелке.

– Значит, поп-принцесса, учившаяся в Джульярде? А как ее зовут?

– Джордин-через-игрек.

– Даже ее имя словно насмехается над моим.

– Это как?

– Начинается с той же буквы, но слогов больше.

– Джейн, а мне не до шуток. Я боюсь, что не сумею ее обойти.

– Тогда, малыш, выслушай совет. Перестань думать о возможностях этой Джордин, с игреком она или без, и сосредоточься на своих песнях. А если ты не пройдешь в новый раунд, я буду ждать тебя с распростертыми объятиями. И может, даже с наручниками.

– Ты права, малышка. Ты всегда права. Я тебя очень люблю. Не представляю, чем я заслужил такое сокровище, как ты.

«Джейн сейчас наверняка улыбается, прижимая к уху мобильник», – подумалось ему.

– Хотя бы тем, что ты подарил мне множество оргазмов, – ответила она.

– Это правда?

– Да. И не далее как сегодня утром.

– Вау, тогда я должен обладать сверхъестественной силой! Вызывать множественные оргазмы, находясь за тысячи миль от тебя. А может, я нужен тебе только для секса?

– Ты нужен мне для очень многого. Как настоящий мужчина, у которого руки растут из нужного места. Не забывай, тебе, когда приедешь, еще нашу кровать чинить. Я пока сплю на полу.

Дверь ванной открылась. Оттуда вышел Шон, завернувшийся в полотенце. В руках у него была зубная щетка.

– Передай Дейн от меня привет.

– Почему твой сосед называет меня Дейн?

– Он знает твое имя, – засмеялся Калеб. – Просто сейчас он чистит свои драгоценные зубы. Вообще-то, ему уже пора заканчивать гигиенические процедуры. Нам надо выспаться. Подъем здесь ранний. До восхода солнца мы уже должны сидеть в автобусе. Малышка, мне придется закончить разговор. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю. Выспись как следует.

– Только если ты сейчас тоже ляжешь. Тогда мы сможем встретиться во сне.

– Ты шутишь? У меня еще работы не на один час, – сказала Джейн.

– Какая работа в это время?

– Сейчас влезу в YouTube, найду страницу Джордин-через-игрек и оставлю кучу сердитых комментариев. Вот такая работа.

Глава 9

Джейн ругала себя за привычку стирать даже новые вещи. После стиральной машины ее форма села, превратившись в панцирь. Джейн едва могла идти. А ей надо было не просто идти, а чуть ли не бежать за своим инструктором. Таких скороходов она не видела со времен летней Олимпиады. Даже кофе с молоком Джейн пила на ходу, чуть ли не жонглируя пластиковой чашкой, записной книжкой и картой города. Устав делать судорожные глотки, она решила обойтись без кофе и швырнула чашку в ближайшую урну. Затем на негнущихся ногах бросилась догонять своего инструктора. К счастью, та остановилась, чтобы выписать штрафной билет.

Инструктор нажала кнопку портативной машинки, печатающей билеты, потом взглянула на Джейн:

– Вы напрасно не допили кофе. Смена с четырех дня до полуночи – самая тяжелая.

– Мне достаточно, – ответила Джейн, поправляя тесную форменную рубашку.

Инструктор позволила себе слегка улыбнуться:

– Вы никак покупали эту форму в детском отделе?

– Нет, конечно. Когда я примеряла ее, она была мне слишком велика. Вот я и решила постирать ее в горячей воде. Рассчитывала, что сядет и будет как раз.

– По-моему, вы не посмотрели на допустимую температуру воды. Не все ткани любят горячую воду.

– И не говорите, – вздохнула Джейн. – Я буквально задыхаюсь в этой рубашке.

– Ничего, она потом растянется. – Инструктор вложила напечатанный билет в конверт. – Я советую вам в ближайшие пару дней не надевать жилет.

– Жилет? – удивилась Джейн. – Какой жилет?

– Разве вы не обзавелись пуленепробиваемым жилетом?

– А зачем он мне? Когда я оформлялась, мне говорили только про баллончик со слезоточивым газом.

– Вы не поверите, дорогая, но жилет – штука далеко не лишняя. Увы, в Остине не все отличаются дружелюбием. Если вас просто обругают – это бьет по самолюбию. А кое-кто бьет не только по самолюбию. Особенно при ночном патрулировании. Еще я бы посоветовала вам носить при себе ватные палочки.

Инструктор достала пластиковую трубочку, внутри которой лежала ватная палочка.

– А палочки зачем? – спросила Джейн.

– Чтобы с плевальщиками разбираться.

– С плевальщиками?

– Да. Я слышала, в одного из наших работников бросались экскрементами, но такие случаи редки.

– А плевки, значит, не редкость? – спросила Джейн.

– Теперь их стало намного меньше. Не так давно был принят закон о защите здоровья и достоинства работников общественной безопасности. Если кто-то вздумает плюнуть в вас или, простите, помочиться, это считается уголовным преступлением. Но на слово вам не поверят. А ватной палочкой вы возьмете мазок, чтобы сделать анализ ДНК.

– Потрясающе, – пробормотала Джейн. – О чем еще мне не сказали, когда я оформлялась? Поделитесь вашим опытом.

– Прежде всего подберите себе удобную обувь. Если форма не растянется, придется купить другую. Скованность очень мешает двигаться. А теперь подсуньте конверт под «дворник» этой машины и идемте дальше.

Инструктор водила Джейн по всей центральной части Остина, рассказывая о премудростях парковочной службы. Джейн узнала, на каких улицах чаще всего бывают нарушения, как с первого взгляда отличить просроченную парковочную квитанцию и как помечать мелом шины в тех кварталах, где нет паркоматов. В их работе очень ценилась скорость. Нужно было менее чем за тридцать секунд успеть ввести в машинку номер автомобиля, напечатать штрафной билет и подсунуть под «дворник».

– А если я не успею все сделать за тридцать секунд? – спросила Джейн.

– Неврученный штрафной билет повиснет на вас.

– Что значит «повиснет»?

– Допустим, вы замешкались с вводом номера машины и печатанием билета. А водитель в это время взял и уехал. Тогда, как у нас говорят, билет повисает на вас. Вам нужно вручную его аннулировать. Если таких билетов скапливается слишком много, это вредит вашей репутации. К тому же вы напрасно теряете время. В центре города мы за смену обычно выписываем около сотни штрафов. Постарайтесь как можно скорее подойти к этой цифре.

– Но я думала, что норм по штрафам не существует, – призналась Джейн.

– Официально не существует. Но негласно они есть.

– Почему при оформлении мне ничего не сказали об этом?

– Потому же, почему они умолчали про пуленепробиваемые жилеты. Забудьте про начальственные речи. В кабинетах умеют говорить красивые слова. А здесь – реальная работа. Но раз вам в инструкторы дали старушку Кристину, считайте, что вам повезло. Легкой жизни в ближайшую неделю не обещаю. Если будете внимательно слушать и делать все, что я говорю, за эту неделю многому научитесь. По рукам? Нам до захода солнца нужно обойти окрестные кварталы, а потом мы отправимся на Шестую улицу. Там я наглядно покажу вам, зачем нужен жилет.

Они прошли по тихому кварталу, служащему своеобразной границей центра. Увидев старый, еще монетный паркомат, Кристина остановилась перед ним, положила руку на обшарпанный корпус и наклонила голову, словно произносила молитву. Потом взглянула на Джейн:

– Это конец эпохи. Но думаю, даже самые лучшие должны рано или поздно уходить на покой. Остальные слова излишни.

Вид у Кристины был настолько печальный и подавленный, что Джейн смешалась.

– Простите, я не знала, что меня взяли лишь потому, что вы уходите на пенсию, – наконец сказала она. – Надеюсь, вас не принудили уйти. И еще надеюсь, вас… не напрягает необходимость меня обучать.

– Меня? На пенсию?! – расхохоталась Кристина. – Ничего подобного. Я, можно сказать, иду на повышение. Буду работать только по утрам и передвигаться на машине. А пешком мои старые ноги будут ходить лишь в субботу, по торговому центру, вместе со знакомыми клушами.

– Простите, я вас неправильно поняла.

– Это они уходят. – Кристина кивнула на старый паркомат. – Здешний квартал – последний оплот старой гвардии. Когда я начинала, все паркоматы были только такими. С пружинным механизмом. Со щелью для монет. Теперь их заменили хитроумные электронные штучки, приносящие в год по миллиону долларов дохода. Но я каждый день останавливаюсь и здороваюсь с этим паркоматом. Двадцать два года подряд. Знаете, когда здесь будут ставить электронные паркоматы, этот отдадут мне. Муж предлагает сделать из него лампу, но я возражаю. Я поставлю его в гостиной. Таким, как есть. Пусть стоит.

Джейн недоверчиво посмотрела на нее:

– Вы… здороваетесь с этим паркоматом?

Кристина кивнула:

– Может, вам это покажется сумасшествием, но потом вы меня поймете. Всех нас роднит одно: наши ритуалы. Гарольд делает снимки потерянных или выброшенных ботинок и туфель. Говорит, когда уйдет на пенсию, выпустит несколько фотоальбомов. Виктория много лет работала по утрам в квартале, где много ресторанов. Она собрала внушительную коллекцию пробок от пивных бутылок. Приклеивала их прямо на стены. И у вас появится свой ритуал, иначе от монотонности свихнуться можно.